* * *
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – оторвавшись от работы, ответил Игорь на телефонный звонок.
– Мне бы Игоря.
– Я слушаю!
– Игорь, извините за беспокойство, это мать Алёны.
– Очень приятно!
– Алёна просила передать, что не сможет прийти сегодня на встречу, как вы договаривались.
– Почему она не позвонила сама? Что-то случилось?
– Не знаю, мне она больше ничего не сказала. – И женщина повесила трубку.
Игорь набрал мобильник Алёны. Длинные гудки. Очередной каприз? Нет, здесь что-то не так! Он набрал её домашний номер. Длинные гудки. Снова мобильный. Трубку сняли, но это не Алёнин голос.
– Мне бы Алёну.
– Она без сознания.
– Что? Кто это? – закричал Игорь.
– Это соседка по палате.
– Какая ещё палата?
– Я взяла трубку, потому что телефон звонит, не умолкая, думала, что-то важное! Девушку, чей телефон, доставили к нам сегодня ночью.
– Какая больница?
– Третья городская, палата реанимации.
Через полчаса Игорь был в больнице. Десять долларов помогли ему пройти препятствие в виде дежурной сестры в приёмном покое. Взлетев по лестнице на третий этаж, он оказался в реанимационном отделении. Там он узнал, что Алёну перевели в обычную палату в общую терапию, и с облегчённым сердцем пошёл туда.
Девушка лежала на койке слева у окна в пятиместной палате. Алёне делали капельницу, левая рука вытянута вдоль тела. В палате, как и в коридоре, стоял запах немытых тел и лекарств, но Игорь почти не замечал этого. Под глазами девушки были коричневатые круги, губы покрыты засохшей корочкой, а волосы на лбу лежали слипшимися прядями.
Игорь осторожно, чтобы не сорвать шланг, сел рядом и коснулся её ладошки.
– Привет!
– Пришёл, дурачок? – Алёна приоткрыла глаза, слабо улыбнулась, сжала его палец.
– Что случилось?
– Съела что-то не то.
– Я люблю тебя, Алёна, – Игорь наклонился к ней и поцеловал в уголок рта.
К ним подошёл врач и сказал, что больную сейчас нельзя утомлять, ей нужен покой. Игорь вышел с ним в коридор и спросил, каков прогноз. "Прогноз положительный" – ответил лысоватый полный доктор с усталым взглядом. От него Игорь узнал, что Алёна пыталась отравиться.
Выходя из больницы, Игорь заметил во дворе невысокую тёмненькую девушку, и сразу её узнал. Это была та самая Катя. Он подошёл, поздоровался.
– А ты знаешь, почему Алёна пыталась уйти из жизни? – спросила у него Катя.
– Нет.
– Она захотела соскочить.
– Не понял.
– Захотела покончить с ремеслом.
– И что?
– Сказала об этом сутенерше. Та давай уговаривать остаться. Алёна ни в какую. "ладно, – говорит, – подумаю". Тут подошёл Виталик, сутенёр. "Что это ты, соскочить хочешь?". "Да" "Надо подумать, – говорит, – а пока поработай-ка в усиленном режиме!". Ну, это значит…
– Я понял, не продолжай, – перебил Игорь.
– Алёна развернулась и пошла. "Ничего я вам, – говорит, – не должна, мы так не договаривались". А Виталик задержал её, отхлестал по щекам и говорит: "Отработаешь сегодня, с кем я скажу!". Алёна послала его. Тогда он избил её, запихнул в машину и увёз куда-то. А потом вот, она каких-то таблеток наглоталась.
Игорь стоял и молчал. Он оцепенел, услышав такое, внутри него закипала ярость, желание уничтожить этих сутеров, и одновременно его сковывал липкий страх.
– Ну, я пойду, – Катя убрала в сумку зажигалку и принялась подкрашивать губы.
– Подожди, – остановил её Игорь, – как найти этих ваших сутеров?
– Вот тебе номер, – Катя написала на бумажке телефон и протянула Игорю. – Это домашний Виталика и Марины, так "мамку" зовут, они вместе живут. Алёна мне подруга, поэтому и даю. Не выдай меня.
