СВОЯ БРИГАДА
Все повскакали с мест. Парни принялись вытаскивать в коридор скамейки. Гармонисты, словно моторы тракторов перед выездом в поле, опробовали гармони. В дверях уже толпились девчата из Кольцовки - наконец-то все трактористы в сборе и можно будет танцевать хоть до утра.
Нюша незаметно выскользнула за дверь - ей было не до танцев. На крыльце ее догнали подружки.
- Ой, Нюшка, а туфельки-то какие! - затараторила Зойка. - Отрада, загляденье! И почему только ты отказалась....
- Почему да зачем... - перебила ее Таня. - Нюшка же ясно сказала, совесть надо иметь. - И она с уважением посмотрела на подругу.
Горько и обидно, когда тебя незаслуженно ругают, а вот когда хвалят безо всякой причины, редко кто возразит против этого. Нюша же нашла в себе силы отказаться от незаслуженной похвалы. Значит, она все такая же, как и раньше, и не удалось Антону опутать ее. Вот если бы Степа знал об этом. Как бы он порадовался!
- А Кочетков-то как хорошо сказал, - заметила Феня. - "По примеру Ветлугиной"... И премию на стол.
К девчатам подошел Антон и шутливо распорядился:
- А ну, всем на танцы! Не срамить нашу бригаду!
Взяв Нюшу под руку, он отвел ее к мастерским и сообщил, что завтра они должны поехать в город, на областной слет передовиков-механизаторов.
- В область? На слет? - удивилась Нюша. - Да какие же мы передовики?
- Ну-ну, не прибедняйся. Начальство, оно знает, кого посылать. Все равно лучше нас с тобой в бригаде никто не работал... - Антон заглянул девушке в лицо. - Нам уже и командировки выписали. На три дня. Вот вместе и поедем.
Нюша покачала головой:
- После всего что было... Ну нет! Я на слет не ездок... Да и тебе не советую.
- Так командировки же готовы! - всполошился Антон.
- Пусть на других перепишут.
- И чудна́я же ты дивчина, - с сожалением сказал Антон. - Ей премию в зубы, а она брыкается.
- А тебе бы только жить по поговорке: дают - бери, бьют - беги, - усмехнулась Нюша. - Ну нет, я так не привыкла. У меня еще совесть есть.
- "Совесть, совесть"! - нахмурился Антон. - Да что вы одно заладили - то Фенька, теперь ты. Просто я работать умею. И машина меня слушается, начальство ценит. Что же мне теперь - от славы да от почета отказываться? И не моя вина, что в трактористы всякие недоделыши поналезли.
- Вон ты как о товарищах заговорил!
- Не о всех, конечно. Тебя я знаешь как уважаю. Ты любого парня за пояс заткнешь. - Антон схватил Нюшу за руку и привлек к себе. - Слушай, чего я думаю. Поработаем здесь еще годик, заручимся хорошими справками: так, мол, и так, передовики, премированные ударники, а потом в совхоз махнем. Или еще куда. Нам с тобой везде место найдется.
- Никуда я отсюда не собираюсь, - отстранясь, холодно сказала Нюша. - Ни с тобой, ни одна. И заруби себе на носу.
- Понимаю, - притворно вздохнул Антон. - Все дружка своего ждешь... Ковшова.
- Кого бы ни ждала - это моя забота.
- А дело-то с ним серьезнее получается, чем мы думали.
- Что - серьезнее? - насторожилась Нюша.
- Ну, это самое... хищение семенного зерна. Уже второй месяц следствие идет... Запутанное дельце, загадочное. Ты слышала, что в деревне начинают поговаривать? В тюрьме, мол, ни за что ни про что так долго держать не будут.
- Да ты что?.. - Нюша даже отступила назад. - И ты веришь этому?
Антон неопределенно пожал плечами:
- Я к тому, что всякие слухи пошли... И вообще, зачем тебе все это... Ну, скажем, вернется когда-нибудь Степка. А клеймо на нем все равно останется: в тюрьме побывал парень. Как тавро на лошади, на всю жизнь. Тебе-то каково будет... Подумай только.
У Нюши перехватило дыхание.
- Уходи, Осьмухин... Уходи! - хрипло выдавила она и бросилась прочь от мастерской.
Навстречу ей спешили девчата.
- О чем он с тобой? - нетерпеливо спросила Таня.
