- Куда разлетелась? - окликнула ее мать шепотом. - Тарелки пора на стол!
Феня бросилась назад, загремела посудой. Вынесла стопку мелких тарелочек и вдруг запнулась о ковер. Фарфоровый звон разнесся по дому.
- Как сердце чуяло! - вскрикнула мать. - Натворит беды!
Девушка повалилась на колени, прикрывая обломки черными косами.
Лукин первый пришел ей на помощь. Он подхромал к Фене и склонился над грудой обломков. Игорь с Любой тоже кинулись подбирать осколки.
И тут Феня поймала руку Лукина, будто специально ждала его.
- Дмитрий Гурович, не верьте вы им! - запричитала она и поцеловала руку Лукина. - Не виноватый мой братка!.. Самородку нашел он в тайге, Христом-богом клянусь! А нес ее, чтобы похвастаться перед дружками, что коренную жилу скоро найдет!..
- Перестань, Феня! - оборвал ее Лукин, обнял за плечи и поставил на ноги. - Разберемся...
- Товарищ судья, не допусти напраслины!
Феня пыталась снова припасть к руке Лукина, но тут вступился отец.
- Тебе что сказано, девушка?!
- Иди, миленькая, домой, - заговорила мать, подталкивая Феню к вешалке. - Отдохни, успокойся, обойдемся сегодня без твоей помощи...
Фенины щеки, похожие на красные яблоки, блестели от слез.
- Один у меня на всем свете остался родной человек, Вася, - сказала она, - беда и выручка... Наш папаня умирал - наказывал друг за дружку держаться, чтоб в тайге не пропасть! А потом и в деревню вместе возвратиться! На землю опять сесть, за крестьянство взяться!
Игорь не успел глазом моргнуть, как его отец шагнул к дверному проему и резко свел тяжелые портьеры.
- Иди, отдыхай, красавица, - предложил он Фене.
Феня тихо притворила за собой дверь. Игорь боялся взглянуть на свою мать - каково ей перед гостями?
- Вы уж нас простите, гости дорогие, - заговорила мать. - Не в себе она маленько сегодня, Феня наша, и мы за нее испереживались.
- Нет у нас сегодня других дел, - проворчал отец, - как разбираться с ее братаном-ворюгой!
- Это еще не доказано, - подал голос Лукин, - что Василий вор.
- А-а, чего там долго доказывать! - отмахнулся отец. - Все их семейство одним лыком шито!
И он выложил на стол свои руки в незагорающих шрамах, рубцах и складках. Игорь знал, что руки отца действуют в таких случаях на его друзей лучше любых слов. Отец поплатился руками во время коллективизации у себя на родине, под Курском. Однажды активисты вздумали забрать у деревни в колхоз гусей, и разъяренные мужики чуть не сожгли Петра Бандуреева в картофельной яме. И среди тех мужиков был Чурсеев, отец Василия и Фени. Вот почему сейчас хозяину дома не стоило особенно доказывать гостям, что Чурсеевых он знает хорошо: и по общим родным местам, и как сопроводитель переселенцев, и по работе на золотых россыпях.
Гости приумолкли. Лишь слышен был в доме постук обломков, что складывала в передник хозяйка дома. Да скрипел стул под грузным Лукиным, точно предупреждая, что спор не кончен - соседу есть что возразить!
Да, Дмитрий Гурович Лукин умел доказывать свою правоту в спорах. Игорь понимал, что это от учености. У Лукина и дед был крупный сибирский инженер-изыскатель, и отец работал горным инженером на приисках, и мать учительствовала здесь, и сам Дмитрий Гурович в трудные годы закончил университет, а недавно Лукина избрали народным судьей, и слово его было на вес золота, как говорили в Витимске.
И сейчас он подал свой судейский голос так, что отцу пришлось убрать одну руку со стола.
- Чурсеев крепкий крестьянин был, - сказал Лукин, - а Сибирь таких любит и уважает. Зачем же им кривить тут, когда они по душе землю нашли?!
- А ты слышал про их мечту вернуться в деревню? - возразил отец, кивнув на дверь. - А путь, сами понимаете, надо золотишком присыпать!
