- А кто это "другие"? - спросил Уклейкин.
- Парни, конечно. Ну, и девчата есть... Надо нам на курсы побольше комсомольцев послать.
- Это уж ты оставь, - махнул рукой Митя. - Вашей сестре там делать нечего.
- Это почему же?
- Ты, Ветлугина, и так при месте: командир на конюшне, - засмеялся Уклейкин. - Там тоже лошадиные силы...
Нюша нахмурилась.
Опять начинается этот старый, извечный разговор, смешки да шуточки: нельзя, не девичье дело, знай свой шесток... Вроде не старики эти парни, а в голове у них тоже не мало всякой трухи и завали.
- Вы, значит, орлы, соколы, трактористы с пеленок, а мы так себе, пустое место... - язвительно заговорила Нюша.
- Нет, вы слыхали? - развел руками Уклейкин, обращаясь к парням. - На трактор захотели... Это девки-то!..
- А что - девки? Что - девки? - обиделась Феня. - Кто в жнитво вас обтяпал? А на копке картошки? Уж помалкивали бы в тряпочку, тихоходы завзятые.
- Так то ж бабье дело... - не сдавался Уклейкин. - А тут трактор, техника. Сила нужна, смекалка! Одну турбурацию раскусить чего стоит...
- Карбюрацию, а не турбурацию, - поправила Нюша.
- Или там мотор завести... зараз надорветесь.
Парни захохотали. Девчата покраснели и подались назад.
- Куда вы, стойте! - задержала их Нюшка и обратилась к парням: - Хвастуны вы! А сами в тракторе ни уха ни рыла... Ну кто из вас мотор заведет?
Парни замялись.
- Ни к чему это пока... все в свое время, - рассудительно сказал Уклейкин.
- Скажите прямо - гайка слаба, - бросила Нюша. Ее разбирала злость и досада. - Вот глядите, как надо!
Поплевав на ладони, она подошла к трактору и взялась за заводную ручку.
Таня схватила подругу за рукав:
- Что ты!.. Чужая ж машина... нельзя! Но Нюшу было уже не удержать.
Покраснев от натуги, она раз, другой повернула заводную ручку, и неостывший мотор заработал.
- Тоже мне турбурация... - кинула она Уклейкину.
Села на железное пружинящее сиденье и оглядела рычаги управления. Нет, кажется, все так же, как и у "Путиловца"! Нюша включила первую скорость, выжала сцепление, прибавила газ. Мотор взревел, машину неистово залихорадило, и она рывком тронулась с места.
"Газую чересчур, все перезабыла", - спохватилась Нюша, сбавляя подачу газа.
Мотор заработал ровнее. Нюша вырулила машину на дорогу и, судорожно вцепившись руками в железную баранку, повела трактор вдоль Кольцовки.
Парни переглянулись, пожали плечами, а девчата, не скрывая довольных улыбок, замахали подруге руками и побежали вслед за трактором.
Зойка даже уселась на волочащиеся за машиной бревна и показала Уклейкину "нос". Только Таня не могла успокоиться.
- Нюша, стой! Куда ты? Не надо! - кричала она. Нюша и сама понимала, что парни достаточно посрамлены и пора бы остановить машину, но в то же время неудержимо хотелось провести ее вдоль улицы.
"Еще чуточку проеду, - думала она. - Вон до той избы.. Еще немножко!"
Проплывала мимо одна изба, другая, третья, а трактор все шел и шел, волоча за собой связанные цепью бревна.
Показался конец деревни и наезженный поворот к МТС. И вновь Нюша решила остановиться, но потом сообразила, что нельзя загораживать трактором дорогу, и свернула к МТС.
Но свернула довольно круто, не рассчитав угла поворота, и длинные бревна с треском опрокинули хлипкую изгородь палисадника, помяли кусты сирени и, зацепив угол старой избы, обломали концы нижних венцов.
Девчата испуганно закричали, и Нюша, резко затормозив, остановила трактор.
Из избы выскочила простоволосая Дарья Карпухина.
С тех пор как мимо ее дома наторили дорогу к МТС, Карпухиным не стало покоя ни днем ни ночью. От тракторов дрожал весь дом, звенели стекла в рамах, по ночам свет фар будил ребятишек.
