2. Рассказов Всеволода Иванова ("Жаровня архангела Гавриила" и "Хлеб" - революционно-крестьянский быт) - будет дослано с ближайшей оказией.
3. Баллады Вл. Познера ("Баллада о дезертире") - будет дослано.
Без этих недостающих, но уже готовых и одобренных к печати рукописей печатать Альманах нельзя.
Литературное общество "Серапионовы братья" предлагает альманах "1921" только в том виде, в каком он составлен редакционной комиссией, во главе которой стоит Максим Горький. Некоторые рукописи не перепечатаны на пишущей машинке.
Покорнейшая просьба о корректуре (если возможно) и о скорейшей присылке договора (в случае согласия издательства печатать Альманах).
В недатированном документе одновременно сообщалось, что все переговоры с "Серапионовыми братьями" должны идти через Слонимского.
Доверенность
Литературное общество "Серапионовы братья" поручает ведение переговоров и получение гонорара от издательства "Библион" члену Общества Михаилу Леонидовичу Слонимскому.
Мих. Зощенко
Виктор Шкловский
Всев. Иванов
Лев Лунц
Вениамин Зильбер
Е. Полонская
Ник. Радищев
Конст. Федин
Ник. Никитин
Только имени Владимира Познера тут не хватает. Причина простая: Познер уже весной навсегда уехал из России и поселился в Париже.
В июле "Библион" подтвердил получение рукописей и свою заинтересованность в публикации альманаха. Финская сторона обещала в скором будущем дать окончательное решение. Одновременно "Серапионам" заплатили часть гонораров, о чем в архиве "Библиона" сохранились две квитанции:
В счет гонорара по изданию альманаха № 1 Лит. общ. "Серапионовы братья", предложенного изд<->ву "Библион" или другому изд<->ву по усмотрению г. Тойкка, получил полторы тысячи (1.500) ф<инских> марок.
По уполномочию Общества
М. Слонимский
11. VII.21 г.
В счет гонорара по изданию альманаха № 1 Лит. общ. "Серапионовы братья", предложенного изд<->ву "Библион" или другому издательству по усмотрению г. А. В. Игельстрома, получил три тысячи (3.000) марок финских от г. Игельстрома.
По уполномочию Общества
М. Слонимский
11. VIII.21 г.
Петроград
Суммы - значительные. Всего "Серапионы" получили от финской стороны приблизительно 1500 долларов по курсу сегодняшнего дня. Названные в квитанциях Тойкка и Игельстром формально не были связаны с "Библионом", но из-за своих близких контактов с Петроградом они играли роль посредников. Гофрат, магистр Пиетари Тойкка работал в финляндской дипломатической миссии в Петрограде, а Андрей Игельстром был заведующим русским отделением библиотеки Хельсинкского университета. Летом 1921 года оба участвовали в работе КУБУ (Комиссии по улучшению быта ученых) в пользу голодающих петроградских ученых. В этой работе зарубежные организации играли большую роль, и среди них отличился Финляндский университетский комитет помощи страдающим русским ученым. Комитет обещал не только доставить продовольственные припасы и товары первой необходимости в распоряжение КУБУ, но и способствовать изданию новой русской научной литературы за границей. Инициатором комитета и движущей силой являлся как раз Игельстром. Вместе с Тойккой он участвовал и в собраниях КУБУ, где была возможность встречаться и с Горьким.
С Россией "Библион" связывал не только контакт с "Серапионовыми братьями". Весной и летом 1921 года издательство получило разные предложения из Советской России, но, пока у него не было своего постоянного уполномоченного представителя в Петрограде, решило не спешить с ответами. К несчастью, старания "Библиона" натолкнулись на визовые проблемы, и одновременно советской стороне стало ясно, что предлагаемые финские условия невыгодны, особенно в сравнении с немецкими. Интерес к "Библиону" падал, и все проекты издательства пришлось временно отложить, пока не выяснится экономическое положение.
В сентябре Игельстром еще раз подтвердил, что материал альманаха находился в Гельсингфорсе:
Издание Альманаха № 1 Лит. общ. "Серапионовы братья" передано книгоиздательству "Библион" в Гельсингфорсе.
Гельсингфорс, 8 сентября 1921.
А. В. Игельстром
Не зная сложности ситуации, "Серапионы" нетерпеливо ждали появления альманаха. Всеволод Иванов пока не послал своих обещанных рассказов в Гельсингфорс, но в середине сентября он просил Слонимского добавить его жену, Анну Веснину, "способную" писательницу из Пролеткульта, к числу авторов будущего сборника. Всерьез к его предложению, кажется, не отнеслись. В Париже В. Познер радовался сообщению Лунца, что альманах уже давно составлен и продан финнам.