- Трудовым золотишком, - согласился Лукин.
- Где это он трудовое намоет? - засмеялся отец. - Помимо наших разработок?
- Найдет, - сказал Лукин, твердо глядя на отца из-под ежистых бровей.- Тайга наша большая, трудяге-старателю в ней есть что искать.
Игорь видел, как задергались щеки отца, как он хотел что-то сказать погромче, да только жевнул воздух и беспомощно скосился на Куликова.
Матвей Андреевич часто приходил на выручку своему горячему другу Петру. Так повелось еще с тех пор, когда он спас Петра от расправы мужиков. И теперь, когда становилось жарко в каком-нибудь деле, Куликов подавал ему руку помощи. А для сегодняшнего спора он был незаменимый человек: закончил недавно заочно горный институт и знал про золото больше любого в Витимском управлении. "Ну давай же, дядя Матвей, выручай папку!" - мысленно просил Игорь, глядя во все глаза на отцовского друга-геолога.
Куликов подмигнул Игорю: "Не дрейфь, мы еще вступимся!"
- Бывает, и находят эти трудяги золотишко, - проговорил Куликов мягким голосом, - да с ними потом хлопот не оберешься, с собственниками!
- Факт! - Отец тряхнул своим огнистым чубом. - И не зря государство затрачивает такие средствища на кадры инженеров! Чтоб и духу кустарей не было в тайге!
- Без этих кустарей мы еще сто лет не откроем нашего коренного золота, - проскрежетал лукинский голос, словно во рту у судьи были фарфоровые обломки.- Каждый из них по-своему инженер! С неповторимым таежным образованием!
- С таким настроением, Дмитрий, мы далеко не уйдем! - опять заговорил отец.
- Куда пойдете, зачем? - всполошилась мать. Пока шел спор, она расставила посуду, закуску, бутылки и теперь накинулась на отца и гостей: - Что за разговоры, однако, в такой день? Про именинника-то совсем забыли? Побудьте хоть с детьми без своих разговоров!
Слушая взрослых, Игорь и сам забыл, что именинник. Но после слов матери все обратили на него внимание.
Лукин вынул из кармана трофейную авторучку с золотым пером и вдел ее в кармашек Игорю.
- На добрую память, Игорек!
Куликов протянул книжку в черном переплете. "В. А. Обручев. Основы геологии" - прочитал Игорь и прижал книжку к груди. Любе тоже захотелось прочитать, и она стала вырывать книгу из рук Игоря.
- Подождешь! - оттолкнул ее Игорь. - Я сегодня первый!
- Эх ты, задавала - первый сорт! - задразнилась Люба, тряхнув бантом.
- Сейчас получишь, - замахнулся Игорь.
- Ай-я-яй! - покачал головой Куликов.
- Да я сказал, книжку она получит, - объяснил Игорь, отдавая Любе подарок.
Все поняли, как ловко вышел из положения именинник, и засмеялись. Игорю пришлось покраснеть, но тут пахнуло сдобным пропеченным тестом и вкусной запеченной рыбой. Мать торжественно внесла пирог на деревянном подносе-лотке.
- А ну, к столу! - прикрикнула мать. - И чтоб никаких раздоров больше в моем доме!
- Все, Ксеня, - отозвался отец, подхватывая Игоря, - больше мы ни гугу... Празднуем!
И гости не заставили себя ждать - потянулись к пирогу. Пирог всех соединил снова.
2
Суд над Фениным братом состоялся тем же летом. В этот день Люба примчалась к Бандуреевым возбужденная. Косицы ее под цвет сосновой коры так и метались.
- Игорь, - шепотом заговорила Люба, - пойдем в суд.
- Ты что, - ответил Игорь, - не наше это дело!
- Никто нас не увидит - мы потихоньку пройдем, у дверей постоим...
- А если кто передаст потом?
- Там не до нас... Все на прокурора смотрят...
- И нас увидят, будь спокойна.
- Трусишь?
- Ладно, идем!
Игорь сунул "Основы геологии" за пазуху, и они на цыпочках двинулись из дому.