Увидев сейчас опрокинутую изгородь, помятые кусты, обломанный угол избы, а на тракторе Нюшку Ветлугину, Дарья на мгновение потеряла даже дар речи. Потом выломила жердь из изгороди и бросилась на самозванную трактористку:
- Держись, окаянная девка! Как сноп тебя обмолочу!.. Девчата схватили рассвирепевшую Дарью за руки и принялись умолять ее не гневаться на Нюшку.
- Антон идет! - вдруг сообщила Таня. - Ой, что-то будет! Нюшка, убегай...
Прикусив губу, Нюша поглядела вдоль дороги, но с трактора не сошла.
Сопровождаемый парнями, Антон, запыхавшись, подбежал к трактору. Узнав, что машину увела Нюшка Ветлугина, он развел руками:
- Ты?! Ты умеешь водить трактор?..
- Вспомнила... Вот только разворот не получился... бревна очень длинные... - смущенно призналась Нюша, спрыгивая с трактора.
Парни осматривали развороченный угол избы и прикидывали, в какую копеечку влетит теперь Нюшке ремонт дома и палисадника.
- Вот это завела трактор! - посмеивались они.
- Так дело пойдет - всю деревню порушить можно!
- Прощай заборы и палисадники!
- Ну и ладно! - вспыхнула Нюша и с вызовом посмотрела на парней. - А все равно мы свое докажем.. Будем тракторы водить! Будем! И вы не очень-то задавайтесь!..
- Куда нам!.. - хихикнул Уклейкин. - Женщинам дорогу, мужчинам тротуар!..
- А вот увидите... Пойдем в эмтээс, на курсы и запишемся. Еще как примут-то! Ручаюсь! Правда, Антон?
- Чего ж... могут и принять! - поддержал Антон, любуясь девушкой. Он вдруг сбил на затылок кубанку и строго прикрикнул на Дарью, которая все еще рвалась к Нюшке: - Ша, тетя! Хватит надрываться! Не видишь, учится дивчина... Практику проходит... А избу мы тебе починим... и изгородь поправим. Так, что ли, девчата?
Подруги Нюши согласно закивали.
НЕ ПОЛОЖЕНО
В этот день в Кольцовке только и было разговоров о том, как Нюшка Ветлугина самовольно увела эмтээсовский трактор, развалила у Дарьи Карпухиной палисадник и повредила избу.
Дома, за ужином, Горелов с ухмылкой сообщил Аграфене:
- Нюшка-то наша опять номера откалывает...
Покачав головой, Аграфена посмотрела на дочь:
- Зачем ты на машину-то полезла?
- Я, мама, на курсы пойду... трактористкой хочу быть.
- Трактористкой?! - ахнула Аграфена. - Да ты в уме, девка? Разве тебе за парнями угнаться?
- Ну что я поделаю, если мне учиться охота...
- Так учись, доченька! Учись! - подхватила мать. - Последнее отдам, ничего не пожалею. Хочешь, на докторшу пробивайся, хочешь - на учительницу...
- А меня вот к трактору тянет...
Аграфена с надеждой посмотрела на Горелова:
- Тихон, да скажи ты ей...
- Ну, ну, пусть скажет, - фыркнула Нюшка. - Он у нас тертый калач.
После отстранения от должности старшего конюха Горелов не раз ездил в город подыскивать работу, но ничего подходящего не находилось. Все чаще и чаще колхозники замечали его в чайных и закусочных в компании каких-то подозрительных собутыльников. И только неделю тому назад по рекомендации Ширяева Лощилин устроил Горелова работать в МТС кладовщиком на склад горючего. Тихона стали звать "главкеросинщиком", он ходил с важным деловым видом, каждый день являлся на работу, и это хоть как-то примирило с ним Аграфену.
- Что ж ей сказать? - заговорил Горелов. - Я вот каждый день в эмтээс тракторы вижу. Машины хитроумные, норовистые, кнутом их не погонишь. Начнут они в поле номера выкидывать, тут не то что девка - парень с головой на побегушках у машины будет.
- А я вот так хочу научиться, чтобы машина слушалась меня, чтобы ласковая была, добрая...
- Да где это видано, чтобы девка за машину садилась? - взмолилась Аграфена. - И не выдумывай, Нюшка, людей не смеши...
