Люди так же, как Хаят, бежали туда, несмотря на то, что это грозило смертельной опасностью. Пожарники уже оцепили место аварии, но что бы они противопоставили взрыву, который в любую минуту мог потрясти окрестность?
12
Ускользнув от дружинника, отгонявшего ротозеев, Хаят залезла на пожарную машину и увидела, как рабочие суетились около фонтана, что-то тащили, то и дело скрываясь за нефтяной завесой. В воздухе остро пахло газом.
Бульдозеристы, устраивая пруды-ловушки, загораживали земляными валами лощины, ведущие к виноградникам, к ферме и ручью Черного Жеребенка, вдоль которого привольно раскинулись избы колхоза "Заря". Первая ловушка была уже полна, и нефть, пенясь, торопливо, словно опара из квашни, переползала через земляную преграду. Во что превратится "Заря", если эти потоки зальют ее огороды и улицы? А колхозные сады и виноградники, покрытые росными гроздьями зеленых, еще не зрелых ягод? Все выращенное с таким трудом погибнет: на замазученной земле даже сорная трава не растет. И веселая речка - деревенская отрада - перебирающая гальку светлыми струями, превратится в грязную канаву.
Народу все прибывало. Из высокой, но уже помятой пшеницы вырвался Салих вместе с рабочими своей бригады и побежал к фонтану. Его сильная фигура, полная энергии, и словно распахнувшиеся глаза, в которых светились беззаветная отвага и решительность, поразили девушку.
Спрыгнув с машины, она поспешила за ним и остановилась у самого фонтана, завороженная чудовищным разгулом стихии. Нефть ручьями текла повсюду, и теперь уже сотни людей спешно рыли канавы для отвода ее из ловушек.
Кто-то схватил Хаят за локоть, потянул назад, - рядом с ней оказалась бледная Зарифа.
- Зачем ты здесь? Люди работают, им иначе нельзя, а ты уходи! - Она говорила с девушкой, а взглядом искала сына.
Его нельзя было различить среди других рабочих: они буквально купались в нефти, пытаясь закрыть скважину.
Буровая установка, лишенная тока, бездействовала, и на помощь людям с великими предосторожностями, чтобы не высечь искру, подбирался к вышке трактор-подъемник.
Колхозники подтаскивали бидоны с молоком - отпаивать нефтяников, возившихся у скважины и сменявшихся через каждые десять минут. Хаят, до сознания которой не дошли слова Зарифы, тоже схватилась за ручку бидона.
- Милая моя, я чувствовал, что ты здесь!
Салих Магасумов, блеснув зубами на масляно-черном лице, взял у нее кружку, с жадностью отпил.
Не ласку, а ту же неукротимую решимость и готовность к действию выражал его взгляд, когда он сказал:
- Ты побереглась бы: иди домой - я буду спокойнее. Все равно мы скоро будем вместе.
Побежал, не оглядываясь, и снова нырнул в ревущий колеблющийся сумрак. Мелкий дождь нефтяных брызг падал и на Хаят.
Она знала, что теперь Салих будет работать с особой удалью, гордилась им и… впервые боялась за него.
Строгий окрик Тризны заставил ее отойти от вышки, но домой она не ушла, а вместе с другими взялась рыть канаву: бросала землю и жалела о том, что не сумела сказать ничего хорошего парню, которого знала столько лет и который сегодня сразу покорил ее.
"Все равно мы скоро будем вместе!" "Будем вместе! Вот тогда я и скажу ему то, что не успела сейчас".
13
- Не закончили еще прострел пласта - сразу сильный выброс, и пошло, поехало… - говорил Джабар Самедов, который, как командир, следил за полем битвы.
Семен Тризна, тоже успевавший везде, где возникали заминки, болезненно поморщился: аварии на буровых действовали на него удручающе.
- Я распорядился, чтобы усилили добычу нефти и прекратили закачку воды на соседних площадях.
- Не сразу это скажется здесь.
- Задали вы нам задачку! - выкрикнул подошедший Климов. - Справимся, конечно, если взрыва не будет… - добавил он, увидев среди начальства секретаря обкома Дениса Щелгунова и председателя Совнархоза Ивана Наумовича Сошкина (нашли время нагрянуть!), и вполголоса со злостью Тризне. - Темное дело, эта ваша комплексная автоматика! Чую: угробите вы здесь меня и Самедова. Вот и у Яруллы авария…
- А что случилось у Низамова? - заинтересовался Сошкин, не знавший о попытке Яруллы перейти к бурению на воде.
