Тогда он еще крепче обнял молодую сломанную березку, посмотрел на меня спокойной последней улыбкой и тихо уронил голову на вздрогнувший куст.
Мелькнул огонек… другой… Послышался тихий, печальный звук рожка. Шли санитары.
1929
Четвертый блиндаж
Кольке было семь лет, Нюрке - восемь. А Ваське и вовсе шесть.
Колька и Васька - соседи. Обе дачи, где они жили, стояли рядом. Их разделял забор, а в заборе была дыра. Через эту дыру мальчуганы лазили друг к другу в гости.
Нюрка жила напротив. Сначала мальчишки не дружили с Нюркой. Во-первых, потому, что она девчонка, во-вторых, потому, что на Нюркином дворе стояла будка со злющей собакой, а в-третьих, потому, что им и вдвоем было весело.
А подружились вот как. Приехал однажды к Ваське из Москвы его задушевный товарищ - Исайка Гольдин.
Исайка был ровесником Васьки и был похож на Ваську. Только что чуть-чуть потолще, да волосы у Исайки почернее, да еще было у Исайки ружье, которое стреляло пробками, а у Васьки не было.
Приехал Исайка с отцом в выходной день. И вздумали ребята в лапту играть. А в лапту, известное дело, втроем не играют - обязательно нужно четвертого.
Пошли за Павликом Фоминым, который жил неподалеку. Но у Павлика болел живот. В лапту играть его не пустили, и сидел он дома совсем печальный, потому что выпил недавно касторки.
Что тут будешь делать? Где взять четвертого? Вот Васька и говорит Кольке:
- А что, если давай позовем Нюрку?!
- Давай, - согласился Колька, - у нее ноги вон какие длинные, она не хуже козы бегает.
Исайка согласился тоже.
- Только, - говорит Исайка, - хоть у меня ноги и короткие, а я тоже хорошо бегаю, потому что Нюрка без припрыга бегает, а я с припрыгом.
Позвали Нюрку.
- Иди, Нюрка, с нами в лапту играть.
Нюрка сначала очень удивилась. Но потом, видя, что ребята всерьез зовут, ответила:
- Я-то бы пошла, да мне сначала огурцы полить надо. А то взойдет солнце, и рассада повянет.
Увидали ребята, что дело это с поливкой долгое будет. Тут Исайка и выдумал:
- Давайте мы тоже поливать будем. Одни воду подтаскивают, другие поливают, тогда раз-раз - и готово. А то одна она и до полдня прокопается.
Так и сделали. Сыграли в лапту десять конов. Сбегали на речку купаться. Потом Исайка с отцом уехали в город. И с того-то самого дня подружились Васька и Колька с Нюркой.
Жили они от Москвы недалеко, в поселке, у самого края. Дальше начиналось поле, поросшее мелким кустарником. А еще дальше, на горе, виднелась мельница, церковь и несколько домиков с красными крышами - то ли станция, то ли деревенька, - издалека не разберешь.
Как-то Васька спросил у отца, как называется эта деревенька.
- Это не настоящая, - ответил отец, - это все нарочно сделано.
- Как же не настоящая? - удивился Васька. - Как же не настоящая, когда и мельница, и церковь, и дома?.. Все видно.
- А так и не настоящая, - рассмеялся отец. - Отсюда кажется, что и мельница и дома… А подойдешь поближе, там ничего нет.
Удивился тогда Васька, но не поверил. И решил, что отец посмеялся или просто сказал так, чтобы от него отстали.
Полез к Кольке через заборную дыру. Глядит, а Колька с Нюркой сидят на заборе и что-то интересное в поле высматривают. Обиделся Васька и закричал им снизу:
- Вы что же это, сами интересное высматриваете, а меня не позвали?
А Колька отвечает:
- Мы только сейчас сами залезли. Я давно уже хотел сбегать за тобой. Залезай скорей на забор. Посмотри, какие красноармейцы с пушками приехали!
Залез Васька, смотрит: совсем рядом в кустах кони стоят, повозки на двух колесах и пушки.
- Ну и ну! - сказал Васька. - Это что же такое дальше будет…
- А вот посмотрим, - ответила Нюрка. - Мы уже давно здесь сидим и всё дожидаемся.
