Джек Восьмеркин американец [Первое издание, 1930 г.] - Николай Смирнов 13 стр.

* * *

Когда через несколько дней Джек пришел за справкой о результатах прошения, секретарь радостно замахал рукой и закричал:

- А ведь повезло тебе, товарищ Восьмеркин! Вся комиссия твои сигары курила. Председатель прямо сказал: "Если парень такой табак у себя на огороде выходил, из него толк выйдет".

- Ну да, выйдет, - подтвердил Капралов. - Только дадут ли нам землю? Вот вопрос.

- Скорее всего дадут. Так постановили: поедет землемер ваши наделы обмерять, наказ получит - удобные земли кругом осмотреть. Если что окажется подходящее, прирежет. Так что помогли тебе твои сигары, Восьмеркин. Польза, так сказать, табака.

- А когда землемер приедет?

- Через месяц ждите. Председатель обещал ваше дело ускорить. Нам, говорит, сейчас американцы нужны. Только, Восьмеркин, друг, держись теперь. Смотри, дальше не подгадь!

- Не подгадим, - ответил Джек серьезно.

И пошел к порогу. Потом вдруг вернулся, полез в карман и вытащил два зернышка крупной пшеницы. Сказал смущенно:

- Вот покажи председателю наши семена. Скажи, что это американская пшеница - Манитоба. Через три года у нас ею сто гектаров в коммуне засеяно будет.

* * *

Джек и Капралов после недельного отсутствия вернулись в Починки с приятными вестями. Пришли прямо в избу Чурасовых, собрали коммунаров и все им подробно доложили: устав утвержден, землемер приедет, может, и земли прирежут в этом году. Одним словом, основание коммуне положено.

Николка сейчас же выскочил с ружьем на крыльцо и выпалил в воздух от радости. Потом Джека и Капралова качали. С песнями и плясками коммунары прошли через всю деревню. Их останавливали крестьяне и спрашивали, в чем дело. Двое мужиков даже выразили желание вступить в коммуну и, их зачислили кандидатами тут же, на улице.

Дома Пелагея сообщила Джеку, что накануне старик Кацауров внезапно скончался. Он погнал коров к березовой роще, как всегда, а к ночи коровы вернулись домой одни. Братья ходили искать старика, но в темноте не нашли. Сегодня утром пошли на поиски всей семьей, как по грибы. Сперва увидели носовой платок на траве, а потом и самого старика. Он сидел у дерева, с потухшей папироской в руке.

Джек хотел сейчас же итти в Кацауровку. Но Пелагея сказала, что спешить туда нечего, там хлопоты. И будет вполне достаточно, если он пойдет завтра, прямо на похороны.

Глава вторая
НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

СТАРИК Аристарх Владимирович Кацауров завещал похоронить себя по гражданскому обряду. Он даже наметил себе место для могилы: на опушке березовой рощи, где пас коров. Об этом он постоянно говорил за ужином, перед отходом ко сну.

Однако братья Кацауровы решили, что это желание отца должно быть нарушено, потому что никого и никогда в их роде не хоронили без священника. Они пригласили попа из Чижей и устроили вынос по церковному обряду. Вместе со священником пришли старики и старухи просто поглазеть на похороны. Приехал в тележке и Скороходов с сыном Петром. Он считал адмирала своим приятелем с тех пор, как выменял у него пару звучащих тропических раковин на гусака.

Джек пришел прямо на кладбище и стал в стороне. На рукаве у него был надет кусок черной материи, как это делали в Америке фермеры в знак траура.

Когда адмирала закопали, старший сын его Валентин сказал речь. Он говорил о том, каким замечательным мореплавателем был его отец, как до революции он командовал целой эскадрой броненосцев, а после революции пас двух коров и телку. Дальше Валентин отметил, что советская власть во внимание к заслугам отца оставила ему имение, которым теперь должны пользоваться дети. Закончил Валентин на том, что если бы отец его умер в Москве, его хоронили бы непременно с оркестром музыки.

