- Выбирайте, - жестко продолжал Агапов, - или тюрьма, или работа на меня.
Образцов, опустив голову, произнес едва слышно:
- Хорошо, согласен…
- Ну вот, давно бы так! - поднимаясь из-за стола, хлопнул "Марусю" по плечу повеселевший Агапов. - А теперь садитесь поближе и займемся делом.
Через час Образцов вышел из милиции. В день восстания чехов, он скрывался у знакомой торговки. Вечером, когда все стихло, он выследил Дмитрия Колющенко и донес на него Агапову, Аресты коммунистов продолжались. Нужно было соблюдать большую осторожность, и подпольщики усилили конспирацию.
Дробышевой с помощью Васенко и двух коммунистов из типографии Елькина удалось спрятать часть шрифтов и ручной станок. Через несколько дней после захвата власти белогвардейцами Нина получила записку от Васенко и, уничтожив ее, быстро направилась на одну из конспиративных квартир. Шло собрание подпольного комитета. Говорил Васенко.
…- Одной из наших задач является разъяснение трудящимся, что правительство меньшевиков и эсеров, которое пришло к власти с помощью чехов, служит органом господства буржуазии. Для начала они обрушили свою ненависть на коммунистов и тех, кто нам сочувствовал. Вторым шагом врага будет уничтожение демократических свобод и разгул белого террора. С нами нет Цвиллинга, Дмитрия Колющенко, Микадзе, Григорьева, Сони Кривой и других коммунистов, томящихся в белогвардейских застенках. Но я глубоко верю в конечный исход борьбы, которая закончится победой рабочего класса. Нужно быть бдительными, настойчиво и упорно вести борьбу, свято соблюдать закон конспирации. Ясно, что провалы и арест большой группы коммунистов - дело рук подлого провокатора. Будьте зоркими. Храните партийную тайну. - Выдержав паузу, Васенко обратился к Нине: - Товарищ Дробышева, нарочный послан к Русакову?
- Да, дня два тому назад.
- Пичугин в Зауральске осведомлен?
- Да.
- Хорошо. Связь со Златоустом и Миньяром мы устанавливаем. Типографский станок скоро пустим в ход. Теперь обсудим план нашей работы, - Васенко кивнул головой товарищам. Те придвинулись вплотную к столу.
Часа через два Нина вышла из конспиративной квартиры и направилась в железнодорожный поселок. Проходя мимо чаеразвесочной фабрики, девушка неожиданно столкнулась с Николаем Образцовым. Его отец, рабочий депо, считался одним из лучших активистов партии. Первое знакомство с молодым Образцовым произошло у Нины вскоре после ее приезда в Челябинск. Однажды в приемную Васенко вошел молодой человек, одетый в модную бекешу с лихо заломленной папахой на голове, и, не спрашивая Дробышеву, взялся за дверную ручку с намерением войти в кабинет.
Девушка предупредила его, что Васенко занят и освободится через полчаса.
- Доложите, что пришел Образцов, - надменно бросил посетитель и, опустившись небрежно на стул, вытянул ноги. Его фатоватая фигура, лихо закрученные вверх усики, наглые глаза произвели на Нину неприятное впечатление. Она вошла в кабинет Васенко.
- Пришел какой-то молодой человек, Образцов. Просил доложить, - сказала она с порога.
- А, Николай Образцов, знаю, пускай обождет, я скоро закончу, - устало махнул Васенко рукой.
Возвращаясь к себе Нина заметила, что Образцов стоял возле машинки и читал срочное письмо, лежавшее на каретке. Дробышева поспешно вынула из машинки бумагу и спрятала в стол.
- Прячете? - легкая усмешка пробежала по лицу Образцова. - Напрасно, я коммунист. Может, слыхали о "Марусе"?
- Нет, не слыхала… а партийную кличку вы легко выдаете! Читать без разрешения деловые бумаги вам даже кличка "Маруся" не дает права! - ответила Нина и закусила губу. Она не могла простить себе свою оплошность и отвернулась к окну.
- Можно войти?
- Нельзя. Васенко занят, - сдержанно ответила девушка.