- Ладно, - напомнил им Васька, - другой раз и я тоже раньше вашего сяду и вам ничего не скажу.
Но все-таки на этот раз они не поссорились, потому что в кустах начиналось что-то очень занятное.
Лошадей у каждой пушки было по шесть штук - по три пары на пушку. Лошади отцепились от пушек как-то сразу, будто бы вагоны от паровоза. Красноармейцы возле пушек забегали и что-то такое крутили, ворочали, потом отбежали назад. Остался рядом с пушкой только один. И тот, который остался, держал в руке длинный шнур, привязанный к пушке.
- Ты, Колька, не знаешь, зачем это он за шнурок держится? - спросил Васька, усаживаясь поудобнее.
- Не знаю, - сознался Колька, - только если держится, то уж, значит, так нужно.
- Обязательно так нужно, - подтвердила Нюрка.
- А то если бы он не держался, тогда как же? - продолжал Колька.
- Ну, конечно, - согласился Васька, - если бы не держался, тогда как же?..
Но тут красноармейский командир, который стоял позади с телефонной трубкой, что-то громко закричал. Другой командир, который стоял поближе к пушке, тоже что-то крикнул, махнул рукой, и тогда красноармеец дернул за шнурок.
Сначала сверкнул огромный огонь. Потом так ударило, как будто бы гром грохнул над самой печной трубой.
Ребята слетели с забора на траву.
- Ну и бабахнуло! - сказал Васька, поднимаясь.
- Здорово бабахнуло, - согласилась побледневшая Нюрка.
- Это вот когда дернут, тогда и бабахнет, - объяснил Колька. - А вы говорите, зачем шнурок да зачем! Я теперь сразу угадал - зачем. А вот скажи, Васька, почему ты с забора соскочил и меня с Нюркой спихнул?
- Я не соскочил, - обиделся Васька. - Это Нюрка первая соскочила, тряхнула забор, я свалился.
- Я не первая, - отказалась Нюрка. - Если бы я первая, то как же бы я Кольке на спину упала?! Это он сам первый.
- Вот еще! - рассердился Колька. - Это ты просто побоялась в крапиву падать и нарочно выбрала так, чтобы мне на спину. А я вот не побоялся и всю руку изжег. - И, обернувшись к Ваське, он добавил: - Они все, девчонки, крапивы боятся. Куда уж им!
С тех пор красноармейцы с пушками приезжали часто. Только в среду да в понедельник стрельбы не бывало. А то каждый день.
Как только приедут артиллеристы, так бегут ребята прямо к кустам. Сядут на бугорочке, совсем близко, и смотрят: с бугорка все видно и все слышно. Слышно, как телефонист послушает в трубку и потом говорит командиру:
- Прицел 6–5, трубка 7–2.
Тогда командир кричит:
- Второе орудие!.. Прицел 6–5, трубка 7–2.
И бегут сразу красноармейцы ко второму орудию. Покрутят какое-то колесо, и орудие немного вверх приподнимается. Покрутят другое, и ствол орудия немного в сторону отойдет. Тут, когда нацелятся артиллеристы, командир махнет рукою - дернет красноармеец-наводчик за шнурок. Вот тебе и трах-бабах!
Куда летит снаряд - этого ребятам не видно. Но когда долетит и разорвется, то тогда уже видно, потому что над этим местом поднимется целое облако пыли и черного дыма.
И все снаряды рвались то около церкви, то около мельницы, то около домиков, которые виднелись далеко на горке.
- А страшно в той деревеньке жить! - сказала как-то Нюрка. - Я бы ни за что не осталась там жить. А ты, Васька?
- И я бы не остался, - ответил Васька. - А отчего это отец говорил, что там никакой деревеньки нет, и все это только отсюда кажется?
- Деревенька есть, - решил Колька, - да только из нее перед стрельбой все уходят.
- А лошадей куда?
- А лошадей тоже уводят.
- И коров тоже? - спросил Васька.
- И коров тоже, и разных там свиней, и баранов.
- И куриц тоже уводят? - полюбопытствовала Нюрка. - И уток тоже, и всех?