Разговор за ужином ни к чему не привел, и Нюша осталась при своем мнении.
В этот же вечер она собрала комсомольское собрание и сказала, что никакого доклада не будет, просто они поговорят о тракторных курсах и МТС. Попросила рассказать о тракторе Антона Осьмухина. Тот увлекся, проговорил минут сорок. Потом, как и полагалось, стали сочинять резолюцию. Кто-то внес предложение "принять трактор к сведению и руководству и считать комсомольцев мобилизованными на тракторный фронт".
- Как парням, так и девчатам, - добавила Нюшка и тут же открыла запись желающих поступить на курсы трактористов.
Записалось семь парней, а из девчат - Нюша, Таня, Зойка и Феня.
Через день Нюша решила пойти с подругами в МТС. Она проснулась чуть свет, достала из сундука новый шелковый полушалок, надела летние, кобеднешние туфли с галошами - это и были все ее обновки. Затем Нюша с грустью осмотрела свой видавший виды, заношенный, лоснящийся, точно натертый воском, кожушок - нет, в такой одежде идти, пожалуй, неудобно.
Она выглянула за дверь и, убедившись, что матери нет ни в сенях, ни на дворе, достала из чулана ее праздничную тонкого старинного сукна шубу и, быстро одевшись, выскочила на улицу.
"Я всего лишь на часок... мама и не узнает", - подумала Нюша, направляясь в избу-читальню, где должны были собраться девчата.
Первой пришла Таня, потом Феня Осьмухина. С большим запозданием явилась Зойка. Она сообщила, что ее мать уже узнала о походе девчат в МТС и не хотела ее никуда отпускать. Зойка еле вырвалась из дома.
- Ой, Нюшка, - шепнула она. - А может, не ходить в эмтээс-то. Все говорят, что с нами там и разговаривать не будут.
- Это еще что такое? - насупилась Нюша. - Чем мы парней хуже? Иль неполноправные какие, увечные... - И она повела девчат к усадьбе МТС.
Здесь было шумно и оживленно. Ревели моторы тракторов, урчали грузовики, звенело в мастерской железо, сновали рабочие. У конторы МТС толпились колхозные парни. Девчата вошли в длинный коридор. Пахло свежим деревом и лапником, что был настлан у порога. В углу стоял оцинкованный бачок с прикованной к нему на цепочке кружкой. Стены коридора оклеены разномастными бумажками: объявления, приказы, распоряжения, плакаты, лозунги. Где-то за стеной, как дятел по сухому дереву, стучала пишущая машинка.
- И впрямь, контора, - ахнула Зойка, вопросительно поглядев на Нюшу. - Нам-то к кому?
- Начнем с самого главного.
Нюша приоткрыла дверь с надписью "Директор МТС", просунула голову, спросила, можно ли войти, и, не получив ответа, потянула за собой девчат.
Директор МТС Репинский, пожилой, плотный мужчина с рыхлым бугристым лицом, одетый во френч защитного цвета, сидел за просторным столом и о чем-то разговаривал с механиком Лощилиным.
Между ними лежали густо смазанные тавотом шестеренки, втулки, кольца. Директор и механик брали их по очереди в руки, осматривали, затем клали обратно, и Лощилин начинал что-то писать, оставляя на бумаге маслянистые следы.
- Товарищ директор, мы к вам, - подала голос Нюша. Репинский поднял голову и мельком скользнул взглядом
по девчатам.
- А? Кто такие? По какому вопросу?
- Мы... мы кольцовские... из артели. Желаем на трактористок учиться.
- Что? Что такое? - переспросил директор. Нюша повторила свою просьбу.
Репинский с недоумением пожал плечами и покосился на механика:
- Слыхали, Николай Сергеевич? Девчата-то куда лезут. У нас что, парней на курсах не хватает?
- Что вы, Анатолий Лаврентьевич, - осклабился Лощилин. - С лихвой хватает... даже переизбыток. Я вам уже докладывал вчера. Кольцовская ячейка направила на курсы трактористов почти всех комсомольцев. А у нас и своих кадров достаточно. Так что многих парней приходится домой отсылать. О девчатах я уже и не говорю...
