Дверь распахнулась, и Анна стремительно ворвалась в зал, на ходу сбрасывая с себя куртку. Тайфун, а не женщина. Под курткой на ней было нечто невообразимое – откровенно спортивная толстовка ядовито-розового цвета со стразами.
Она швырнула свою необъятную сумку на край скамьи и рухнула следом.
– Давно сидишь?
– Достаточно, чтобы почти умереть от голода.
– Я не виновата! Такие пробки везде!
– Ладно, ты давай заказывай – мне, как обычно, рыбу с овощами – а я пока пойду руки вымою.
– О’К! Что тут у нас сегодня вкусненького?
Анна схватила меню и погрузилась в изучение.
Вернувшись к столу через несколько минут, Татьяна застала ее в той же позе.
– Ты что, до сих пор ничего не выбрала?
Анна с трудом оторвалась от чтения.
– Чего? А… Нет, это я по дороге новый "Marie Claire" купила. Слушай, тут есть совершенно потрясная статейка. Как стать леди за три дня.
– Нереально.
– Реально!
– По-моему, это либо у тебя в крови, либо нет.
– Фигня! Всему можно научиться! Тут, в общем-то, совсем несложные рекомендации. Главное, помнить их постоянно.
– Тебе-то это зачем? Собралась на прием в Букингемский дворец?
Татьяна с улыбкой смотрела на подругу.
– А хоть бы и во дворец? – Анна распалилась не на шутку. – Дело не во дворце. Ты только послушай: "Посмотрите вокруг, сколько 30-летних девушек, которые преуспели в карьере, но никак не могут найти себе спутника жизни! А все дело в том, что мужчин они элементарно отпугивают. Женщины сами открывают двери, наливают себе вино в ресторане и платят по счету. Мужчины рядом с ними чувствуют себя ненужными и бесполезными". Поняла, где собака порылась?
– Поняла. Но если там рекомендации для 30-летних, то мы опоздали. Нам с тобой, подруга, глубоко за тридцать.
– Да ты что? – Анна чуть не кричала. Народ вокруг начал нервно оглядываться. – Ты разве забыла – в сорок лет жизнь только начинается!
– Ну, в таком случае нам осталось подождать еще с годик.
– Ни за что. Начнем прямо сейчас.
Она отправила в рот здоровенный кусок мяса и перелистнула страницу.
– Может, лучше поедим спокойно?
– Не-а, – сказала Анна, пережевывая. – Слушай дальше. Тут всякие полезные советы. Ла-ла-ла, бла-бла-бла. Ага, вот! "Десять правил настоящей леди". Сейчас мы узнаем, кто из нас ху. Итак, первое: "Настоящая леди никогда не впадает в крайности – ни в поведении, ни в одежде: не носит слишком коротких юбок и чересчур глубоких декольте".
Она критично осмотрела строгий Татьянин костюм и перевела взгляд на свою роскошную грудь, проглядывающую из низко расстегнутого ворота толстовки.
– Н-да, один-ноль в твою пользу. Хорошо еще, что я сегодня в брюках.
– Кстати, что это на тебе такое?
– Нравится? Правда, прелесть? Это называется спортивный гламур. В отличие от тебя, я слежу за модой.
– Гаррисон Форд как-то сказал, что никогда не отстанет от моды, потому что не гонится за ней.
– Ну, так это Гаррисон Форд, ему можно. А мы с тобой должны быть девушки модные.
– А я что – немодно одеваюсь, по-твоему?
– Модно, – согласилась Анна. – Но скучно. Не хватает какой-то изюминки. Чертовщинки, что ли.
Ну, если огромные цифры "26", вышитые серебряными пайетками и обведенные по контуру стразами, и есть изюминка…
– Между прочим, этот костюм я совсем недавно купила.
– Знаю. Но жакет с юбкой – уже прошлое тысячелетие.
– Это называется "офисный стиль", Аня. Может, тебе в розовой толстовке с баскетбольным номером и можно носиться по городу. Но если я в таком виде явлюсь в банк, нам кредит не дадут.
