* * *
Лежит в гробу на красном постаменте человек. Он желт восковой желтизной, а бугры лба его лысой головы круты. Он молчит, но лицо его мудро, важно и спокойно. Он мертвый. Серый пиджак на нем, на сером красное пятно - орден Знамени. Знамена на стенах белого зала в шашку - черные, красные, черные, красные. Гигантский орден - сияющая розетка в кустах огня, а в середине ее лежит на постаменте обреченный смертью на вечное молчание человек.
Как словом своим на слова и дела подвинул бессмертные шлемы караулов, так теперь убил своим молчанием караулы и реку идущих на последнее прощание людей.
Молчит караул, приставив винтовки к ноге, и молча течет река.
Все ясно. К этому гробу будут ходить четыре дня по лютому морозу в Москве, а потом в течение веков по дальним караванным дорогам желтых пустынь земного шара, там, где некогда, еще при рождении человечества, над его колыбелью ходила бессменная звезда.
* * *
Уходит, уходит река. Белые залы, красный ковер, огни. Стоят красноармейцы, смотрят сурово.
- Лиза, не плачь. Не плачь… Лиза…
- Воды, воды дайте ей!
- Санитара пропустите, товарищи!
Мороз. Мороз. Накройтесь, накройтесь, братишки. На дворе лютый мороз.
- Батюшки? Откуда же зайтить-то?!
- Нельзя здесь!
- Порядочек, граждане!
- Только выход. Только выход.
- Товарищ дорогой, да ведь миллион стоит на Дмитровке! Не дождусь я, замерзну. Пустите? А?
- Не могу, - очередь!
Огни из машины на ходу бьют взрывами. Ударят в лицо - погаснет.
- Эй! Эгей! Берегись! Берегись! Машина раздавит. Берегись!
Горят огненные часы.
М.Б.
Электрическая лекция
Науки юношей питают, отраду старцам подают.
Наука сокращает нам жизнь, короткую и без того.
В коридоре Рязанского строительного техникума путей сообщения прозвучал звонок. Классное помещение наполнилось учениками, красными, распаренными и дышащими тяжко, со свистом.
Открылась дверь, и на кафедру взошел многоуважаемый профессор электротехники, он же заведующий мастерской.
- Т-тиша, - сказал электрический профессор, строго глянув на багровые лица своих слушателей, - по какому поводу такой вид? Безобразный?
- Вентилятор качали для кузнечного горна! - хором взревели сто голосов.
- Ага, а почему я не вижу Колесаева?
- Колесаев умер вчера… - ответил хор, как в опере, басами.
- За-ка-чался!!. - отозвался хор теноров
- Тэк-с. Ну, царство ему небесное. Раз умер, ничего не поделаешь. Воскресить я его не властен. Верно?
- Веррр-но!!. - грянул хор.
- Не ревите дикими голосами, - посоветовал ученый. - На чем, бишь, мы остановились в прошлый раз?
- Что такое электричество!.. - ответил класс.
- Правильно. Ну-те-с, приступаем дальше. Берите тетрадки, записывайте мои слова…
Как листья в лесу, прошелестели тетрадки, и сто карандашей застрочили по бумаге.
- Прежде, чем сказать, что такое электричество, - загудело с кафедры, - я вам… э… скажу про пар. В самом деле, что такое пар? Каждый дурак видел чайник на плите… Видели?
- Видели!!. - как ураган, ответили ученики.
- Не орите… Ну, вот, стало быть… кажется со стороны - простая штука, каждая баба может вскипятить, а на самом деле это не так… Далеко, я вам скажу, дорогие мои, не так… Может ли баба паровоз пустить? Я вас спрашиваю?
- Нет-с, миленькие, баба паровоз пустить не может. Во-первых, не ее это бабье дело, а в-третьих, чайник - это ерунда, а в паровозе пар совсем другого сорта. Там пар под давлением, почему под означенным давлением, исходя из котла, прет в колеса и толкает их к вечному движению, так называемому перпетуум-мобиле.
