Мадлен замолчала и улыбнулась. Студенты, которые вели конспект, тоже остановились, а некоторые из них даже вежливо улыбнулись в ответ. Те же, кто был поумнее - и ничего не писал, - удивленно посматривали на нее. Мадлен потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить - она должна была читать лекцию, посвященную эпохе Карла Великого. А после ланча рассказывать про Англию до завоевания. Видимо, ей так и не удалось отвлечься от саксонских хроник.
Настроение Мадлен немного улучшилось, когда она увидела, что в их общем кабинете нет Филиппа и ей не придется разговаривать с ним, страдая от похмелья. Она покопалась среди бумаг, наваленных на столе, нашла компьютерную клавиатуру и нажала на кнопку "Включить". Пока компьютер тихонько урчал, пробуждаясь к жизни, она принялась рыться в рюкзаке в поисках письма Лидии, рассчитывая, что в нем содержится объяснение таинственному документу на латинском языке.
Дорогая Мадлен, не могла бы ты перевести для меня этот отрывок - я наткнулась на него во время своих поисков, и он меня невероятно заинтриговал. Мы сможем поговорить о нем, когда ты снова приедешь в Кентербери (надеюсь, у тебя ничего не изменилось и ты сможешь быть здесь двадцать шестого января). Я не сомневаюсь, что книга, из которой я его переписала, заинтересует тебя, потому что относится скорее к твоей области компетенции (с исторической точки зрения), чем к моей.
Теперь что касается моего решения как можно больше узнать про поколения моей семьи. Работа продвигается очень медленно - это подтвердит тебе любой, кто поддался глупому желанию проследить собственную генеалогию. Мне повезло, я подружилась с Джоан Дэвидсон, которая работает в Центре изучения генеалогии здесь, в Кентербери. Она невероятно добра и терпелива, к тому же очень скрупулезна. Она начала с изучения приходских метрических книг в Кентербери. Самые ранние из них относятся к шестнадцатому веку, хотя у меня сложилось впечатление, что за прошедшие века многие фамилии значительно изменились. Это из-за отсутствия единого написания, разницы в произношении, принятой в разных районах, а также из-за того, что иностранные имена переделывались на английский манер. Поэтому я часто оказываюсь в тупике. Я думаю, что моим единственным преимуществом является тот факт, что в Англии сохранились самые старые архивы.
Сейчас мой сад напоминает кладбище, и единственное зеленое пятно в нем - это плющ на фасаде дома. Я посадила на клумбе у задней двери фуксии, а между тюльпанами - маки. Надеюсь, в этом году над входной дверью все же зацветет глициния.
На следующей неделе я планирую сходить в Кентерберийский архив, поскольку мне стало известно, что там хранится много древних публикаций. Некоторые из них написаны местными историками. Надеюсь, это поможет мне лучше узнать историю города. Пока я не могу сказать наверняка, что до Маргарет, моей бабки (женщины-купца, о которой, как я смутно припоминаю, мне рассказывала мать), здесь жили наши предки.
Точно знаю, что ты спросишь об этом, поэтому отвечаю - нет, я еще не получила результаты анализа крови, но чувствую себя вполне прилично и продолжаю считать, что ты зря устроила переполох.
Надеюсь, дорогая, что у тебя все хорошо и зимний семестр в университете не кажется тебе слишком длинным. У меня такое ощущение, будто после рождественской лодочной вечеринки прошло сто лет! С нетерпением жду твоего приезда.
С любовью,
Лидия
От последних слов Лидии у Мадлен потеплело на душе. Многие говорили, что завидуют таким ее отношениям с матерью и тому, что они с удовольствием проводят время вместе. Однако письмо ни в коей мере не объясняло, почему Лидия прислала ей документ на латыни. Мадлен решила вечером позвонить матери и поговорить с ней.
Она повернулась к монитору и набрала пароль для входа в электронную почту. Проигнорировав письма, которые имели отношение к работе, она открыла сообщение от Розы.
