Касказик проснулся раньше всех - было еще темно. Очаг еле тлел, его ночью слабо поддерживали - хозяева пьяные. Касказик положил на сизые, подернутые пеплом угли толстые лиственничные сучья. Старику стало полегче, будто и не было тревожных и мучительных переживаний. Теперь он знал, как поступить. Спасибо тебе, Талгин. Спасибо.
Касказик, победно ухмыляясь, вонзил ненавидящие глаза в спящего Эмрайна, который трудно сопел во мраке на дальней от двери наре. Шамана, лежавшего на земляном полу в прежней позе, даже не удостоил взглядом… Еще у берлоги Хиркун и Лидяйн аккуратно вырезали уйхлаф - священные места: толстое сало со спины между лопатками, сало с пахов и передней части груди.
Уйхлаф нужно жарить на отдельном огне, так же как и другие священные места: голову, язык, грудину, печень, горло, три верхних ребра, сердце, крупные мышцы и сухожилия лап - в них сила медведя… Касказик хорошо знает законы. Ахмалки потом разрежут уйхлаф на мелкие куски особым священным ножом. И в последний день праздника, в день усаживания почетных гостей, подадут в красивых деревянных чашах эти священные куски почетным людям - ымхи. Только после этого можно будет приступить к самому главному обряду - проводам души медведя к Пал-Ызнгу, великому богу гор и тайги. Медвежий праздник - самый главный, самый святой праздник нивхов. И ни один человек не посмеет нарушить обряд. Иначе Пал-Ызнг ниспошлет на отступников голод и болезни, направит на них своих слуг - медведей, сделает так, что человеку откажут ноги и руки, изменит глаз и он будет разорван зверем. Никто не посмеет преступить вековые обычаи. Но Касказик преступит! У него нет выбора. Авонги сами нарушили не менее святой обычай - хотят сосватанную дочь отдать другому. Касказик прервет обряды и этим вызовет смертельный гнев Пал-Ызнга. Но гнев падет не на род Кевонгов - Кевонги только исполнили волю своих тестей, взяли тело медведя. Гнев падет на настоящих виновников - на род Авонгов, ведь им показал берлогу великий, всемогущий Пал-Ызнг. Пал-Ызнг проучит их. И этот неслыханный случай превратится в предание, и его будут передавать из уст в уста, из поколения в поколение - в назидание всем людям, чтобы никто не посмел пускать в свое сердце подлый обман.
О-тец во-рон!
О-тец во-рон!
Созывали нарядно одетые женщины заспавшихся жителей стойбища и гостей на место игрищ. Кленовые и черемуховые палки выбили гулкую дробь. И этот гул, нарастая, бежал по стойбищу накатом осеннего прибоя. Собаки, уютно переспавшие в снегу, как-то тоскливо заскулили. Елочки кивали своими необрубленными верхушками в такт ударам: да, сегодня праздник, второй день медвежьего праздника. Будет пир! Большой пир!
Все наедятся досыта!
Идите люди!
Идите!
Все наедятся досыта!
Женщины знали свое дело. Ночь не спали, скоблили добела моченую кожу гоя, освободив ее сперва от провяленного мяса и чешуи. Целую охапку начистили, до полуночи варили в котлах. Потом разлили горячую студенистую массу по большим корытам, засыпали мороженой брусникой и вареными клубнями сараны, залили топленым нерпичьим жиром и вынесли в коридор остудить. Немного моса дадут собакам, которые пойдут с грузом гостинцев провожать душу медведя к богу Пал-Ызнгу - хозяину гор и тайги, немного моса оставят на родовом священном месте жертвоприношений, а все остальное должны съесть гости. Хозяева же только по кусочку в рот положат. А потом гости съедят мясо. А мяса много - большой медведь стал добычей удачливого и счастливого Ыкилака, младшего Кевонга.
О-тец во-рон!
О-тец во-рон!
Женщины знали свое дело. Женщины делали свое дело. Люди неторопливо потянулись к месту игрищ - недалеко от родового то-рафа. Первые стали утаптывать снег, пришедшие позднее тоже включились в эту нетрудную работу. Утоптали гости снег - подготовили место. Сегодня узнают люди, кто среди них самый сильный, кто самый ловкий, кто самый меткий.
Расселись люди вокруг большого костра - наступило время утренней еды.
