Работала Ольга врачом в родильном доме и потому в семействе Готовцевых понимали, что опоздание ее может иметь весьма уважительные причины.
Коротая время, Андрей пристроился к кульману, на котором был наколот новый лист ватмана.
Николай сидел на краю письменного стола, болтал ногой, потягивал сигарету и пытался сообразить, когда же на ватмане появилось столько новых линий, если его старший брат вернулся из командировки неделю назад и допоздна пропадал на работе. Потом Николая осенила догадка, что по вечерам он сам пропадал из дому еще дольше, и все обрело в голове нужную ясность.
- Все колдуешь, братуха?
- Колдую… Соскучился в командировке, да и некоторые мысли за это время посетили голову.
- Гляди, Андрюшка, свихнутся у тебя шарики. Соскочит в черепке от такой натуги какая-нибудь зацепка, и все перемешается. Что же ты сочиняешь теперь?
- Все то же, Коля. Сверлильно-фрезерный узелок, своего трудного ребеночка.
- Я сказал Олюхе про твоего "ребеночка", она расхохоталась. Говорит, что ребеночка тебе давно пора произвести естественным путем… Чего она не идет? У меня сегодня со временем зарез… И что же твой "ребеночек" будет делать?
- Все будет. И сверлить, и фрезеровать, и растачивать. Понимаешь, Николаха, задумал я в линии вместо трех отдельных узлов сочинить один совмещенный.
- Совмещенными санузлы бывают, но и на них мода отходит…
- Ладно, не ковыряй… Такой узел обеспечит более производительную загрузку и сократит время на перемещение деталей.
- Кто же его будет переводить с одного вида работ на другие?
- Автоматика. Он у меня станет умненьким, сам будет соображать, какой режим взять, каким инструментом работать, когда перейти на новый размер… Кумекаю вот, как совместить фрезерные операции.
- Вечный двигатель ты еще не кумекаешь сочинить? Ну как ты фрезеровку запряжешь в один хомут? Допуски же у тебя будут разные, чистота обработки, металл тоже пойдет с отклонениями по термообработке. Да у простого станка иной раз полчаса затылок скребешь, пока все тонкости сообразишь… Конечно, на автоматической линии у тебя будет один типоразмер. Но и требования по точности обработки тоже будут дай бог. При таких требованиях и сквознячок в цехе приходится иной раз учитывать… Ничего не выйдет из твоей затеи.
- А ты помоги, подключись со своим грандиозным практическим опытом… Соорудим союз науки и труда в свалим соединенными усилиями с дороги такой камешек.
- На общественных началах предлагаешь подключиться?.. Не пойдет.
- Понимаю… По общественной линии ты всегда перегружен. Где сегодня тебя общественность будет ждать? В кино?
- Зачем так мелко, Андрюша. В кино ходит зеленая ремеслуха, а я как-никак гребу по пятому разряду. Запланировано посещение концертного зала. Культурный отдых на высоком уровне. Это ты у кульмана копаешься, как единоличник на собственном огороде, а мы учитываем веяния времени.
- Погоди, приспособлю я своему "ребеночку" электронные мозги, и тогда ты зачешешься, неуязвимый расточник пятого разряда.
- Ладно, поглядим, - увидим… Ты малось угомонись все-таки, братуха. Хоть по воскресеньям отдыхай. Так ведь можно до Белых Столбов доработаться. Конечно, деревья умирают стоя, и звучит это очень возвышенно, но ты все-таки не причиняй неутешного горя младшему брату, который с малых лет любит тебя трепетно и пылко… Мать! Допускай к обеду. Уже сорок пять минут прошло. Из графика же выбиваемся!
Мольба младшего Готовцева была услышана. В прихожей бренькнул звонок, и появилась вечно спешащая и всегда опаздывающая Ольга.
Пирожки с капустой, вынесенные из кухни, родили такой гастрономический аромат, что Николай по неистребимой мальчишечьей привычке шумно потер руки в предвкушении воскресного удовольствия.
- Поработаем, Олюха! - весело подмигнул он сестре, ухватил чуть не пригоршню творений хозяйки дома и положил их на тарелку сестры.