Гржебин отказался от издания альманаха "1921" в пользу "Библиона", но к концу лета он опять заявил о своей заинтересованности, может быть из-за неопределенной позиции финнов. На заседании редакционной коллегии Петербургского отделения Госиздата в середине октября рассматривали отношение его издательства от 15 августа о разрешении печатать альманах "Серапионовых братьев". Разрешение дали, бумагу обещали, но название сборника попросили изменить. Очевидно, не хотели, чтобы альманах стал литературным памятником драматического 1921 года.
Для Гржебина разрешение, во всяком случае, пришло слишком поздно. Когда чиновники Госиздата собрались, чтобы с двухмесячной задержкой определиться по поводу ходатайства Гржебина, тот уже укладывал чемоданы, чтобы со своей семьей навсегда покинуть Россию. Вместе с ним поехал и Горький, по совету Ленина временно оставляя свою родину. Конечной целью Гржебина и Горького была Германия, но первой остановкой стал Гельсингфорс.
В столицу Финляндии Горький и Гржебин приехали 17 октября. В местной печати Гржебина назвали представителем "русских бумажных интересов", и Горький подтвердил, что главной задачей их поездки является выяснение возможности печатать труды русских ученых и литераторов за границей - в Финляндии, Швеции или Германии. Через неделю к Гржебину и Горькому в Гельсингфорсе присоединился академик С. Ольденбург с таким же поручением. С русскими гостями несколько раз встречались представители Финляндского университетского комитета - А. Игельстром, доцент В. Мансикка и профессор И. И. Миккола.
Про "Серапионовых братьев" и их альманах Горький, однако, не забыл. В беседе с писателем Ф. Фальковским, работающим журналистом в местной газете "Путь", он явно имел в виду писательскую группу, когда восторженно хвалил молодое поколение русских писателей: "Какая большая литература подымается в России. Громада! Огромные дарования, могучая молодежь. Идет смена. При Доме литераторов работает их отдельный кружок. Силища, скажу я вам! <…> Пишите туда, вступайте в контакт. Там есть большой, огромный писатель. Подымается новая смена…" Вероятно, это Фальковский перепутал Дом литераторов с Домом искусств; для него, живущего за границей, советская литературная реальность была совершенно неизвестна.
"А как с "Библионом"?" - спросил в письме к Горькому Альберт Пинкевич, писатель и общественный деятель, активно работавший в Издательстве Гржебина и в КУБУ. "О "Библионе" не могу сказать ничего, не видал их", - ответил Горький 27 октября. В тот же день он, однако, встретился с директором издательства, Хяльмаром Далем (Hjalmar Dahl). Тот опубликовал свое интервью с Горьким, но о "Библионе" и о "Серапионовых братьях" в нем не говорится. Предположительно Даль рассказал Горькому о трудном экономическом положении своего издательства, а Горький, со своей стороны, смог сообщить, что в Америке профессор Джером Дэвид обещает достать деньги для печатания новой русской литературы, что Гржебин мечтает возобновить свою издательскую деятельность в Германии и что Госиздат пока не определился насчет печатания книг за границей. Пришлось ждать.
Из Гельсингфорса Гржебин и Горький поехали в Стокгольм в начале ноября. Там Гржебин в интервью сообщил, что так как в Советской России уже невозможно работать, то он решил продолжить свою деятельность в Германии. В начале следующего года он сумел восстановить свое издательство в Берлине, с лета опять печатая книги по советскому заказу. Среди многочисленных книг Издательства 3. И. Гржебина в 1922 году мы, однако, не находим альманах "1921". И когда год спустя советская сторона, опять открыто нарушая всякие договоры, запретила ввоз в Россию книг, изданных за границей, Гржебин потерпел банкротство.
В Петрограде "Серапионы" недоумевали. В письме Горькому от 14 ноября 1921 года Слонимский спрашивает, правда ли, что у "Библиона" нет средств и что альманах "1921" вряд ли скоро выйдет, и замечает: "Грустно. Значит ли это, что материал альманаха свободен?" Не получив никаких объяснений, он опять вернулся к этому вопросу в феврале 1922 года: "Как с финским альманахом? Говорят, он у Гржебина. Или нет? Хотелось бы видеть его напечатанным. Мы все думаем, что это, пожалуй, можно". Это последнее упоминание о "финском альманахе" "Серапионов".