И вот сейчас, встретившись с Образцовым, она неохотно кивнула головой и поспешно зашагала к станции.
Поднявшись на виадук, девушка оглянулась. Образцова не было. Но то, что она увидела, заставило ее побледнеть. Внизу стоял длинный ряд теплушек. Возле них суетились солдаты. С лязгом открылись двери двух вагонов, и на перрон друг за другом под окрики каппелевцев вышли заключенные.
- Нет, не может быть! - прошептала Нина побелевшими губами и пристально стала вглядываться в лицо молодого арестанта, одетого в серую солдатскую шинель. Заключенные выстроились попарно. Началась перекличка. Напрягая слух, Нина услышала имя, от которого замерло сердце.
- Виктор Словцов!
- Я! - ответил арестант.
"Он…" - прошептала Нина и с силой сжала железные перила моста.
Окружив колонну плотной шеренгой, щелкая ка ходу затворами винтовок, конвоиры повели заключенных к тюрьме. Нина поспешно сбежала с виадука и, когда передний солдат прошел мимо нее, бросилась через ряды конвоиров к Виктору, повисла у него на шее. Не скрывая слез, нежно гладила его волосы, смотрела в дорогое лицо.
- Нина! - Сколько скрытой муки и сердечной теплоты прозвучало в голосе Виктора. Прижав к себе девушку, он готов был сам разрыдаться.
В рядах произошло замешательство. К Нине подскочил конвойный офицер и оторвал ее от арестанта.
- В тюрьму хочешь? Вон отсюда! - завопил он.
Арестованные, сурово хмуря лица, двинулись вперед. Виктор сделал попытку выйти из рядов, но звук винтовочного затвора заставил его попятиться. Поднимая пыль, колонна вышла на тракт.
Глава 4
В январе 1918 года прибывший с фронта в Челябинск Виктор Словцов был направлен губкомом РКП(б) в станицу Усть-Уйскую. Выехал он туда вместе с группой делегатов первого казачьего съезда. Проехав стороной Марамыш и Альменево, участники съезда разъехались по своим станицам и поселкам. Из села Дулино Словцов продолжал путь с казаками, братьями Новгородцевыми Петром и Михаилом.
Старший Новгородцев ехал впереди и, поправляя изредка ремень винтовки, висевшей на спине, зорко оглядывал местность. Время было тревожное. В ближайших от станицы поселках Луговском и Подуровке Советы еще не были организованы, там попрежнему хозяйничали атаманцы. Да и в самой Усть-Уйской влияние дутовцев и местных богатеев было сильно.
- Сейчас дело пойдет быстрее, - продолжил начатый разговор Михаил, - главное, чтобы ты как уполномоченный губкома был с нами. Шашкой мы владеть умеем, а вот слово сказать народу, да так, чтобы оно дошло до души, мы не мастера.
- Да и я не хвалюсь, - заметил, улыбаясь, Виктор.
"Видать, дельный парень", - подумал одобрительно Петр и придержал коня.
- Ты в первую очередь расскажи казакам о декретах Советской власти, а я - что говорилось на съезде.
Некоторое время ехали молча. Белоснежная равнина сливалась с горизонтом. По ней изредка кружились снежные вихри. Мороз крепчал.
Виктор глубже натянул на голову башлык и, придерживая лошадь, спросил Михаила:
- Давно с фронта?
- Вместе с брательником, с семнадцатого.
- Ну как, изменилась за это время станица?
- Как стояла, так и стоит, - усмехнулся младший Новгородцев. - Раньше правил атаман, и сейчас он сидит в управе со своими дружками.
- Наших активистов много? - продолжал расспрашивать Виктор.
- Человек около двадцати.
- Михаил, ты забыл про Елшанку, - прислушиваясь к словам брата, отозвался Петр.
- Верно, - согласился младший Новгородцев. - Елшанка это часть станицы. Живет там казачья беднота, - объяснил он. - Петр, ты, пожалуй, прав. Елшанка в дружбе с атаманцами не живет.
- Ну вот, слона-то и проглядел, - укоризненно заметил брату старший Новгородцев. - По приезде мы, пожалуй, с Елшанки и начнем, - сказал он Виктору.