- Да так... о всяком, - тяжело дыша, ответила Нюша. - В город зовет... на слет ударников.
- Ну, а ты?
- Отказалась... Какая же я ударница! Только чужое место на слете занимать.
- Вот и зря, - сказала Таня. - Степу бы навестила, передачу ему отвезла... Поезжай, не отказывайся.
"И впрямь надо поехать", - подумала Нюша и обратилась к девчатам:
- Вы потанцуйте, коли охота. А я домой пойду... Что-то ноги гудят.
Подруги переглянулись.
Таня, в свою очередь, пожаловалась, что у нее от табачного дыма закружилась голова, Феня вспомнила про заболевшую мать, и девчата направились к Кольцовке. Зойка покосилась на дверь конторы, откуда доносились звуки гармошек, отчаянный топот ног и, вздохнув, поплелась за подружками.
По дороге девчата нагнали колхозников и Митю Горелова. Те неторопливо шагали по окаменевшей от мороза дороге и продолжали ругать МТС.
- А мы все еще сходуем, - сказал девчатам Анисим. - Жалко, словцо мне не дали, а то бы я разделал ваших молодцов под орех. Тоже мне ударники полей! Казакуем, тракторуем! Ты это здорово спесь-то с парней посбивала. Молодчина! А что туфель лишилась - не жалей. Разбогатеет колхоз - мы тебе две пары отвалим.
- Да что вы, дедушка! Я и не думаю о них!
- Здорово-то здорово! - вмешался в разговор Игнат Хорьков. - А все же вас, молодых, спросить надо. Вы же свои, кольцовские, а такую поганую работу в бригаде терпели?
- Мы-то при чем? - удивилась Зойка. - Пятая спица в колеснице... прицепщицы.
- Вы на машине сидите, и к земле ближе всех нас. Вот вам бы и доглядывать.
- Да много ли нас, кольцовских-то, в бригаде? - сказала Феня. - Все больше пришлые. Колхоз для них - дело далекое.
- Вот то-то и оно! - вздохнул Анисим. - Когда далекое да стороннее - толку не жди...
Показалась Кольцовка. Игнат Хорьков, Аграфена и Анисим пошли по своим домам. Девчата и Митя медленно брели вдоль улицы.
- Вот это да-а, - с досадой протянула Зойка. - Кто-то пахал, а мы за них в ответе. Дядя Игнат скажет тоже.
- А они, пожалуй, в чем-то правы, - задумчиво сказала Нюша. - И Степа Ковшов не раз говорил об этом...
- О чем? - переспросила Феня.
- А вот о чем. Надо нам свою бригаду собирать. Подобрать надежных кольцовских ребят и девчат... Кто, конечно, землю любит да с кого потом за работу спросить можно. Послать их зимой на курсы трактористов, а с весны - в поле. Чтобы на совесть работали, дружно, с охотой... И чтобы люди уважали таких трактористов и никто плохого слова про эмтээс сказать не посмел. Митя, ведь правильно я говорю?..
- Верно! - поддержал Митя. - Был такой план у Степы. Он все собирался на ячейке его обсудить. Да что там говорить много - нужна нам такая бригада. Еще как. Тут и слепому ясно.
- У нас и парней-то в селе почти не осталось, - заметила Зойка.
- А знаете, из кого бы я эту бригаду составила? - Нюша задорно оглядела подруг. - Из девчат. Да, да, вы не удивляйтесь! Не такие уж мы никчемушные... В первую очередь вас записала - вы же почти трактористки, потом человек десять новеньких бы позвала... Девчат в деревне хватит!
- Девчачья бригада! - вскрикнула Зойка. - Умора же!
- Для острастки Митю с Уклейкиным можно будет оставить, - улыбнулась Нюша. - Мужики все-таки, твердая рука...
- Да нашу сестру и на курсы-то не примут, - высказала сомнение Феня. - Будем, как в прошлом году, пороги эмтээс обивать.
- Но Нюша все же добилась своего, получила права, - сказал Митя.
- Так она измором начальство взяла.
- Ничего... Мы все теперь зубастее стали. Обломаем Репинского, - заверила Нюша и предложила поговорить о новой бригаде на ячейке.
НА БАЗАРЕ
Утром Ветлугину вызвал к себе Репинский, пожурил за вчерашнее анархическое выступление на собрании и сказал, чтобы собиралась в город на слет передовиков-механизаторов.
