- Я не военный, я только лесничий. Вопросы политики - не моя компетенция.
- Но я надеюсь, что вы приветствуете мое появление на горизонте общественной жизни страны?
- Смотря какое направление будет принято тобой.
- Я уже сказал, что гегемонии пролетариата я не признаю. Это фиговый лист, которым прикрываются, большевики, добиваясь власти.
- Но, как я знаю, в Советах есть не только большевики, но и беспартийные:
Младший Крапивницкий криво усмехнулся:
- Это для статистики.
- Значит, я представляю из себя просто-напросто цифру? То, что я продолжаю свое любимое дело добросовестно и при советской власти, вкладываю в него свой опыт и знания, теперь уже на благо народа, ты называешь статистикой? Как далеко зашло твое заблуждение. - Заложив руки за спину, Иван Михайлович, волнуясь, зашагал по комнате. - Ты перестал чувствовать пульс родной земли. Ты уподобился Антею, потерявшему связь с землей, родным народом. Бойся: Геракл может одолеть тебя.
- Отец, это же миф.
- Да, миф, в котором заложена большая мудрость.
- Но мы живем в реальном мире, - выпуская кольца дыма, произнес бесстрастно Алексей. - А впрочем, хватит про политику. - Подвинув к себе пепельницу, погасил папиросу. - Я не вижу Гали? Где же она? - спросил он отца.
- Она дежурит сегодня в городской больнице.
- У нее новая специальность? Неплохо, - поднимаясь на ноги, заявил младший Крапивницкий. - Жалею, что мне не удалось с ней встретиться. До свидания, отец. Надеюсь вернуться с победой над Гераклом. Опираться мне, слава богу, есть на что, - усмехнулся он.
- Боюсь, что почва, на которую ты намерен опереться, окажется зыбкой.
- Поживем - увидим. - Сдержанно простившись с отцом, Крапивницкий спустился с крыльца и подошел к ожидавшему его ямщику.
ГЛАВА 6
Когда начался мятеж белочехов, Галя пришла к Красикову и стала просить, чтобы ее направили в партизанский отряд Обласова.
- Нет, тебе необходимо оставаться в городе. Поработай пока в больнице. Нашим бойцам потребуются медикаменты. К тебе они будут приходить под видом больных. Скажут: "Я от Обласова". Остальное понятно. Как у тебя отношения с Туркиным? - спросил он про главного хирурга.
- Он большой приятель отца и часто бывает в нашем доме.
- Хорошо. Поработай пока сестрой, а дальше будет видно.
Простившись с Красиковым, Галя вышла на улицу. В июньском небе величаво плыли облака. Порой они закрывали от яркого солнца дома, улицы, и от этого было сумрачно. Безлюдье. Промчится, поднимая пыль, небольшой отряд всадников, и снова гнетущая тишина. Галя направилась к больнице.
Хирургическое отделение было расположено в глубине больничной территории среди густых сосен. Дальше как бы отдельными выступами спускался в низины вековой бор. Внизу петляла речка, за ней были видны крестьянские поля.
Главного хирурга, полного пожилого мужчину, Геннадия Степановича Туркина Галя застала в кабинете за просмотром истории болезней.
Подняв массивную с большой лысиной голову, он сказал:
- Тебя спрашивал какой-то крестьянин. Я ему ответил, что ты скоро должна прийти на дежурство.
- Где он сейчас? - живо спросила Галя.
- Сидит в приемной.
Крапивницкая торопливо вышла. Увидев ожидавшего крестьянина, подошла к нему.
- Вы дочь Ивана Михайловича? - не дожидаясь вопроса Гали, спросил он.
- Да.
- Тут такое дело. - Посетитель огляделся и, убедившись, что в приемной никого, кроме них, нет, сказал тихо: - Прохор Васильевич, наш председатель, похоже, тяжело ранен. Лежит у меня в избе. Шибко просил, чтобы ты приехала.
