Но это не главное. А главное в том, как рассуждает один из наших властителей дум. Люди живут плохо. Им мало платят. Они не могут прожить на пенсию. А я-то тут при чем? Моя совесть чиста. Я плачу налоги.
Чего же мы хотим от школьников?
И все это (я имею в виду, конечно, не только Киселева, я приводил в своих записках многие рассуждения оправдывающихся и оправдывающих) - в стране Толстого, Чехова, Достоевского, Блока, Ахматовой, в стране, где все больше обращаются к Христу и Евангелию, все чаще новорожденных крестят, а умерших отпевают, а Рождество и Пасха поистине становятся не только церковными, но общенародными праздниками.
IX
Последний месяц 2000/2001 учебного года - от последнего звонка 25 мая до выпускного вечера, точнее сказать, выпускной ночи с 23 на 24 июня - был для меня по-человечески самым трудным.
На церемонии последнего звонка выпускники по одному выходили с открыткой и цветами и, прочитав то, что было написано на открытке, вручали цветы директору, завучам, учителям. Пока читали тексты учителям физики, химии, математики, истории, я воспринимал все как нечто естественное и нормальное. Но вот вышел один из кандидатов на золотую медаль и обратился ко мне:
Вы нам родной язык открыли,
И вот плоды работы той:
И синтаксис мы изучили,
И пунктуацию… Бог мой!
Теперь мы говорим, как пишем,
Мы ритм стихов и прозы слышим
И можем различить, ей-ей,
Где, скажем, ямб, а где хорей…
Здесь нет ещё и сотой доли
Того, что вы смогли нам дать,
Спасибо вам! Чего же боле?
Что можем мы ещё сказать?
Я был несколько обескуражен: это явно не про меня. Получив цветы и открытку, я взял ее в руки и сначала даже не поверил своим глазам. Попросил коллег показать их открытки. Это был отпечатанный в типографии и купленный в магазине комплект поздравительных открыток по случаю окончания школы. Арт и Дизайн. Мосэкспертиза. Московское качество. Made in Russia. Тираж, правда, не указан. Потом увижу такие же открытки у учителей, выпустивших девятый класс.
За два года до того к семидесятилетию я получил поздравление от своей территориальной управы. Тоже отпечатанное в типографии. Только после слов "Уважаемый (ая)" было зачеркнуто "ая" и вписаны мои фамилия, имя и отчество. И между словами "Сердечно поздравляю Вас со славным юбилеем" и "-летием со дня рождения" было вписано 70. Нетрудно было подсчитать, что если в 1999 году мне исполнилось 70, то родился я в 1929 году, а в 1941-м мне было двенадцать лет. Но под оглушительный смех присутствующих я читал: "Вы прошли славный боевой путь в рядах защитников нашего Отечества в период Великой Отечественной войны и внесли свой вклад в дело восстановления разрушенного войной хозяйства. Наш народ никогда не забудет совершенных Вами подвигов на благо нашей Отчизны".
Несколько дней мне было не до смеха, не мог прийти в себя. Два года я стремился научить своих учеников говорить и писать то, что думаешь и чувствуешь, выражать свои собственные мысли. Не все, конечно, получалось, но многое все же удалось. Даже мать одной ученицы после экзамена в вузе с гордостью за дочь и за меня сказала: "Не списывала, сама писала". И вот ни одному учителю ни одного своего слова. Такого за 49 лет моей работы в школе не было ни разу. Или это родители позаботились, чтобы не утруждать своих чад перед экзаменами?
Правда, на выпускном банкете многие ученики, в том числе и не шибко речистые, подходили к нашему учительскому столу и взволнованно, искренне и трогательно говорили о том, ЧЕМ для них была школа.
Но по сравнению с главной моей болью это было мелочью жизни.
В июне 1996 года моя коллега показала мне экзаменационное сочинение своего девятиклассника. Более сильной работы я не читал. Оказалось, что автор сочинения так же блистательно учится по всем предметам, но из школы собирается уходить: учиться не на что. Его уговорили остаться в школе и как могли помогали. И вот через два года на медальной комиссии (я был ее членом) читаю сочинение этого юноши, который идет на золотую медаль, о романах Ильфа и Петрова. Это была яркая, талантливая, блестящая работа.