- Должно быть, уж и всех, - ответил Колька и замолчал, потому что самому ему чудным показалось такое дело.
Как раз тут стрельба окончилась, подвезли красноармейцам котел на колесах - кухню. Стал наливать им повар в котелки что-то - суп или борщ, а красноармейцы садились тут же на траву и ели. Тогда Васька сказал:
- Побежим домой. Я что-то тоже поесть захотел.
Но Колька остановил:
- Погоди-ка немного, сюда командир едет.
Подъехал верхом командир. И возле самого бугорка остановился: закурить захотел. Вынул папиросы, вынул спички, стал зажигать. Да тут то ли его коня слепень укусил, то ли просто он забаловался, а только дернулся конь и зафырчал.
Ухватился командир за повод.
- Стой, - говорит, - шальной! Чего крутишься?
А спички-то и выронил.
- Ребята, - попросил командир, - подайте-ка мне спички.
Васька всех ближе стоял. Схватил он коробку, да поскользнулся и упал. А Кольке обидно стало, что Васька подавать хочет. Подскочил он к Ваське и вырвал у него коробку. Васька как заорет да Кольку кулаком по голове. Тут и началась у них драка. А Нюрка тем временем тихонько, боком, боком… подобрала спички да и подала их командиру. Вот тебе и тихоня!
Посмеялся над ребятами командир, сказал им спасибо и ускакал.
Тогда Васька и Колька перестали драться и хотели отлупить Нюрку, зачем она со спичками вперед сунулась.
Но Нюрка испугалась и убежала. А разве ее, длинноногую, догонишь?!
Так вот и поссорились ребята. На другой день ни Васька к Кольке через заборную дыру не лезет, ни Колька к Ваське. А Нюрка тоже у себя на дворе возится.
Походил-походил по двору Васька - скучно! Достал палку, сел на нее верхом и проехал кругом двора три раза - все равно скучно. Заглянул он в дыру, видит - Колька с луком и стрелами ходит. В фуражку перо воткнул и будто бы индеец. Обидно стало Ваське. Просунул он голову в дыру и закричал:
- Отдай, Колька, перо, оно не твое, а наше! Это ты у нашего петуха из хвоста выщипал.
Тут Колька поднял с грядки ком земли. Как запустит его в Ваську, да прямо в живот! Хоть и не больно было Ваське, а все-таки он заревел.
Васькина мать на крыльцо вышла и начала Кольку ругать. Да и Ваське заодно попало. На другой день ребята - враги. На третий день - тоже враги.
А тут как раз подошло грибное время. Другие ребятишки с соседних улиц соберутся с утра и идут или в Борковский лес, или на Тихие овраги. Глядишь, к обеду тащат - кто корзинку, кто лукошко. Да грибы-то всё какие - белые! Сахар, а не грибы.
А Ваське одному идти скучно, он и не идет. Колька тоже не идет. А Нюрка и подавно - скучно одной.
Сидит как-то Васька у себя на дворе и играет в поезд. Паровоз у него хоть не настоящий, а из ящиков сделан, но все-таки интересно. Приладил он старую самоварную трубу да и дудит. Ду-у-у! А сам раскачивается. Ящики хотя и не едут, но стукаются один о другой. Так-так, так-так!.. Ну прямо как вагоны.
Вдруг слышит Васька - упало что-то рядом. Видит - стрела. И видит он, что высунул из дыры голову Колька, и жалко этому Кольке нечаянно улетевшей стрелы, и боится он пролезть за нею.
Посмотрел Васька и говорит:
- А хочешь, Колька, я тебе стрелу подам?
Покраснел Колька и молчит.
Слез тогда с паровоза Васька, поднял стрелу и подал Кольке. Взял Колька стрелу, ничего не сказал и ушел.
Походил, походил, а потом высунулся опять из дыры и кричит:
- А у меня, Васька, свисток, как у кондуктора, есть! Хочешь, я тебе дам поиграть? Только не насовсем.
Принес Колька свисток да так и остался на Васькином дворе. Наигрались и сговорились завтра утром за грибами идти.
Подошел Колька и забору и кричит:
- Нюрка! Пойдешь завтра за грибами?