- Хорошо. Я сейчас поговорю с главным хирургом. Ждите меня у ворот больницы, - торопливо сказала Галя и вернулась к Туркину.
- Геннадий Степанович, мне надо срочно выехать к одному больному в Косотурье.
- Кто такой? Что случилось? - Туркин поднял усталые глаза на Крапивницкую.
- Председатель Косотурского совета. А что с ним, не знаю.
- Большевик?
- Да, - твердо ответила Галя.
Туркин пожевал губами, размышляя о чем-то.
- Мм-да, сложная штука. В городе его знают?
- Думаю, что нет.
- Хорошо, везите его в больницу. Постарайтесь забинтовать лицо так, чтобы только мог смотреть и дышать. - Помолчав добавил: - Для безопасности. А насчет дежурства не беспокойтесь, найду замену, - сказал он Гале, шагнувшей уже за порог кабинета.
Доро́гой крестьянин рассказывал:
- Как только началась эта заваруха, Лукьян Сычев со своими дружками ворвался в совет. Прохор Васильевич втапор проводил собрание. Ну, значит, схватились. Наших-то было мало. За Сычевым целая орава камышинцев. Кто-то и пырнул ножом Прохора. Исшо Автонома Сметанина исхлестали так, что к вечеру отдал душу богу. Старика Обласова избили до полусмерти - все допытывались, где сын. Многих тогда покалечили, шибко лютовали, а Прохора Васильевича вскорости свои сельчане укрыли и привезли ко мне на пасеку. Сам-то я пасечник, живу от Косотурья не шибко далеко. Вот он и упросил меня съездить за тобой. Сказывал, что ты в больнице робишь.
- А как он чувствует себя сейчас?
- Утресь, когда уезжал, он еще в памяти был. Только все пить просил. Ножом-то его ударили в предплечье. Крови потерял шибко много.
- Сейчас кто-нибудь есть возле него?
- Привез баушку. Кровь-то она остановила и поит какой-то настойкой из трав. - Крестьянин стал понукать лошадь.
Гале казалось, что он едет тихо. "Прохор ранен. Может быть, умирает. Скорее бы пасека".
Вот и дом пасечника. Девушка торопливо соскочила с телеги и, взяв сумку с медикаментами, поднялась на крыльцо, толкнула дверь.
Прохор лежал на широкой кровати и, казалось, дремал. Возле него сидела сухонькая остроносая старушонка и вполголоса разговаривала о чем-то с хозяйкой.
Крапивницкая подошла к кровати. Больной приоткрыл глаза.
- Галя, - прошептал он слабо и вновь сомкнул веки.
Крапивницкая проверила пульс, с помощью знахарки осмотрела рану и наложила бинт.
- Когда вы можете отвезти его в больницу?
- Покормлю маленько лошадь, и, пожалуй, можно двигаться.
К вечеру Прохора доставили в городскую больницу.
Осмотрев раненого, Туркин сказал Гале:
- Большой опасности нет. Недели через две поставлю на ноги. Положите его в глубь палаты, подальше от прохода, - распорядился он. - Бинты с лица не снимайте. На случай проверки запишите под чужим именем.
В палате, где лежал Прохор, находились раненые белогвардейцы. От них он узнавал новости.
Начальником челябинской группы чешских войск вместо Богдана Павлу, получившего от новоявленного президента Чехословакии Масарика более высокий пост, стоял Ян Сыро́вой - одноглазый, свирепого нрава офицер. Начальник штаба - Войцеховский занимался организацией белогвардейских частей. В степях Оренбуржья, как и раньше, разбойничал ярый ненавистник советской власти атаман Дутов. Положение на фронтах для советской власти стало тяжелым.
Василий Обласов все еще находился в Мещерской низине. Его отряд делал смелые набеги на железнодорожную линию Челябинск - Курган, разбирая рельсы, задерживал воинские эшелоны белых.
Через месяц Прохор выписался из больницы. Разыскав с помощью Гали адрес конспиративной квартиры, зашел к Красикову.