- Да там заело… инструмент, - неохотно ответил Джабар, которому теперь жалко было отказываться от рискованной затеи Яруллы.
- Это полбеды! Достанете. Что же касается Исмагилова, так вы сами вынесли решение сделать его показательным участком. Новаторы, ну, и гордитесь…
- У нас новаторства и без того хоть отбавляй, а в Исмагилове только синяки да шишки себе набили! - грубовато перебил председателя Совнархоза Джабар Самедов. - Все ты, Сеня, - обрушился он на Тризну. - Зачем напрашивался? Могли бы такой участок организовать в другом нефтеуправлении.
Денис Щелгунов, взбудораженный чрезвычайным происшествием, осуждающе качнул головой, в характерных, резко вылепленных чертах его лица заиграла насмешка.
- Выходит: что полегче - сами освоим, а трудное соседу подбросим?
- Никогда мы не гнались за легкими лаврами! - хмуро возразил Тризна, вставая на сторону Самедова. - Но дьявольски трудно! Приходится, на зиму глядя, времянки устраивать в этих джунглях, а настанут холода - отложения парафина замучают: трубы-то поверху кладем!
- Не надо было соваться, - по-прежнему непримиримо напирал Самедов. - Мы знаем: ты, Сеня, вроде Груздева, за все новое хватаешься. Но учти, здесь ты нас на колени поставил: программу не выполнили. Буровики волнуются. Вышкомонтажная контора на дыбы встает. Крыли меня недавно - пух и перья летели! Мы у них уже пять вышек задержали на недобуренных скважинах в этом чертовом Исмагилове.
Самедов собирался еще что-то ввернуть, но неожиданно, будто поперхнувшись словом, умолк: подошли Дина Ивановна и Зарифа.
Распоряжения были даны, силы расставлены, и теперь руководители словно полководцы наблюдали с ближнего пригорка за ходом сражения. Маленькая среди рослых мужчин, Зарифа стояла молча, но именно ее присутствие удержало Самедова от очередной резкости.
- Все против меня оборачивается! - вырвалось у него с обидой.
Зарифа легким кивком головы позвала его, и он пошел за ней.
- Слушай! - по привычке обращаясь на "ты", заговорила она, отведя его от начальства. - Скажи на милость: почему это вы с Яруллой вдруг напились вчера до потери сознания?
- Я сознания никогда не теряю. А Ярулла с непривычки охмелел. У него огорчение: собственные сыновья обогнали в работе.
- Из-за этого Низамов не напьется!
Джабар криво улыбнулся.
- Тебе виднее! Впрочем, есть еще причина. - И он, то и дело поглядывая по сторонам, рассказал об Энже.
Зарифа растерялась: она знала, какую силу до сих пор имело в народе клятвенно данное слово о помолвке детей.
- Может, Ярулла просто боится, как бы Надежда, русская, не стала помыкать его сыном, татарином, - добавил Самедов, довольный произведенным впечатлением: пусть знает Зарифа, по какому самодуру сохнет до сих пор! - Мало ли что можно пообещать в горячую минуту! Не все обязательно выполнять.
- Если он начнет действовать сплеча, я на него управу найду! - пригрозила Зарифа.
- Обойдется. На днях я переведу Ахмадшу обратно в Исмагилово. Пусть для этих шайтанов из института пробурит скважины по контуру участка. Пусть поможет отцу дойти до забоя на чистой воде - не бросать же такое дело после первой неудачи! А тем временем он и Надя проверят, точно ли им друг без друга не житье. И Ярулла поостынет, привыкнет к мысли, что иначе нельзя.
- Привыкнет! Жди! Если он упрется на своем, его не переубедишь!
14
- Завтра в Камск двинемся, а сейчас к Низамову, - предложил Сошкин, когда фонтан удалось утихомирить и все свободно вздохнули. - Помните, как Ярулла впервые явился к нам в Черновцы? "Зачем, понимаешь, ликвидация, товарищ начальник?" - так похоже передразнил Иван Наумович, что старые друзья засмеялись.
- Может быть, лучше заглянем к нему, когда вы вернетесь из Камска? - неуверенно закинул удочку Джабар Самедов, все еще не решив, утаить неудачу Яруллы или рассказать о ней.
- Не сумели помочь мастеру, товарищи инженеры? - напрямик спросил Щелгунов, успевший на пленуме обкома выведать у Яруллы о его намерениях и сразу разгадавший нехитрую дипломатию Самедова.
- Давление же! - мрачно изрек Джабар.
- При чем тут давление, если он до нефтяного пласта еще не добурил? Едем, едем! Что у него там приключилось?
