Глава 3
1965 г. Куйбышев
Владимир Егорович Анфимов в крайнем волнении ходил по кабинету из угла в угол. "Этого не может быть. Только не Анна", – он остановился у письменного стола и со всего размаха стукнул по покрытой зеленым сукном столешнице. Бронзовая статуэтка лошади подскочила и упала на пол. Нюша с испугом наблюдала за хозяином. В доме происходило неладное. Нюша стала догадываться, что случилось самое плохое: Владимир Егорович узнал о любовнике жены.
Нюша вспомнила, как пришла в их семью. Анна пригласила ее ухаживать за только что родившейся Лялей. Сама она жила в соседнем подъезде в маленькой однокомнатной квартирке, и к Анфимовым стала приходить каждый день нянчить малышку. Анна, мать Ляли, избалованная мужем красавица, не знала отказа ни в чем. Она почти не работала, целыми днями валяясь на диване с сигаретой и книгой. Нюша, видя, что молодая хозяйка ни к чему не способна, стала еще и готовить и убирать квартиру. Женщина она была простая и жалостливая и считала, что самое главное, чтобы все были сыты и жили в чистоте. Отец же Ляли, Владимир Анфимов, приходя с завода только поздно вечером, наивно полагал, что уют в доме, ухоженный, веселый ребенок и вкусный ужин – это дело рук его милой Аннушки. Слушая ее милый щебет и любуясь стройным телом, он радовался, что с женой-то ему повезло. Но Анна, притворяясь перед мужем любящей женой, была не так проста. Почти каждый день, уложив Лялю спать, она исчезала из дома на несколько часов. Конечно, Нюша догадывалась, куда уходит хозяйка. Однажды Ляля наотрез отказалась спать днем, и Нюша решила прогуляться с ней по набережной. Вдруг она увидела, как из кафе вышла Анна с незнакомым мужчиной. Нюша быстро увела Лялю домой. С этого дня ее догадки превратились в уверенность. Ей до смерти было жалко хозяина, который ничего не замечал, кроме своей работы. Но и сказать ему она ничего не могла.
Видимо, Анна совсем потеряла осторожность. Нюша корила себя за то, что невольно покрывала ее измены. Вот и сегодня, Анна умудрилась улизнуть из пионерского лагеря, в котором работала, в город на свидание.
"Сколько веревочке ни виться, конец всегда виден", – вздохнула Нюша.
Владимир Егорович метался по квартире, разбрасывая вещи жены по полу. Он так кричал на Нюшу, что она тут же почувствовала себя виноватой. Она молча ходила за ним, и, слушая его ругань, подбирала платья и юбки. Наконец он успокоился и полез на антресоли за чемоданами.
Анна пришла со свидания, ничего не подозревая, веселая и счастливая. Узнав, что муж дома, она быстро прошла к нему в кабинет. Что между ними произошло, как разговаривал хозяин с женой, Нюша не слышала. Когда заплаканная Анна вышла из кабинета, у нее сжалось сердце. "Бог с ней, с Анной, сама себе судьбу выбирала. Что будет с Лялюшкой!", – мелькнуло у нее в голове. В том, что отец не отдаст ребенка жене, она не сомневалась. А значит, Ляля будет расти без матери. Нюша выглянула из кухонного окна на улицу. Анна садилась в служебную "Волгу" мужа.
– Нюша, пойди сюда.
– Да, Владимир Егорович.
– Ты ведь давно все знала, признайся.
– Свечку не держала, а догадываться догадывалась.
– Что ж молчала?
– А вы бы поверили? Да, и не приучена я сплетни разносить.
– Ладно. Собери ее вещи в чемоданы и выставь их в коридор. Не хочу, чтобы она еще хоть раз в квартиру заходила. Сейчас она привезет из лагеря Лялю, а сама пусть убирается тот час. Все.
– Так куда же ей идти?
– Ты еще спрашиваешь?
Нюша торопливо вышла из кабинета. "Вот же, ты, боже мой. А как же Лялюшка? Она же любит мать, всем своим детским сердчишком любит. А та уедет. Бросит, получается. Крут, Егорыч, сильно крут! Подумал бы о дите. Хотя, какая она мать! Лучше Лялюшке с отцом оставаться. С отцом и со мной!" Собирая чемоданы непутевой жене хозяина, она особенно тщательно укладывала самые мелочи. "Пусть ничего ее в доме не остается, так быстрее Ляля ее забудет. Все равно, приезжать не будет, а девчушка будет ждать и надеяться".
