- Большая. - Дмитрий знал, что авансы будут выдаваться лишь после заседания комиссии. - Пока деньги не взяты, вы вольная птица, одни разговоры, что завербовались. Скажете, что раздумали, вас вычеркнут. Многие так поступают. Подругу тоже оформим, это обещаю. Кстати, об институте - я сам учусь на заочном. Кто хочет, тот своего добьется, а помощь у нас окажут.
Валя покачала головой. Он понял, что дальше уговаривать нет смысла. Настроение у него стало еще хуже. Он подошел к братьям Внуковым, стоявшим у щита с надписью: "Поселок Рудный". Внуковы подшучивали над невзрачным видом бараков.
- Все раздумываете, куда ехать? - спросил Дмитрий. - Ищете местечко, где бы работа покороче, а рубли подлиннее?
- Правильно! - с удовольствием подхватил старший. - Мы науку изучали: труд превратил обезьяну в человека, а человека - в верблюда.
- Вот, вот! - Рассерженный Дмитрий закивал головой. - Самая короткая работа - валяться на печи, самый длинный рубль - чужой. Дойдете до этого с такой наукой.
Он хотел уйти, но старший задержал его.
- Слушай, начальник! Ты человек с головой, пойми нас. Не светит мне с братом в Москве, задумали жизнь на новом месте… Конечно, и у него, и у меня - биография, не без того… Теперь беремся за ум, понял? Я слесарь шестого разряда, Сашок тоже вытягивается… Возьми нас, не подведем!
Он подал Дмитрию паспорт и трудовые книжки. Вряд ли эти парни могли оказаться хорошими работниками, но лучших не было.
- Без производственной характеристики не пойдет, - предупредил Дмитрий.
- Не сомневайся! Вот от начальника цеха - так расписал, что сам удивился, какие хорошие. А это от завкома - похолоднее…
- Ладно, пошли оформляться.
Старший подмигнул брату.
Прогулка Дмитрия по приемной произвела неожиданное действие и на девушку в зеленом платье, хотя он обошел ее. Она порывисто вошла в комнату вербовщиков и направилась к его столу. Он так удивился, что не обрадовался. Его удивление увеличилось, когда он перелистал ее документы. Люди, устроенные, как она, обычно не меняют столицы на глушь. В ее покрасневшем лице было смущение и решимость, ему показалось, что она одинаково способна заплакать и гневно закричать.
- Вы, значит, к нам? - начал он. - В глушь?
- К вам, - ответила она. - В глушь. Вас удивляет?
- Да, - признался он. - Вы старший лаборант в научно-исследовательском институте, зарабатываете около восьмисот в месяц, работа - легкая и интересная… У нас ничего похожего не будет. Я нанимаю строительных рабочих, а не лаборантов, зарплата - как выработаете…
Она прервала его с раздражением:
- Вы вербовщик или отговорщик? Я и без вас знаю, что сибирская тайга не похожа на московские бульвары.
Дмитрий, пожав плечами, записал: "Елена Никитина, 1936 года рождения, член ВЛКСМ" и передал документы помощнице.
- Оформляйте на комиссию в качестве ученика-штукатура.
Девушка расписалась в бланках и ушла, не простившись.
В приемную влетел запыхавшийся Игорь. За ним торопилась худенькая, как и он, женщина с рано постаревшим лицом и печальными глазами.
- Здесь, мама! - крикнул Игорь. - Идем скорее!
- Игорек! - сказала женщина. - Может быть, ты передумаешь? Очень прошу, милый, оставайся!
Она вытащила из сумочки платочек.
- Мама, не смей! - сердито зашептал Игорь. - Я же тебе говорил, никаких слез! Входи сюда.
Он пропустил мать вперед и обратился к Дмитрию:
- Вы спрашивали насчет маминого согласия. Она согласна.
Дмитрий повернулся к женщине.
- Ваша фамилия Суворина? Присаживайтесь, пожалуйста. Вы не возражаете против отъезда сына к лам на строительство?
- Ну, как не возражаю? - сказала Суворина, с трудом удерживаясь от слез. - Вы не представляете, до чего мне тяжело расставаться с Игорьком. Только я ничего не могу поделать. У него железный характер, весь в покойного отца.
- Мама! - воскликнул Игорь, побледнев.
- Слышу, слышу, Игорек!
- Я все-таки не понимаю, товарищ Суворина, отпускаете вы сына или нет? Даете согласие на его отъезд?