- А что такое перпетуум? - спросил Куряковский - ученик.
- Не перебивай. Сам объясню. Перпетуум такая штука… это, братишки… ого-го! Утром, например, сел ты на Брянском вокзале в Москве, засвистал и покатил, и, смотришь, через 24 часа ты в Киеве в совершенно другой советской республике, так называемой Украинской, и все это по причине концентрации пара в котле, проходящего по рычагам к колесам так называемым поршнем по закону вечного перпетуума, открытого известным паровым ученым Уан-Степом в XVIII веке до Рождества Христова при взгляде на чайник на самой обыкновенной плите в Англии городе Лондоне…
- А нам говорили по механике вчера, что плиты до Рождества Христова еще не было! - пискнул голос.
- И Англии не было! - бухнул другой.
- И Рождества Христова не было!!.
- Го-го-го!! Го!!. - загремел класс…
- М-молчать! - громыхнул преподаватель. - Харюзин, оставь класс! Подстрекатель! Вон!
- Вон! Харюзин!! - взвыл класс.
Харюзин, разливаясь в бурных рыданиях, встал и сказал:
- Простите, товарищ преподающий, я больше не буду.
- Вон! - неуклонно повторил профессор. - Я о тебе доложу в совете преподавателей, и ты у меня вылетишь в 24 часа!
- На перпетууме вылетишь, ур-ра!! - подтвердил взволнованный класс.
Тогда Харюзин впал в отчаяние и дерзость.
- Все равно пропадать моей голове, - залихватски рявкнул он, - так уж выложу я все! Накипело у меня в душеньке!
- Выкладывай, Харюзин! - ответил хор, становясь на сторону угнетенного.
- Сами вы ни черта не знаете, - захныкал Харюзин, адресуясь к профессору, - ни про перпетуум, ни про электротехнику, ни про пар… Чепуху мелете!..
- О-го-го?! - запел заинтересованный класс.
- Я?.. Как ты сказал?.. Не знаю? - изумился профессор, становясь багровым. - Ты у меня ответишь за такие слова! Ты у меня, Харюзин, наплачешься!
- Не боюся никого, кроме бога одного! - ответил Харюзин в экстазе. - Мне теперь нечего терять, кроме моих цепей! Вышибут? Вышибай!! Пей мою кровь за правду-матку!!
- Так его! Крой, Харюзин!!. - гремел класс. - Пострадай за правду!
- И пострадаю, - выпевал Харюзин, - только мозги морочите! Околесицу порете! Двигатель для вентилятора поставить не можете!
- Пр-равильно, - бушевал восхищенный класс, - замучили качанием! Рождества не было! Уан-Степа не было!! Сам, старый черт, ничего не знаешь!!!
- Это… бунт… - прохрипел профессор, - заговор! Да я!.. Да вы!..
- Бей его!! - рухнул класс в грохоте.
В коридоре зазвенел звонок, и профессор кинулся вон, а вслед ему засвистел разбойничьим свистом стоголосый класс.
Багровый остров
РОМАН тов. ЖЮЛЯ ВЕРНА
С французского на эзоповский перевел Михаил А. Булгаков
Часть I. Взрыв огнедышащей горы
Глава 1. История с географией
В океане, издавна за свои бури и волнения названном Тихим, под 45-м градусом находился огромнейший необитаемый остров, населенный славными и родственными племенами - красными эфиопами, белыми арапами и арапами неопределенной окраски, получившими от мореплавателей почему-то кличку махровых.
"Надежда", корабль знаменитого лорда Гленарвана, впервые подошедший к острову, обнаружил на нем оригинальные порядки: несмотря на то, что красные эфиопы численностью превышали и белых, и махровых арапов в 10 раз, правили островом исключительно арапы. На троне, в тени пальмы, сидел украшенный рыбьими костьми и сардинными коробками повелитель Сизи-Бузи, с ним рядом верховный жрец и еще военачальник Рики-Тики-Тави.