- Поработаем, - откликнулась Оля. - Все равно фигуру не уберечь, да и не для кого.
- Как так не для кого? - строго спросил Готовцев-старший, восседавший во главе стола. - У тебя имеется законный муж… Как это так - не для кого?
В отношении моральных и нравственных правил Готовцев-старший был строг до неукоснительности, не замечая, что это воспринимается повзрослевшими детьми уже с некоторой долей снисходительности.
- Как Вадим поживает? - спросил Андрей.
- Пишет, что нормально… Сколько я его вижу, Андрюша? В отпуске да еще несколько дней, когда прилетает для переоформления командировки. Вчера получила от него посылку.
- Голубого песца?
- Камень, Андрюша… Булыгу из нового шурфа, в котором наконец-то заработал прибор.
- Но это же очень ценная посылка.
- Я тоже так считаю… Приспособила подарок к окну, чтобы при ветре не хлопала створка.
- Мать, твои пирожки, как всегда, потрясающи… На прошлой неделе я был на дне рождения в передовом доме. Там посреди стола поставили фаянсового кота, на хвост ему нанизали бублики и подали сухое вино… Нет, оставайся в отношении пирогов на самых старомодных позициях. После того дня рождения я побежал ужинать в ресторан. На подарок растратился да еще за ужин на две персоны пришлось выложить. Разоришься от такой современности… Ты, Андрюша, между прочим, тоже учитывай, кому и каким боком вылезет твоя рационализация на ватмане. Черкнешь там лишний кружочек, прилепишь лишний управляющий блок, а он шлепнет простого работягу ниже пояса. Ты сначала разберись, нужно ли людям твое программное управление.
- Нужно, Коля! Таким, как ты, станочникам оно нужно в первую очередь.
- Вот интересное кино! Все вокруг знают, что мне нужно, а один я ничего о себе не понимаю, как тупой сибирский валенок. Знаешь, как наши ребята зовут станки с программным управлением? Баянами. Кнопок много, а денег мало.
- Они обеспечивают более высокую точность обработки.
- Я ее и на простом станке обеспечиваю. На любой из наших "прялок" в механическом выдам высший класс обработки, если постараюсь. Только ведь на простом станке я себя человеком чувствую. Не на кнопочку жму, а головой соображаю, как лучше к заготовке подступиться, с какого конца ее ухватить, чтобы лучше управиться. Я каждый день такие задачки решаю, а ты меня хочешь кнопкой заменить. Да с твоей электроникой у человека все потеряется. И квалификация и рабочая гордость.
- Ладно, зря-то не петушись, Николай, - вступил в разговор Готовцев-старший. - Это ты в курилке можешь пудрить мозги такими закидонами, а нас с толку не собьешь. Признайся уж прямо, что не по зубам тебе электроника.
- Да я…
- За юбками надо бегать поменьше. Сколько раз было говорено, чтобы поступал в вечерний техникум.
- Ага, получить диплом и добыть себе теплое место?
- Опять хреновину городишь. Твоим язычиной бы масло пахтать, никакого сепаратора не надо… Теплое место ты как раз себе без диплома добываешь. Чтобы хлопот было поменьше.
- Это как же понимать?
- Так и надо понимать, как я говорю. Вон дружок твой, Иван Савоськин, как приспособился? С любого наряда в свой карман сдерет лишнюю рублевку. И на собраниях садится в первом ряду возле батареи. Тепло, на виду и реплики удобно подавать. Сколько раз тебе о техникуме говорили?
- Да что вы мне все время техникум суете под нос. Я хожу в представителях его величества рабочего класса, а вы норовите меня запихнуть в прослойку.
- Ты звон словами не устраивай. Побольше было бы на свете такой прослойки, как наш Андрюша… Верно я говорю, мать?
Екатерина Ивановна, разливавшая суп, согласно кивнула.