Солнце пекло, как никогда. Над гольцами, Витимом и крышами города словно дрожали стеклянные бусы. Курицы соседа Вани-огородника млели в горячей пыли под забором. Рядом с ними прохаживался черный кот со жмурливыми глазами, напоминающими золотые бляшки. Звали кота Кикимор.
- Тс-с-с! - Люба поднесла палец к губам, предупреждая Игоря идти на цыпочках мимо кота и куриц.
- Чего ты? - удивился Игорь.
- Если Кикимор перебежит дорогу, - Люба показала страшным взглядом на кота, - лучше возвратиться, Феня говорила!
Игорь прыснул в кулак, но убавил прыть, проходя мимо соседского забора. Однако Кикимор и не думал бегать через дорогу по такой жаре. Скоро и у Игоря с Любой пятки жгло через подошвы. Выпадали такие денечки и на севере. Как будто сама природа возмущалась, что судят старателя.
Игорь шагал вслед за Любой, отмахивающей шаг рукой, и думал, что в такую жару в суде едва ли соберется много народу.
Однако на Васькин суд народу пришло много. Места всем не хватило в зале, и люди теснились на крыльце с навесом-шалашиком, стояли под солнцем у раскрытых окон здания Витимского нарсуда.
- ...И несмотря на то что подсудимый Василий Прокопыч Чурсеев не признает себя виновным в присвоении золота, - донеслось из ближнего окна, - обвинение считает вину подсудимого доказанной!..
Люба подскочила, будто из окна плеснули в нее холодной водой, и бросилась к крыльцу. Игорю пришлось проталкиваться за ней.
- Прокурор наш Круглых говорит, - объяснила она с придыхом, - ух, строгий Семен Семенович, да папу моего не так просто убедить!
- Вот дает! - охнули рядом.
- Говорит что пишет!
- На полную катушку требует!
- На полную!
Когда из зала донесся новый голос, Игорь с Любой сильней заработали локтями и очутились у задних рядов.
- Адвокат начал, - показала Люба на седого человека за трибуной суда. - Гречаный Кирилл Антонович, ух головастый дядька!
Адвокат говорил чуточку в нос, будто его мучила простуда, но голос его доходил до самых последних рядов.
- Товарищи судьи, мы выслушали прокурора, и, надо сказать, сам факт обнаружения золота в кармане подсудимого дает основание обвинять Василия Чурсеева в краже... Но мне хочется заострить внимание суда на решении геологической экспертизы.
Вы слышали из материалов дела характеристику золотого образца, которую нам дали специалисты по золоту. "Остроугольный... мало окатанные грани... включения кварца... отпечатки кристаллических форм других минералов... Примазки породы..." И вывод за подписью старшего геолога Куликова Матвея Андреевича: "Данный образец нельзя отнести ни к одному из известных типов россыпного золота Витимского района".
Я подчеркиваю - россыпного! А мы забыли, что, кроме россыпей, у нас должны быть жилы! И по этому поводу позвольте зачитать мнение доцента Иркутского горного института Журкина Иллариона Борисовича.
Адвокат полистал тоненькую серую книжечку и стал с выражением читать:
- "К числу перспективных районов на рудное золото надо прежде всего отнести Витимский. Россыпи по речке Шаманке дают все основания считать, что коренные источники здесь есть, хотя геологические условия их формирования и условия залегания представляются весьма сложными. Однако россыпи по реке Шаманке могут отработаться и перед геологами встает задача найти подходы к рудному золоту. Это народнохозяйственная задача, ибо решается вопрос жизни и смерти целого района. Но поиски коренного золота сопряжены с большими трудностями. Прежде всего надо преодолеть психологический настрой "россыпников", переориентировать геологическую службу на коренное золото и начать поиски жил. Геологи района должны открыть второе золотое дно Шаманки".
