* * *
Стиллер смело залез в золотой резерв страны, в два раза повысил содержание военнослужащим и полиции, а высшему начальствующему составу – в два с половиной раза. На десять процентов были увеличены пенсии по старости и инвалидности, на пятьдесят – зарплата госслужащих. В качестве временной меры устанавливался контроль за ценами на основные продукты питания. Посвященные знали и тихо радовались изданному без помпы и публикации в широкой печати указу о налоговых льготах для крупного бизнеса.
Любовь народа к новому Президенту взлетела до небес. Некоторое время Стиллер мог позволить себе делать все, что угодно, и без оглядки на кого-либо.
Этот кредит доверия он использовал с большим толком, а именно, под лозунгом заботы о духовном здоровье народа национализировал все частное радиовещание и все каналы начинавшего в то время набирать силу телевидения. Электронные СМИ стали либо полностью государственными, либо государство приобрело в соответствующих компаниях контрольные пакеты акций. Председателями советов директоров, само собой, были расставлены сторонники Стиллера. Официальная печать получала громадные субсидии. Все это в комплексе образовало мощнейший пропагандистский "пылесос", с помощью которого можно было великолепным образом фильтровать и препарировать любые потоки информации и внушать массам все, что угодно. Тявканье мелких оппозиционных газетенок в такой обстановке было не только не опасно, но даже полезно. Любому скептику, как отечественному, так и зарубежному, указывали на наличие оппозиционной прессы, как на очевидное доказательство существования свободы слова в стране, а следовательно, – и подлинной демократии.
Однако, такое великолепное положение не могло продолжаться вечно. Никакая экономика не может длительный срок выдерживать бремя безудержного популизма. Резкое увеличение государственных расходов дало толчок ускорению инфляции. Это быстро свело на нет увеличение зарплат. Пришлось прибегнуть к внутренним и внешним заимствованиям, чтобы восстановить положение, но это, в свою очередь, усилило инфляцию. Введение целого ряда налогов для пополнения казны привело к сокращению производства и так далее…
Нет, катастрофы не случилось. В конце концов, с проблемами такого рода время от времени сталкивается любое правительство в любой стране. Но популярность Стиллера стала падать, несмотря на работу "пылесоса". Обыватель под бодрое пение СМИ об успехах не находил соответствующих подтверждений ни в своем кошельке, ни в своей кастрюле. Одновременно он не мог не заметить, что его с прежней интенсивностью грабят в подворотне вульгарные уголовники, хорошую работу найти так же трудно, как и в былое время, а в вычищенных государственных учреждениях почему-то продолжают брать за все и помногу…
Гениальных реформаторских и экономических идей у Стиллера не было, а следовательно, для удержания власти оставался старый добрый метод закручивания гаек на фоне борьбы с врагами внешними и внутренними.
* * *
На совместном заседании обеих палат парламента Стиллер выступил с речью о положении в стране – резкой и критической. Причем, критиковал себя и свою партию за неполное исполнение обещаний, данных "простому труженику". Простой труженик, слушая выступление Президента по радио или читая его в газете, согласно кивал, мычал, цокал языком и думал: "У-у, какой принципиальный!" Затем простому труженику разъяснили, что главная вина Президента и "Объединенного Отечества" в том, что они недооценили силу сопротивления реформам деструктивных антипатриотических сил. Практически во всех государственных учреждениях страны (министерствах, ведомствах, полиции, судах, в школах и университетах) окопались умничающие нытики, которым не нравится курс на возрождение Родины. Они привыкли за счет простого народа протирать штаны за чиновничьим столом или на профессорской кафедре. Даже в Парламенте отдельные, так называемые, "независимые" депутаты используют предоставленную им трибуну для неконструктивной критики и делают все, чтобы затормозить принятие важнейших законопроектов. Им подпевают беспринципные, жадные до наживы дельцы, которым дела нет до национальных интересов, а только бы набить карманы. Совместными усилиями и, наверняка, не без помощи наших недоброжелателей из-за рубежа эта камарилья делает все, чтобы преградить путь реформам в интересах народа и процветания страны. Они саботируют исполнение указов Президента, вздувают цены на продукты питания, нанимают на лучшие рабочие места иностранцев, торгуют политическими, экономическими и военными интересами Родины…
Речь затронула "простых человеков" (к каковым относило себя большинство народа) за живое. Каждый знал, что он работает больше другого и что именно за его счет кормится хренова туча бездельников. Каждый знал лавочника, в магазинчике которого цены на хлеб, соль и сахар постоянно росли. Каждый знал неправедного судью, который принял не то решение, разбирая спор между соседями, или вынес наказание по уголовному делу слишком мягкое или слишком суровое (с чьей стороны смотреть). Каждый знал вреднючего учителя, несправедливо допекавшего родного оболтуса в гимназии, профессора или доцента, предъявлявшего студентам в университете немыслимые требования, неверно лечившего врача, неправильно сочинявшего писателя. Все могли видеть нагло благоденствующих иностранцев, обирающих коренное население на рынках и отбивающих у него работу… В общем, Президент был кругом прав.