- Вы, девушки, не туда проситесь, - сочувственно сказал Репинский. - Вот если в уборщицы в контору или в истопницы - могу зачислить хоть сегодня же. А у трактора вам делать нечего!
- Как то есть нечего? - встрепенулась Нюша.
- А очень просто... Профессия эта исключительно мужская, для женщин никак не сподручна, и принять вас на курсы мы не имеем возможности.
- Вы еще скажете, что закон такой есть, чтобы девчат обижать?
- Закон не закон, а по инструкции не положено, - подтвердил Репинский.
Чувствуя, как заалело ее лицо, Нюша не посмела оглянуться на подруг. Ведь она же уверяла их, что им не имеют права отказать. И вдруг - какая-то инструкция... Нет, это не может быть... Нюша невольно подалась ближе к директору, и у нее хрипло вырвалось:
- А вы... вы покажите нам инструкцию эту самую.
- Что?! - удивился Репинский.
- Мы ж не какие-нибудь пришлые... - горячо и сбивчиво заговорила Нюша. - Мы насчет трактора на ячейке единогласно порешили! А вы нам про какую-то инструкцию... Покажите, и все тут... А то словно сговорились все: нельзя да не положено. Зачем же тогда хорошие слова на весь белый свет сказаны: женщинам дорогу! И еще товарищ Ленин про кухарку говорил, что она должна уметь государством править. А вы нас даже к машинам не подпускаете!
Лицо у Репинского вытянулось.
- Нет, вы только послушайте... - Он вновь обратился к механику: - Сейчас она нас за Можай загонит... Да ты что, барышня, поучать нас пришла, как эмтээс руководить да кого на курсы принимать? Не много ли на себя берешь...
- Иди-ка ты, деваха, отсюда, - с досадой отмахнулся Лощилин. - Нам работать надо.
- Да как же я уйду... - умоляюще начала было Нюша. Но в это время дверь распахнулась, и в кабинет директора ввалились ее мать, Дарья Карпухина и Матрена Осьмухина.
- Мама! - удивилась Нюша. - Ты зачем сюда?
- Так вот они где! - подозрительно оглядывая девчат, заговорила Дарья. - И Нюшка здесь непременно. - И она подтолкнула ближе к столу Аграфену: - Говори начальнику-то, выкладывай нашу заботу.
- Ты что же, заводиловка, делаешь-то? - набросилась на Нюшку Матрена. - Сама мужик мужиком растешь и девок за собой тянешь! В брюки скоро вырядишься, табак начнешь курить, а там, гляди, и к вину пристрастишься...
- Вы врите да не завирайтесь! - оборвала ее Нюша.
- В чем дело, гражданочка? - привстал из-за стола Репинский.
- Вы уж, товарищ директор, не слушайте ее, Нюшку-то мою, - с трудом заговорила Аграфена. - Она вот девок на курсы записывать привела... на трактористок. А только нет нашего согласия на это...
- Не желаем, чтобы девки прокоптились насквозь да керосином провоняли, - подхватила Матрена. - Кому они будут нужны такие?.. Всех женихов распугают...
- Позвольте, о чем разговор? - недоумевая, развел руками Репинский.
- О девках мы просить пришли, о дочерях, - пояснила Аграфена. - Не принимайте вы их на курсы. Не девичье это дело - за машину садиться...
- Да им так и сказано: девчат на курсы не принимаем... - пояснил Лощилин, догадавшись наконец, чего добиваются женщины. - Ведь так, Анатолий Лаврентьевич?
- Да, да... Не положено... - кивнул Репинский. - И пусть ваши дочери с таким вопросом больше меня не беспокоят.
- Вот спасибо, товарищ начальник, - поблагодарила Дарья. - С разумением рассудили, по совести. - И она махнула девчатам рукой: - Идите-ка вы по домам, чего тут мешаться.
Нюшка бросила на мать неприязненный взгляд и первая выскочила из кабинета директора. За ней, опередив женщин, вышли подруги.
Деревней они шагали торопливо, ссутулившись, стараясь не глядеть по сторонам - им казалось, что каждый встречный уже знает, как неудачно сходили они в МТС.