- Знаю, знаю, - поспешил он предупредить Нюшу, думая, что та станет отказываться. - Сейчас опять критику начнешь наводить. Изъяны, конечно, у нас есть, но все же наша эмтээс не хуже других работала. Надо видеть и достижения. Вот хотя бы, к примеру, тебя взять: первая дивчина на тракторе, неплохо овладела техникой... Почему бы тебе на слете не показаться?
- Хорошо! Я поеду, - согласилась Нюша, к немалому удивлению Репинского.
В этот же день вместе с группой трактористов из Кольцовской МТС она отправилась в город. Делегатов на совещание сопровождал механик Лощилин.
Слет должен был открыться вечером, и Нюша решила отнести Степе передачу. К тюрьме надо было идти через городскую площадь. День был базарный, и сотни подвод запрудили булыжную площадь. Съехавшиеся со всей округи крестьяне бойко торговали мясом, молоком, овощами, яблоками, зерном. Они шумели, перекликались, наперебой зазывали покупателей, расхваливали свой товар.
Нюшка с трудом пробиралась среди подвод.
На одной из телег она заметила краснобокие яблоки, не торгуясь, купила два десятка и сунула в узелок.
"Степе отнесу... пусть погрызет", - подумала она, и сердце ее заныло.
- Яблочки покупаешь? - вдруг услышала она голос Антона и быстро оглянулась.
У пивного ларька Антон с Лощилиным пили пузырчатое пиво и закусывали воблой. Антон был уже навеселе.
- А мы вот премию обмываем, - ухмыльнулся он. - Поддержи компанию, Нюша, пригубь за Николай Сергеича. Кто нас с тобой в передовики вывел? Он, дорогой наш механик...
- Ладно тебе, передовик, - перебил его Лощилин и скользнул взглядом по Нюше. - Видишь, недосуг Ветлугиной - с передачей торопится.
- А-а, - осклабился Антон. - Все ходит, носит, ножки бьет. Ну-ну, пусть старается... - Покачиваясь, он шагнул к Нюше и, схватив ее за руку, потянул к ларьку. - Ладно, успеешь еще...
Побледнев, Нюша с неприязнью вырвала руку и злым шепотом сказала:
- Не цепляй, Осьмухин. Пусти!
- Ну-ну, не расходись! Я ведь по-хорошему... - примиряюще заговорил Антон и вдруг насторожился: из рядов, где стояли подводы с зерном, донесся знакомый заливистый голос:
- А вот семенная пшеница!.. Отборная, сортовая, урожайная! Налетай, не зевай!
Удивленный Антон посмотрел на Нюшу:
- Слышишь! Никак, отчим твой зазывает... Горелов.
- Где Горелов? Откуда? - переспросил Лощилин.
Забыв про Антона, Нюша кинулась на голос. Лощилин с Антоном устремились за ней следом. Нюша протолкалась через толпу и увидела отчима.
Раскрасневшийся, потный и, видимо, уже изрядно под хмельком, он стоял у телеги, нагруженной пузатыми мешками, пересыпал с ладони на ладонь пшеничные зерна и громко зазывал покупателей.
- Папаше привет! - насмешливо сказала Нюша.
Горелов вздрогнул и растерянно улыбнулся:
- Фу-ты, Нюшка! Откуда взялась-то?
- Бойко же ты торгуешь! Из каких это урожаев только?
- Да вот... нашлись запасцы, - забормотал Горелов, воровато оглядываясь по сторонам.
- Какие запасцы... откуда? - встревожилась Нюша. - Да как ты смел наш хлеб продавать!..
- Это не наш... тут другое!
- Вы уж прямо скажите, - торопливо проговорил из-за Нюшкиной спины Лощилин. - Перекупили пшеничку у кого-нибудь... "
- Есть такое дело, - поспешно согласился Горелов. - Подзаработать малость хочу... - И он обратился к падчерице: - Ты уж того... не сказывай матери. Ругаться будет почем зря.
- Я спекулянтов не покрываю! - отрезала Нюша и подозрительно оглядела буланую неказистую лошаденку, запряженную в телегу. - А подвода у тебя чья? Это ведь не кольцовская.