Пора положить конец твоему затворничеству. Как насчет ланча?
Мадлен улыбнулась. Ланч с Розой - это как раз то, что нужно для поднятия настроения. Другое письмо было от Питера. Она поколебалась пару мгновений, прежде чем открыть его. Следовало подготовиться к тому, что могло быть в нем написано. Питер писал только тогда, когда собирался отказаться от встречи, - он был слишком труслив, чтобы делать это по телефону.
Мэдди, похоже, мне не удастся сбежать из Байе после выходных, хотя, разумеется, я бы с радостью тебя повидал. Церковное мероприятие в Кане отменилось, но у меня появилось другое дело. Надеюсь, ты не строила планы касательно моего визита - ты ведь знаешь, какая у меня жизнь!
Питер
Да, Мадлен знала, какая у Питера жизнь, - его жизнь как раз и стала причиной того, что они расстались. Это случилось давно, но ее до сих мучила мысль о том, что свою работу он поставил выше их отношений.
Мадлен влюбилась в Питера, когда оба были еще студентами и учились в Париже. Он специализировался в латыни, и это стало главной причиной, по которой она продолжила заниматься основами христианской латыни - единственным предметом, на лекциях по которому они могли встречаться. Студенты сидели полукругом в маленьком классе. Во время самого первого занятия она оторвалась от тетради и посмотрела Питеру прямо в глаза. Они были ясными и серыми, точно подземные озера, чья поверхность всегда остается неподвижной. Считается, что глаза - зеркало души, однако с Питером все обстояло иначе. Его душа, как она узнала позднее, была беспокойной и тревожной. Питер обладал способностью выглядеть внешне совершенно невозмутимым, даже когда в душе бушевала буря, и тогда это казалось Мадлен невероятно привлекательным. В те времена ее юный ум переполняли сомнения и страхи, и она постоянно была возбуждена. Впрочем, со временем мало что изменилось.
За годы, прошедшие после разрыва с Питером, у нее то и дело появлялись потенциальные партнеры. Несколько больше, чем ей хотелось вспоминать, - хотя никому не удалось продраться сквозь шипы к ее сердцу так близко, как это удалось Питеру.
- Говорят, любовь приходит только раз в жизни, - утешила ее Роза, когда последний из краткосрочных друзей Мадлен исчез за горизонтом. Это было больше двух лет назад. Роза, разумеется, была разочарована тем, что Мадлен перестала коллекционировать мужчин, хотя ясно дала ей понять, что не одобряет Питера, навесив на него ярлык типичного француза - без компенсирующего эффекта ловкости в постели.
- Очевидно, я пропустила самую интересную часть твоей жизни, - грустно говорила она. - С тех пор как мы познакомились, ты только и делаешь, что рано ложишься спать и избегаешь вечеринок, на которых присутствует больше трех человек. Надо жить, Мэдди.
Вспомнив слова Розы, Мадлен поняла, что проверка студенческих работ - не самая веская причина для отказа пойти к ней на вечеринку.
Она заставила себя не думать о Питере - устала от эмоциональных испытаний, которыми была полна дружба с ним. Сейчас больше всего на свете ей хотелось кофе.
Шум в университетском кафетерии во время ланча был на несколько децибелов громче, чем в нормальной жизни. Мадлен взяла пару бутербродов и эспрессо и начала пробираться сквозь погруженную в разговоры толпу к столику у одного из длинных окон, выходящих на большой центральный двор. И сразу же увидела Розу, которая, как всегда, опаздывала и быстро шагала по зеленой лужайке, - яркое пятно среди скопления студентов, одетых в серое, черное и хаки. Роза всегда заканчивала свои лекции после звонка и категорически отказывалась замолкнуть, пока не произносила все, что задумала. Так было не только в студенческой аудитории.