А Нюрка боится.
- Вы, - говорит, - опять драться будете…
- Ну вот, драться… Что мы, хулиганы, что ли? Это только хулиганы каждый день дерутся. А мы разве каждый?..
Так и помирились.
Васька был неграмотным - мал еще. А Колька немного грамоте знал. Вечером, перед тем как лечь спать, подошел он к календарю, оторвал листочек и прочел на нем: "Вторник". Посмотрел на оставшийся листок и прочел: "Среда".
"Завтра уж среда", - подумал Колька и похвалился перед матерью:
- А я знаю, мама, почему среда средой называется. Это потому, что она посередке недели висит. Верно я говорю?
- Верно, - согласилась мать. - Ты бы лучше спать шел.
"И то правда, - подумал Колька. - Завтра вставать за грибами рано… в шесть часов".
Когда Колька уснул, вернулся с какого-то собрания отец. Посмотрел он на календарь и спросил:
- Разве у нас завтра среда?
- Нет, - ответила мать, - завтра еще только вторник. Это Колька по ошибке лишний листок вырвал. Вот оно и получилось, что завтра среда.
Вероятно, Колька и Васька проспали бы, если бы их не разбудила Нюрка. Солнце еще только взошло, трава была мокрая, и сначала босым ногам было холодно.
Направились в перелесок. Но грибов в перелеске попадалось немного, и ребята решили свернуть к Тихим оврагам, где кусты были погуще, а место посуше.
В корзине у Нюрки и Кольки лежало уже по нескольку штук, а у Васьки все еще ни одного.
- Ты, Нюрка, не иди со мной рядом, - попросил он, - а то ты все раньше меня срываешь. Ты иди лучше вбок, там и срывай.
- А ты не зевай, - ответила Нюрка и, кинувшись в кусты, вытащила оттуда большой крепкий березовик. - Вот смотри, какой ты гриб прозевал.
- Я не прозевал, - уныло ответил Васька, - я только хотел за куст посмотреть, а ты уже и выскочила.
Но вскоре, когда очутились они возле Тихих оврагов, то грибы начали попадаться так часто, что даже Васька нашел четыре осиновика да один белый - здоровый и без одной червинки.
Так бродили они по кустам долго, и уже высоко поднялось солнце и подсохла роса на полянках, когда вышли они на опушку.
- А ну-ка… а ну-ка, - сказал Колька, - посмотрите, ребята, куда мы зашли.
Высокий кустарник кончился. Дальше, насколько хватал глаз, расстилалось перед ними холмистое, покрытое мелкой порослью поле. И через то поле не пролегала ни одна проезжая дорога - всюду только кустики да трава. Торчало на том поле несколько высоких деревянных башенок, с пустыми площадками наверху. А вправо, не дальше чем за километр, увидали ребята ту самую деревеньку с мельницей и церковью, которая видна была с окраины их поселка.
- Пойдемте посмотрим, - предложил Колька. - Мы скоренько… Посмотрим только, а потом спустимся под гору, да все прямо, прямо… Так к дому и выйдем.
- А вдруг стрелять начнут?
- А что, если красноармейцы приедут? - почти в один голос спросили Васька и Нюрка.
- Сегодня не приедут. Сегодня среда, - успокоил их Колька. - Пойдемте посмотрим да и домой.
Идти пришлось по кочковатому, поросшему полю. И чем ближе подходили они, тем чаще попадались им бугры свежей, еще не заросшей травою земли, узкие глубокие канавы и круглые, залитые дождевой водой ямки.
Казалось, что огромный крот еще совсем недавно рылся в этом пустом и тихом поле.
- Это от снарядов, - догадался Колька. - Попадет снаряд в землю, рванет - вот тебе и яма. А вот это окопы. Сюда от пуль солдаты прячутся во время войны.
- Грязно очень, Колька, - с недоумением заглядывая в сырую глиняную канаву, сказала Нюрка. - Сюда если спрячешься, то вся вымажешься, потому что…
Но тут Васька, копавшийся около маленького кустика с почерневшей, точно опаленной листвой, закричал:
- Вот и нашел!.. Вот это так нашел!..