- Нет, нет... Из другой деревни, - подтвердил Горелов. - Выручили добрые люди... Да вы-то откуда взялись?
- Мы на слет приехали, - сообщил Лощилин и, посмотрев на карманные часы, кивнул Антону и Нюше: - А нам, пожалуй, пора.
Но Нюша не собиралась уходить. Она погрузила руку в развязанный мешок и, набрав горсть зерна, пропустила его сквозь пальцы.
- И впрямь сортовая пшеница... Такую бы только сеять. И что за чудак продал ее тебе?
- Где там сортовая... - возразил Горелов. - Самая что ни на есть обыкновенная.
- А чего же зазывал да расхваливал: "семенная, урожайная..."?
- Какой же купец свой товар не хвалит? Не обманешь - не продашь. На том и базар держится, - забормотал Горелов и, метнув быстрый взгляд на Лощилина, с досадой отстранил Нюшку от телеги и прикрыл мешок. - Хватит тебе копаться. Ишь сколько зерна рассыпала...
Нюша усмехнулась и сунула руки в карманы курточки.
- Ладно, купец, торгуй!.. Строй палаты каменны на базарные денежки. - И она пошла прочь от телеги.
Лощилин и Антон догнали Нюшу около ларьков.
- Ну чего ты, Ветлугина? - принялся успокаивать ее Лощилин. - Стоит ли из-за отчима так расстраиваться... Что с него взять: запивоха, шабашник, ловчила. Купить-продать - первое его дело... Такого и могила не исправит.
Нюша вдруг оглянулась по сторонам и, достав из кармана щепотку пшеницы, показала ее механику и Антону.
- Нет, вы поглядите только, поглядите, - зашептала она. - Узнаете зерна?
Лощилин пожал плечами:
- Зерна как зерна... Самые обыкновенные.
- Ты, Нюшка, чудачка, - засмеялся Антон. - Что же они, зерна-то, меченые, что ли?
- А я узнала... Это же сортовая пшеница. Та самая, что нам в районе обменяли. Видите, какая она? Зерно полное, налитое, розовое. И на солнце даже просвечивает. Мне Степа все объяснил - это сортовая пшеница, высокоурожайная, морозоустойчивая...
- Ну и что из того? - спросил Лощилин.
- Как вы не понимаете! - огорченно вскрикнула Нюша и еще раз оглянулась по сторонам. - Мы же на след напали... Может, теперь и Степу удастся выручить...
- Каким это образом?
- Пятнадцать-то мешков пшеницы так и не нашли тогда у Ковшовых. А они вот где оказались, на базаре... Значит, Горелов знает, откуда эти мешки... У него теперь все нити в руках.
Антон опять засмеялся, а Лощилин покачал головой.
- Ветлугина думает, что эта пшеница из их колхоза. Разве сортовые семена не могли быть в другой артели?
- Могли, конечно, - согласилась Нюша. - Только чудно как-то! Зачем же хорошие семена на базаре продавать?.. Их сеять надо было.
- Значит, не успели... Или земли не хватило, - заметил Лощилин.
- А все равно Горелова надо выспросить, - настаивала Нюша. Она вдруг схватила Лощилина за руку и умоляюще заглянула в лицо. - Пойдемте к отчиму, попытаем его... Чья у него пшеница, откуда?
- Не скажет, пожалуй, - помедлив, ответил Лощилин. - Хозяина не захочет выдавать.
- А может, он сам... сам в чем замешан? - похолодев, зашептала Нюша. - Тогда вот что... Кликнем милиционера. Пусть он Горелова задержит. И хлеб чтобы до выяснения не продавали... - Вытянув шею, она принялась глазами отыскивать постового.
- Да ты что! Рехнулась! - прикрикнул на нее Лощилин. - При чем здесь милиционер? Какие у тебя доказательства? Хочешь человека ни за что оклеветать?
- Ты, Нюшка, не горячись, - поддержал Лощилина Антон. - За клевету и под суд угодить можно...
- Ладно, не отчаивайся, - успокоил ее Лощилин. - Никуда твой отчим не денется. Вернемся домой и обо всем его допросим... А сейчас иди куда тебе нужно... Да не запаздывай, скоро слет начнется.
Нюша пошла к тюрьме и все время думала об одном: неужели этот клубок со Степой не распутается?.. Она вложила в узелок завернутую в бумажку щепотку зерна, а в письме сделала приписку: "Посылаю тебе зерна пшеницы. Сообщи, узнаешь ли ее? Это очень важно!"