Все начали сморкаться и утирать глаза. Татьяна, которая стояла тут же и тихо плакала, пригласила Скороходовых и Джека в усадьбу закусить. Джек сначала не хотел итти, но потом у него появилась какая-то мысль, и он пошел.

Во флигеле, в столовой против камина был накрыт большой стол. Гости начали есть пирог, а братья Кацауровы принесли глобус из кабинета отца и показывали, в каких морях и океанах плавал адмирал. Во время этих рассказов Джек молчал, а потом встал и заявил, что хочет сделать предложение.

Братья испугались не на шутку. Они решили, что Джек в такой неподходящий момент опять заговорит о свадьбе. Но Яшка имел совсем другое в виду. Он сказал, что в Починках образовалась коммуна "Новая Америка", устав которой уже утвержден. По плану хозяйства намечается развести кур и держать коров в одном помещении. И вот он предлагает Кацауровым войти всей семьей в коммуну. И для них и для коммуны это будет выгодно: коровник в Кацауровке большой, и есть теннисная площадка, окруженная сеткой. На ней можно поместить кур. Слово за Кацауровыми.

Братья Кацауровы переглянулись и не знали, что отвечать. Конечно, выгодно было войти в коммуну, но Валентин сообразил, что Джек не даст им бездельничать и целыми днями играть в теннис. Поэтому, немного подумав, он ответил:

- Нет, уж освободите нас от коммуны. Все-таки теперь свой угол есть. А потом, хоть это мелочь, но недопустимо по-моему на теннисной площадке кур разводить.

- Породистых, - сказал Джек многозначительно. - Мы плимутроков разведем или виандотов.

- Это все равно, - подхватил младший Кацауров, Анатолий. - Как вы не понимаете: благородная игра в теннис, и вдруг - куры! Я убежден, что покойному отцу это было бы очень неприятно. Нет, этот номер не пройдет.

- Правильное решение, - сказал Петр Скороходов важно. - Дело в следующем: коммуны эти в городе придуманы, за столом. Нельзя народ соединять, если он врозь работать хочет. Все равно "Новая Америка" или старая, придется ее через год ликвидировать за долги.

- Посмотрим, - сказал Джек задорно. - Еще неизвестно, кто ликвидируется. Через три года мы весь район пшеницей засыплем и молоком зальем…

Скороходов захохотал, но сейчас же вспомнил, что он на похоронах, и сделал вид, что закашлялся.

Пока шел этот разговор, Татьяна вышла на минуту из комнаты и возвратилась, неся в руках книгу. Это был "Робинзон".

Страшно покраснев, она протянула книгу Джеку и просила его принять "Робинзона" в подарок, на память о покойном отце.

Джек смутился, но книгу взял и поблагодарил.

* * *

Из Кацауровки Джек ехал в тележке вместе со Скороходовым. Павел Павлович сам предложил его довезти, сказав, что у него есть важный разговор. По пути все время говорил о том, что напрасно Джек ввязался в коммуну. Такой работник, как он, сумеет и без помощи других деньги заработать. На это Джек не ответил ему ни слова.

Джек вылез из тележки у своей избы, но Скороходов и тут его в покое не оставил. Зашел в избу и стал в присутствии Пелагеи уговаривать посеять на будущий год сообща пять гектаров Вирджинии. При этом божился, что продаст табак с выгодой на Нижегородской ярмарке, а прибыль разделит пополам.

Джек не стал оспаривать проекта Скороходова, а просто ответил отказом. Развернул "Робинзона" и принялся читать, начиная с первой страницы.

Тогда Скороходов вдруг переменил тему разговора:

- Ну, хочешь, Яш, я за тебя Танюшку Кацаурову просватаю? Ведь братья-то ее у меня во где сидят, в кулаке. Они у меня на похороны пятьдесят рублей заняли.