После расспросов о здоровье Кирилл Панкратьевич, задумчиво побарабанив пальцами по столу, обратился к Прохору:
- Тебе придется пока поработать в Павловске. Нам необходимо налаживать связь с сельскими коммунистами, которые ушли в подполье. Работа нелегкая, но, я на тебя надеюсь, справишься. Учти сложность обстановки. Бедняцкая часть крестьянства с открытой душой приняла советскую власть, она на ее стороне. Но есть значительная прослойка крестьян, которые в силу вековых устоев и по ряду других причин все еще колеблются - принимать или не принимать власть Советов. Я имею в виду середняков. Решать этот вопрос тебе помогут сами белогвардейцы.
- Не понимаю. Как это так?
Прохор вопросительно посмотрел на секретаря комитета.
- Видишь ли, в чем дело, - не спеша заговорил Красиков. - Налеты белогвардейских карателей на села и деревни, дым пожаров, виселицы, публичная порка женщин - вот что получает трудовое крестьянство от новоявленных спасителей. Вопрос "быть или не быть" решается самой жизнью в нашу пользу. Крестьянин наглядно убеждается, кто его враги и кто его истинные друзья. Нам нужно умело направлять это движение по правильному руслу: не давать сыновей в белогвардейскую армию, всячески тормозить подачу гужевого транспорта, я уже не говорю о хлебе. Такова установка партийного комитета. - Кирилл поднялся со стула, прошелся несколько раз по комнате и остановился перед Прохором. - Нелегко нам придется, но наша сила - в правде!
На следующий вечер, получив нужные документы, Прохор вышел из Павловска. Путь лежал в ближайшее село Нижнее, где была небольшая группа подпольщиков. Сторонясь дорог, по которым рыскали казачьи разъезды, Прохор пробирался лесом, поспешно проходил сжатые уже поля, порой останавливался в небольших березовых колках, прислушиваясь к движению на основном тракте. Прогрохотала колесами артиллерийская батарея. Прошла неторопливо на конях кавалерийская часть, и вслед за ней нестройными рядами протянулась пехота.
"Подтягивают войска к Западному фронту", - подумал Черепанов. Когда тракт опустел, он зашагал быстрее. В темноте подошел к селу, пробрался огородами к знакомой избе и осторожно постучал в окно.
- Кто там? - услышал он женский голос из сенок.
- Маша, открой. Это я, Черепанов.
Скрипнула дверная задвижка, и Прохор переступил порог теплых сеней.
- Данило дома? - спросил он про хозяина избы, которого знал еще с германской войны.
- Нет. Как ушел в кочаринские леса, так и не возвращался.
- А как его там найти?
- У меня должен быть скоро Коля Аксенов за хлебом. Он и проведет тебя к мужикам. А сейчас пока проходи в избу. Огня я зажигать не буду, боязно, посидим так.
Из рассказа сестры Волкова Прохор узнал, что с месяц тому назад в село нагрянула милиция во главе с начальником Егоровым в поисках коммунистов и сочувствующих советской власти. Но большинство из них, в том числе и брат Волковой, успело скрыться. Разъяренный неудачей, Егоров поспешно пошел к Аксенову, секретарю волостной управы. Увидев начальника милиции, он не встал из-за стола. Егоров подошел к нему вплотную и со всего размаха ударил Аксенова по щеке. Коля упал. Пинки и удары продолжали сыпаться на парня. Наутро он, избитый, ушел вместе с отцом в кочаринские леса к партизанам Волкова.
- И-и, что творилось! Милиционеры избили Федора Зубова - мастера маслодельного завода. И не только однолошадников, но и несколько справных мужиков.
- А их за что? - спросил Черепанов.
- Нашли во дворах под навесами сломанные колеса от телег, а лошадей хозяева угнали в Федякин лог, там их не скоро найдешь. Мужики не стали давать подводы белым, а за это начальник милиции начал их избивать. Часть мужиков и подались в лес. - Женщина умолкла. В окно раздался трехкратный с перерывами стук. - Однако Коля. - Мария пропустила в избу Аксенова. Заметив в темноте незнакомого мужчину, парень попятился к порогу.