- Отпускаю, - проговорила Суворина, не справившись со слезами. - Даю согласие.
Пока сын заполнял анкеты и расписывался, она не отходила от стола. Игорь побаивался, что она не совладает снова со своими нервами, - покончив с бумагами, он выскочил в приемную.
- Мама, - сказал он, - мы вместе не пойдем. Не удобно устраивать провожалки. Я лучше вечер посижу дома.
- Игорек, - оказала она грустно. - Дай слово, что будешь писать. Если обещаешь, я уже ни разу не заплачу!
- Никогда! - отрезал он. - Ты узнаешь обо мне из газет или больше не услышишь ничего. Я своих слов не меняю.
Она любовалась его вспыхнувшим лицом, его решительным видом - печалилась о нем, гордилась им.
5
В райкоме появилась новая посетительница - высокая, очень красивая, вызывающе нарядная девушка того особого вида, который отличает людей, превращающих служение своей внешности в культ жизни. Она осмотрела фотографии и, достав зеркальце, деловито подкрасила губы. После этого она двинулась к вербовщикам.
- Скажите, - обратилась она сразу ко всем, бросая в пространство значительную, как подмигивание улыбку, - где здесь нанимают в отъезд?
- А вам куда, гражданочка? - лениво осведомился колымчанин. Наметанным глазом он определил, что девушку брать не следует. Представитель Норильска опустил голову в журнал, не вызывая желания к разговору. Колымчанин пояснил: - Места у нас на все вкусы. Кто о пурге мечтает, кто к комарам стремится.
- Фу, комары! - Девушка содрогнулась. - Нет, я хотела бы поехать, где не очень холодно и не очень жарко. Пусть далеко, только не слишком.
Колымчанин зевнул.
- Наши места вам не подойдут, мое, во всяком случае - далеко, холодно, пурга и комары, кое-где даже медведи… Девушек медведи не переносят.
Девушка оценила шутку и подарила колымчанину ласковый взгляд, но тут же с огорчением убедилась, что он хорошо бронирован равнодушием. Но у нее были другие приемы, она шагнула поближе к столу и просительно ожидала, что он еще скажет. Он спросил грубо:
- А вы имеете строительную специальность? И вообще - комсомолка?
- Нет не комсомолка. То есть была - два года назад… Но мне говорили, что и беспартийной молодежи дают путевки, если характеристики в порядке. - Она рылась в сумочке. - У меня заведующий подписал, комсорг, профорг, я вам покажу…
- Да нет, вы не поняли. Строительная специальность есть?
- Как вам сказать? Я строителей знаю… Я официантка в строительной столовой. У нас все бывают - бульдозеристы, крановщики, штукатуры… Но так, чтобы сама - нет, не приходилось…
- Не подходите! Берем одних строительных рабочих. Она с обидой оглянулась на другие столы.
- Почему только строителей? А разве строители не едят? Я могу и поваром. Нет, в самом деле, неужели нельзя?
Теперь она обращалась больше к Дмитрию, чем к колымчанину, она уловила в глазах Дмитрия сочувствие. Но Дмитрий смотрел уже не на нее, а в окно.
- Человек добровольно уезжает из Москвы в дикие края, чтоб помочь, а ему не дают! - сказала девушка. - Куда это годится? Я буду жаловаться в райком партии, вот увидите.
Никто ей не ответил. Она вышла, хлопнула дверью. В приемной околачивались Георгий с братом, она гневно отвернулась от них.
Георгий, однако, не принадлежал к, тем, кто пугается сердитого выражения девичьих лиц.
- Жуткая деваха, - сказал он брату с уважением. - Схватил, какие модные глаза носит? Салатно-зеленые, ресницы, как проволоки. Никогда не видел таких хорошо сработанных глаз. Фигура тоже красноречивая - все на месте, что требуется. Похоже, ее выставили по первому разряду. Может, поедет с нами? Рискнем поговорить?
- Рискнем, - согласился на все готовый брат.
- Простите, конечно, за нахальство, - начал Георгий, подойдя к девушке. - Мы с братом интересуемся, что могло огорчить такую приятную особу? Сами завербовались в Рудный, ну, если требуется всяческое содействие!.. Разрешите познакомиться - Георгий, брат - Сашок…
- Я - Вера, - ответила девушка, немного отходя. - Противный народ вербовщики! Не берут без строительной специальности. А мне надоело в Москве, честное слово! Другие же едут, почему мне нельзя?
