Борисов, вспоминал, вспоминал, что тяжелое подняла жена в последние дни, но ничего такого не смог припомнить. И он понял: девушка, скорее всего, практикантка. С сожалением махнул рукой и пошел домой. Через два часа, уже из своего кабинета, сам позвонил в больницу. Трубку взяла санитарка. Пойдет, сказала, кого-нибудь спросит. "Велели вам передать, - потом, заикаясь, стала говорить она, - пока еще не начались роды… Ждите…" Борисов попросил к телефону врача. Та ему сказала:
- Ничего пока нет…
- Але, але! Как нет? На днях, на днях должно быть! - кричал Борисов в трубку.
Пи-пи-пи! - раздалось в ушах. Сломя голову он побежал в больницу. Когда зашел в ту же приемную, ему загородила дорогу старая женщина.
- Тихо, тихо… Около нее врачи, не переживайте…
В это время раздался пронзительный крик.
Видать, кто-то родила…
- Моя? - растерялся Юрий Алексеевич.
- Твоя, твоя. Сына! На четыре кило!..
- Как четыре?!.
- Вот жена привезет его домой и взвесите, - женщина скривила губы, будто этим показывала: эка, какие вы, мужчины, недотепы. И добавила: - Потише говорите, сюда не разрешают пускать…
Борисов вышел на крыльцо и, прижавшись спиной к входной двери, легко вздохнул: "Сынок у меня есть, сынок!.."
На улице была теплынь. Белоствольные березы о чем-то счастливо шептались. О весне? Придет весна, как не придет! Вон, небо ребенком улыбается, даже ветер смягчился.
"Весна придет, и новые заботы вольются в твою жизнь", - будто кто-то прошептал в ухо Юрию Алексеевичу. "Вольются, как не вольются, поэтому она и приходит на землю. Только бы как от дел не отстать", - подумал Борисов. "Не от-ста-нешь, не отста-нешь, не отста-нешь", - будто в такт успокаивали его широкие шаги.
Когда он услышал весть о рождении сына, сердце у него забилось так, словно птицей готово было выпорхнуть из груди. Радовался Борисов и в то же время переживал о будущих днях: что хорошего они принесут, что плохого?..
Ой, мать-кормилица, да что об этом раньше времени думать - жизнь сама покажет, на что ты способен, чего ты стоишь. Жизнь очень часто похожа на птицу… У каждого она - своя. Нам дорожить своей землей, родными до боли полями, беречь свою совесть. Жизнь сельчан похожа на перепелку. А перепелка - птица особенная, она хлеба прославляет, не может жить без ржаного поля… А где хлеб, там и песни! Кочкодыкесь - паксянь нармунь!24
1988 г.