Пелагея начала возражать против такого брака. По ее мнению, Татьяна была невеста неподходящая, из господского рода и ростом мала. Джек только открыл рот, чтобы высказаться по этому поводу, как вдруг заметил, что в "Робинзоне" лежит записка. Ага! Значит, Татьяна Кацаурова передала ему книгу со значением. Она что-то хотела сообщить ему.

Незаметно Джек прочел набросанные карандашом строчки:

"Я очень хочу вступить в вашу коммуну и обещаю там хорошо работать. Попытаюсь уговорить братьев. Приходите к нам завтра. Т."

Прочитавши записку, Джек тихонько свистнул.

- Ну, так как же? - спросил Скороходов и обнял его за плечи. - Идет, что ль? Я тебе свадьбу устрою и посаженным буду. А ты из коммуны выходи, и табак разведем вместе.

Джек поднялся во весь рост.

- Скороходов, - сказал он весело, - можешь ты повернуть голову налево?

- Ну да, могу, - ответил Скороходов.

- Что же ты теперь видишь?

- Да ничего не вижу. Вот только дверь одну.

- Правильно, дверь. Теперь надень картуз и ступай в эту дверь. Да приготовь к новому году пятьсот рублей. А то я тоже с клещами приеду.

Скороходов не понимал американских шуток, а потому только захохотал и не двинулся с места. Тогда Джек просто сказал ему, чтобы он убирался из избы и больше не приходил. Скороходов, надел картуз и закричал:

- Ну хорошо, вспомню я тебе это!..

Однако фразы не кончил и вылетел в дверь.

Пелагея долго ворчала на Джека зато, что он обидел доброго человека. Но Джек хорошо знал, что делал. Скороходов со своими советами был теперь ему не нужен.

А все-таки в Кацауровку Джек на другой день не пошел.

Глава третья
ЕЩЕ КАНДИДАТ В ЧЛЕНЫ КОММУНЫ

КОГДА копали картошку, Джек объявил по деревне, что коммуна скупает картофельную ботву по гривеннику за воз. Крестьяне подивились на чудачество Джека, но велели бабам и ребятам ботву не разбрасывать, а собирать ее при дороге. Коммунары выехали с подводами и за один день перевезли всю ботву на двор к Восьмеркиным. Ботва лежала на огороде огромной темной кучей и вызывала возмущение Пелагеи. Старуха считала, что из ботвы проку уж никакого быть не может.

Тут же на краю огорода Восьмеркиных ребята, по указанию Джека, начали рыть яму. Это была первая общая работа коммунаров, и прошла она дружно, без единой заминки. Ребята рвали лопаты друг у друга из рук и ни на минуту не прекращали работы, пока, наконец, Джек не сказал:

- Довольно, товарищи. Ведь не колодец роете.

Яму выстелили внутри соломой и прутьями. После этого начали рубить картофельную ботву сечками, как капусту. Изрубленную ботву свалили в яму, посолили, а сверху прикрыли соломой и досками.

Получилась силосная яма, о которой раньше не имели никакого представления в Починках. Джек разъяснил, что из картофельной ботвы весной выйдет хороший корм для коров. Но в это никто не хотел верить.

Как-то Николка Чурасов, которому поскорей хотелось наладить общее дело, предложил сливать излишки молока в железный бидон и отправлять на продажу в город. Но Джек подсчитал, что это не выгодно, и посоветовал выделывать творожные сырки. В избе у Капралова была устроена примитивная сыроварня, и в город отправили с Сережкой Маршевым двести сырков. Всю партию закупил кооператив, и коммуна получила новый заказ. Это было первое выступление "Новой Америки" на внешнем рынке.

В конце октября приехал из города гость в коммуну - землемер. С помощью ребят он обмерил отдельные участки коммунаров и наметил место для общего клина. Место попалось хорошее, как раз у дороги в Кацауровку. Землемер осмотрел и запасные земли. Сказал, что в городе сделает доклад в пользу коммуны, и если его доклад утвердят, то весной он гектаров шестьдесят прирежет. Потом простился с ребятами, собрал чертежи в портфель и уехал.