Старый бурмастер, конечно, уже прослышал о фонтане, но, как ни странно, это известие принесло ему невольное облегчение. Он не злорадствовал, нет, а просто испытывал известное удовлетворение человека, который, упав в лужу, увидел, что другого постигла та же участь. Недаром говорится: на миру и смерть красна.
Кроме того, Низамов надеялся, что, может быть, начальство, занятое ликвидацией фонтана, не сразу обратит внимание на то, что случилось у него. Ничего себе, отличились исмагиловцы! Однако за двенадцать рабочих часов выправить положение не удалось: инструмент заклинило намертво. Напрасно Ярулла и два сменных бурильщика трудились у лебедки: все их старания, и мощь моторов, и гигантская сила талевого блока ничего не дали. Мастер пробовал даже идти на риск - стал дергать рывками стальную "нитку" с турбобуром, уходившую на глубину больше тысячи метров, но чрезмерная натяжка грозила разрывом труб, при котором и вышку опрокинуть можно.
"Вот всегда так: где одна беда пасется, туда другая спешит! - думал огорченный Ярулла. - Надо же было мне уехать в Камск, да еще напиться! Стыд и позор! Поставил новый опыт, а сорвался, как последний шалопай. Повесить тебя мало, старого дурака!"
В эту тяжелую минуту и подкатила управленческая машина. У Низамова похолодело в груди. Стараясь не выдать своего волнения, он кивнул бурильщику: не робей, дескать, и нарочито развалистой, неторопливой походкой пошел навстречу начальству.
- Ну, как фонтан? Играет? - спросил он почти спокойно, но не только Самедов, проникнутый его переживаниями, а и все остальные, сразу оценившие обстановку на буровой, отлично поняли, каких усилий стоило ему это спокойствие.
- Фонтан ликвидировали! - Щелгунов крепко, по-дружески тряхнул руку Яруллы, но, заметив на его лице жалкую растерянность, недоумевая приподнял брови.
- Виноват я, товарищи! Такие, понимаешь, обстоятельства - не выдержал марку, - срываясь с наигранного тона, упавшим голосом сказал Ярулла.
- Что же, и на старуху бывает проруха! - пошутил Щелгунов, хорошо знавший, что редко новый метод входит в практику без сучка, без задоринки.
Но Ярулла шутки не принял. Слишком уж мутило его оттого, что он, запоров скважину и уронив свою трудовую славу, бросил тень на новый почин в работе.
- Наложите любое взыскание, только дайте еще раз попытаться. Чувствую, ладно пойдет бурение без раствора, тогда еще большими скоростями овладеем. Нельзя ставить крест на такое дело!
- Хоронить твое начинание мы и не думали. Наоборот, надо обсудить, как лучше провести его в жизнь, - сказал Денис Щелгунов.
Дело оборачивалось неплохо: о вчерашней пьянке, по-видимому, никто, кроме Самедова, не знал, но Ярулла все равно не мог утаить причину своей неудачи.
- Наверно, не произошло бы ничего, если бы я сам стоял на вахте, - сгорая от стыда, сказал он. - Уехал, понимаешь, и нарезался. А когда такое новаторство, надо мастеру находиться на буровой круглосуточно и каждую минуту быть начеку, как мать возле грудного ребенка…
- Сразу видно, что зажимом самокритики не страдаешь, - полушутя перебил Сошкин, вспомнив поговорку о повинной голове, которую меч не сечет. - Хотя трудно представить, чтобы ты "нарезался". Ведь непьющий! Но обвал скважины мог случиться и в твое дежурство.
- Не мог случиться…
- Вот чудак! Общее мнение за то, что работу следует продолжать, об этом и толковать надо! - сказал Самедов, выведенный из терпения, а про себя подумал: "Прямо набивается на выговор!"
Гурьбой двинулись на затихшую буровую. Молчали в дизельном сарае натруженные двигатели, виновато вытянувшись, стояли на "подсвечнике" оставшиеся "свечи"-трубы. Рабочие без обычного оживления, вызываемого приездом начальства, толпились вокруг застывшего ротора.
- Вы верите, что можно бурить на чистой воде, без глинистого раствора? - спросил одного из них Щелгунов.
- Кто его знает!
- Как это "кто его знает"? Вот Ярулла Низамов…
- Он-то, конечно… Собаку съел на этом деле!
- Собаку я не ел, а скважину мы съели - точно! Первым долгом теперь надо отвернуть и вытащить трубы, а потом зацементировать все и заново бурить другой ствол.
Откровенно покаявшись перед руководителями, Низамов совсем не собирался ронять свой авторитет в глазах бригады и здесь уже не брал вину на одного себя.