– Не выдам. Что значит "мамка"?
– Так по другому сутенёршу называют, она, якобы, должна о девочках заботиться.
Я не знаю, что у вас там с Алёной, но хочу предупредить, от нас просто так не уходят. А у Алёны характер. Как бы чего не вышло!
Катя смерила Игоря взглядом, помолчала и пошла.
И снова Игорь остался наедине со своими мыслями. Там, наверху, в душной палате лежит девушка, которая ему очень нравится, нравится так, что порою он готов всю оставшуюся жизнь провести, баюкая её, укутанную в одеяло, решая её проблемы и слушая иногда до тошноты глупенькую её болтовню. Но эта девушка ведёт или, во всяком случае, вела распутный образ жизни, принадлежала другим мужчинам. Пытается выбраться. Но как-то же она ступила на эту тропу? Может быть вольно, может невольно. Но он то хочет с нею жить, хочет жениться на ней. Жениться на шлюхе! Горчакова передёрнуло. Ему вспомнилась мать, которая всегда говорила ему, какой он у неё ладный, симпатичный, умный. И жену ему хотела верную, красивую, заботливую. Что ж, Алёна красивая, а вот насчет остального… ладно, подумал Горчаков, попробую ей просто помочь, а там посмотрим. Наверное, надо расстаться с ней. Да и она то не больно хочет.
Горчаков позвонил Виталику и попросил о встрече. Сутенёр сначала не понял, что от него хотят, предложил девочек, а когда разобрался, что интерес другой, стал юлить, и, в конце концов, сорвался на нервный крик и повесил трубку. Горчаков позвонил ещё раз, но трубку уже предусмотрительно не брали. Тогда он вошёл в пиратскую компьютерную базу ГТС, которую недавно приобрёл на рынке, и без труда установил адрес этой парочки.
Дверь открыли сразу. Перед Игорем предстала тощая носатая девица с растрёпанными каштановыми волосами и в грязноватом халате.
– Вам кого? – безразлично спросила она.
– Виталика или Марину.
– Марина это я. Чего надо?
– Поговорить.
Девица посмотрела на Игоря тусклым, тяжёлым взглядом, секунд тридцать поизучала его, рассмотрев с ног до головы, и разрешила войти.
– Проходи на кухню.
– Кто это? – из комнаты в прихожую вышел парень в тельняшке навыпуск, в спортивных брюках с вытянутыми коленками. Игорь хоть и с трудом, но узнал Виталика. Тогда, у него в квартире, тот выглядел более презентабельно. Сейчас – опухшее лицо, красные глаза, небрит. За руку он вёл девочку лет восьми, белокурую, с прилипшими к губам крошками от печенья.
– Не знаю, – ответила Марина. – Думала к тебе.
– А, так это ты воду мутишь, ёмм… – быстро смекнул, в чём дело, Виталик.
Игорь прошёл на кухню, сел на старый табурет. Марина уселась напротив, а Виталик между ним и Мариной. По всей квартире распространялся какой-то сладковатый запах. Теперь Игорь понял, что это. Около плиты стояли четыре больших молочных фляги, из одной Виталик зачерпнул ковшом брагу.
– Отпустите Алёну, ребята! – попросил Игорь.
– А ты кто ей будешь? – спросила Марина.
– Я её парень.
– Да, дела! – Ухмыльнулась Марина.
– Я заплачу.
– Конечно, заплатишь, только мы, ёмм, такие дела не решаем, – отхлебнул браги Виталик.
– А кто решает?
Супруги-сутенёры переглянулись.
– Устройте мне встречу с тем, кто решает, – Игорь достал из кармана сто долларов и положил на стол. Деньги быстро исчезли в кармане марининого халата.
– Устрой, устрой, – а мне потом башку оторвут. – Марина закурила и шлепнула по руке дочку, которая потянула ручонку к вентилю газовой плиты.
– ёмм… – подтвердил сомнения супруги Виталик и тоже закурил.
– ладно, подожди немного, попробую. – Марина ушла в соседнюю комнату.
Через десять минут Марина вернулась.
– Через час у кинотеатра "Импульс" тебя будет ждать чёрный "мерин", подойди, поговоришь.
