- И каким же вы стали американцем, Чайкин… Как зовут по имени и отечеству?.. Привык, знаете, по-русски звать.
- Василий Егорович.
- А я Николай Николаевич…
Они пошли к ранче, и Неустроев торопился рассказать свою одиссею.
- А мне, Василий Егорович, не приходилось бежать… Просто взял паспорт и приехал.
- Зачем? - как-то невольно сорвался вопрос.
- То-то и есть, что дома некоторые, а здесь все спрашивали: "Зачем?" Могу только сказать, - не для того бросил академию, чтобы сделаться богатым американцем. Разбогатеть при ловкости можно и дома. Как вы думаете, Василий Егорович?
- Везде можно. Только забудь совесть.
- И какой же вы понятливый, Василий Егорович… Именно, только забудь совесть! Ну, а я еще совести не желаю забывать… И как же я рад, что встретил такого земляка! - радостно и задушевно воскликнул студент. - Вы вот матросом были, а теперь американец, рабочий.
- Да я не американец… Я вполне русский остался… Только прозвали меня Чайком, - все и зовут Чайком, а я Василий Чайкин.
- И отлично, что не американец… Я и говорю, что самый ученый американец не хочет понять того, что вы понимаете насчет совести и миллионов… Так я не за миллионами приехал, а для того, чтобы попробовать новой жизни и выучиться зарабатывать своим горбом, как вы… Достал двести рублей - и сюда… Как видите, не очень-то за год выучился. Не особенно принимали на черную работу… Уж как ни старался, не выгорало, и меня выгоняли… Теперь у одних русских на прииске работал… думал, на отъезд домой наработаю… А наши русские вовсе прогорели, и вот я весь тут… Котомка с бельем и десять долларов в кармане… Доберусь до Сан-Франциско и напишу матери, чтобы высылала двести рублей, а до того продержусь… Какую-нибудь бумажную работу достану… Какой я, к черту, рабочий!.. И что мне делать в Америке?.. Только и думал здесь, как бы не пропасть… Одни газеты только и читал и ни одной книжки… Какая книжка, когда к вечеру только и рад, что в постель?.. Вот, Василий Егорович, в чем дело… А скоро ваша ферма?..
- Устали, Николай Николаич? Минут через пять будем.
- Немножко устал… Не привык… И в Америке дурак дураком… ну ее к черту! Вернусь в Россию, окончу курс и буду земским врачом… Буду по крайней мере мужиков лечить… Помогу им, сколько можно… Все-таки буду знать, для чего я живу на свете… И со своими!..
- И какой же вы милый барин! - радостно промолвил Чайкин.
- То-то и вы говорите: "барин"… Барин и есть… И что поделаешь?..
Скоро земляки пришли в ранчу. Чайкин увел студента в свою комнату. Там Чайкин помог "барину" помыться и вынул из котомки чистую рубашку.
А Неустроев в это время весело болтал и восхищался комнатой.
- Небось таких хозяев и в Америке мало! - говорил он.
Чайкин сбегал в ранчу и попросил миссис Браун пригласить на ленч соотечественника и позволить оставить его в комнате на неделю.
Нечего и говорить, что миссис Браун охотно согласилась, просила привести русского обедать в ранчу и сказала, что на время пребывания гостя Чайка в его распоряжении будет комната:
- Ведь пустых во флигеле много.
Чайкин благодарил и, вернувшись, похвастался перед студентом своей хозяйкой.
Прозвонил колокол, и земляки пошли в столовую. Чайкин познакомил студента со всеми товарищами, и затем Неустроев отдал честь обильному ленчу, пошутил с Сузанной и после завтрака неустанно рассказывал Чайкину о России.
Он говорил и об освобождении крестьян, и о земстве, о новом суде, о мировых судьях… И речи студента шестидесятых годов звучали восторженностью.
А Чайкин жадно слушал, и ему еще сильнее захотелось в Россию.
На другой же день Джемсон, по рекомендации Чайкина, пригласил студента вести бухгалтерские книги.
Неустроев был в восторге и решил не писать домой о высылке денег.
- И без того дома не густо! - говорил он Чайкину. - А в полгода я наработаю на проезд.
От денег, предложенных Чайкиным, молодой человек категорически отказался.
Чайкин ожил. Неустроев рассказывал Чайкину о многом, что сам знал, и они сблизились. И тем скорее хотелось Чайкину ехать в Россию.
Очень хотел ехать и Неустроев, но раньше полугода выехать ему было нельзя. Тогда Чайкин начал просить Неустроева ехать вместе как можно скорей и взять у него на дорогу денег.
Через месяц Неустроев согласился, и Чайкин, простившись с хозяевами и товарищами, уехал в Сан-Франциско.
Там он побывал у консула, чтобы получить какой-нибудь вид, и от консула узнал, что по манифесту он прощен и что адмирал, узнавший во время пребывания эскадры в Сан-Франциско и о причинах бегства матроса, и о подвиге его на пожаре, сообщил консулу, чтобы он разыскал Чайкина и чтобы сказал ему, что он может вернуться в Россию, что его по болезни немедленно уволят от службы.
- Адмирал лично доложил о вас, Чайкин, морскому министру и просил, чтобы вы явились к адмиралу по приезде… Можете ехать без всякого опасения.
- Что бы там ни было, я все-таки уехал бы! - отвечал Чайкин.
Через три дня он, радостный, возвращался с Неустроевым в Россию.
Примечания
1
"Андромаха". (Примеч. автора.)
2
Матросы называют "вольными людьми" людей, одетых в статское платье. (Примеч. автора.)
3
Очень хорошо… Очень хорошо… (англ. very good).
4
Пива (нем. das Bier).
5
Да, да, да… (англ.).
6
Нет, нет, нет! (англ.).
7
Эй, эй! "Динора"! (англ.).
8
Черт возьми! (исп.).
9
Нехороший! (англ.).
10
Каболка - распущенная старая смоляная веревка. (Примеч. автора.)
11
Почтовой карете (фр., malle-poste).
12
Ткани (от англ. shirting - ткань для рубашек).
13
Ассигнации (англ. greenbacks)
14
Альбомами с гравюрами (англ. keepsake).
15
Мыс Доброй Надежды. (Примеч. автора.)
16
"Войдите" (англ.).