- Теоретически, папа, - не сдался Николай. - Я на расточном станке выгоню в месяц двести пятьдесят, а наш сменный инженер за сто сорок без прогрессивки горбатится. Вот и сравни теперь, если у нас оплата труда происходит по количеству и качеству. Раз государство мне платит больше, выходит для общества моя работа больше значит, как по количеству, так и по качеству…
Младший Готовцев был заядлым спорщиком. Будучи загнанным в угол несокрушимыми аргументами, он не поднимал вверх руки, а старался отыскать новые доводы. Обычно это ему удавалось, потому что в жизни имеет широкое хождение принцип относительности, с помощью которого можно отыскать много подходов к предмету спора. В шутке, утверждающей, что три волоса в тарелке с супом - это много, а три волоса на голове пенсионера - это мало, заключена возможность вести спор о трех волосах до бесконечности, если одна сторона будет исходить из одной позиции, а вторая из другой. Поскольку же на воскресных обедах Готовцевых, в отличие от семинаров, предмет обсуждения заранее не формулировался и столкновения мнений разворачивались стихийно, выявить истину было не просто. Особенно учитывая родовые гены Готовцевых, упрямых и неуступчивых, не признающих компромиссов и уважающих незыблемость основополагающих жизненных принципов.
- Ишь, куда загнул!.. Конечно, извозчиком работать и четыре класса образования хватало с излишком. Только ведь теперь вместо лошадок пришли самосвалы… Ну еще год-другой, ну пять лет пройдет, спишут в шихту твой фрезерный станок, как морально устаревший, и поставят вместо него автоматическую станочную линию, которую Андрюша придумает. Тогда ты какую частушку запоешь?
- Про "последний нынешний денечек" вы от меня не услышите… Умные люди говорят, что кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево. На мой век работы хватит. На нашем заводе станочников - двадцать два процента недокомплект, а на итээровские должности в очереди стоят, как за воблой.
- Ладно, не выкручивайся, слесарь-кесарь, - сердито оборвал хозяин не в меру разговорившегося сына. - Знай, где край, и не падай. Невежество в рабочую гордость не возводи… Надумал с голым задом спасать фанаберию.
- Суп остынет, - напомнила Екатерина Ивановна, уловив в голосе мужа нарастание гневных ноток. - Оленька, помоги мне.
Природа требует равновесия. Как опытный машинист, знающий, когда надо стравить лишний пар в перегретом котле, Екатерина Ивановна по опыту знала, что пища духовная не всегда гладко проходит за воскресным столом, и умела с мудрой женской интуицией уравновешивать духовные изъяны своими высокими кулинарными способностями.
- Ладно, Андрюша, валяй дальше, - разомлев от сытости, благодушно подытожил Готовцев-младший. - Сочиняй линию, твори бессмертные дела в отечественном станкостроении.
- Только не бессмертные, - с улыбкой возразил старший брат. - Бессмертие - эти очень неудобная штуковина. Если сказать человеку, что ему суждено быть бессмертным, жизнь у него сразу превратится в немыслимую скуку. Ничего ему не угрожает: никто его не может испугать, ни единой палки в колеса не воткнут и сосулька с крыши на башку не свалится. Ни начальства ему не нужно бояться. Ни черта, ни ада.
- Точно сказано, братуха. Жизнь тем и интересна, что всегда полна неожиданностей.
И тут словно в подтверждение зазвенел телефон, Как всегда, первой к аппарату кинулась Ольга и не ошиблась.
- Да, это я, Люсенька… Так… И давно?.. Понятно…
Лицо Ольги с каждой фразой, сказанной по телефону, утрачивало беззаботность. Неуловимым движением руки она привычно, будто пряча под врачебную шапочку, убрала свисавшую прядь волос.
- Температура поднялась?.. Я немедленно выезжаю.
Положила трубку и возвратилась к столу.
- Ну вот, опять вам обед без меня заканчивать. Такая уж жизнь у бабьих докторов. Вытащат из любого места и в любое время. С Галочкой Антипиной плохо, студенткой-первокурсницей текстильного института. Совсем еще девчушка, а выскочила замуж со всеми вытекающими отсюда последствиями. Серьезное осложнение… И он тоже. Торчит целыми днями под нашими окнами и пересылает ей пряники. Ужас!
Накинув плащ, Ольга сгребла с тарелки половину оставшихся пирожков.