– К кому обратиться, какой номер машины?
– Не ошибёшься, Марата спросишь, – Марина ущипнула себя за нос и тоже хлебнула бражки.
Игорь выложил еще сто долларов и направился к выходу. Марина взяла дочку за руку, и пошла закрыть за ним дверь. Девочка с интересом рассматривала Игоря голубыми невинными глазёнками, а Марина чуть покачивала её из стороны в сторону, крепко прижимая к себе.
Марат оказался темноволосым человеком лет тридцати, одетым очень дорого и со вкусом. Его чёрные глаза, казалось, взвешивали Игоря, ощупывали, определяли, что он из себя представляет. И если взгляд Марины он выдержал легко, то сейчас чувствовал себя неуверенно, ему было страшно. Он сидел на заднем сидении мерседеса и пытался выглядеть спокойно.
– В чём проблема? – убавив пронзительность взгляда, почти доброжелательно спросил Марат.
– У вас работает девушка, Алёна Кашина. Хочет уйти, но её не отпускают, хотя уговор был другой.
– Ты ей кто?
– Друг.
– Алёну я помню, занятная девочка. Начиталась книжек, насмотрелась фильмов. По-моему, учится.
– Учится.
– А ты знаешь, что они всегда возвращаются?
– Нет.
– А что мы заставляем их отрабатывать по полной перед увольнением?
– Нет, я мало имею представления о вашем бизнесе.
– И что же ты решил, что я просто так отпущу девочку? – его голос стал угрожающим, – и вообще, ты не много на себя берешь?
– Беру, сколько могу унести, – с Игоря почему-то совсем спал страх, – и она не твоя собственность. Если она что должна, так я заплачу. Но чтобы без всяких отработок.
– Заплатишь? Да у тебя столько нет.
– Так что?
– А зачем тебе она?
– Жениться хочу.
– На шлюхе? – Марат искренне удивился и посмотрел на Игоря с интересом.
– Для тебя шлюха, для меня нет.
– ладно, две штуки баксов, и можешь забирать у Марины её паспорт.
– Мне нужны гарантии, что её больше не тронут.
– Слушай, Марат, может заткнуть ему пасть? – спросил белобрысый крепыш, сидевший за рулем. Но Марат жестом остановил его.
– Мы не тронем, но если сама придёт, тогда пеняй на себя.
– Спасибо! – Игорь достал деньги и отдал Марату.
– Пожалуйста, пожалуйста! Только с головой ты, парень, не дружишь! – сказал на прощанье Марат.
Когда Игорь возвращался от Марины с паспортом Алёны в кармане, он всё думал над последними словами Марата. Но когда полуденный зной спал, эти мысли покинули Игоря. К пяти вечера он отправился к Алене.
Около Алёны спиной к Игорю сидела женщина лет пятидесяти и вытирала платочком уголки глаз. Наверное, это её мать, подумал Горчаков. Алёна сделала ему жест рукой, подожди мол.
Игорь вышел в коридор, уселся в кресло около поста дежурной медсестры. Горчаков подумал, что хорошо, что хватило денег выкупить Алёнин паспорт, и вообще всё хорошо складывается. Он хоть и потратил на это половину своего гонорара от "Интел", но ведь половина осталась, и её можно потратить с умом и пользой. Да купить вот даже Алёне какую-нибудь супершмотку, пусть порадуется. Или лекарства. Врач говорил, что есть проблемы и надо их решать. Его размышления прервала крепенькая старушка, соседка Алёны по палате. Игорь сразу обратил внимание, что эта бабушка заметно отличается от остальных больных стариков. Она была улыбчивая, спокойная, чистенькая, а глаза лучистые. Будто и не болела бабушка.
– Что милый, снова пришёл? – она устроилась в соседнем кресле и ласково взглянула Игорю в глаза.
– Пришёл.
– Хорошая девка, ты не сомневайся! – вдруг ни с того ни с сего сказала бабушка.
– Почему вы решили, что сомневаюсь? – Игорь был обескуражен такой прямотой.
– Вижу. Ты её любишь. И она тебя любит, только думает, что испортит тебе жизнь!