- Это наш человек, Прохор, из Косотурья. Ему надо повидать брата, - сказала девушка.
- У вас есть какие-нибудь поручения из Павловска? - спросил Аксенов.
- Хотелось бы передать их лично товарищу Волкову.
- Я не могу вам помочь, - сухо ответил Коля и, помолчав, добавил: - Пароль павловской организации знает один лишь Волков. Я передам ему твою просьбу о встрече.
- Где можно будет встретиться? - Осторожность Николая Аксенова пришлась Прохору по душе.
- Возле опушки бора, у старых ям, где раньше брали глину для кирпича, - взваливая на спину мешок с хлебом, заявил Коля.
Ночью идти по незнакомой местности Черепанову было трудно и, спотыкаясь о невидимые пни и валежник, спутники только к утру достигли старых ям.
- Подождите здесь, часа через два я вернусь с Волковым, - сказал Аксенов и исчез в предутренней мгле.
Ежась от холода, Прохор спустился в одну из ям и прижался к стенке спиной. Здесь было немного теплее, и, уставший от ночной ходьбы, Прохор уснул. Разбудили его чьи-то шаги. Выглянув из ямы, Черепанов увидел Аксенова, с ним рослого мужчину, одетого, как и все крестьяне, в теплый ватник и зипун. За опояской виднелась рукоятка револьвера.
- Кому здесь я нужен? - заглядывая в яму, спросил он.
Прохор выбрался из своего укрытия, отряхнул с одежды прилипшие кусочки глины и протянул Волкову руку:
- Здорово, Данило. Вот где пришлось встретиться!
- Пароль есть? - суховато спросил Волков. - Сам знаешь, в какое время живем, - как бы оправдываясь, сказал он. Назвав пароль, Прохор с Данилом покурили, и затем все трое углубились в кочаринский бор. После взаимных расспросов Прохор передал на словах директиву Павловского подпольного комитета.
За густой стеной деревьев показалась небольшая полянка, на ней - шалаши, стоявшие полукругом, в середине которого горел костер. У костра сидели люди. Тут же недалеко паслись кони.
Прохор рассказал о положении на фронте, о военных неудачах последнего времени.
- Ничего, сломаем, обязательно сломаем хребет белым, дай только время, - заметил сидевший недалеко от костра бородач.
- Уходят в леса обанинцы и коноваловцы, - сказал второй о соседних деревнях.
- Егоров их просвещает, - ухмыльнулся сидевший на облучке телеги молодой крестьянин из Нижнего.
Прохора радовало боевое настроение партизан, недавних пахарей, радовала их уверенность в победе над врагом. Поговорив еще немного с Волковым, он стал прощаться.
- Ты, кажется, одно время был арестован? - шагая обратно к опушке бора, спросил Прохор идущего рядом Волкова.
- Да. Сидел в челябинской тюрьме. Потом с "поездом смерти" был направлен в Иркутск. Там с помощью иркутских товарищей бежал из тюрьмы и вернулся вновь в Зауралье.
Вот и ямы. Прощаясь с Прохором, Волков сказал:
- Скоро мы выйдем из кочаринских лесов. По нашим сведениям милиция и карательный отряд белых на днях начнут прочесывать бор. Передайте товарищу Красикову, что мы по двое, по трое будем жить в полевых избушках Федякина лога. Связным у нас будет Коля Аксенов. - Волков дружески похлопал по плечу стоявшего рядом с ним Аксенова.
Два месяца прошли для Прохора в напряженной работе по установлению связи с разрозненными группами партизан Павловского уезда. В конце ноября его вызвал к себе Красиков и сказал:
- Тебе придется идти добровольцем в белогвардейскую армию.
- Мне добровольцем в белогвардейскую армию? - не веря своим ушам, переспросил он Красикова.