Глава 4
1965 г. Кундурча
У ворот лагеря остановилась "Волга". Передняя дверь открылась и из нее вышла Анна Андреевна. Ни на кого не глядя, она быстро пошла к библиотеке. Сердце Леона тревожно сжалось. Что-то наверняка случилось. Он встал со скамейки и пошел ей навстречу. Анна Андреевна, прошла мимо, словно не заметив его.
– Мама, мамочка приехала, – Ляля со всех ног кинулась к матери.
– Подожди, Ляля, – раздраженно отстранила та ее, – Иди собирай вещи, мы уезжаем в город.
– Я не хочу домой. Папа будет тебя ругать за то, что ты не хочешь оставаться здесь.
– Твой папа ждет нас. Так что иди и не спорь с матерью.
Ляля, глотая слезы стала подниматься по ступенькам. На крыльце она обернулась и с мольбой посмотрела на Леона. Тот и сам ничего не понимал. Смена только началась, и он догадывался, что поспешный отъезд Анна Андреевны вызван чем – то особенным. И в то же время, в сердце закралась обида на нее за то, что она вот так его бросает, не объясняя ничего.
Анна Андреевна была погружена в свои мысли и не замечала мальчика. Она думала, как ей теперь жить дальше. Где– то она упустила момент, когда все пошло не так. Надо же было ее мужу увидеть ее около кафе с Эдуардом. Сама виновата, потеряла осторожность и попалась. А муж ее не такой недотепа и мямля, как она всегда считала. Вон как кричал, она даже испугалась, потому, что никогда раньше его таким не видела. И даже ее слезы его не разжалобили, а это всегда было безотказным оружием. Может разлюбил, а она проворонила этот момент? Да нет, непохоже. Когда в лагерь провожал, глаза были, как у брошенной собаки. Как ее раздражал этот его "собачий" взгляд. Может быть, если бы он с самого начала показал, что у него есть хоть какая– то жесткость и власть, она бы и не стала искать это на стороне. Любой женщине нужен в доме хозяин, а не прикроватный коврик. А он всегда таковым и был. "Аннушка, лапочка, солнышко, зайчик, что хочешь, шубку, туфельки, как скажешь, моя девочка…", – как ее бесили его присюсюкивания! А потом постель. Приходилось изображать страсть, а самой хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Анна невесело усмехнулась: "Зато теперь я все получила сполна".
Ляля вышла из комнаты, с трудом волоча за собой огромный чемодан. Пока мать курила на крыльце, девочка собрала и ее и свои вещи.
– Пойди посмотри внимательно, не забыла ли чего.
– Анна Андреевна, вы уезжаете насовсем?
– Анна только сейчас заметила мальчика, с потерянным видом стоящего около дома.
– Да, Леон. Так сложились обстоятельства. Прощай.
– До свидания, Анна Андреевна.
Леон быстро отвернулся, чтобы она не увидела слезы в его глазах. От обиды, от сознания, что он ее больше никогда не увидит, у него зашумело в голове. На смену отчаянию пришла злость. Он выбежал за ворота лагеря и по деревянной лестнице спустился к речке. Чувство злости было таким, что у Леона подкосились ноги. В полном бессилии он опустился на песок и закрыл голову руками. Он просидел на берегу до самого ужина. В лагерь Леон вернулся другим человеком. Дни, оставшиеся до конца смены превратились для него в тюремное заключение. Родители наотрез отказались забирать его из лагеря, не видя для этого веской причины. Так закончилось его детство. Первая любовь оказалась короткой и жестокой. Впервые испытав боль от потери, Леон понял, что есть на свете чувства сильнее человека. И любой может причинить другому боль. А нужно стать таким, чтобы никто и никогда не смог унизить его этой болью.
1965 г. Куйбышев
Машина затормозила перед подъездом дома, в котором жила семья Анфимовых. Анна Андреевна помогла Ляле вылезти из машины и резко захлопнула дверцу. Шофер неодобрительно покосился на нее. "Вот ведь, стерва, прости господи!" Ему было обидно за начальника, что эта гусыня, пусть даже красавица из красавиц, держит Владимира Егоровича за дурака. Начальника Василий уважал. На заводе с подчиненными он был строг, не прощая промахов и ошибок. Но никогда никто не слышал от него оскорблений в свой адрес. Если директор и отчитывал кого – то, то по справедливости, а не из – за плохого настроения. Его побаивались, но зла никто не держал. Василий открыл багажник и вынул чемодан и сумку. Легко подхватив обе поклажи, он двинулся к подъезду.