Адвокат захлопнул книжечку и увидел, что научную статью слушают, будто сказку. Тогда Гречаный возвысил голос:
- А я хочу сейчас добавить к прочитанному: не только дипломированные геологи, но и самородные наши рудознатцы, один из которых сегодня перед нами, увы, на скамье подсудимых! Василий Прокопыч Чурсеев показал, что отмыл свой самородок в верховьях между Шаманкой и Витимом. Это не противоречит ни данным геологов-экспертов, ни прогнозам ученых. Таким образом, суду следует признать ошибочным обвинение Чурсеева в хищении золота! Рекомендую также вынести частное определение о том, чтобы руководство и геологический отдел Витимского приискового управления отнеслись к находке Чурсеева с должным вниманием, рассмотрели бы образец как заявку на рудное золото и предоставили возможность Чурсееву продолжать свои поиски! А ошибки и промахи в деле поисков "второго дна" будут, потому что ни одно открытие не проходит даром человеку. Наша гражданская задача - стараться упреждать ошибки и жертвы по мере сил и возможностей!
По залу прокатился одобрительный рокот.
- Это ж надо, куда хватил!
- Ну, Антонович!
- Прохвесор прямо!
- Куда Ваське воровать?
- У него в голове блажь одна!
- Вместо россыпи жилу все искал!
Игорь подумал, что суду должно быть уже все ясно. Ваську отпустить пора. Чтоб он отращивал себе кучерявый чуб, как заправский шахтер. Но тут сзади зашептали:
- Интерес у меня, сколько защитнику сунули?
- Откуда у Васьки деньги?
- Зачем деньги, можно и золотишком...
- Откуда оно у них? От сырости!
- Старался столько да нет?
- Он россыпи давно бросил... Жилу ищет.
- Не он, так сестра помогла... Через Бандуреева...
- Тот поможет - держи карман шире! Вон сидит, как беркут!
Адвокат пошел на свое место за красным столом. Он волочил ноги, будто катал тачку с породой. А Игорю раньше казалось, так легко разговаривать с трибуны... И еще Игорь удивился, что можно перечить прокурору. Об одном и том же говорят двое на весь зал и говорят прямо противоположное. А каково Лукину? Попробуй пойти против прокурора! Вон у того какой взгляд - любой говорун затихает, встретившись с ним, и гербики не зря поблескивают в петлицах! Но и защитника надо послушаться: у него седая голова, а речью своей он всех в зале пронял.
- Слово предоставляется подсудимому Чурсееву! - раздался строгий голос Лукина.
Васька вскочил, будто сзади ткнули шилом. Его белесые брови изгорбились, как гусеницы.
- Товарищи, граждане! - заговорил Василий чуть не плача. - Слово-олово, не хотел спугнуть жилу я и не говорил потому про самородку! Скажи - исчез фарт, поминай, как звали! Фью-ю-ють, как у Алешки Фартового из нашей бывальщины - фью-ю-ють!.. А я-то до нее и не дошел еще! Так, только за хвосты уцепился! Еще искать да искать! Круги большие давать о тайге! Не держите меня боле в тюрьме! Надоело под стражей, не виноватый я, подрался с парнями по пьяному делу я, а больше ни в чем не виноват. А в тайге теперь по-серьезному действовать буду, по уму. Соберусь как след, подготовлюсь - и айда! Откуплюсь жилой за доверие, слово-олово!
- Братка! - в первом ряду мелькнула косыночка Фени в красный горошек. - Людям поклонись!
Лукин поднял авторучку и негромко постучал ею о графин.
- Суд удаляется на совещание!
Игорь поддернул к себе Любу и шепнул в ухо, которое напоминало сейчас жарок:
- Нам тоже надо удалиться по-хорошему!
- А я хочу до конца, - запротестовала Люба.
- Тут не до нас! - оборвал ее Игорь.
Люба пыталась протестовать, но народ двинулся к выходу. Зажатые взрослыми, Игорь с Любой не заметили, как оказались на улице.
- Давай обождем вместе со всеми, - попросила Люба. - Интересно же...
- Нечего под ногами взрослых путаться! - Игорь дернул Любу за платье, и она нехотя пошла за ним. - Надо знать свой шесток.
- Ох и аккуратист же ты, Игореха!
- Стой! - Игорь замер на углу и стал ощупывать себя, точно слепец. - Я потерял книжку!
- Не надо было сбегать, - Люба обрадованно замигала своими пышными ресницами, - кто убегает, тот всегда теряет!