Красные же эфиопы были заняты обработкой маисовых полей, рыбной ловлей и собиранием черепашьих яиц.
Лорд Гленарван начал с того, с чего привык начинать всюду, где бы ни появлялся: водрузил на горе флаг и сказал по-английски:
- Этот остров… мой немножко будет.
Произошло недоразумение. Эфиопы, не понимавшие никакого языка, кроме своего, из флага сделали себе штаны. Тогда лорд стал пороть эфиопов под пальмами, а перепоров всех, вступил в переговоры с Сизи-Бузи и от последнего узнал, что этот остров - его, Сизин-Бузин, и "флаг не надо".
Оказывается, остров открывали уже два раза. Во-первых, немцы, а за ними какие-то, которые лопали лягушек. В доказательство Сизи ссылался на сардиночные коробки и умильно намекнул, что "огненная вода вкусная очень есть, да".
- Пронюхали, сукины сыны! - проворчал лорд по-английски и, похлопав Сизи по плечу, милостиво разрешил ему и в дальнейшем числить остров за собой.
Затем произошел товарообман. Матросы сгрузили на берег с "Надежды" стеклянные бусы, тухлые сардинки, сахарин и огненную воду. Бурно ликуя, эфиопы свезли на берег бобровые шкуры, слоновую кость, рыбу, яйца и жемчуг.
Сизи-Бузи огненную воду взял себе, сардинки тоже, бусы также, а сахарин подарил эфиопам.
Установились правильные сношения. Суда заходили в бухту, сбрасывали английские ценности, забирали эфиопову дрянь. На острове поселился корреспондент "Нью-Йоркского Таймса" в белых штанах и с трубкой и немедленно заболел тропическим триппером.
Остров в учебниках географии был назван - "Эфиопов остров" (л'Иль д'Эфиоп).
Глава 2. Сизи пьет огненную воду
Засим остров достиг невиданного процветания. Верховный жрец, военачальник и сам Сизи-Бузи буквально плавали в огненной воде. Лицо Сизи сделалось в конце концов как лакированное и какое-то круглое, без складок. Армия белых арапов, украшенная бусами, лесом копий сверкала у шатра.
Проходившие суда нередко слышали победные крики, несущиеся с острова:
- Да здравствует наш повелитель Сизи-Бузи, а равно и верховный жрец! Ура, ура!
Кричали арапы, и громче всех махровые.
Со стороны эфиопов доносилось громкое молчание. Не получая огненного пайка и работая до потери задних ног, означенные эфиопы находились в состоянии томном и даже граничащем с глухим неудовольствием. А так как среди эфиопов, как и среди всех людей, имеются смутьяны, то бывало и так, что у эфиопов зарождались завиральные мысли:
- Это как жа, братцы? Ведь это выходит не по-божецки? Водка им (арапам), бусы им, а нам шиш с сахарином? А как работать - это тоже мы?
Кончилось это крупною неприятностью и опять-таки для эфиопов. Сизи-Бузи при самом начале брожения умов послал к эфиоповым вигвамам карательную арапову экспедицию, и та в два счета привела эфиопов к одному знаменателю.
Перепоротые, они кланялись в пояс и говорили:
- И детям закажем.
И, таким образом, вновь наступили ясные времена.
Глава 3. Катастрофа
Вигвамы Сизи и жреца помещались в лучшей части острова, у подножия потухшей триста лет назад огнедышащей горы.
Однажды ночью она проснулась совершенно неожиданно, и сейсмографы в Пулкове и Гринвиче показали зловещую чепуху.
Из огнедышащей горы вылетел дым, за ним пламя, потом поперли какие-то камни, а затем, как кипяток из самовара, жаркая лава.
И к утру было чисто. Эфиопы узнали, что они остались без повелителя Сизи-Бузи и без жреца, с одним военачальником. На месте королевских вигвамов громоздились горы лавы.
Глава 4. Гениальный Кири-Куки
В первое мгновение эфиопы были разбиты громом, и даже произошли в толпе слезы, но уже во второе мгновение по головам и эфиопов, и уцелевших арапов во главе с военачальником пронесся совершенно естественный вопрос: "Что же будет дальше?"