Талгук обошла всех гостей, положила перед каждым по толстой, в четыре пальца, плитке моса…
А родовой то-раф молчал. Там ждали слова шамана. И Касказик сказал. Он не спешил. Авонгам ничего не останется, как поступить по обычаю: ни один разумный человек не сделает так, чтобы навлечь гнев Пал-Ызнга на свой род. Пусть скажет Кутан - вечером он говорил с духом мудрого предка. Пусть скажет. А если начнет крутить, как лиса, учуявшая глубоко под снегом мышь, тогда поведет разговор старейший Кевонг.
Многочисленные зеваки, всегда готовые наброситься на дармовую пищу, шумно трапезничали, когда из родового то-рафа вышли сперва Хиркун, затем Ньолгун и Чочуна. После них вышли и остальные - размять ноги. Хиркун прошел к местечку, огороженному со всех сторон положенными в ряд жердями, - священному кострищу, и люди поняли - ему не до них, ему надо заняться уйхлаф.
Якут и Ньолгун улыбались. Ньолгун называл якуту селения, откуда тот или иной человек родом:
- Этот из Пото-во. Эти, - показал на плохо одетых стариков, - из Чир-во. Соболиные у них места, богатые. Мехов пропасть! А сидят холодные и оборванные - Тимоше туда не добраться: здесь олени нужны.
Он обходит людей, продолжая называть имена родов и стойбища. Чочуна познакомился со зваными и незваными гостями и просил Ньолгуна передать: пусть жители всех нивхских стойбищ знают: Чочуна пришел на их землю с добрым сердцем, хочет помочь нивхам в их трудной жизни. Сейчас не те времена, что при дедах-прадедах. Есть еще нивхи, на которых одежда из рыбьей кожи. Одежда из сукна теплее, удобнее, дольше носится. Нивхи еще ловят соболей силками. Железные ловушки уловистее, надежнее. Многие охотятся еще с помощью луков и копий - ружье лучше, добычливее и вернее. Во многих стойбищах не хватает котлов, железной посуды, иголок, топоров, пил, ножей, сеток. Тимоша за халат требует сорок - сорок пять соболей. Это очень дорого! Таежные нивхи! Речные нивхи! Вам не нужно будет ехать за товарами к жадным купцам-обманщикам. Чочуна сам привезет нужные товары. На оленях привезет. Не спешите отдавать соболей и лисиц русским и маньчжурским купцам-грабителям. Только Чочуна, добрый друг нивхов, даст за ваших соболей настоящую цену. Те, кто привез с собой шкуры, сами могут убедиться, якут честный, как нивх, добрый, как нивх. Подходите к нам, подходите! Сперва выпейте по глотку веселящей воды. Подходите и те, у кого ничего нет, Чочуна щедрый человек, Чочуна добрый человек - угостит всех!
Касказик чувствовал, как голову его охватил жар. Он спрашивал вполголоса:
- Что вы делаете, люди? Что вы делаете - святой медвежий праздник превратили в торги!
Наливали всем - и старикам, и юношам, и мужчинам, и женщинам. Ходили кружки по кругу, опустошались и снова наполнялись. Пейте, друзья нивхи! Якут угощает всех: и тех, кто пришел со шкурами, и тех, кого обошла удача. Пейте и закусывайте. Потом друг нивхов покажет свои товары.
…Ньолгун был занят, когда его позвали. Шаман говорил. А слова были такие. Он долго советовался со своим тэхнгом, и вот как порешили. Духи жалеют обоих - и Ыкилака, и Ньолгуна: оба они из слабых, вымирающих родов. И пусть будет по-справедливому, пусть сами решат между собой. Тэхнг сказал: "Пусть с помощью зар-тяр решат".
Ньолгун окинул всех вокруг победным взором. Глаза его остановились на Ыкилаке, который сидел рядом с отцом, словно хотел укрыться за его спиной.
- Нет! Нет! - крикнул Касказик. - Мой сын устал и рукой двинуть не может, а вы хотите, чтобы он бился. Нет, так не будет!
Эмрайн спокойно ответил:
- Ты ведь сам был на камлании. И своими ушами слышал слова шамана.
- Мой сын выдержал ваше испытание! Выдержал! И мы с тобой, Эмрайн, совершили священный обряд чныр-юпт. Слышишь ты меня, Эмрайн?
Но Касказика никто не слушал.
А сон? А совет Талгина? Ведь еще миг назад он считал себя сильным, потому что знал: никто, даже самый что ни на есть негодяй не нарушит святая святых - обряд проводов души медведя. Так было при отце Касказика и при отце Эмрайна, так было при деде Касказика и деде Эмрайна. Так было с того дня, когда на земле появился первый нивх!