Братья Новгородцевы очень отличались друг от друга.
Плотный, коренастый, с широкими плечами, короткой шеей, закутанный в солдатский башлык, Петр смотрел на все серыми глазами из-под густых щетинистых бровей спокойно и серьезно.
Круглое лицо младшего Новгородцева с едва заметными скулами, с задорными, смеющимися глазами, было подвижно и говорило о смелости и отваге. Елшанцы любили Мишку за удаль. Никто не мог так ловко рубить лозу, нырнуть на всем скаку под брюхо лошади, схватить с земли серебряный рубль и проскакать по плацу стоя на коне. Молодой Новгородцев вместе с братом в первые годы войны лихо дрался с немцами. Но однажды Петр привез из одной пехотной части газету и обратился к нему:
- Почитай-ко вслух… а вы, ребята, послушайте, - Петр внимательно посмотрел по сторонам.
В те дни на фронте стояло затишье. Где-то далеко была слышна редкая артиллерийская перестрелка.
Михаил развернул "Окопную правду" и подвинулся ближе к костру. В ней рассказывалось о том, что германская война выгодна лишь капиталистам и несет разорение трудовому народу. Впервые в душу молодого Новгородцева запали слова истины и пошатнули его веру в царский строй.
После февральской революции братья не пропускали ни одного митинга, где выступали большевики.
Когда они приехали домой, станица уже разделилась на два враждебных лагеря. Власть в Усть-Уйской была еще в руках атаманцев. В Троицке, в соседнем селе Дулино и в других деревнях организовались Советы. Надо было что-то предпринимать. Избранные на собрании фронтовиков делегатами на первый казачий съезд, братья Новгородцевы поехали в Челябинск с наказом прислать в станицу организатора.
В помощь им губком партии и направил Виктора Словцова.
В Усть-Уйскую они вернулись под вечер. На улицах было безлюдно. В богатых домах зажигались огни, казачки неторопливо гнали на водопой скотину. Проехав мост, всадники повернули коней на Елшанку и остановились возле небольшого домика, стоявшего на берегу.
- Поживешь пока здесь. Останавливаться у нас опасно, - слезая с коня, сказал Петр Словцову. - Старики здесь надежные: три сына у них в красногвардейском отряде, ушли на Дутова. Давай заходи.
Михаил решил поставить лошадей на отдых, взял их за повод и повернул в переулок.
Хозяин домика, высокий казак, Егор Максимович Летунов провел старшего Новгородцева и незнакомого человека в чистую горенку.
- Ты, Петро, пока ездил в Челябу, наши правленцы решили итти на Троицк. Не мила им, видишь, советская власть, да и фронтовики начали поджимать, - старик Летунов перевел глаза на Виктора. - Вчера казаки были у меня, ждут только вас, спрашивали о вашем приезде.
- Сегодня, Егор Максимович, я еще зайду попозднее. Тебе придется маленько померзнуть в переулке, - прощаясь, сказал Петр.
- Не первый раз. Покараулю. А то, нерове́н час, налетят атаманцы, упаси бог, - отозвался Егор Максимович.
Согревшись горячим чаем, Виктор прилег отдохнуть в горенке. Разбудил его разговор, доносившийся из избы.
- Что-то долго Петра нет, должно, с дороги притомился, отдыхает, - произнес мужской голос.
- От Шумихи убродно, снега́ большие. На худом коне намаешься, - отозвался второй.
Было слышно, как в избу вошли еще люди, послышался голос Петра.
- Ну, как наш гость?
- Похоже, спит…
Виктор соскочил с постели и стал поспешно натягивать сапоги. Фронтовиков в избе было человек семь. Поздоровавшись, Словцов уселся возле печки и закурил, Егор напялил на себя тулупчик, разыскал шапку и вышел. Новгородцев оглядел собравшихся.
- Начинать рано. Подождем маленько. Может, Михайло с Рахманцевым подойдут. А на всякий случай - колоду карт на стол, - Петр вытащил из кармана карты, положил их на стол и улыбнулся Виктору.
- Военная маскировка. Кто чужой зайдет - все в порядке: казаки играют в карты. У нас зимой в станице по вечерам это принято.