Вопрос повлек за собой гудение, сперва неясное, а затем громкое, и неизвестно, во что бы это вылилось, если бы не произошло удивительное событие.
Над толпой, напоминающей маковое поле с редкими белыми пятнами и махрами, взвилось чье-то испитое лицо и бегающие глаза, а затем, возвышаясь на бочке, всей своей персоной предстал известный всему острову пьяница и бездельник Кири-Куки.
Эфиопов разбило громом второй раз, и причиной этому был поразительный вид Кири-Куки. Все от мала до велика привыкли его видеть околачивающимся то в бухте, где выгружали огненные прелести, то возле вигвама Сизи и отлично знали, что Кири чистой воды махровый арап. И вот Кири явился перед ошалевшими островитянами раскрашенным с ног до головы в боевые эфиоповы красные цвета. Самый опытный глаз не отличил бы вертлявого пройдоху от обыкновенного эфиопа.
Кири качнулся на бочке вправо, потом влево и, открыв большой рот, грянул изумительные слова, тотчас занесенные в записную книжку восхищенным корреспондентом "Таймса":
- Как таперича стали мы свободные эфиопы, объявляю вам спасибо!
Абсолютно ни один из эфиопова моря не понял, почему именно Кири-Куки объявляет спасибо и за что спасибо?! И вся громада ответила ему изумленным громовым:
- Ура!!!
Несколько минут бушевало оно на острове, а затем его прорезал новый вопль Кири-Куки:
- А теперь, братцы, вали присягать!
И когда восхищенные эфиопы взвыли:
- К-кому?!!
Кири ответил пронзительно:
- Мне!!!
На сей раз хлопнуло арапов. Но паралич продолжался недолго. С криком: "Угодил, каналья, в точку!" - военачальник первый бросился качать Кири-Куки.
Всю ночь на острове, играя в небе отблесками, горели веселые костры и, пьяные от радости и от огненной воды, раскупоренной тароватым Кири, плясали вокруг них эфиопы.
Проходящие суда тревожно бороздили небо радиомолниями и собирались остров для порядку обстрелять, но вскоре весь цивилизованный мир был успокоен телеграммой таймсова корреспондента:
"У дураков на острове национальный праздник - байрам точка мошенник гениален".
Глава 5. Bount
Затем события покатились со сверхъестественной быстротой. В первый же день, чтобы угодить эфиопам, Кири остров назвал Багровым, в честь основного эфиопова цвета, и этим эфиопов, равнодушных к славе, не прельстил, а арапов обозлил. Во второй день, чтобы угодить арапам, в должности военачальника утвердил арапа же Рики-Тики и этим арапам не угодил, потому что каждый из них хотел быть начальником, а эфиопов обозлил. В третий, чтобы угодить лично себе, соорудил себе из шпротовой коробки лохматый головной убор, до чрезвычайности напоминающий корону покойного Сизи. Этим никому не угодил и всех обозлил, ибо арапы полагали, что каждый из них достоин коробки, а эфиопы, развращенные огненной водой, были вообще против коробки, напоминающей им весьма жгуче приведение к одному знаменателю.
Последнее же мероприятие Кири-Куки было направлено по адресу огненной воды, и на нем Кири окончательно и засыпался. Кири объявил, что огненной воды будет всем поровну, и не исполнил. Очень просто. Ежели всем, то ее нужно много. А где же ее взять? В обмен на воду Кири загнал очередной урожай маиса - воды много не добыл, зато не только эфиопам, но и арапам подвело животы, и получилось неудовольствие.
В прекрасный жаркий день, когда Кири, по обыкновению, лежал не годный к употреблению в своем вигваме, к начальнику Рики-Тики явился некий эфиоп, на физиономии коего были явственно выписаны его смутьянские наклонности. В момент его появления Рики пил огненную воду под аккомпанемент хрустящего жареного поросенка.