Через полчаса надзиратель передал Нюше ответ. Степа сообщал, что к следователю его больше не вызывают, дело о нем замерло и он совсем замучился от ожидания, тоски и безделья.
Дальше Степа писал, что насчет тракторной бригады девчата придумали очень здорово, но предупреждал, чтобы они держали ухо востро - недруги и недоброжелатели в МТС всегда найдутся.
А в самом конце записки было написано: "Пшеницу узнал сразу. Это тот самый сорт, которым мы должны были засеять осенью наши поля. Сообщи: в чем дело?"
Нюша обрадовалась - значит, она не ошиблась, не зря обратила внимание на пшеницу. Нет, тут дело нечисто, если Горелов так выкручивался и старался сбить ее с толку. А раз так, надо не упускать кончик, тянуть за него, пока не размотается весь клубок.
"Подожди, Степа, помучайся еще немного, может, скоро все и прояснится..."
Сунув записку за пазуху, Нюша вновь направилась на базар. Сейчас она еще раз поговорит с отчимом, разузнает все подробности об этой пшенице.
Но на базаре Горелова уже не было.
"Вот и опоздала", - пожалела Нюша и спросила бородатого старика, торгующего овсом, давно ли распродал пшеницу его сосед, долговязый, усатый мужчина в галифе.
- А он не стал ее и продавать, - сказал старик. - Как вы давеча с ним поговорили, он зараз лавочку закрыл и уехал, как наскипидаренный. И чего это вы ему сказали?..
- Куда уехал?
- Вот уж об этом он мне не доложился. Домой, полагать надо.
Нюша ничего не понимала. В этот же день, не дожидаясь открытия слета, она вернулась в Кольцовку.
Торопливо вошла в дом, оглядела избу и спросила у матери, где отчим.
- А кто его ведает, - с досадой ответила Аграфена. - Как ушел ни свет ни заря, так и не заявлялся. Все по округе шастает, легкие рубли сбивает. А чего тебе вспомнилось? Не очень ведь ты по нему скучаешь...
- А вот сегодня соскучилась, - нахмурилась Нюша и рассказала о своих подозрениях.
Аграфена схватилась за грудь:
- Да что ты, Нюшка... И так за Тишей недобрая молва тянется... А тут такое ли дело... подумать страшно. - И она попросила дочь до прихода Тихона никому ничего не рассказывать...
...В полночь в Кольцовку вернулся Лощилин. Когда заспанный Павел Трофимович впустил его в сени, механик тут же, в темноте, ударил Ширяева по лицу и с бешеной яростью втолкнул в пристройку.
- Да вы что... с цепи сорвались, - взмолился Павел Трофимович. - Перепились в городе-то, ополоумели... на людей бросаетесь!
- Убить вас мало, - тяжело дыша, процедил Лощилин. Он закрыл дверь на крючок и осветил лицо Ширяева. - Признавайтесь, куда хлеб подевали?.. Ну, тот самый, семенной?..
- Как с вами тогда обговорили, так все и сделано было, - поспешно заговорил Павел Трофимович, опасливо поглядывая на механика. - Пять мешков Ковшову подбросили, остальные мы с Гореловым в лесу закопали, в овраге. И хворостом завалили.
- Врете! - перебил его Лощилин. - Вам с Гореловым что было сказано: остатки хлеба уничтожить! Хоть в огонь бросьте, хоть в омут! Чтобы никаких следов не осталось. А вы вместо этого припрятали пшеницу у своего свата в Торбееве. Поживиться захотели, спекульнуть.
- И в мыслях такого не было, - обиделся Ширяев.
- Довольно изворачиваться! - прикрикнул Лощилин и рассказал о встрече на базаре с Гореловым, о мешках с пшеницей, о подозрениях Нюшки Ветлугиной, об ее исчезновении со слета. - Ну, что теперь скажете?
- Винюсь, Николай Сергеевич! Бес попутал... - тихо признался он. - Жалко было добро-то губить... вот мы и надумали...
- Дурни безмозглые! Сквалыги! - выругался Лощилин. - Погнались за рублем, а погорите на тысячи... Может, Ветлугина уже в милицию заявила. Может, с Горелова сейчас показания снимают...