"Пожалуй, прав старик!" - подумал Щелгунов.
- А как добуривать думаете? - спросила Дина Ивановна.
- На глинистом растворе придется: второй ствол пойдет почти вплотную, и на воде боязно.
- Вернется из Камска Ахмадша, вместе будут решать новую задачу, - сказал Самедов, который не хотел связывать почин рабочих своим вмешательством.
15
Еще никогда до этого жаркого соловьиного лета Ахмадша не был так счастлив. Откуда только бралась в нем энергия! Почти круглосуточно он был в движении, спал урывками, но и во сне видел себя то на буровой, то на Каме.
Дмитрий Дронов говорил жене:
- Хороший парень! Чувствуется в нем духовное богатство, которое от природы заложено в трудящемся человеке, этого образованием не достигнешь.
Дине Ивановне Ахмадша тоже нравился, но она очень дружила с Тризнами и хотела бы породниться с ними.
Встретиться в домашней обстановке с семьей Яруллы Низамова им было некогда: оба они, и директор будущего химкомбината, и главный светлогорский геолог, сверх меры загружены работой; да и неудобно начинать разговор о свадьбе, пока молодые помалкивают, может быть, еще не выяснив окончательно свои отношения.
Возвращаясь из Исмагилова в Светлогорск, Дина Ивановна рассказывала Сошкину о наболевшем у нее деле:
- Если овладеем раздельной закачкой воды, разработка месторождений будет действительно продуманной, а то сплошь да рядом действуем на авось. Сейчас ведем исследование с помощью изотопов, в какие пласты идет вода и в какие - нет.
- Вы над идеей Яруллы подумайте. Надо помочь мастеру, - посоветовал Щелгунов, у которого не выходила из головы мысль об аварии на буровой и неожиданном объяснении с Низамовым: странно все-таки вел он себя!
Семен Тризна тоже слушал рассеянно, но вдруг оживился, погрозил кулаком идущей позади машине Джабара Самедова.
- Без конца привередничает, а вот же - едет вышка! Значит, есть резерв у вышкомонтажников!
Действительно, одна из вышек будто плыла по склону. Ее везли на лафетах: впереди и сзади шли тракторы, натягивая тросы крепления, которые поддерживали "королеву". Она двигалась вместе со своими пристройками, и нельзя было равнодушно смотреть на это торжественное шествие.
Сошкин сразу повеселел:
- А помните, с каким грохотом мы обрушивали в тридцатых годах деревянные вышки? Чтобы целиком перетаскивать их на новые точки - нам и не снилось!
У конторы управления Дронову перехватил дежурный диспетчер:
- Опять неприятность на Исмагилове: в том же ряду мощный выброс нефти из другой скважины…
Только на следующее утро Дина Ивановна вернулась домой, распахнула тяжелые драпировки, впустив свет и тепло в застоявшуюся прохладу спальни. Расхаживая по комнатам с таким ощущением, будто пол зыбился под ее ногами, она вспомнила о том, как работал на авариях Салих Магасумов. Что движет парнем, готовым, кажется, горы своротить? Наверное, любовь к младшей дочке Низамовых. (Во время работ у фонтана Дина Ивановна увидела их вместе.) Она знала высокую цену этого чувства, но знала и то, что иных любовь толкает не на подвиг, а на самосохранение.
"Значит, прежде всего сказывается отношение человека к труду и товарищам по коллективу. Хотела бы я, чтобы Ахмадша походил на Магасумова!"
Нервное перенапряжение взвинтило ее и ко сну не клонило, поэтому, достав блокнот, стала чертить разрез ствола скважины. Около двух километров глубины… Вот оно где, сокровище Татарии - девонская нефть! С какими еще сюрпризами столкнется бригада Яруллы Низамова на следующей буровой?
Талантливый геолог Дронова довольно ясно представляла себе, что творится в недрах земли, но понять движения души человеческой ей не всегда удавалось. Не догадалась она, что мучило Яруллу Низамова и отчего он, часто искавший ее совета, даже не подошел к ней сегодня. В срыве буровых работ он винит случайную для него пьянку, но прав Сошкин - эта авария могла произойти и при неусыпном присмотре мастера.
Дина Ивановна вдруг почувствовала отчаянную усталость, однако встать, пройти через две комнаты, постелить постель и раздеться показалось ей совершенно непосильным делом. Пристроившись поудобнее в кресле, она подсунула руки под голову и почти мгновенно уснула, уронив чертеж скважины, которую предстояло бурить отцу Ахмадши.