– Хорошо-хорошо, не будем спорить. Идем дальше. Правило второе: "Леди никогда не произносит бранных слов, не жует жвачку и не пользуется прилюдно зубочисткой". Вот же гадство! Как же без жвачки-то?
– Гадство?
– О-ох! – Анна загрустила. – Тебе хорошо, у тебя мама русский преподавала. А мне-то как быть? Похоже, тут я тоже в пролете. Ладно, правило три: "Леди не пристало пудриться, красить губы, душиться и причесываться на публике". А легко! – она повеселела. – Нельзя – значит нельзя. Здесь мы с тобой на равных будем. Правило номер четыре: "Леди говорит с четкой дикцией и правильным произношением, без всяких жаргонных словечек. Вместо "туалет" и "уборная" она употребляет только выражение "дамская комната"".
Она прищурилась, пытаясь что-то вспомнить.
– А вот ты когда в туалет пошла – ты сказала, куда идешь, или нет? Ой! Нельзя было "туалет" говорить!
Татьяна смеялась. Анна кипела.
– Ну чего ты гогочешь? Тьфу ты, елки зеленые, в смысле – "смеешься".
– Аня, ты безнадежна. У тебя нет ни единого шанса.
– Глупости! Там еще шесть пунктов осталось. Вот, например, правило пятое: "Леди никогда не берет в долг". Что скажешь?
– Я никогда не беру в долг.
– А кредит на машину? Ага! Попалась!
– Да, тут ты права. Все пропало. Я не леди.
– Не расстраивайся, я свою тоже в кредит взяла. Кроме того, еще не все потеряно: тут много чего осталось. Правило шесть: "У настоящей леди неизменно грациозная и неторопливая походка, прямая осанка и изысканные манеры", – она выпрямила спину. – Интересно, у меня изысканные манеры? Идем дальше: "Леди никуда не спешит, потому что организована и умеет планировать свое время. Даже на свидание ей положено опаздывать не более чем на пять минут". Ну, у нас с тобой не свидание, так что сегодня не считается. Правило восемь…
– Может, хватит?
– …"Леди всегда ведет себя сдержанно: никогда не выходит из себя и не позволяет себе громко смеяться – это вульгарно". Вот это точно про тебя. Номер девять: "Находясь в обществе, настоящая леди не будет говорить о сексе, политике, деньгах и религии. Она также не будет сплетничать и хвастаться успехами своих детей". Детей пропустим. Ну ладно политика и религия. А чем им секс и деньги не угодили? О чем еще можно разговаривать?
– Ты закончила?
– Нет. Тут осталось последнее правило. "Настоящая леди обезоруживающе вежлива со всеми, включая официантов, продавцов и горничных, и к окружающим относится с уважением и добротой". Вот теперь все.
– Слава Богу.
– Ну уж с официантами-то я всегда вежлива. Молодой человек! – закричала Анна через зал.
Все молодые и не очень люди как по команде повернули головы на этот призыв.
Нет, ну что за создание! Татьяна давно привыкла к своей подруге, но все же ее манеры порой обезоруживали.
Подлетевшему официанту Анна мило улыбнулась и попросила кофе.
– Ну, что скажешь? – спросила она у Татьяны, когда молодой человек ушел исполнять поручение.
– Скажу, что до изысканности твоим манерам далеко, и поработать над ними тебе явно не помешает. Хотя я не понимаю – зачем? Мужики на тебя и так кидаются.
– Так ведь я как раз не хочу мужиков. Я хочу, чтобы на меня джентльмены кидались. Вот как только стану леди – сразу найду свое счастье.
– Думаешь?
– Надеюсь. Хотя… – Анна немного помолчала. – Неувязочка все же получается.
– Какая?
– Ну смотри. Ты и так уже леди. На 90 процентов, за исключением кредита. Однако я что-то не вижу джентльменов, вьющихся вокруг тебя.
– Мне и так хорошо.
– Не может быть хорошо одинокой женщине!
– Ну, значит, выплачу кредит, и он сразу появится. Джентльмен, то есть.
– Танюха, я ведь серьезно говорю. Тут надо срочно что-то делать. Сидеть и ждать своего Онегина можно до посинения. Да только он, гад, может так и не появиться.