Активисты "Объединенного Отечества" быстренько организовали ряд "спонтанных и гневных массовых выступлений" по всей стране в поддержку Президента и, одновременно, с требованием к нему и правительству принять решительные меры против саботажников и вредителей.
Президент заявил, что преодолеть сопротивление реформам нельзя средствами одной лишь полиции и спецслужб. Для выявления и разоблачения скрытого саботажа необходима широкая поддержка со стороны всех честных патриотов. Кроме того, во многих случаях крайне вредные по своей сути действия, направленные на подрыв престижа Родины, нашим демократическим и весьма мягким законодательством не признаются преступными. Вокруг таких случаев нужно создать обстановку всеобщего осуждения и нетерпимости.
Отвечая на призыв Президента, Народная палата парламента по инициативе депутатов все того же "Объединенного Отечества" создала первую в стране "Комиссию по расследованию антипатриотической деятельности" (КРАД). В течение месяца такие комиссии были созданы в Совете каждого административного и национального кантона. В каждом муниципалитете появились общественные представители, в задачи которых входило принимать от населения соответствующие заявления ("сигналы"), собирать свидетельства и направлять первичные материалы для рассмотрения той или иной комиссией.
Стиллер распорядился оказать народной инициативе всемерную поддержку со стороны полиции, спецслужб и государственных СМИ.
И пошла писать губерния…
* * *
Те, кому стали приходить повестки с вызовом в КРАДы, по своему отношению к этому обстоятельству разделились на две группы.
Первую – большую – составили наиболее пуганные и осторожные. Демократия демократией, резонно полагали они, но раз инициатива исходит от Президента и от правящей партии – просто наплевать на это дело опасно. Нужно сходить и устранить недоразумение. Бог не выдаст, свинья не съест.
Вторая – меньшая группа граждан, к которой относился, кстати, инженер Варбоди, – восприняла начало деятельности КРАДов с недоумением и презрительным пренебрежением. Они просто игнорировали вызовы, полагая, что, поскольку деятельность комиссий законодательно не регламентирована, то и средств воздействия на вызываемых у самозванцев нет.
Досталось, однако, и тем, и другим.
Комиссии были сформированы из состава общественного актива, состоявшего при территориальных ячейках "Объединенного Отечества". А это люди, как известно, также, в основном, двух сортов.
Одни, хорошо зная, с какой стороны у бутерброда масло, делают партийную и государственную карьеру, руководствуясь главным принципом: принят в стаю – держи нос по ветру, слушайся вожака, гавкай вместе со всеми, получай положенный кусок добычи.
Для других участие в политической самодеятельности – способ компенсации жизненных неудач – одиночества, обид, недооценки со стороны окружающих, скверного выбора профессии и тому подобного, а для маргиналов – возможность дать выход собственной истерии и психопатии.
Поэтому КРАДы удались на славу – истерически патриотичны, агрессивны, въедливо предвзяты и безжалостны… Жуткая вещь – доморощенное следствие, не стисненное нормами закона и стоящее на трех китах: на идеологической установке, на правосознании, сформированном чтением детективов и просмотром фильмов о полицейских, а также на чувстве справедливости, выросшем из собственных комплексов неполноценности.
Результатом рассмотрения дела на комиссии было либо признание вызванного честным патриотом, либо – объявление его "лицом, противопоставившим себя Родине и народу" (народное прозвище – "противленец").
Однако, оправдаться шансов практически не было. Политическую установку нужно выполнять, а перед чистым патриотизмом грешны все. Анекдоты политические рассказывал? – циничный отщепенец. Любовницу при живой жене и детях завел? – попираешь традиционные моральные ценности народа. Предпочитаешь иностранные товары? – подрываешь отечественную экономику. Завалил на зачете целую группу студентов? – срываешь подготовку отечественных специалистов. Повысил цены? – экономический провокатор. Напился в День Объединения? – оскорбил свинским поведением национальный праздник. Не выпивал со всеми в День Объединения? – презрительно игнорируешь народное торжество…
Те, кто пренебрегал явкой в комиссию, объявлялись противленцами автоматически, причем особо злостными ("…тем самым выказал циничное пренебрежение представителям вскормившего его народа и плюнул в лицо общественному мнению" – из протокола КРАД).
К выявленным противленцам применялись меры исключительно общественного порицания и воздействия. Их списки с указанием домашних адресов, рода занятий и места работы публиковались в СМИ, чтобы каждый честный патриот мог лично или в компании с другими честными патриотами выразить отщепенцу свой гнев и возмущение.