- Тебе чего надо, эфиопская морда? - сухо спросил мрачный командир.
Эфиоп пропустил комплимент мимо ушей и прямо приступил к делу.
- Ды как же это? - заныл он. - Ведь это что же? Вам и водка, и поросята? Это опять, стало быть, старые порядки?
- Ага. Ты, значит, поросенка захотел? - сдерживаясь, спросил воин.
- А как же? Чай, эфиоп тоже человек? - дерзко ответил визитер и нагло отставил ногу.
Рики взял поросенка за хрустящую ножку и, развернув его винтом, хлопнул эфиопа в зубы так, что из поросенка брызнуло масло, изо рта эфиопа - кровь, а из глаз - слезы вперемешку с крупными зелеными искрами.
- Вон!!! - закончил Рики дискуссию.
Неизвестно, что такое учинил эфиоп, вернувшись к себе домой, но хорошо известно, что к концу дня весь остров уже гудел, как улей. А уже ночью фрегат "Ченслер", проходя мимо острова, видел два зарева в южной бухте Голубого Спокойствия и весь мир встревожил телеграммой:
"Острове огни всем признакам ослов эфиопов снова праздник Гаттерас".
Но почтенный капитан ошибся. Правда, огни были, но праздничного в них не заключалось ровно ничего. Просто в бухте горели вигвамы эфиопов, подожженные карательной экспедицией Рики-Тики.
Наутро огненные столбы превратились в дымные, причем их было не два, а уже девять. К ночи дымы превратились опять в лапчатые зарева (шестнадцать штук).
Мир был встревожен газетным заголовком в Париже, Лондоне, Риме, Нью-Йорке, Берлине и прочих городах: "В чем дело?"
И вот пришла телеграмма таймсовского корреспондента, поразившая мир:
"Шестой день горят вигвамы арапов. Тучи эфиопов… (неразборчиво) Кири жулик бежа …(неразборчиво)".
А через день грянула на весь мир ошеломляющая телеграмма, уже не с острова, а из европейского порта:
"Ephiop sacatil grandiosni bount. Ostrov gorit, povalnaya tschouma. Gori troupov. Avansom piatsot. Korrespondent".
Часть II. Остров в огне
Глава 6. Таинственные пироги
На рассвете часовые на европейском берегу крикнули:
- На горизонте суда!!
Лорд Гленарван вышел с подзорной трубой и долго изучал черные точки.
- Мой не понимай, - сказал джентльмен, - похоже, пироги диких?..
- Гром и молния! - воскликнул Мишель Ардан, отбросив Цейс в сторону. - Ставлю вашингтонский доллар против дырявого лимона выпуска 23-го года, если это не арапы!
- И очень просто, - подтвердил Паганель.
Ардан и Паганель угадали.
- Что означайт? - спросил лорд, удивившись в первый раз в жизни.
Вместо ответа арапы только хныкали. На них было положительно страшно смотреть. Когда они немного отдышались, выяснились ужасные вещи: эфиопов тучи. Проклятые смутьяны разожгли этих дураков. Требование: арапов к чертям. Рики послал экспедицию, и ее перебили. Мерзавец Кири-Куки улизнул первый на пироге. Остатки карательной экспедиции во главе с Рики-Тики вот они - в пирогах. Они мало-мало к лорду приехали.
- Сто сорок чертей и одна ведьма!! - грянул Ардан. - Они собираются жить в Европе. Компренэ-ву?!
- Но кто кормить будет? - испугался Гленарван. - Нет, вы обратно остров езжай…
- Нам таперича, ваше сиятельство, на остров и носу показать невозможно, - плакали арапы, - эфиопы нас начисто поубивают. А во вторых строках, вигвамы наши к черту попалили. Вот ежели бы какую ни на есть военную силу послать, смирить этих сволочей…
- Благодарю, - иронически ответил лорд, указывая на телеграмму корреспондента, - у вас там чума. Мой еще с ума не сходил. Один мой матрос дороже, чем ваш паршивый остров весь. Да.