- Да, да. - Кирилл Панкратьевич поднялся со стула и шагнул к Черепанову. - Тебе нужно выехать в Челябинск, явиться в канцелярию начальника гарнизона, попросить, чтобы тебя направили в распоряжение капитана Святенко из штаба генерала Ханжина.
- Зачем?
- Для того, чтобы зачислили добровольцем в полк имени Шевченко. - И, заметив протестующий жест Черепанова, продолжал: - Вместе с тобой вольются в полк Дьяченко - Михаил и Мирон, а также Колчук Федор и Уштванг Иван. Это нужно для революции, нужно для победы над врагом. Таково решение подпольного комитета. Для того, чтобы ты был в курсе дела, я объясню обстановку, сложившуюся в Челябинске. Вскоре после восстания чехов были арестованы и погибли как мученики председатель Челябинского Совета Васенко, казначей Совета Колющенко, Тряскин, начальник штаба охраны Болейко, его помощник Могильников и секретарь совета Гозиосский. Но челябинские большевики не пали духом. Я не буду тебе называть их имен. О них ты узнаешь, когда приедешь в город, но на первых порах должен явиться к товарищу... - Тут Красиков назвал адрес квартиры одного из подпольщиков и пароль. - Теперь в отношении полка имени Шевченко. Это хитрая затея. Играя на националистических чувствах отсталой части украинцев, проживающих в соседних к Челябинску уездах, и для придания видимости демократичности реакционного режима челябинский "комитет народной власти", возглавляемый эсерами и меньшевиками, организует воинскую часть, не останавливаясь перед таким кощунством, как присвоение полку имени великого кобзаря Украины и революционера Тараса Шевченко. Эту затею надо разоблачить и повернуть штыки против белогвардейщины. Документы получишь в военной секции. Между прочим, когда будешь в Челябинске, постарайся не попадаться на глаза молодому Крапивницкому. По сведениям, он вместе с сыном муллы Курбангалеева - капитаном царской армии Аруном организует татаро-башкирский егерский полк.
- А где скрывался Крапивницкий до этого? - спросил Прохор.
- Накануне восстания чехов он нелегально явился в Павловск, пробыл несколько дней в доме отца, затем уехал на Ольховский кордон, оттуда исчез неизвестно куда. К сожалению, мы узнали об этом слишком поздно.
- Но Галя, очевидно, знала о его приезде? - вырвалось у Черепанова.
- Возможно, - ответил спокойно Красиков. - Но она могла не знать его политических убеждений. Да и в доме старика Крапивницкого он, очевидно, провел лишь несколько дней.
Перед Прохором промелькнула картина посещения Крапивницких ранней весной... Обеденный стол, за ним Галя и мать, на столе три прибора. Замешательство старой Крапивницкой, вызванное его приходом. Теперь все понятно. Поручик Крапивницкий был там. Но почему умолчала об этом Галя?
Как бы угадывая мысли Прохора, Красиков сказал:
- Винить Галю не надо. Ясно, что ее братец не так уж глуп, чтобы выкладывать на второй или третий день приезда свое политическое кредо, хотя бы и перед сестрой. Нет, я Гале верю. Она идет с нами одной дорогой, - произнес он убежденно.
Прохор благодарно посмотрел на Красикова и, пожав ему крепко руку, шагнул к дверям.
- Минутку, - в голосе Кирилла Панкратьевича прозвучала сердечная нотка. - Береги себя, Прохор. Может быть, не скоро увидимся. В самое пекло контрреволюции идешь. Дай поцелую на прощание. - Красиков с отеческой нежностью обнял Прохора. - Желаю тебе удачи. - Когда за Черепановым закрылась дверь, Красиков поднялся, подошел к окну и раскрыл створки. В раскрытое окно пахнуло предзимним холодком.
ГЛАВА 7
Еще летом, после того как в Косотурье начал верховодить Лукьян, Глаша вновь уехала на кордон.
Отголоски больших событий, происходящих в стране, докатывались сюда редко. Леонтий ездил в Павловск не часто.