И он побежал к ним, держа что-то в руках.
Сначала ребята думали, что он тащит гриб, но когда он подбежал, то увидели они, что это не гриб, а толстый кусок металла с неровными острыми краями.
- Это осколок от снаряда, - опять догадался Колька. - Ты отдай мне его, Васька… Я тебе за него три гриба дам. Потрогай-ка, Нюрка, какой он тяжелый.
Но Нюрка поспешно отдернула руку и стала за спину Васьки.
- Положи его, Коленька, - робко попросила она. - А то вдруг он да и выстрелит.
- Глупая! - успокоил ее Колька. - Он уже выстреленный. Как же он без пороха выстрелит? Дай мне его, Васька, - попросил он опять, - а я тебе за него три гриба дам, да еще стрелу с гвоздем дам, как только домой придем.
- Что грибы! - ответил Васька, бережно засовывая осколок в корзину. - Грибы съешь, да и все. Я лучше не дам тебе его, Колька. Пускай он у меня будет. - Он помолчал, потом добавил: - А ты будешь приходить и смотреть. Как ты попросишь, так я тебе и дам посмотреть. Что мне, жалко, что ли? Смотри сколько хочешь.
* * *
Они подходили к деревеньке. Не видно было ни мужиков, ни ребятишек. Не хрюкали свиньи, не мычали коровы, не лаяли собаки, как будто бы все повымерли.
- Я говорил, что все ушли отсюда, - тихо сказал Колька. - Разве же тут можно жить? Смотри, какие снарядные ямины.
Сделали еще несколько шагов и остановились, широко вытаращив глаза. Только теперь разглядели они, что деревеньки-то никакой и нет. И мельница, и церковь, и домики сделаны были из тонких выкрашенных досок, без стен и без крыш.
Как будто бы кто-то огромными ножницами вырезал раскрашенные картинки и приклеил их на подставки среди зеленого поля.
- Вот так деревня! Вот так мельница! - закричал маленький Васька. - А мы-то думали, думали…
Со смехом вбежали ребята в игрушечную деревеньку. Кругом росла высокая трава, было тихо. Жужжали шмели, и порхали яркие бабочки.
Ребята бегали вокруг раскрашенных домиков, рассматривая их со всех сторон. Здесь же, неподалеку, были врыты столбы, к которым были прибиты тяжелые, толстые доски, в некоторых местах разорванные и расщепленные снарядами. Это были мишени, по которым стреляли артиллеристы. Перед обманчивой деревенькой тянулись в два ряда изломанные окопы, окутанные ржавой колючей проволокой.
Вскоре ребята наткнулись на какой-то погреб. Дверь в погреб была приоткрыта. С робостью спустились они по каменным ступенькам и очутились в глубоком каменном подвале, куда едва доходил слабый дневной свет.
В подвале стояла скамья. К стене была приделана полочка, а на полочке торчал небольшой огарок свечи.
- Зажжем свечку, - предложил Колька. - У меня спички есть. Я с собой захватил, чтобы костер разжечь.
Он достал спички, но тут они услыхали доносившийся сверху лошадиный топот.
- Побежим лучше домой, - тихо предложила Нюрка.
- Сейчас побежим. Там, наверху, кто-то есть. Как только проедут, так и побежим. А то заругаться могут. Вы, скажут, зачем сюда лазили?
Топот смолк. Ребята выбрались из погреба и увидели, как скачут, удаляясь, двое кавалеристов.
- Посмотри на вышку, - показал Васька, - вон на ту… Туда кто-то забрался.
Посмотрели - и верно: на одной из вышек сидел человек, и отсюда он казался маленьким-маленьким, как воробей.
Хотели уже бежать домой, но тут Васька захныкал и заявил, что он в погребе позабыл осколок.
Полезли опять. Зажгли свечку. Теперь, при тусклом свете, можно было разглядеть сырые толстые стены из цемента и потолок, настланный из крепких железных балок.
Вдруг - глухой далекий гул заставил вздрогнуть ребятишек. Как будто где-то упало на землю огромное тяжелое бревно.
- Колька, - шепотом спросила Нюрка, - что это такое?
- Не знаю, - также шепотом ответил он.