– И ты туда же! – Татьяна рассердилась. – Сначала Ефимыч, теперь ты. Хватит уже меня доставать Онегиным вкупе с князем.
– А что я такого сказала? – Анна опешила. – Я же не виновата, что ты Ларина.
– Я тоже не виновата. Однако всю жизнь живу с клеймом "Жертва Пушкина" на лбу.
– Да брось ты, – отмахнулась Анна. – Никто на это не обращает внимания. Мало ли кого как зовут. И вообще, сейчас никто не читает Пушкина. Хочешь, проверим? Молодой человек! – снова закричала она.
Татьяна поморщилась.
– Что ж ты как труба иерихонская…
– Ничего, зато он примчится быстро. Они тут все такие неторопливые, надо подгонять.
Молодой человек и вправду примчался быстро и навытяжку встал возле Анны.
– Скажите, пожалуйста, вы знаете, кто такая Татьяна Ларина?
Паренек несколько секунд бессмысленно хлопал глазами. Татьяна с любопытством наблюдала за ходом эксперимента. Наконец, он отрицательно покачал головой.
– Даю подсказку, – понизила голос Анна. – Это героиня литературного произведения.
Мальчик краснел, но отпирался.
– Автор этого произведения – гений русской и мировой литературы, – продолжала пытку Анна.
– Лев Толстой? – осторожно спросил несчастный.
– Счет, пожалуйста, – вежливо сказала Анна.
Татьяна проводила глазами удаляющуюся фигуру.
– Ну что скажешь? – торжествовала подруга. – Я же говорила!
– Нашла, у кого спрашивать. Это же поколение next. Они вообще ничего не читают. У них есть DVD и mp3.
– Слушай, по-моему, ты переработала и переживаешь из-за ерунды. Тебе отдохнуть пора.
– Ты не первая, кто мне об этом говорит за последние два дня, – вздохнула Татьяна.
– Да? А кто другие?
– Педсовет и Ефимыч.
– Вот видишь! Значит, я дело говорю. И что ты решила?
– Через неделю буду жить в "Сказке".
– Это как? – не поняла Анна.
– Санаторий так называется. Шеф договорился с главврачом.
– Ах, в "Сказке"! Слушай, это круто! Познакомишься там с каким-нибудь шахтером.
– С каким шахтером? – испугалась Татьяна.
– С настоящим, прямо из забоя. Это же их ведомственный санаторий. Там шахтеры отдыхают. Настоящие мачо, скажу тебе. Такие брутальные! Ну чего ты расстроилась? Не хочешь – не знакомься. Просто отдыхай. Там, кстати, массажист классный. Расслабишься, забудешь про работу.
– Да уж, забудешь про нее.
– Это точно. Я лично даже в отпуске не могу отключиться – все равно что-нибудь придумываю.
Анна была дизайнером. И тот, кто думал, что ее интерьеры похожи на нее саму – такие же яркие и кричащие, здорово ошибался. Анна была настоящая артистка и могла работать в совершенно разных жанрах: техно, готика, викторианская гостиная, домик в Провансе. Все, что угодно.
Шеф не раз пытался заманить ее к себе в штат, но Анна неизменно отказывалась. "Орел в неволе не размножается", – обычно отговаривалась она, предпочитая оставаться независимой. "Я лучше буду у вас отделочные материалы заказывать, Дмитрий Ефимович", – говорила она дипломатично и действительно заказывала. Фирма была обязана ей множеством крупных клиентов, некоторые из которых стали постоянными.
– Кстати о работе, – сказала Анна. – Сегодня такая хохма была. Помнишь, я тебе рассказывала про одного клиента?
– Которого? Ты мне про многих рассказывала.
– Из тех, что раньше в малиновых пиджаках ходили, а теперь – бизнесмены. Я ему квартиру делаю.
– Это который желал лепнину с позолотой?
– Он самый. Так вот, сегодня он меня чуть не добил. Представляешь, я ему говорю, что не буду венецианской мозаикой в ванной выкладывать гибель "Титаника", а он: "Я уже пацанам похвастался".
– И чем дело кончилось?
– С трудом сошлись на дельфине.