Распахнув полы материнской шубы и не замечая дороги, Нюша шла впереди девчат. Влажный ветер бил ей в лицо, остужал пылающие щеки. И как все это могло случиться? Сколько сил положила она, чтобы уговорить девчат пойти на курсы, а вот директор с механиком словно облили их ледяной водой. Да еще придумали какую-то инструкцию и это противное слово "не положено".
- Ну вот, - вздохнула Зойка. - Говорила я... не примут нас. Так оно и вышло.
- Да-а, - протянула Феня. - Получили от ворот поворот.
- Девки мы и есть девки! - продолжала Зойка. - Парням всюду дверь настежь, а нам и щелочки не осталось. Так и будем век вековать: кухарки да няньки... полы мой да с серпом спину гни. - И она вдруг дурашливо запела: - "А я баба глупая да неразумная..."
- Перестань! Чего ты голосишь! - прикрикнула на нее Нюшка и, помолчав, задумчиво сказала: - А давайте так учиться... без курсов... сами.
- Еще чего выдумаешь! - отмахнулась Феня.
- Серьезно говорю. Я книжки достану, плакаты. А если надо, и инструктор найдется.
- Это уж не Антошка ли Осьмухин? - фыркнула Зойка. - То-то он около тебя увивается... павлином ходит.
- А хотя бы и так... Чем он не инструктор? Лучший тракторист в эмтээс. Всегда помочь может... - Нюша оглядела подруг. - Ну, кто вместе со мной хочет заниматься?
Девчата молчали.
НОЧНОЕ ДЕЖУРСТВО
Как-то вечером Нюша пришла на конюшню, чтобы сменить мать:
- Иди, я тут одна управлюсь, а дома ребят кормить надо.
- И то пойду, - согласилась Аграфена. - А ты что ж, опять на ночь здесь останешься?
- Надо, мама... Время ж такое.
- Ох, эти лошади, - вздохнула Аграфена. - Совсем они нас скрутили. Корми их, пои, да еще ночью за ними доглядывай.
- А мне здесь совсем не плохо, - принялась уверять Нюша. - Я и соснуть могу, и книжку почитать... - И она показала матери крохотную клетушку при входе в конюшню, где на топчане лежал набитый сеном мешок, а на ящике, накрытом газетой, книжки и фонарь. На стене висел плакат со схематическим разрезом трактора.
- Хоромы, лучше не надо, - усмехнулась мать и покосилась на плакат. - Опять ты со своим трактором... Зачем это? Ведь отказали ж тебе...
- Раз отказали, два откажут, а на третий... видно будет, - буркнула Нюша и, помолчав, в сердцах добавила: - А все равно нет такого закона, чтоб девчат к машине не пускать. Нет вот и нет!
Аграфена сокрушенно покачала головой - и куда только несет дочку, какая сила поднимает ее!
После истории в МТС Нюша не на шутку разобиделась на мать и несколько дней не разговаривала с ней. Но потом они объяснились, и Аграфена призналась, что пойти к директору МТС ее вынудили Матрена и Дарья.
- Ну, просилась бы на курсы одна, - говорила мать, - это еще понять можно: ты же скаженная, отпетая. Все у тебя не так, как у людей... Но зачем же девчат за собой тянуть, головы им кружить. Вот матери и взбеленились...
- Да пойми же, - старалась объяснить Нюша, - какую силищу-то в деревню двинули... техника, машины. А кто теперь к этой технике не липнет: и чужаки всякие, и лишенцы, и сынки раскулаченных. Летят, как мошкара на свет. Кому же, как не нам, на курсы идти?.. Вот и Степка о том же пишет - не отступайте, девчата...
- Это вроде и так, - соглашалась Аграфена, а про себя думала, что теперь, после столкновения с директором МТС, Нюшка успокоится и забудет о курсах.
Но дочь, к ее удивлению, раздобыла книги, плакаты, наставления по тракторному делу и засела вместе с девчатами за самостоятельную учебу.
Наказав Нюшке крепче запереть изнутри ворота, Аграфена отправилась домой.
Нюша задала лошадям корму, напоила их и, выйдя наружу, присела у ворот конюшни на скамеечке.
Стояла тихая апрельская ночь. Густой молочный туман висел над землей, съедал последние снега. С крыши свисали длинные острые сосульки. За углом конюшни, в овраге еле слышно булькал ручей.
Но обманчивая была эта тишина.