- Девчонкам унесу, мам… Бутербродами одними питаются. Господи, время какое-то совершенно сумасшедшее. Все торопятся скорее замуж выпрыгнуть. А кому сейчас семья нужна, если женщина такой же работник, как и мужчина?
Торопливо хлопнула дверью, и участников воскресного обеда стало меньше.
- Как дела на заводе, папа? - спросил Андрей, чтобы рассеять встревоженность отца, навеянную то ли внезапным исчезновением Ольги, то ли ее горьковатыми словами насчет ненужности семьи.
Задержись дочь, Готовцев-старший не преминул бы веско и солидно возразить. По глубокому убеждению Алексея Кузьмича, подкрепленному тремя с лишним десятилетиями, счастливо прожитыми в супружестве, семья составляет надежную основу всего, что человеку близко и дорого. От малого, вроде таких вот воскресных обедов, до того самого главного, за что старший сержант Готовцев бился смертным боем с фашистами, ради чего он растил и воспитывал детей, трудится на заводе в его самом лучшем, механическом, цеху.
Алексей Кузьмич умом понимал, что всякое поколение должно отличаться от предыдущего, иначе жизнь застопорится. Смущало его другое - в какую сторону это различие должно происходить. Взять, к примеру, семейные дела у детей. Алексей Кузьмич женился в двадцать пять лет и то считал, что малость подзадержался с таким делом. Но причина задержки была уважительная - требовалось войну довоевать.
А у Андрея что происходит в этом смысле? За тридцать отзвонило, а ни жены, ни детей. Ходит в холостяках, и ничем не проймешь его.
Ольга, было, порадовала. Кончила медицинский и тут же отпраздновали ей свадьбу, честь по чести. Внучка появилась. А потом тоже все несуразно пошло. Семья разлетелась по разным сторонам, и дочь, вишь, какие выражения теперь употребляет: кому, мол, теперь семья требуется? Да тебе она требуется, дуреха, тебе самой первой, потому что в ней твоя главная опора.
Николай тоже в жениховскую пору вошел, но, глядя на младшего сына, не чувствовал Алексей Кузьмич радости. В кого только уродился такой мартовский котище? Сидит за обедом, а на часы уже зыркает, ерзает на стуле, будто его в одно место шилом подкалывают. И добром сколько раз было ему говорено и недобрыми словами, а его, черта, ни в какой ступе не утолчешь.
Однако ничего такого вслух не сказал Алексей Кузьмич, чтобы не огорчить жену и так уже расстроенную неожиданным уходом дочери.
- На заводе у нас, Андрюша, дела хорошие. План за полугодие перевыполнили, сто шесть процентов дали. Завоевали по главку первое место. В среду нам будут вручать переходящее Красное знамя. Наш Максим Максимович, дай бог ему здоровья, о деле заботится, о людях… Строиться надумали. С северной стороны хотим пристроить еще два новых корпуса.
Андрей слушал и думал о повестке заседания депутатской группы.
- Построимся, расправим плечи и пойдет у нас, сын, дело еще веселей… Этот слесарь-кесарь молол тут всякую чепуху, так ты, Андрюша, той болтовни не слушай. Ты свое дело веди. Сочини такую станочную линию, чтобы за тысячу верст все ахнули.
Андрей вспомнил о недавно перечеркнутом ватмане и подумал, что сочинить линию куда сложнее, чем это представляют себе отец и брат. И дело тут не только в сочинительстве. Сочиненное на ватмане нужно еще довести до ума. Посмотреть, каким оно будет в натуре, в металле. А как в деле чертежи проверить? У ОКБ нет и крохотной мастерской, а уважаемые станкостроители опытные образцы маринуют лучше чем иная хозяйка огурцы в стеклянных банках - на два сезона сразу. Довести сделанное конструкторами до экспериментальной проверки потруднее, чем пролезть в игольное ушко, пройти, как в цирке, по канату под самым куполом, добыть воду из камня или установить контакт с инопланетянами. Почти год лежат без движения на станкозаводе отливки для опытного узла горизонтальной сверловки. Рабочие чертежи есть, заготовки обеспечены, комплектующее оборудование завезено, а толку? Славный коллектив станкостроителей выполняет и перевыполняет квартальные и годовые планы, получает и премии, и переходящие знамена, а отливки на участке опытных и экспериментальных работ как лежали штабелем, так и лежат.