Подруги посмеялись, а затем Татьяна спросила:
– Чем сегодня думаешь заняться?
– Ничем, домой поеду. Эдька из общаги придет отъедаться, да еще, как пить дать, какого-нибудь доходягу с собой приведет. Так что поеду готовить. А завтра стирать буду – он, наверняка, ворох грязной одежды с собой притащит.
Эдька был Аннин сын – долговязый, сутулый, такой же неорганизованный и неуправляемый, как и его мать. Муж ушел от нее, когда Эдику было двенадцать. Анна воспитывала сына одна – случайные мужчины не задерживались в ее жизни дольше, чем на месяц. Возможно, одной из причин тому была отчаянная Эдькина ревность.
Слава Богу, сын вырос, поступил в институт, а потом и вовсе перебрался к ребятам в общежитие.
Анна почувствовала, что у нее открывается второе дыхание, и утроила усилия найти мужчину своей мечты.
Пока получалось не очень, но она не унывала. Она вообще никогда не унывала. Ее печаль продолжалась максимум минут пять, а затем обнаруживалось, что на проблему можно посмотреть с другой стороны или – еще лучше – просто закрыть на нее глаза и жить дальше.
– А ты что будешь делать? Поедешь к маме, как всегда?
– Поеду к маме. Как всегда.
Суббота
Дуся выпрашивала очередной блин.
Нет, она не скулила, не гавкала, не трогала лапой за коленку. Она вообще никак не привлекала к себе внимание. Она просто сидела и смотрела в рот. Так смотрела, что рано или поздно любой начинал чувствовать себя настоящим извергом, мучителем животных.
– Дуся, отстань от нее, – сказала мама. – Иначе я тебя за дверь выставлю.
Дуся даже не моргнула и продолжала гипнотизировать Татьяну.
– Доча, не давай ей ничего со стола. Я ее уже покормила.
– Твои блины гораздо вкуснее, чем сухой корм.
– Ну и что. Ты погляди, какая она толстая. Как колобок.
– Тогда скажи ей, чтобы она на меня не смотрела. Я не могу есть, когда на меня так смотрят.
Мама встала из-за стола и открыла дверь в коридор.
– Иди на место.
Дуся шевельнула ухом, но сделала вид, что обращаются не к ней.
– Дуся, я кому сказала? Иди на место!
Собака медленно поднялась, понуро пошла к своему коврику и улеглась на него, поблескивая глазами из коридора.
– Все, не могу больше.
Татьяна откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.
– Может, еще один? Последний?
– Не, мамуль, я и так сейчас лопну.
– А чаю еще налить?
– Нет, спасибо. Я этот допью и пойду лягу на коврик рядом с Дусей. Мы будем лежать и переваривать свои завтраки. Как питоны. И скоро я буду такая же круглая, как она.
– Не будешь, успокойся. Ты уж сколько лет каждую субботу ешь блины, а все такая же худющая.
– Мама, я не худющая. Я нормальная.
– Конечно, ты нормальная. Но все равно худая.
Все было как всегда. Обычная суббота, каких множество.
Весенний ветер гнал по небу рваные облака и пытался сбросить с брусьев ковер, вывешенный кем-то во дворе для просушки. У соседа за стеной шумел кран. Соседи сверху лениво переругивались. Все как обычно. Красота.
Дуся неслышно материализовалась из коридора и уселась рядом. Часы в большой комнате пробили десять.
Татьяна с хрустом потянулась.
– Может, мне еще пойти поспать?
– А ночью что будешь делать?
– Да то же самое.
– Да-а, девочка моя, – протянула мама. – Похоже, ты и впрямь утомилась. Может, тебе не недельку побыть в санатории, а хотя бы дней десять?
– Не, мам, я столько не выдержу. Аня говорит, там шахтеры отдыхают.
– Ну и что? Это ж не медведи. Шахтеры тоже люди. И среди них могут оказаться очень приличные.
Началось.
– Мамуль, а зачем ты меня Татьяной назвала?
Мама запнулась на полуслове.
– Доченька, ты меня уже сто раз об этом спрашивала, а я тебе сто раз отвечала.
– Ну, ответь в сто первый раз. Пожалуйста.