Роза была итальянкой и часть своего времени работала в университете - преподавала историю искусств. Остальное время она посвящала моделированию одежды. Если бы вы попросили ее дать определение себе самой, она, скорее всего, произнесла бы только одно слово - "незамужняя". Это было ее принципом. Она считала, что брак хорош ровно столько времени, сколько продолжается свадебная вечеринка. Роза судила по своему личному опыту. Кроме того, она была ходячей палитрой красок. Сегодня, например, она была наряжена в малиновую кружевную блузку (с лифчиком цвета лайма) и красные кожаные джинсы. Роза была миниатюрной и кругленькой, но любила свое тело и нисколько не комплексовала по этому поводу.
Роза считала, что Мадлен угрожает опасность стать Филиппом женского пола среди динозавров, которые водятся на историческом факультете, поэтому задалась целью спасти ее от опасностей одиночества и раннего отхода ко сну. Сегодня она, что было ей совсем не свойственно, довольно философски отнеслась к привычному заявлению Мадлен, что та не сможет прийти к ней на вечеринку. Возможно, причиной тому явился факт, что пару минут назад она закончила читать лекцию, посвященную образам богинь в истории искусства.
- Женщин неминуемо преследуют души их матерей. От этого никуда не денешься. Твоя мать англичанка, а потому не удивительно, что ты такая замкнутая! В этой культуре рождаются люди, которые обожают предаваться размышлениям, тоскливым, как погода на их острове.
Широко распахнутые глаза Розы были полны пламенной страсти, которую пробудила ее собственная речь. Девушка была по-итальянски порывиста. Обычно ей не удавалось одновременно разговаривать по телефону и держать бокал с вином, потому что одной рукой она жестикулировала.
- Посмотри на архетип богини Матери Земли - созидательницы и разрушительницы в одном лице, - продолжала она.
Мадлен пила кофе маленькими глотками и с подозрением поглядывала на Розу.
- Это все притянуто за уши. Тот факт, что меня не интересует канское общество, не имеет никакого отношения к моей матери. Кроме того, далеко не все англичане предаются тоскливым размышлениям - это довольно глупое клише.
Мадлен решила не говорить Розе про средневековое литературное произведение, которое так увлекло ее утром. Она опасалась, что восхищение столь академическим предметом заставит подругу окончательно зачислить ее в разряд пропащих.
Роза ее не слушала - она уже не могла остановиться.
- А тебе известно, что восприятие взрослых отношений основывается на том, что ребенок узнал о мире до того, как ему исполнилось семь лет?
Мадлен быстро подняла голову и, стараясь выглядеть не слишком заинтересованно, как бы между прочим спросила:
- И что же это говорит о твоей матери?
- Она самым бесстыдным образом использовала свою сексуальность, чтобы получить то, что хотела, и я буду вечно благодарна ей за то, что научила меня столь полезному умению! - Роза окинула презрительным взглядом скромный костюм Мадлен. - А вот ты следуешь законам английской скромности, Мэдди.
Она произнесла это так, словно Мадлен совершила преступление против самой Матери Земли.
Мадлен поморщилась и открыла рот, чтобы защитить свою манеру одеваться, но Роза еще не закончила.
- Твоя мать, конечно, англичанка, но ведь ты - француженка. Она живет в Англии, а ты во Франции.
- Знаешь, ты говоришь так мудрено и сложно, что я тебя не понимаю, - нахмурилась Мадлен. - Я знакома с географией… а кроме того, я француженка лишь наполовину.
- Ты француженка больше чем наполовину, ты даже никогда не жила в Англии, хотя, наверное, хотела бы там жить - или в любом другом месте, но только не здесь. Если бы я не знала тебя слишком хорошо, я бы оскорбилась. Попробуй для разнообразия получить удовольствие от места, где ты находишься.
Она сделала глоток капуччино и прищурилась.
- Когда Лидия рассталась с твоим отцом?
- Не знаю, лет девять или десять назад, - Мадлен все помнила, но не хотела выдать своих чувств.
Роза настроилась на лекцию, и ей требовалось сохранять спокойствие и невозмутимость.