По мере того как "Серапионовым братьям" становилось ясно, что издание их альманаха в Гельсингфорсе вряд ли скоро состоится, они начали планировать новый сборник. На первом их публичном вечере в Доме искусств 19 октября они явно избегали произведений, отданных в Финляндию, читая только те, которые потом вошли в их петроградский альманах. В "Летописи Дома литераторов" от 1 ноября 1921 года сообщалось, что "Серапионовы братья" готовят к печати "ряд альманахов", в том числе один, который скоро должен выйти в петроградском издательстве "Алконост". В письме от 17 октября к своему другу T. М. Левиту В. Каверин обещал послать "альманах Серапионов" через месяц-полтора. В. Шкловский подтвердил план в статье "Серапионовы братья", напечатанной в "Книжном угле" (1921): "Изд. "Алконост" имеет в портфеле сборник рассказов серапионов: я надеюсь, что жизнь сборника в этом портфеле не будет долговечной". Колкость в сторону "Библиона" была вполне понятна.
В апреле 1922 года в петроградском издательстве "Алконост" наконец вышла книга "Серапионовы братья. Альманах первый". В отсутствие Горького ключевой фигурой в работе над книгой являлся В. Шкловский. Тираж был небольшой - 4000 экземпляров, внешность скромной. В альманах вошли новые рассказы Зощенко, Слонимского, Лунца, Иванова, Никитина, Федина и Каверина.
Публикация петроградского альманаха "Серапионов", однако, не обошлась без проблем. Содержание пришлось изменить, жаловался Слонимский Горькому. Его рассказ "Дикий" был "сильно урезан", и "Кол", рассказ Никитина, был вообще "выкинут". Вскоре в Берлине печатается второе издание - "Серапионовы братья. Заграничный альманах" (1922), к которому были прибавлены сочинения Е. Полонской, Н. Тихонова (член группы с конца 1921 года) и И. Груздева. Берлинский альманах вышел не у З. Гржебина, а в издательстве "Русское творчество". Примечательно, что в эти два альманаха "Серапионов", не вошло ни одно из произведений, выбранных для альманаха "1921", несмотря на то, что некоторые из них уже были отдельно опубликованы в России. Возможно, не хотели нарушать договор с "Библионом" в надежде на то, что "финский альманах" в конце концов все-таки выйдет.
Однако весной 1922 года "Библион" уже прекратил свое существование. Издательство было ликвидировано, и весь книжный склад продан в Берлин. В гельсингфорсском архиве издательства осталось только несколько рукописей неопубликованных книг, среди них и серапионовский альманах "1921". Об их существовании забыли, пока они случайно не были обнаружены в 2009 году
Альманах "1921"
"Серапионовы братья" хотели быть голосом своего времени, выражая в художественной форме все виденное и испытанное. Само название планируемого альманаха - "1921" - говорит о тесной связи с текущим моментом. Время было драматическое. Гражданская война закончилась, но большевики еще не окончательно укрепили свою власть. В городах царил голод, и в деревне зрело недовольство. Власти пытались насильственно уменьшить влияние церкви. Новая экономическая политика дала передышку от жесткого военного коммунизма, но одновременно породила неверие в прочность советской власти. В марте вспыхнуло Кронштадтское восстание с требованием вернуться к первоначальным лозунгам революции. Против оппозиции боролись обысками и арестами. Среди интеллигенции многие предпочли уехать - временно, как полагали.
Почти все произведения альманаха "1921" отражают хаос того времени. Недоверие, предательство, жестокость, насилие, расстрелы, голод, смерть - повторяющиеся мотивы.
Коллективно "Серапионы" уверяли в своей нейтральности в политической борьбе:
"Всякую тенденциозность "Серапионовы братья" отвергают в принципе как литературную "зелень", только не в похвальном, а в ироническом смысле. Искусству нужна идеология художественная, а не тенденциозная, подобно тому, как государственной власти нужна агитация открытая, а не замаскированная плохой литературой".
Их критик С. Городецкий требовал побольше идеологической сознательности, открытого проявления своих позиций, на что Лев Лунц в статье "Почему мы "Серапионовы братья"" (1922) ответил, что у членов группы нет единой идеологии. Отстаивая право на писательскую свободу, он утверждал: "Мы пишем не для пропаганды. Искусство реально, как сама жизнь. И, как сама жизнь, оно без цели и без смысла: существует, потому что не может не существовать".
Альманах "1921" отрицает заявления "Серапионов" об их нейтральности по отношению к жгучим вопросам времени. Вспоминаются слова Горького после прочтения рукописей альманаха: "Если посмотреть поверхностно: контрреволюционный сборник. Но это хорошо. Это очень хорошо". Хорошо было не только наличие среди молодых писателей крупных талантов, но и их готовность и смелость правдиво писать о современной жизни.