Младший Новгородцев с Рахманцевым не заставили себя ждать.
Словцов внимательно вглядывался в лицо каждого. Одетые в военную форму, но без погон, фронтовики оживленно разговаривали друг с другом. Видимо, их давно спаяла крепкая дружба. За исключением семнадцатилетнего Гриши Рахманцева, сидевшего у порога избы, все умели владеть оружием.
Старший Новгородцев поднялся из-за стола, прибавил огня в лампе, не торопясь начал рассказывать о решениях казачьего съезда в Челябинске.
- Казачество когда-то было опорой царизма. Нам с малых лет твердили, что казак должен стоять грудью за веру, за царя и отечество. Германская война научила нас многому. Мы своими глазами убедились, что значит царский строй, что означает отечество, где верховодят капиталисты, куда ведет власть атаманов. Теперь царя нет, а в Оренбурге попрежнему командует монархист Дутов. У нас в станичном правлении был раньше Сироткин Тимофей и сейчас он там. Значит, от чего ушли в четырнадцатом году, к тому опять пришли. До каких же пор будем терпеть на нашей шее монархистов? - Петр обвел взглядом собравшихся. - Казачий съезд решил сбросить атаманов, установить советскую власть во всех станицах. В своей работе опираться на Союз рабочих и крестьян, на партию большевиков! - не привыкший долго говорить, Петр выдержал большую паузу и продолжал:
- Посудите сами, в России с октября семнадцатого года установилась власть Советов, а мы с атаманами живем, как на острове.
- Правильно, - поддакнул один из казаков. - Сидим, точно гагары на мысу.
В избе вновь зазвучал голос Новгородцева.
- В Троицке, где был раньше атаман третьего казачьего отдела, установлена советская власть. В Куртамыше крестьяне выгнали богачей из волостной управы и в своем решении записали: "…как в центре, так и на местах признавать единственной властью в стране - власть Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и проводить в жизнь все декреты Совета народных комиссаров, которому выражаем полное доверие…" Взять к примеру Курган. Еще двадцать восьмого декабря прошлого года там состоялся второй крестьянский съезд. Делегаты отказались поддержать созыв Учредительного собрания. Организовали революционный уездный трибунал и послали телеграмму Ленину, заверив, что они крепко будут держаться за советскую власть. Там теперь в исполкоме твой однофамилец - большевик Дмитрий Пичугин, - повернулся Петр к сидевшему недалеко от стола казаку Пигучину Михаилу.
- Что ж, не посрамим фамилию Пичугиных и здесь, - ответил тот и весело посмотрел на товарищей.
- Петр, как быть с таким делом: наши правленцы и офицеры, Леонов и Воденников Андрей, сбивают казаков итти на Троицк для свержения советской власти, - поднимаясь с сиденья, заговорил рослый батареец Екимов.
Новгородцев вопросительно посмотрел на Виктора, как бы спрашивая его совета.
- Похода на Троицк допускать нельзя, - решительно заявил Словцов. - Если дутовцы сумеют организовать отряд, то нам нужно повести среди казаков работу, разъяснить белогвардейскую затею. Поодиночке действовать нам будет трудно да и толку мало, - продолжал он в раздумье и прошелся по избе. - Я предлагаю группе фронтовиков влиться в отряд, доро́гой ликвидировать офицеров и повернуть отряд обратно на станицу. Подумайте, товарищи, - Виктор обвел взглядом сидящих казаков и выжидательно посмотрел на Петра.
Старший Новгородцев пользовался большим уважением среди фронтовиков, и его мнение было решающим.
- Я согласен, - ответил тот, поднялся на ноги и, упираясь широкими ладонями о стол, произнес веско:
- Тем более, что отряд вооружен только шашками; огнестрельное оружие имеется лишь у двух офицеров. Свои винтовки нам показывать еще рано.
Беседа затянулась за полночь. Виктор рассказал о Брестском мире, о "Декларации прав народов России" и декрете "Об отмене сословий".
Фронтовики разошлись по домам, когда пропели вторые петухи.