- Ты говорила мне, что чувствовала себя брошенной. Ты думала, что виновата в том, что Лидия была здесь несчастлива, поэтому она вернулась в Англию. Хотя мне кажется, можно с полной уверенностью сказать, что во всем виноват Жан.
Ее идеальной формы брови кокетливо приподнялись над карими глазами, опушенными черными ресницами.
Мадлен кивнула.
- У нее были все причины, чтобы уйти. А ты говоришь так, будто я - неисправимая зануда! Чего ты хочешь, Роза?
- Я лишь хочу сказать, что ты взяла на себя ответственность за счастье своей матери, потому что поняла - вероятно, когда тебе было семь, - что она так же тесно связана с тобой, как и ты с ней.
- Чепуха. Я не держусь за ее подол, мы даже видимся редко.
- Но ты счастлива, когда ты с ней, верно? Разумеется, это не означает, что твое общество не доставляет ей удовольствия, - заявила Роза, ухмыляясь. - Но тебе следует больше времени проводить с волками, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- Не понимаю.
Мадлен решила, что с нее достаточно. Она прекрасно поняла, что имела в виду Роза, но легче ей от этого не стало. Неужели она превратилась в "синий чулок", который разменял четвертый десяток? Что ж, в жизни случаются вещи и пострашнее…
- Тебе разве не нужно на лекцию?
Роза посмотрела на часы и вполголоса чертыхнулась.
- Нет, на сегодня все. Но через полчаса у меня свидание, надо подготовиться.
Она быстро допила кофе, ущипнула Мадлен за щеку и исчезла, поправляя на ходу короткие черные волосы, подстриженные в стиле "эльф". За ней тянулся шлейф каких-то экзотических духов. Мадлен видела, как несколько молодых людей, сидевших за ближним столом - которые, как она знала, изучали латынь, - оценивающими взглядами проводили ее удаляющуюся попку, обтянутую красной кожей. Мадлен подумала, не взять ли еще чашку кофе, но поняла - ей просто хочется оттянуть неизбежное приближение дневной лекции. В висках снова глухо и ритмично застучало. Придется принять еще одну таблетку аспирина.
Мадлен встала и направилась в женский туалет, гадая, смотрят ли студенты за соседним столиком на нее так же, как на Розу. Вообще-то она в этом сомневалась - утром, опаздывая на занятия, она в спешке надела один из самых бесформенных джемперов.
В туалете Мадлен довольно долго стояла перед горизонтальным зеркалом, расположенным над рядом раковин, и изучала свое отражение. Над головой светили флуоресцентные лампы, которые самым безжалостным образом отнеслись к ее усталому лицу - между бровями пролегли две едва различимые морщины, и Мадлен потерла лоб рукой, чтобы прогнать их. В том, что она так отвратительно выглядит, Мадлен винила Розу. Даже если она действительно унаследовала от Лидии эмоциональную сдержанность, ей нравилось думать, что эта сдержанность разбавлена неугомонной "французскостью" отца. Горячая кровь Жана отчасти стала причиной того, что родители расстались, и Лидия вернулась в Англию.
Мадлен наклонилась ближе к зеркалу. Несколько прядей рыжеватых волос выбилось из-под заколок, которые удерживали их с утра. Как обычно в это время дня, волосы были взъерошенными, будто их наэлектризовали. Карие глаза казались слишком большими, хотя Мадлен не знала наверняка, что тому причиной - игра света или тушь. От кого она получила глаза с золотисто-зелеными пятнышками, было непонятно, потому что глаза Лидии были карими, а Жана - бледно-голубыми. В детстве Мадлен любила придумывать, что ее подкинули эльфы… Впрочем, остальные черты она унаследовала от родителей: каштановые волосы, высокий лоб и стройную фигуру от Лидии, а от Жана - прямой нос и светло-оливковую кожу.