Об этом приезде несколько дней говорили мужики в Починках. Похоже было на то, что дела коммуны действительно налаживаются. Коммунары ходили по деревне важно и деловито, и за это их даже стали звать "американцами".

Наконец выпал первый снег, но продержался только два дня и стаял. Николка Чурасов начал готовить патроны, чтобы итти на зайцев. А Джек целый день сидел в избе и вертел сигары из тех листьев, что оставил ему Скороходов. Работал, как на фабрике, по восьми часов в день, с перерывом на обед. Всю избу завалил сигарами, и Пелагея не знала, куда от них деваться. А Яшка вертел все новые и новые, словно нанятый.

Однажды вечером он резал листья на завертку. Вдруг кто-то постучал в окно прутом. Джек вышел на крыльцо. У избы стоял всадник, накрытый рогожей. Джек подошел ближе и увидел, что это Татьяна Кацаурова. Она сидела на своем Байроне и тихо плакала. Поэтому, должно быть, и в избу входить не хотела.

- Меня ветка сильно по глазам хлестнула, потому я и плачу, - сказала она.

Джек снял ее с седла и ввел в избу. Попросил Пелагею поставить самовар и спросил у Татьяны, что случилось. Пока Пелагея колола щепки на растопку, Татьяна успокоилась и рассказала с возмущением, что старший брат ее Валентин уехал с женой в Москву и обратно не вернется.

- Зачем же он уехал? - спросил Джек.

- Мы нашли в столе у отца рукопись - его воспоминания о войне и революции. Валентин взялся устроить ее в издательство. Говорил, что можно тысячу рублей получить и поправить хозяйство. Забрал все деньги, какие были в доме, и уехал с женой. А сегодня от него пришло письмо, что он не вернется в Кацауровку. Устроился в Москве. О книге ничего не пишет…

Татьяна сказала все это с возмущением, но в то же время было видно, что она стыдится за своего брата и смягчает всю историю. Раньше она никогда не жаловалась на свою судьбу, но теперь, должно быть, терпение ее переполнилось. Она начала говорить Джеку о том, что с отъездом Валентина положение ее в усадьбе делается совершенно безвыходным. Младший брат - плохой работник, и хозяйство совсем разваливается.

Сказавши это, Татьяна опять горько заплакала и, стыдясь Пелагеи, отвернулась к стене. На Джека, наоборот, все происшествие произвело приятное впечатление. Он весело прошелся по избе и сказал:

- Что ж, Татьяна Аристарховна, дело ясное: вы вступаете в нашу коммуну - и конец.

- Уж я и не знаю, как теперь быть.

- Как не знаете? У меня уже есть от вас заявление.

- Какое заявление?

- А вот это.

Джек открыл "Робинзона" и показал записку:

"Я очень хочу вступить в вашу коммуну и обещаю там хорошо работать. Попытаюсь уговорить братьев. Приходите к нам завтра. Т."

Татьяна хотела что-то возразить, но Джек не стал ее слушать. Позвал Катьку и сказал ей:

- Беги скорей за ребятами. Скажи, что заседание будет. Чурасовых позови, Маршева и Капралова.

Ребята собрались быстро. Джек закрыл дверь на крючок и заявил, что заседание будет секретное.

Ребята насторожили уши, а Джек принялся писать что-то на бумаге. Потом разъяснил коммунарам, что представляется возможность включить Кацауровку в состав коммуны и это даст возможность сразу наладить хозяйство. Ведь там и земли порядочно, и коровник теплый, и конюшня, и даже теннисная площадка, подходящая для разведения кур.

- Постой, постой! - закричала Татьяна. - Брат Толя на кур не соглашается. Он теннисом дорожит.