- Не радуйся! - сказал Игорь. - Я-то ее прочитал! А ты только картинки смотрела и ничего не знаешь про горные породы и минералы!
- Узнаю!
- Ха!
- Мне Матвей Андреевич расскажет!
- Нужна ты Матвею Андреевичу, как на суде!
- А ты?
- Я с ним в тайгу скоро пойду - договаривались!
- А я захочу, уйду с дядей Васей жилу искать, вот!
- Еще не известно, сколько дадут дяде Васе...
Тут они поняли, что заговорились, и смолкли. По-взрослому чинно зашли в дом и нахохлились на диване.
Ждать пришлось недолго. В прихожей раздался не то смех, не то всхлип, и в комнату вбежала растрепанная Феня. Ее встретила мать, они обнялись и расцеловались. Потом Феня сорвала с головы свою косыночку и прошлась с ней вприпляску вокруг стола.
- Выпустили, - припевала она. - Ксения Николаевна, Любушка, Игорек, радость какая! Выпустили братку!
Она расцеловала Любу и протянула ей сахарного петушка на палочке. Игорю подала такой же сладкий револьвер, а матери - шерстяные носки самодельной вязки.
- Да зачем ты, Феня? - пыталась отказаться мать. - Тебе самой пригодились бы...
- Нет, родименькая, носи на здоровье, - ответила Феня. - Радость у меня... От вас она всех исходит... Благодаря вам это... Век буду молиться за Дмитрия Гуровича... Как плокулор ни гнул, а не сломил судью нашего... Дай ему, господи, здоровья да долгих лет жизни. - Феня перекрестилась на окно, в котором виднелся копьевидный куполок витимской церквушки. - И вам всем, пригожие мои... Молиться буду за вас, за всех...
- Лучше сказку расскажи нам, Феня, - попросил Игорь, обсасывая оранжевый револьвер, - которую дядя Вася сегодня на суде поминал!
- Сказку, сказку! - запрыгала Люба. - Про Алешку Фартового и Федьку Золотника!
- Расскажу, красавчики мои, - отозвалась Феня, - расскажу вам ее - от папаньки слышала... Хоть не до сказок сейчас, да что с вами поделаешь.
Она пригладила волосы, черные, как глухариное перо, и уселась на диван.
Игорь и Люба придвинулись к ней. Феня обняла обоих и стала говорить нараспев.
- Искали золото в Дальней Тайге два друга-старателя. Одного звали Федька Золотник - небольшенький был, молчаливый и рыженький, как само золото. Другого Алешкой звали, по прозвищу Фартовый. Был Алешка громило черноглазый, лотком орудовал, будто пушинка в руках. Оба старателя друг другу насчет золота не уступали, видели золотинки на семь метров под землей, а фарт не выпадал им давно. Уж какой день в тайге бились, а без толку. Изорвались, изголодались копачи, в глухие дебри забрались, а золотишка нет как нет. Где ни попробуют песочек - пусто, где ни выбьют ямку - не видать пласта. Совсем отчаялись старатели. А ветер уж тайгу оголяет, верхушки гольцов снежком окропляет. Бросил тут оземь лоток свой Алешка и возопил на всю тайгу: "Эх ты, бессердечная, мало тебе пота-крови наших, когда ж тебя мы умилостивим?!"
Ну, услышали их Золотая Матушка с Батюшкой, что золотишко родят. И выходят они в медвежьем обличье из-за деревьев. Не заметили копачи у них над головами золотых венчиков - бах в медведей из ружьев. А жаканы, словно от камня, - скок в сторону.
"Спрячьте ружья", - говорит им строго Батюшка.
А Матушка договаривает: "Дошел ваш голос до нас. Надо бы проучить вас, чтоб за фартом не гонялись, а землю пахали, хлеб сеяли да детишек растили. Ну да так уж и быть, поможем вам. Будет вам фарт, но с одним условием. Золотом пользуйтесь, как хотите, а вернетесь к жиле только по святой нужде. Запомните хорошенько: по святой! А теперь копайте, где стоите!" И сама сквозь землю, как не было. За ней и Батюшка - только рыкнул по-медвежьи напоследок.