С самого начала главными и наиболее активными выразителями народного гнева стали студенты и ученики старших классов гимназий, поскольку в этой среде было готовое организующее ядро – члены Патриотического Союза Молодежи (он же ПСМ или Патримол), а готовность побузить органически свойственна всем молодым людям. Патримольцы с энтузиазмом начали разборку с профессурой и учителями, среди которых вдруг оказалось огромное число противленцев. При этом молодым борцам не нужно было даже заключение КРАД. Они причисляли к этой вредной категории того или иного преподавателя и по собственной инициативе, и в результате заочного обсуждения на заседании ячейки. Противленческую профессуру подвергали жесткой обструкции, срывали лекции, освистывали, оскорбляли, прокалывали шины у принадлежавших им автомобилей, били стекла в их домах…
Администрация учебных заведений растерялась и не знала, что делать. Все эти безобразия творились под самыми верноподданническими лозунгами и освещались в СМИ как вполне законное проявление непосредственной демократии. Попробуй тут, призови к порядку, – сам угодишь в противленцы.
Толпа быстро опьяняется безнаказанностью, иллюзией коллективной правоты и требует новых жертв. Инициатива "акций народного гнева" вскоре вырвалась за стены учебных заведений. "Объединенное Отечество", формально оставаясь в стороне, подогревало ситуацию из-за кулис. С одной стороны, лидеров Патримола активно прикармливали, предоставляя им финансовую помощь, как правило, под видом добровольных пожертвований патриотически настроенных предпринимателей. С другой стороны, – руководителям государственных предприятий и учреждений деликатно намекнули, что не следует препятствовать желанию работников, участвовать в "акциях народного гнева". Понято. Рабочие и служащие целыми коллективами стали выходить на манифестации вместе со студентами…
Вряд ли кто захочет, чтобы его назвали палачом, но возможность лично и без нудных юридических процедур наказать действительного или мнимого обидчика очень уж многим представляется истинным лицом справедливости! Как замечательно почувствовать себя всесильным в толпе! Выместить злобу и раздражение за все свои неудачи и унижения! Выволочь за ворот из кабинета этого мерзкого чиновника, дать ему леща, чтобы на карачках летел со ступеней! Он лично мне ничего не сделал?! Пусть! Все равно он из той породы, от которой я вот так натерпелся! Будут знать! А вот этот торгаш совсем зажрался! Против народа, говорят, идет, сволочь! Булыжником по витрине! Все разнести! Машин тут буржуи какие-то понаставили! Перевернуть!..
Страна погрузилась в полосу перманентного погрома. Нашлось множество людей, решивших воспользоваться ситуацией для сведения личных счетов и разорения конкурентов. Доносы на явных и скрытых "противленцев" пошли пачками. На индульгенцию мог рассчитывать лишь тот, кто вступил в "Объединенное Отечество" или ПСМ и при этом демонстрировал радикальный патриотизм.
Глава 3. Страх
Дед Тиоракиса (господин Варбоди) в это время состоял в должности главного инженера рудного бассейна "Кривая Гора", преподавал в местном университете и почти закончил капитальный труд, в котором обосновывал необходимость широкого развития открытого способа добычи полезных ископаемых при одновременном сокращении малорентабельного – шахтного.
В одно, как это говорится, прекрасное утро в дверь квартиры Варбоди позвонили. За порогом инженер обнаружил какую-то старую жилистую хрычевку в потертом пальто, которая, сверкая ненавидящим взглядом, сунула ему в руки небольшую сероватую бумажку с отпечатанным текстом и потребовала расписаться в получении, раскрыв перед носом Варбоди только что начатую, воняющую свежим переплетным клеем, разносную книгу.
"Что это?" – ошарашено спросил Варбоди. – "Повестка о явке в КРАД!" – злобно и одновременно как-то радостно почти пропела хрычовка. – "Ах, вот оно что…" – задумчиво отозвался Варбоди. Глядя мимо омерзительной курьерши, он аккуратно разорвал бумажку на восемь частей, смяв обрывки в комок, отправил его в урну, стоявшую на лестничной площадке и, не прощаясь, тихо закрыл дверь.
Через два дня в местной газете "Трибуна" появилась яростная редакционная статья, в которой отщепенцу Варбоди воздавалось полной мерой за его "вечный развращающий скептицизм по отношению ко всему, что делается в родном отечестве", за "низкопоклонство перед сомнительным иностранным опытом", за "презрение к традиционным духовным и религиозным ценностям народа". Но самое ужасное состояло в том, что главный инженер рудного бассейна затевает масштабную экономическую диверсию – переход на карьерный метод добычи, что приведет к массовым увольнениям шахтеров и, следовательно, к неисчислимым бедствиям для их семей, а также к тяжелейшим экологическим последствиям вследствие того, что "весь родной край с его уникальным ландшафтом будет перекопан гигантскими ямами". "Предательство и преступная некомпетентность этого так называемого интеллектуала настолько очевидны, – обличала газета, – что он трусливо отказался от предоставленной ему возможности защитить свою позицию на заседании КРАД… Инженер Варбоди единогласным решением Комиссии признан лицом, систематически, целенаправленно и с особым цинизмом осуществляющим антипатриотическую деятельность… Гуманизм нашего законодательства, к сожалению, не позволяет отправить отщепенца в тюрьму, где ему самое место, но долг каждого честного патриота Кривой Горы – выразить этому недостойному субъекту свой гнев и презрение, а также дать определенно понять, что мы не собираемся терпеть его в своем обществе…"