- Все равно ему теперь не с кем играть будет, - ответил Джек. - Так как же, ребята? Я предлагаю зачислить Кацауровых кандидатами в члены коммуны, с шестимесячным испытательным сроком. Есть возражения?

Ребята отлично понимали, что Кацауровка для. "Новой Америки" - клад, но принимать помещиков в коммуну они не хотели.

- В мячики играть будет помещик! - закричал Николка. - А мы, выходит дело, как раньше на него работали, так и теперь работать будем.

Татьяна покраснела и закрылась руками.

- В чем, товарищи, вопрос? - спросил Джек. - Татьяна Кацаурова, хоть и помещичья дочка, а работать умеет и нам не повредит. Только вот, значит, с братом заминка…

- А брата мы на сторону выделим! И площадку за ним оставим, - весело предложил Николка.

- Верно! - закричала Татьяна, чувствуя, что выход найден. - Так и сделаем. Его жена Дуня вместе со мной работать пойдет, а он один с хозяйством не справится и площадку нам отдаст… Ну, ребята, спасибо вам за помощь.

И она начала радостно пожимать руки коммунарам, смеялась, и все смеялись вместе с ней.

- Только дело это не простое, ребята! - вдруг сказал Николка. - Сами понимаете, Кацауровка больших денег стоит. Вик ее нам без борьбы не уступит.

- А кто говорит, что уступит? Я в город поеду, - сказал Джек. - Завтра же и заявление подам.

Потом долго пили чай с молоком, ели сырки и курили сигары.

Говорили о том времени, когда коммуна станет богатой. Джек заявил, что первым долгом надо будет повалить колонны и разобрать развалины старого дома. Там много крепкого кирпича, и его можно использовать на постройки. Татьяна мечтала привести в порядок сад и почистить пруд. Николка заговорил о том, что надо подпрудить речку Миножку и устроить электрическое освещение. А Маршев сказал, что готов помириться на хорошем питании и крепких сапогах. Теперь ребята имели право фантазировать: ведь дело было пущено в ход.

Близко к полуночи Татьяна начала собираться домой. Джек предложил ей заложить телегу. Но она отказалась, заявив, что ничего не боится. Забралась на своего Байрона, ударила его прутом и понеслась по улице во всю прыть.

А на другой день после этого Джек пропал из деревни.

Словно он только и ждал, чтоб Татьяна Кацаурова вошла в члены коммуны.

Глава четвертая
СБЕЖАЛ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОММУНЫ

СОБСТВЕННО говоря, в Починках сначала никто не помышлял, что Джек действительно пропал. Он уехал в город с совершенно определенным поручением: хлопотать о включении Кацауровки в состав коммуны. Но, очевидно, у него были и другие планы в голове.

Так, уезжая в город, он забрал с собой все сигары, которые сделал за последнее время. Перед отъездом дал матери сорок рублей, а Катьке оставил записку о том, как надо ухаживать за коровами, когда они телятся. Прощаясь с Капраловым и Чурасовыми, просил их почаще собирать ребят на собрания и говорить об общих делах. Тогда, впрочем, никто не обратил на все это особого внимания. И только через две недели, когда установился санный путь, а Джека все не было, среди крестьян, не коммунаров, пошли разговоры, что Яшка уехал в Америку и обратно не вернется. Правда, коммунары таких вещей не говорили. Но и им было странно, что вестей от председателя нет. И иногда даже они готовы были верить, что с Яшкой действительно что-то приключилось.

Капралов, конечно, собирал ребят, но собрания протекали вяло, говорить было не о чем. Коровы зимой стали меньше давать молока, и производство сырков прекратилось. Таким образом зачахли первые ростки жизни коммуны. В декабре мужики уже открыто смеялись над коммунарами и их беглым председателем. И у ребят не было слов, чтобы заступиться за Яшку. Они считали свинством и безобразием, что за полтора месяца он не удосужился написать в коммуну письма.