Мама вздохнула и села рядом.
– Ты же знаешь, я всегда очень любила Пушкина. И раз уж я стала Лариной, то я подумала – почему бы и нет? Почему бы мне не назвать дочь Татьяной? Это был знак любви к великому поэту.
– Значит, я – знак любви?
– Да, моя хорошая, ты – знак любви.
– А ты знаешь, что мое имя мне жизнь испортило? – спросила Татьяна скучным голосом.
Мама снова вздохнула.
– Давай начистоту. Хорошо? Может, это была и не слишком удачная идея – назвать дочь именем героини романа. Но мне думается, что твоя проблема не в имени. Она у тебя вот здесь, – и мама согнутым пальцем легонько постучала ее по темечку.
– Вот как? А ты разве не знаешь, что "как вы лодку назовете, так она и поплывет"?
– Знаю. Может, что-то в этом и есть. Но, с другой стороны,
"Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть" [1] .
Мама обняла ее и прижала к себе.
– Девочка моя. Если ты "верх совершенств", то абсолютно неважно, как тебя зовут. К тому же, вы с героиней Пушкина совершенно разные. Татьяна Дмитриевна Ларина была девушка экзальтированная, выросшая на романах и ожидавшая не кого-нибудь, а Героя. С большой буквы и никак иначе. Ты же – Татьяна Николаевна Ларина, спокойная и рассудительная. Даже несколько приземленная, я бы сказала. Так что живи своей жизнью, будь сама собой и ни на кого не оглядывайся. Поняла?
– Угу, – ответила Татьяна и уткнулась носом в мамину шею.
Вторая неделя
Вторник
Татьяна остановилась у входа в спортзал, оглядываясь по сторонам.
Да, чувствуется, что скоро лето. Ни одного свободного тренажера.
Она прошла вглубь зала, на свой любимый пятачок, и начала разминаться.
Смешные люди, право слово. Сначала всю зиму отъедаются, а потом изнуряют себя, надеясь за два захода в спортзал сбросить лишние килограммы.
Вот как тот мужичок, например. Это ж сколько надо выпить пива, чтобы отрастить такое пузо. Явно результат труда нескольких лет.
Освободилась беговая дорожка, и Татьяна поспешила ее занять. Установила нужную скорость и пошла, постепенно наращивая темп.
Или взять ту даму в желтом костюме. Судя по тому, как отчаянно она сражается с тренажером, у нее серьезные намерения и совсем мало времени для достижения результата. От такой попы так просто не избавиться.
Дама, покачиваясь, встала с тренажера и обернулась в поисках полотенца. Татьяна споткнулась и чуть не упала с дорожки, вовремя схватившись за пульт.
Это же Анна! С ума сойти. Что, интересно, должно было произойти, чтобы она сподобилась придти в спортзал?
Татьяна сошла с дорожки, на которую тут же забрался любитель пива, и пошла к подруге.
– Привет участникам соревнований!
Анна выглянула из-за полотенца и испуганно округлила глаза, словно ее застигли на месте преступления.
– А ты чего здесь делаешь? Ты же сегодня плавать должна!
– Сегодня не совсем подходящий день для плавания. Мне интересно, что тебя сподвигло придти сюда?
– Суровая необходимость.
Анна бросила полотенце на скамью и тяжело уселась, переводя дух.
– Помнишь, я тебе про одного клиента рассказывала? Про Стаса? Ну которому я бар оформляла?
– Помню, – Татьяна села рядом с подругой. – Ты у нас гранит для него брала.
– Точно.
Анна взяла полотенце и вытерла вновь намокший лоб.
– Ну и что?
– А то. У нас было свидание.
– Вот как? Он же тебе не нравился.
– Не нравился, – призналась Анна. – Но мне было нечем заняться и я решила – чем черт не шутит?
– Понятно. И как все прошло?
– На удивление здорово, и он мне понравился. Я даже решила, что готова продолжать с ним встречаться и дальше. Более того – мне этого хочется.
– А потом?
– А потом я пришла домой и выяснила, что по гороскопу он Нептун.
Татьяна недоуменно подняла брови.
– А разве есть такой гороскоп?