Сейчас было не самое лучшее время, чтобы разглядывать себя в зеркале, - то, что Мадлен увидела, разочаровало ее не меньше, чем вся ее жизнь. Усилием воли она заставила себя прогнать из мыслей непрошеные советы Розы, которые та дала ей во время ланча. Да, она грустит из-за отсутствия матери, но тем не менее она счастлива за Лидию, которая расцвела, уехав из Франции и от культуры, которая всегда казалась ей чужой.
Мадлен опустила глаза и внимательно оглядела свой костюм. Скромный? Да уж, ее женственность он никак не подчеркивает. Охваченная неожиданным возмущением, она сняла бесформенный джемпер и заправила черную блузку в классические серые брюки. Затем вынула из волос заколки, и ее спину окутало облако локонов. Покопавшись в рюкзаке, она нашла темно-красную помаду и, сделав шаг назад, принялась изучать результат своих усилий. Стало гораздо лучше.
Идя назад, она прошла мимо столика, за которым сидели студенты, изучавшие латынь. Мадлен скосила глаза в их сторону, но так, чтобы казалось, будто она смотрит в одно из окон на дальней стене, и заметила повернутые в ее сторону головы. Она позволила себе мимолетно улыбнуться, хотя понимала, что их внимание скорее не комплимент, а неизбежность. Женская фигура притягивает мужчин так же, как собак - запах кролика.
Вернувшись в маленький неопрятный офис, где размещался штаб изучения истории Средних веков, она обнаружила, что Филиппа до сих пор нет, а до следующей лекции остался почти час - случаются ведь в жизни маленькие радости! Впрочем, ей было чем заняться; на столе высились стопки бумаг и книг; следовало проверить работы студентов и ответить на несколько голосовых сообщений. Мадлен села за тихонько гудящий компьютер с твердым намерением заняться чем-нибудь полезным. На мониторе все еще оставалось открытым письмо Питера.
Питер являлся главной причиной ее плохого настроения, и она решила - уже в который раз - перестать ждать от него чего-либо, кроме гадостей. Это всего лишь цена, которую приходилось платить за любовь. Когда Мадлен попросила его жениться на ней, Питер, к счастью, не слишком серьезно отнесся к ее словам, а потому она сделала вид, что пошутила. Ей потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что от сильных чувств первых дней осталась только дружба, и, хотя теперь она понимала это разумом, сердце иногда отказывалось мириться с действительностью. Она знала, что никогда не перестанет любить Питера, но его профессиональный выбор делал невозможными никакие другие отношения, кроме дружбы. Просто у него была иная миссия.
На столе зазвонил телефон, выведя ее из задумчивости. На мгновение Мадлен охватила паника - неужели она забыла про лекцию? Не раз случалось так, что администрация звонила ей, чтобы сообщить - студенты спрашивают, продолжает ли она вести занятия в их группе.
- Мадлен, это Джуди.
Ее опасения подтвердились - звонила одна из секретарей университета.
- О, господи, неужели я снова перепутала расписание?
Джуди негромко рассмеялась.
- Нет, расслабься. Нам позвонила Джоан Дэвидсон из Кентербери, попросила тебя и сказала, что это срочно, но ты же знаешь, мы должны сначала спросить тебя, а потом соединять.
- Да, спасибо, Джуди. Кажется, это подруга моей матери. Пожалуйста, соедини.
Роза вошла в тот самый момент, когда Мадлен пыталась одновременно выключить компьютер и застегнуть пуговицы на пальто.
- Я забыла попросить тебя покормить котов в… Мэдди, что случилось?
- Мне позвонили. Мама… мне нужно в Кентербери.
Компьютер моргнул и выключился. Мадлен выпрямилась и сделала глубокий вдох, затем продолжила:
- Маму увезли в больницу. Только что звонила ее подруга. Мне нужно лететь.
- Я отвезу тебя домой.
Мадлен не стала спорить. Она молча уселась на диван с телефоном в руках, чтобы позвонить в бюро путешествий.
- Как это - на сегодня нет рейсов? Нет, завтра утром будет поздно!