– Вы что, гадалка?
– Упаси Господь! Она мне кое-что рассказывала. Девке некому и душу то открыть.
Игорь не смог ничего ответить. Он заметил, что мать Алены вышла и, извинившись перед бабушкой, поспешил в палату.
– Ты не сомневайся, не сомневайся! Делай, как сердце велит! – донеслось до него вслед.
Алёна сидела на койке, свесив ноги. Волосы были распущены, закрывали лицо.
– Привет!
– Привет! – буркнула она, даже не взглянув на Игоря.
– Ты чего грустная?
– Я обычная.
– У меня для тебя сюрприз!
– Давай! – девушка взглянула на него припухшими глазами. Похоже, она сегодня даже не умывалась.
– Держи, – Игорь протянул ей паспорт.
– Что это? – она сначала не поняла, а потом, открыв документ, пролистнула и убрала в тумбочку. – Спасибо!
Алена покраснела, потом сунула ноги в сланцы и пошла в коридор. Игорь двинулся за ней.
– Ты куда? Тебе уже разрешили вставать?
Они дошли до выхода из отделения. У Алёны закружилась голова, она схватилась за стену, чтоб не упасть. Игорь поддержал её, обнял, прижал к себе. Какая она была хрупкая, худенькая, и всё ребра прощупывались под больничным халатом. Девушка плакала.
– Ты понимаешь, что я даже здесь врала, что у меня паспорт украли? А то бы из больницы выгнали!
– Понимаю.
– Ты меня облагодетельствовать решил, чтобы мне ещё хуже было? Чтобы я тебе должна осталась?
Игорь прижимал её голову к груди и легонько гладил по волосам.
– Ты что же, не понимаешь, что я…
– Мне не важно, что было, я хочу на тебе жениться. Думаешь, зачем паспорт выкупил?
Они оба рассмеялись.
– А знаешь, мне одна соседка по палате сказала, что я могу очиститься от своих грехов!
– Конечно, можешь!
– В церковь надо сходить, с батюшкой поговорить. Он научит. Исповедаться надо будет. Только твёрдо хотеть надо! – в её глазах была надежда, и исчезла из них вся двусмысленность и обречённость.
– Как захочешь, так и сделаем! – Игорь погладил её по голове.
– Только сходишь со мной, а то мне одной страшно!
– Конечно! Мы всегда теперь будем вместе!
Январь 2003, август 2004 г.
Портрет девушки
Её зовут Кира. Она каждый день тщательно одевается и идёт на работу. Кроме выходных, конечно. В выходные она также тщательно одевается, потому что следит за собой. Она молоденькая, ей девятнадцать лет. Ей скоро замуж выходить. Наверное.
Кира работает секретарём. Она добрая, улыбчивая девушка. Блондинка с голубыми глазами. Секретарю положено быть очаровательной и неприступной, и, как считают некоторые, немного стервозной. Но последний компонент в Кире отсутствует. Ещё она стильная. И одежду умудряется подбирать на свою небольшую зарплату модную и даже изысканную. Или, может быть, она просто так хорошо сидит на её высокой стройной фигуре?! Рабочий день строго нормирован, начальник – большой педант. И не пристаёт. Повезло. Ей всего лишь надо сидеть на крутящемся кожаном кресле перед обилием офисной техники, количеством мониторов и кнопок напоминающей кабину космического корабля, и быть лицом фирмы.
Сидеть в прохладной приёмной приятно. По сравнению с её скромной квартиркой в старой пятиэтажке, которую они делят с мамой, офис кричит суперсовременностью. Он расположен в почти полностью прозрачной башенке на десятом этаже высотного здания. Здесь невероятных изгибов чёрная мебель, стекла от пола до потолка, обилие света и бесшумный ковёр. Смена интерьера вносит разнообразие в её, в общем-то, очень размеренную жизнь. Общение, улыбки, кофе шефу, – всё это снова и в другой последовательности с десятиминутным перерывом, чтобы выбежать в магазин и купить себе булочку. Каждый раз, когда она выходит из офиса и спускается в лифте, то ожидает встретить на улице что-то новое и удивительное. Когда же окунается в толпу разморенных жарой людей, ей снова хочется обратно, в прохладную казённую тишину.