- Правильно! Глупо всю жизнь в Москве. У нас с Сашком тоже… Кругом асфальт, а жизнь по кочкам и колдобинкам… А что не берут - вздор! Там молодой сидит, заметили? - Она кивнула головой. - Ему до зарезу нужны каменщики и штукатуры. Самая дефицитная специальность.
- Ну, что - в штукатуры!..
- Да вы только запишитесь! Придем, разберемся, что к чему. Главное - убедить.
Они еще долго шептались в углу. А когда Дмитрий, затосковав за пустым столом, опять появился в приемной, Вера направилась к нему. Она так радостно заулыбалась, словно он шел к ней на свидание.
- Я хочу с вами поговорить - можно? - пропела она нежным голосом и вспыхнула. Дмитрий, польщенный, смущением девушки, снисходительно ждал продолжения, хотя догадывался, о чем пойдёт речь. - Возьмите меня - мечтаю к вам!
Дмитрий разъяснил, что с удовольствием бы принял такую интересную девушку, тем более - у них все больше парни. Но ему нужны строители, а не официанты. Нет, она понимает? Люди, которые возводят стены, обтесывают бревна.
- Поверьте, лучше меня не найдете! - воскликнула она. - Разве я отказываюсь штукатурить? Только научите!
Он, однако, был не так прост, как ей показалось.
- Хорошо, я вас возьму! Но в заявлении вы укажете, что хотите учиться на строителя.
Это было не совсем то, чего Вера хотела, но спорить она побоялась.
Минут через двадцать, довольная, она выскочила из комнаты вербовщиков и побежала к выходу. Здесь ее поджидали братья Внуковы. Они без объяснений поняли, что все благополучно.
- Что я вам говорил! - воскликнул Георгий. - Пробойная штука - обещание! Пообещать не трудно, а на людей действует. Теперь, Верочка, нужно отпраздновать знакомство и путевочку!
Она отнекивалась. Нет, как-нибудь в другой раз. Тем более, что пока нет главного - путевки. Говорят, на комиссии задают трудные вопросы…
- Чепуха - трудные вопросы! У них план вербовки, надо же его выполнить! Видали плакаты: "Москва помогает стройкам коммунизма!" Идемте, Верочка, у Сашка в горле пересохло - просит человек сто грамм живительного. Мы ведь не что-нибудь, а культурно - отобедать!
6
После того, как схлынула первая толпа вербующихся, у всех столов установилась тишина. Вербовщики перебелили списки принятых, закусили в буфете, ждали новеньких. Появлялись поодиночке, то парни, то девушки, один раз показалась семья - муж, жена, двое подростков-детей. Им разъяснили, что тут происходит комсомольский набор, для остальных существует свой порядок найма - через отделы кадров. Семья удалилась рассерженная.
В это время Светлана прибежала со справкой. Комендант институтского общежития свидетельствовал, что в его доме временно поселена иногородняя Светлана Белицкая, приехавшая для поступления в институт. Московской прописки документ заменить не мог, но объяснял законность появления Светланы в московском райкоме. Здесь ее ждала новая неожиданность.
- Секретарь у себя, - сказала Валя. - Можно пойти. Только, знаешь, я раздумала ехать в Норильск. Поедем лучше в Рудный.
Светлана, возмущенная, потребовала объяснений, но Валя путалась и ничего толком не объяснила. Ее страшили пурга и Северное сияние, и уже не так привлекал институт, все равно год они потеряли, это видно по всему. Светлана подтащила подругу к щиту и ткнула на фотографию барака, даже слепым было видно, что жить в таком сарае немыслимо - теснота, глушь, дикая река, дикая тайга и небо какое-то хмурое и неприбранное, совсем не ясное, каким ему следует быть. Но Валю не пугала теснота, земля была как земля, не хуже, чем в других местах, а к небу она равнодушна, ей всякое подходит.
Тогда Светлана догадалась, что произошло в ее отсутствие.
- Это все тот волосатик наплел! Увидел, что меня нет, и подобрался! Не спорь, не хочу ничего слушать! Слышишь, не смей оправдываться!
Валя молчала. Светлана заговорила еще горячей.
- Я еду в Норильск, так и знай! Я не из тех, кого первый попавшийся проходимец сражает ласковым взглядом.
- Как хочешь, Светочка, - сказала Валя. - Я поеду в Рудный.