Глава 5
Возле станичного правления было шумно. Поднявшись на высокое крыльцо, атаман Сироткин кричал в толпу угрюмо стоявших казаков:
- Мы должны отвоевать от красных Троицк, освободить своих братьев казаков, установить власть атамана отдела.
- Ишь ты, соловьем заливается, - усмехнулся стоявший рядом с Михаилом Новгородцевым незнакомый батареец.
- Его братья есаулы по морде нас хлестали. Обязательно освободить их надо!
- Кто желает записаться в отряд? - послышалось с крыльца.
Толпа молчала.
- Кто желает записаться? - зычно выкрикнул еще раз Сироткин.
Среди зажиточных казаков началось движение.
- Как ты, Андрей Тихонович? - ястребиные глаза атамана уставились на стоявшего возле крыльца домовладельца Кучкина.
- Пиши, - кивнул тот.
- А с оружием как? - выдался вперед еще один богатый.
- Достанем!
- Пиши.
- Эй, елшанцы! - махнул Сироткин рукой в сторону фронтовиков. - Республиканцы!. Рады, что царя нет, власть в свои руки как бы взять, - Сироткин подбоченился. - Союз рабочих и крестьян, - продолжал он кривляться. - "Товарищи"! Ха-ха-ха.
Побледневший Михаил начал протискиваться через толпу. За ним двинулись, работая локтями, фронтовики.
- Я тебе, гад, заткну рот, - выкрикнул Михаил яростно. - Вы с Андрюшкой Воденниковым дали советской власти честное слово офицеров не выступать против нее с оружием в руках, опять за старое взялись?
- Но, но, потише, - Сироткин обнажил шашку: - Только подойди - башку снесу!
Подоспевший откуда-то Петр, запыхавшись, потянул брата назад:
- Не время сейчас… Не лезь в драку. Ничего, кроме беды, не наживешь.
Михаил сдвинул папаху на затылок и, окинув мрачным взглядом дутовцев, зашагал за Петром.
- Ведь ты пойми, буйная голова, нас десятка-полтора, а их, сам видишь, сколько?
- Не стерпел, - оправдывался Михаил.
- Ладно я погодился, быть бы свалке да и план из-за тебя могли провалить, - продолжал Петр укорять брата.
Вечером, к удивлению атамана Сироткина, в правление зашли братья Новгородцевы и почти все фронтовики из Елшанки.
- Пиши в отряд, - коротко заявил Петр атаману.
Когда со списками было покончено, все гурьбой вывалились из станичного правления.
- Вот что, ребята, - остановил Петр товарищей, - до Бобровки на офицерье не напирать. На ночлег становиться всем вместе. Дорогой тянуться попарно. Каждому из вас нужно подобрать себе товарища и объяснить, что поход на Троицк - офицерская затея, офицеров нужно убрать и вернуться домой. Из Челябинска вышли красногвардейцы, скоро будут. Надо помочь им выгнать дутовцев и установить власть Советов. Винтовок с собой не брать, - закончил отрывисто Петр и, простившись с товарищами, повернул к квартире Словцова.
У Виктора сидела молодежь: Рахманцев Гриша, две девушки - Горячкина Прасковья и Балашева Евгения. Обе они учились когда-то в гимназии.
Во время беседы Словцов спросил Горячкину:
- Вы читали Горького "Мать"?
- Да… Павел Власов - это мой идеал, - Прасковья посмотрела на окно и, повернувшись к Виктору, сказала с подъемом:
- Образ Ниловны и сейчас стоит передо мной. Какая она простая и вместе с тем мужественная женщина!
- А вы что читали? - спросил Словцов Балашеву. - "Гарибальди", "Овод", "Анну Каренину", "Молох" Куприна.
- А вы, товарищ Рахманцев чем увлекаетесь? - Словцов ласково взглянул на юношу.
- Я читал Герцена, люблю рассказы Чехова, два раза читал "Мертвые души" Гоголя. А вы к нам надолго приехали? - спросил он в свою очередь.
Словцов улыбнулся.
- Сказать трудно, как будут обстоятельства складываться. Думаю, что в работе вы примете активное участие?
- А что от нас требуется? - спросила Прасковья Горячкина.