- Может, еще доведется мне твою линию мастерить, Андрюша, - мечтательно произнес хозяин дома. - И нашему слесарю-кесарю… По самому высшему классу тебе сработаем. И с электроникой твоей смастерим, и со всеми там управляющими приставками. Наш Максим Максимович насчет всего нового тоже хорошо соображает.
- Это верно, отец, - насмешливо подтвердил Николай, управляясь с отбивной котлетой, поданной с молодой картошкой. - Соображает Максим Максимович хорошо. Но вот в ту ли сторону он у нас соображает?
- Соображение разное бывает. Кто на троих хорошо соображает, а кто по женской части имеет хорошее соображение. Агапов о заводе думает, о людях, о нас с тобой, конкретно сказать. Вот в какую сторону у него идет соображение. Как программу выполнить, а еще лучше - перевыполнить.
- Я насчет выполнения и перевыполнения как раз и говорю.
- А что говорить? Красное знамя присудили? Факт. Премию получим - другой факт.
- Я не против фактов, отец. А как к этим фактам мы пришли. В механическом цехе половина станков тридцатилетнего возраста, ни большой, ни малой механизацией и не пахнет. Вот бы о чем нашему дорогому Максиму Максимовичу побеспокоиться. Уж если начистоту, отец, то скажи, как мы план за полугодие вытянули? Вот при Андрюше скажи.
- Обыкновенно как, - несколько растерянно попытался защититься Готовцев-старший. - Как раньше, так и в этот раз.
- Именно - как раньше, так и теперь. Метод у Максима Максимовича проверенный: я тебе ящик винтиков, а ты мне машину шпунтиков, вот у нас обоих и перевыполнение. Ты давай, отец, правду выкладывай по нашему механическому цеху.
Старший Готовцев вдруг заморгал, будто невидимой пылью ему припорошило глаза, и уткнулся в тарелку.
- Знаешь, Андрюша, как у нас в цехе перевыполнение получилось? Взяли с экспериментального участка две ваших заготовки и пустили на программу. Одну взяли потому, что на механообработке вылезла литейная раковина, а вторую - чтобы вытянуть те лишние шесть процентов сверх ста, которые нужны для Красного знамени…
- Как так взяли? - переспросил Андрей. - Они же наши, ОКБ. У вас на ответственном хранении.
- Ну и на ответственном хранении, - усмехнулся Николай. - В арбитраж ведь вы не пойдете. А пойдете, тоже толку мало. Присудят штраф выплатить. Не из своего же кармана Агапов такие штрафы платит. От арбитража вам самим хуже будет. Не мытьем возьмут конструкторов - так катаньем.
- Это правда, отец?
Старший мастер механического цеха неуютно шевельнулся на стуле, сгорбил плечи и тяжело вздохнул. Ответить на вопрос Андрея ему было не просто. В доме Готовцевых могли расходиться во мнениях и спорить до хрипоты. Но расхождения во мнениях не означали расхождений в принципах. Принципам в семье никто не мог изменить.
- Правда, - ответил Алексей Кузьмич. - На время позаимствовали. Как получим заготовки, так сразу и вернем все на экспериментальный участок. Раковина ведь выскочила, разве мы виноваты…
- Да как же вы без спросу чужое-то могли взять? - тихо спросила Екатерина Ивановна. - Ты-то, отец, как мог допустить? Ты ведь за всю жизнь и порошинки чужого для себя не брал, а тут…
- Ладно, ладно, мать, - попытался было урезонить хозяин дома взбунтовавшихся участников воскресного обеда. - По такой мелочи, ей-богу, завелись…
- Какая же это мелочь? - рассерженно спросила Екатерина Ивановна. - Как у тебя язык поворачивается назвать мелочью честность человеческую?
- Для себя, что ли взяли? Для дела позаимствовали, для плана.