Светлана от ожесточения заплакала, не стесняясь людей. Она всхлипывала, вытирала глаза, отворачивалась от подруги. Еще несколько минут она надеялась, что на Валю подействуют ее слезы. Но та была грустна и молчалива, она всегда бывала такой, когда шла против воли друзей. Светлана успела уже узнать - в эти минуты ее ничем не переубедить. Она сердито схватила ее за руку.
- Пойдем! Я не могу тебя покинуть, без меня ты пропадешь, ты слишком веришь каждому прохвосту. И знай: я его ненавижу! И не допущу, если он станет задуривать тебя.
- Светочка, - сказала обрадованная Валя. - Ты хорошая!..
- Не смей! - закричала Светлана. - Я не хорошая, а разумная, и кто плохой, того вижу насквозь! Что же ты стоишь? Идем, пока я не раздумала.
У двери к вербовщикам Светлана потребовала у Вали зеркальце.
- Ужас просто! Все глаза заплаканные. Вот до чего ты меня доводишь!
У Дмитрия уже не было такой нужды в людях, как утром, когда казалось, что его стол обходят. Но он с удовольствием принял двух новых рабочих. Он благодарно улыбнулся Вале, та опустила голову. Светлана с неприязнью наблюдала и за его улыбкой, и за смущением подруги.
- Завтра комиссия, - напомнил Дмитрий. Светлана заторопилась к секретарю. Но секретарь ушел на бюро.
- Все ты виновата, - упрекнула Светлана. - Твои перебежки с места на место. Вот и секретаря нет. Теперь жди до завтрашней комиссии.
Она хмурилась и не глядела на расстроенную Валю.
7
С утра рассматривали заявления лиц, вербующихся в Норильск и Колыму, после обеда - остальных. Но никто не хотел отсиживаться до обеда. Ровно в десять в приемной появились братья Внуковы, Валя и Светлана, Игорь, Вера, Вася и Леша. Немного позже пришла и Лена и, как вчера, стала в сторонку, ни с кем не разговаривая.
Вербующиеся в Рудный встретились, как старые знакомые.
- Строительно-таежное здрасте будущему трудовому герою! - приветствовал Георгий Веру. - Как головешечка? Мы с Сашком еле доплыли - земля под ноги бросалась.
- Отстаньте! - Вера отмахнулась. - Ужас, как вы меня напоили! Утром подруги еле добудились. Я рассказала, с кем еду, многие завидуют, что завела интересное знакомство.
Георгий поклонился.
- Тронут, сдвинут и опрокинут! Большое благодарю. Сашок, здоровайся, ты в порядочном обществе. С нами не пропадешь, Верочка. Мы народ компанейский - для вас и рубашку с вас, ничего у приятеля не пожалеем!
Саша что-то пробурчал, протягивая руку.
Курносый Вася свысока посмотрел на Лешу.
- У тебя, конечно, на приеме номер первый? Так куда же - в Норильск или Магадан? Ты ведь в какой-то столичный центр вербовался?
Вчерашняя обида у Леши не прошла. С него мигом слетело спокойствие.
- Чего пристаешь? Видали мы таких, что нос задирают! Еду в Рудный, а спрашиваться у тебя не буду.
- Врешь! По глазам вижу - заливаешь!
- Вот еще! - Леша презрительно покривился. - С чего нужно?
Вася потянул его за руку.
- Еще один из наших - Игорь. Пошли! Игорь застенчиво поклонился Васе и Леше.
- Как у тебя? - спросил Вася. - Доставил маму? Заявление приняли?
- Приняли. С мамой в порядке. Но я боюсь, как на комиссии?
- Путевку получишь, как дважды два, - заверил Вася. - Но лучше, если мама опять заявится, чтобы не подумали, что удираешь от семьи.
- Мама на работе, но обещалась к двум. Она всегда исполняет, что обещает.
Они втроем гуляли по коридору, толкались у двери секретаря, где заседала комиссия, и снова изучали фотографии на щитах.
Расстроенная Светлана пилила подругу:
- В конце-концов, пусть Рудный! Но должна же ты согласиться, что Калганов несолиден. Лысый, сразу видно, человек самостоятельный, он если скажет, прислушаются. А твой промямлит: "Я отобрал таких-то", ему ответят: "Ты отобрал, а мы разберем". С ним могут не посчитаться.
Первыми на прием пошла группа солдат, которым в этом году выходил срок службы. Командование увольняло их досрочно в связи с тем, что они вербовались на стройки коммунизма. Они явились целым подразделением вместе со своим командиром. Комиссия вызвала их всех разом, потом веселые солдаты повалили из кабинета. К ним кинулись с расспросами.