Дверь в квартиру Анфимовых была распахнута настежь. Лялька стояла, испуганно прижавшись к няне и боясь пошевелиться. В квартиру вошел Василий, поставил Лялькин чемодан и вопросительно посмотрел на Анну. Она кивнула на два больших баула. Не глядя на Нюшу, Анна Андреевна подошла к Ляле, погладила ее по голове и, подхватив дорожную сумку, ушла вслед за шофером. Тут из кабинета вышел отец, и Ляля бросилась к нему. В ее детской головке родилась только одна мысль, что мама почему-то от нее ушла. Она, наверное, плохо себя вела в лагере, поэтому ее привезли обратно домой. Отец взял ее на руки, и стал что-то объяснять ей тихим голосом. Он гладил ее по голове и укачивал, как маленькую, пока она не заснула.
Глава 5
1965 г. Оренбург.
Директор наконец– то закончил свою речь. Ученики, расталкивая друг друга, ринулись к школьным дверям, чуть не сметая по пути учителей. Первое сентября 1965 года ничем не отличалось от начала учебного года прошлых лет. Леон стоял и спокойно пропускал вперед нетерпеливую малышню. Он с презрением смотрел на своих одноклассников, которые толкались в дверях школы наравне с первоклашками. "Какие они все– таки идиоты. Похоже, что за лето у них прибавилось только роста, а умом они остались прежними". Конечно, при построении на торжественной линейке, Леон заметил, что они с Пашкой оказались самыми маленькими, и это повергло его в шок. Но, в конце концов, не рост главное, он возьмет свое учебой. Леон твердо решил, что он должен получить медаль на окончание школы. Тут он увидел, что Пашка Дохлов стоит невдалеке и тоже наблюдает за одноклассниками. На его лице было написано такое же презрение. В класс они вошли вместе. Последняя парта, за которой они сидели с первого дня в школе, была занята. На ней с удобством расположился какой – то новичок с крупной, как у олигофрена, головой. "Второгодник, не иначе", – подумал Леон.
Пашка, не обращая внимания на воцарившуюся в классе тишину, направился к своему месту. Класс замер в предвкушении разборок. Новичок был под два метра ростом и внушал робость даже самым рослым мальчишкам. Но он не знал Павла Дохлова.
Пашка подошел к парте и небрежным движением скинул сумку чужака на пол. У того от изумления приоткрылся рот.
– Ты че, шпенек? – Он медленно поднимался из-за парты, явно намереваясь раздавить Пашку, как таракана.
Леон с улыбкой наблюдал эту забавную сцену. Он ни на миг не сомневался, что Пашка "отобьет" у того их законное место. Неожиданно Пашка сделал два неуловимых движения, после которых новичок сначала "сложился" пополам, а затем рухнул на пол рядом со своей сумкой. С трудом поднявшись, он молча собрал рассыпавшиеся учебники и пересел на соседний ряд. "Вот и все. Конфликт исчерпан, теперь и ежу понятно, кто в стае главный", – подумал Леон, садясь рядом с Пашкой. Но он ошибался. Скоро безоговорочное лидерство Пашки, а с ним и Леона, пошатнула Катя Погодина. Леон с трудом узнал в этой статной красавице их с Пашкой общую подружку. Посмотрев на них сверху вниз своими зелеными глазами, произнесла фразу, которая раз и навсегда определила их место в классе: "Вы бы, мальчики, сели за первую парту, боюсь, я буду загораживать вам доску".
Большего унижения они в своей жизни еще не испытывали! Так любовь в один момент превратилась в ненависть. Вот тут-то и "вылезло" разное воспитание. Леон просто перестал замечать Катю, полностью игнорируя ее существование. Для него ее в классе не было. Он не обращал внимания на шушукания девчонок за спиной, он просто поставил себя выше их всех. Он учился, "идя на медаль". А Пашка не давал ей прохода. Бедная Катя узнала на себе, что такое стать врагом этого маленького, но физически очень сильного человечка. Стоило кому– то оказаться в полуметре от нее, как он был жестоко бит и унижен. Сам же он, однако, больше не домогался любви красавицы.