А они что делают? Ведь Авонги - древний нивхский род. Что с ними происходит? Злые духи вселились в них. Злые духи отняли у них человеческую душу. Иначе никак нельзя объяснить их поступки. Старейший рода Эмрайн и шаман Кутан - они хотят отнять жену у Кевонгов.
На какое-то время в голове мелькнула мысль послать старшего сына в верховья Тыми в селение Выскво в род Высквонгов - за помощью. Высквонги откликнутся - они ведь зятья Кевонгов. Ведь Иньгит, дочь Касказика, принесла Высквонгам много детей…
Стоит только позвать - примчатся. С копьями и луками примчатся, а может, и с ружьями. Но тогда будет кровь. Опять будет кровь!..
Глава XL
Те, кто находился за пределами родового то-рафа, не могли знать всего, что произошло там. Но уже пошли разговоры о том, что дела-то вот как складываются. Кевонги выполнили все, чего требовали хозяева, и удача сопутствовала им. К тому же ранее был совершен священный обряд чныр-юпт. И сомнений не должно быть - Ланьгук принадлежит Кевонгам. Но Эмрайн повел себя очень нехорошо, нечестно. Люди понимали, что Эмрайна купили.
Ланьгук внешне безучастно относилась к тому, какие дела решаются в родовом то-рафе. Не ее забота. Ыкилак сделал все, чтобы она перешла в их стойбище. Мать говорила: обычай никогда не нарушался. И теперь еще Ыкилак доказал всему миру, что в его груди сердце храбреца. Отец и братья, однако, потому так долго и сидят в священном то-рафе, что им нужно мягко и вежливо отказать человеку из Нгакс-во. Кевонги дали хороший выкуп. Если Ньолгун потребует вернуть подарки, можно отдать часть выкупа. Так, однако, и сделает отец…
Под бе-ре-зой,
под бе-резой,
рябчик
мо-ло-дой
то сожмется в ком,
то снова
виден над тра-вой…
Ланьгук увидела, как из родового то-рафа вышел Ньолгун. Он нес в руке хорошо оструганную фехтовальную палку. Ланьгук часто видела игру - фехтование на палках. Особенно любил эту игру Лидяйн. Он не упускал случая вызвать на соревнование своих сверстников из соседних стойбищ, когда те приезжали к ним в гости или когда сам оказывался в их селении. В крупных стойбищах все юноши умело пользуются фехтовальными палками. Везде любят эту игру, игру ловких.
Ланьгук подумала, что игры на медвежьем празднике начались.
Но что это? С такой же палкой появился Ыкилак, вслед за ним почтенные старики. И почему-то они суровы, даже мрачны.
Ньолгун вышел к утоптанному месту для игрищ. Затем отпустил пояс, чтобы одежда не стесняла движений, расставил ноги, поднял палку двумя руками на уровень бровей - требует нападения. Ыкилак встал напротив, взмахнул коротко.
Он держался скованно. Нет, он не боялся битвы. Он не хотел этой игры после того, как ему удалось пройти главное испытание - одолеть громадного, могучего медведя. К тому же и руки и ноги вышли из повиновения.
Да, Касказик ждал чего угодно, но не такого поворота. Не ожидал старейший Кевонг, что проиграет так крупно… Нет, он еще не проиграл. Еще есть надежда… Сын должен нанести удар. Один удар по голове этого человека из Нгакс-во, потомка тех могущественных людей, в кровавой битве с которыми много лет назад Кевонги выиграли право продлить жизнь своего древнего рода…
Зеваки окружили соперников. Одни кричали просто так - забавы ради, другие пытались подзадорить.
Ыкилак собрался с силами, ударил. Палка его переломилась. "Дали треснутую", - похолодело в груди.
Ланьгук позже других поняла, что идет не игра - идет битва! Битва за нее. Она швырнула черемуховую палку, припустилась было бежать, но увязла в снегу. Слабая надежда заставила ее повернуть к шумящей, орущей толпе.
Но, оказалось, подошла она, чтобы увидеть, как от удара Ньолгуна ее жених зашатался, ухватился за разбитый, расщепленный конец палки, покачался какое-то время и упал.
Над притихшим стойбищем взлетел пронзительный крик, и люди увидели, как Ланьгук вбежала в то-раф, выскочила с новыми мужскими торбазами в руках, пронеслась к нартовой дороге Кевонгов и помчалась по ней что есть силы.