Публика здесь интеллигентная. Никто не отпускает скабрезных шуток, двусмысленностей. Бывают, конечно, надменно-неприятные типы с сальными глазами, но и они в приличном месте стараются вести себя подобающе. Вот подружка Вика рассказывала, что её частенько и пощипывают, и приобнимают, и на коленки шеф сажает. Вика работает секретаршей на какой-то обувной фабрике, ни то "Башмачок", ни то "Каблучок". Вика там уже год работает, в полное доверие к шефу вошла, так сказать, надежда, помощник и, как это теперь называется… Нет, нельзя так плохо думать о Вике. Надо вот так: "Молодец эта Вика, умеет жить".
Конец рабочего дня, Кира идёт домой. Идёт, помахивая сумочкой, очень медленно, прогуливаясь. Вот скверик. Дай-ка зайду, думает она. Девушка садится на скамейке около клумбы и снова думает о Вике. Вика много раз удивлялась, что Кира при своей внешности не может зацепить себе приличного парня. У самой Вики на этот счет целая теория. Первая часть плана – казаться простодушной, скромной и застенчивой. Если объект обратит внимание и начнет заговаривать, лепетать всякий вздор, то надо быть ещё более простодушной, скромной и застенчивой. Если начнет что-либо предлагать – значит "запал". Здесь не надо соглашаться. "Не могу, мол; потом; не знаю…" – самые верные средства. Можно обнадёжить какой-либо мелочью. Следующий этап – выдержать на дистанции, чтоб дозрел. За это время сознание мужчины должно полностью заполниться её образом, и он просто обязан воспламенеть неудержимой страстью. Дальше вспоминать этот пошловатый механизм Кира не стала. Она почему-то подумала, что Вика очень целеустремленная и одновременно ограниченная. Всё нравящееся ей – принимает, всё не нравящееся или непонятное – не глядя отметает. И прижаться как кошечка может, и глазки опустить, прикрыв лицо длинными тёмными волосами, и окоротить так, что ледяным холодом повеет. А Кира так не может. Не то что она доверяет всем людям без разбора. Нет. Но вот критерий, чтобы любили только её, а она позволяла бы любить, для Киры не подходит. Какой-то это кошачий тип поведения. Она бы и сама любила своего парня, и заботилась бы о нём. Эх! Где вот только он?! Кира посмотрела на свои стройные ноги, улыбнулась котёнку, неудачно охотившемуся за голубями. И нельзя так про Вику думать, она же моя подруга. У неё было сложное детство. Вернее не сложное, но видела в жизни она мало. Некому было ей привить хороший вкус. И сама-то я хороша! Сегодня рассказывала нашему водиле, как какой-то мужик предлагал мне выпить шампанского, а я, дура, отказалась! Зачем? Кто за язык тянул? А вот бывает так, что когда находишься в коллективе, то и разговор свой подстраиваешь под общие темы. И возбуждение какое-то охватывает. А когда остаёшься одна, вспоминаешь – немножко стыдно.
Мимо прошла компания парней. Ничего парни, прилично одетые и весёлые. "Пойдем с нами купаться", – предложили они ей. Кира, может быть, и пошла бы, но нельзя же так, с первыми встречными. А вот Вика не пошла бы ни за что! Она осторожная. Кира только смущённо улыбнулась и отвернулась, натянув юбку на колени. Парни так и прошли мимо. Они и не надеялись, что такая красавица пойдёт с ними. Так, просто спросили.
"Куда пойти? Пойду в центр. Там столько салонов новых открылось, магазинов, люди богатые ходят. От них веет достатком и спокойной уверенностью". – Кира медленно ходила с этажа на этаж огромного супермаркета. Вон тот высокий седоватый мужчина так и смотрит на неё, так и смотрит. Но как только жена, полненькая женщина лет сорока пяти, обратится к нему, быстро поворачивает взгляд к ней и становится весь внимание. Наверное, он с удовольствием бы меня одел, подумала Кира. И снова смутилась своих мыслей. Опять я по викиному думаю. Не хочу.