К десятому классу он так и остался "метр с кепкой", но от девушек у Павла Дохлова, который к тому времени прочно закрепил за собой кличку "Дохлый", отбоя не было. У него всегда водились деньги. С ним можно было весело провести время в ресторане или прокатиться на машине. Но, как ни странно, было еще что-то, что подчиняло, лишало воли его подружек. В него влюблялись, теряли голову, даже дрались. Он молча наблюдал за очередной жертвой, не делая ни одного шага навстречу. С Леоном они по– прежнему сидели за одной партой, сохранив мирные отношения, основанные скорее на обоюдной выгоде: Леон всячески "тянул" Пашку из класса в класс, решая за того задачи и, заставляя хоть как-то учиться. К тому же, он чувствовал себя рядом с ним в полной безопасности. Школу они закончили один с серебряной медалью, другой с одними тройками в аттестате. Дальше их пути разошлись. Леон с первой попытки поступил в университет на мехмат, поставив перед собой цель: пробиться в этой жизни до "высоких высот". Быть юристом он передумал, увлекшись в старших классах физикой. Павел Дохлов устроился на работу на завод, а по осени ушел в армию.
Глава 6
1973 г. Куйбышев
Лялька бежала из школы, ловко перепрыгивая через лужи. Она задержалась, выясняя отношения с заклятой подругой Ольгой, и теперь опаздывала на тренировку. Опять ей попадет от Нюши за то, что не успеет как следует поесть. В который раз она убедилась, что верить девчонкам нельзя. Ольга, еще вчера клявшаяся не говорить никому про Севку, сегодня разболтала половине класса. Когда Лялька утром вошла в раздевалку, девчонки сразу обступили ее плотной стеной. Севка учился в девятом классе и занимался боксом. Все девчонки с восьмого по десятый класс мечтали о той светлой минуте, когда он обратит на них внимание. Лялька же видела в нем хорошего друга, с которым часто возвращалась вместе с тренировки. И вот вчера Севка пригласил ее в кино. Она под большим секретом поведала об этом единственному человеку, Ольге Чуйкиной, а та оказалась болтушкой.
Влетев в подъезд, она чуть не наступила на кошку, вальяжно развалившуюся на резиновом коврике. "Чур меня", – громко крикнула она: кошка была черной, как осенняя ночь.
Дверь ей открыла заплаканная Нюша. Лялька испугалась. Она никогда не видела, чтобы смешливая, обычно улыбающаяся няня, плакала.
– Нюша, родненькая, что-нибудь с папой, да?
Нюша, всхлипывая, помогла ей снять пальто и повела на кухню. За столом сидела красивая пожилая женщина в темном костюме.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Ляля.
– Здравствуй, Ляля. Я твоя бабушка Лена, деточка, иди ко мне.
Ляля подошла к ней и присела на краешек табуретки. Она совсем не помнила мамину маму, они с дедушкой переехали в Иркутск еще до рождения Ляли и в Куйбышеве появлялись редко. А после отъезда мамы не были у них с отцом ни разу. Няня опять заплакала.
– Нюша, будьте добры, займитесь делом, я сама поговорю с Лялей.
Няня, вытирая фартуком заплаканное лицо, молча вышла из кухни.
– Ляля, ты уже взрослая девочка. Поэтому должна быть мужественной. Случилась беда, твоего папы больше нет. Тебе придется к этому привыкать.
У Ляли в носу защипало. Откуда ни возьмись, из глаз брызнули слезы.
– Не плачь. Ты не останешься одна. Теперь ты будешь жить со мной и с дедушкой.
Ляля плакала и думала только о том, что больше никогда не увидит папу. Последнее время у него участились приступы кашля, и им с Нюшей приходилось часто вызывать неотложку. Но этой осенью он собирался лечиться в санатории, и они надеялись, что оттуда он вернется здоровым. Ляля с тоской посмотрела на бабушку. Ну что может понимать эта, совсем ей чужая женщина? Почему она, Ляля, должна жить с ней? Лучше она останется с Нюшей. Сколько себя помнила Лялька, та все время была рядом. После отъезда матери она совсем переселилась к ним в квартиру. К себе она ходила только поливать цветы и проветривать комнату. Она любит Лялю, они никогда не ссорились, даже когда Ляля грубила ей. Отец часто шутил, что они бы пропали без своей благодетельницы. Даже, когда с ними жила ее мать, Ляля все время вертелась возле Нюши. А теперь она должна ее бросить!