- Ха-ха-ха-ха!
Лидяйн смеялся и дурашливо указывал пальцем вслед сестре:
- Вот безмозглая-то! Далеко не убежишь!
Он быстро и привычно набрал кругами лахтачий ремень, бросил на нарту, запряг собак.
Ньолгун поступил, как требовал обычай: перевязал голову поверженному сопернику.
Люди расходились. И лишь Касказик, растрепанный и жалкий, сидел на истолченном множеством ног снегу, вскидывал руки и спрашивал:
- Что же произошло, люди! Что случилось в этом мире? Что случилось, лю-ю-ю-ди?
Примечания
1
Крестовка - темная дорогая лиса.
2
То-раф - зимнее, основное жилище нивхов.
3
Ке-раф - летнее жилище.
4
Ларга - крупный вид нерпы.
5
Ахмалк - человек из рода тестей.
6
Так называли кету, которая еще не вошла из моря в реки. В реках, пресной воде, кета теряет "морской", серебристый цвет, становится бурой и теряет вкусовые качества.
7
Нивхское название Охотского моря.
8
Раньше нивхи вели летосчисление по временам года. Ань означал зиму или лето. Год равнялся двум ань. Сейчас летосчисление унифицировано: ань приравнен к году. В романе ань дается в старом значении.
9
Остол - тормоз, используемый при езде на нартах. Древко делается из прочной древесины (береза, дуб), наконечник - металлический.
10
Нгафкка - форма обращения. Буквально: товарищ, приятель, друг.
11
Нивхи обычно не называют старшего по имени. К нему обращаются: отец того-то или старший брат того-то.
12
Аки - старший брат. Ака - форма обращения к старшему брату.
13
Б. О. Пилсудский (1866–1918) - ученый-этнограф. В 1888 году студентом Петербургского университета был арестован по делу А. Ульянова в связи с покушением на царя Александра III и сослан на Сахалин. На острове вел большую научную работу. Опубликовал несколько статей по этнографии и фольклору нивхов, собрал богатую коллекцию по этнографии айнов. Составил словари: айнский, нивхский, орокский и магунский (ольчей). Автор известной публицистической статьи "Нужды и потребности сахалинских гиляков". Первый просветитель нивхов и айнов, просветительную работу вел на свои средства.
14
Касказик - расторопный, старательный.
15
Наговор, имеющий целью обмануть щук. Нивх, отправляющийся добывать рыбу, называл ее иносказательно или говорил о других вещах - иначе, как полагал нивх, рыба узнает о его намерениях и заблаговременно уйдет в другие места, обойдет ловушки, не станет его добычей.
16
Нивхи считали, что, если в момент зачатия женщина видела во сне предметы мужского обихода, - родится сын, женского - дочь.
17
Путик - охотничья тропа.
18
Раньше у нивхов во время большой и длительной пурги было принято "стрелять в ветер" - пускать против ветра стрелу, и тогда якобы "убивали" ветер и на земле устанавливалась хорошая погода.
19
X’ана - приблизительно означает: "давай" (пора, начнем)…
20
Миф-тёнгр - Голова земли, исконное, нивхское название полуострова Шмидта, северной оконечности Сахалина.
21
Тланги-ла - "олений ветер", юго-восточный морской ветер, обычно сильный и холодный.
22
Гиллы - так ороки и нанайцы называют нивхов.
23
Аткычх - дедушка, уважительная форма обращения к старику.
24
Атк - дядя по женской линии, брат матери.
25
Миф-ард - "кормить землю", то есть "кормить" духа, хозяина данной местности.
26
Месяц Лова - ноябрь; Холодный месяц - декабрь.
27
Милки - злые духи, оборотни.
28
Нивхи обрубают кобелям хвосты, у сук же оставляют.
29
Тылгур - предание, сказание, легенда.
30
Тайхнад - сотворитель живого на земле.
31
Месяц Орла - январь, Горбушевый месяц - июнь.
32
Слово "арак", которым нивхи называют водку (вино), произошло от тюрко-монгольского "арака".
33
Самое сильное нивхское оскорбление, после которого любой хоть мало-мальски уважающий себя человек должен принять вызов.
34
Гой - сахалинская разновидность лососевых, похожая на тайменя. Достигает 50 кг весом.
35
Тэхнг - дух-советчик.
36
Зар-тяр - фехтовальные палки.