Получивших в тот год медали наша префектура наградила бесплатными путевками на Мальту. Но этот юноша поехать не мог: у него не было приличной одежды и ни одного цента на карманные расходы. Мы тогда обратились к руководству и попросили наградить его деньгами. Осенью я узнал, что никуда он не поехал и поступил в институт, который был далек от его интересов.
Полноценное образование становится недоступным для детей из малоимущих семей. Из сказанного вовсе не вытекает, что я против негосударственных школ и платного высшего образования. Кто хочет и может, пусть платит. Меня волнует другое: мы губим на корню таланты. Мы обкрадываем себя сегодняшних, и особенно свое завтра.
Сегодня Ломоносов из Холмогор может не приходить в Москву. В созданный им университет он не поступит.
Х
Каждый год, выпуская одиннадцатые классы, я переживаю чувство абсолютной бессмысленности того, что я делаю. Не буду сейчас говорить о том, что мои уроки литературы и то, что требуют от абитуриентов на экзаменах в вуз и на что нацелены сборники текстов готовых сочинений, - это совершенно разные миры. Хочу сказать о другом: о финансовых возможностях родителей. Не раз те мои лучшие ученики, которые не занимались с репетиторами из того вуза, куда поступают, на экзаменах получали тройки и даже двойки. А те, что еле-еле "тянули" на уроках литературы, но занимались с репетиторами, получали проходные оценки.
Но расскажу о невероятной истории. По договору с одним из институтов у нас было совместное экзаменационное сочинение. Тех работ, которые выпускники 1 июня писали в вузе, мы не увидели, получив лишь протокол экзаменов. Один выпускник - кандидат на золотую медаль - получил за это сочинение "тройку". Поскольку оригинал сочинения остался в вузе, в городскую экспертную комиссию мы отправили его ксерокопию. Мое личное мнение и единодушное мнение всей экзаменационной комиссии о сочинении было очень высоким, но в данном случае оно ничего не значило. Скажу при этом, что по всем предметам, кроме литературы, вузовские преподаватели готовили этот класс к экзаменам в свой институт в течение двух лет, за что родители через сберкассу платили деньги.
Городская экспертная комиссия оценила сочинение на "пять".
На втором экзамене юноша, о котором я рассказываю, получил четыре (пятерку поставили только тому, кто занимался с репетитором из института). На третьем экзамене он отвечал так блестяще, что экзаменатор вынужден был поставить ему "пять". Проходной балл, а затем и золотую медаль он получил.
Если бы вы знали, какие ученики часто поступают в вуз только потому, что их "знания" оплачены через репетиторов.
Приведу свое выступление на выпускном вечере.
"На церемонии последнего звонка говорили о том, что нынешний выпуск первый выпуск нового века и нового тысячелетия. Это действительно так, но особого, глубинного смысла я в этом не вижу. Так, случайное совпадение хронологических вех.
И вместе с тем именно этот выпуск - исторический в полном смысле этого слова. Дело в том, что сегодня из школы уходит первое в истории поколение, которое всю свою школьную жизнь прожило не в СССР, а в России, не в обществе, которое называло себя социалистическим, а в обществе, ставшем на путь капитализма, поколение, которое всю свою школьную жизнь провело в школе, где не было ни октябрят, ни пионеров, ни комсомольцев. Согласитесь, что это действительно историческая веха.
Я пришел в эту школу 12 лет назад. И, если не ошибаюсь, мой первый выпуск здесь был последним советским выпуском. И вот теперь первый полностью постсоветский. Вот почему я хочу ограничиться одним, но историческим пожеланием.
В нашем новом гимне о России сказано, что это страна, Богом хранимая. Мне лично в это не верится. Достаточно сказать, что в только что ушедшем ХХ веке Россия прошла через шесть революций и восемь войн.
Вот почему я прежде всего вам желаю дожить до того времени, когда в России будет жизнь, достойная этой великой страны и ее народа.
Ах, как не хочется еще раз цитировать известные строки Некрасова:
Вынесет всё, что Господь ни пошлёт!
Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только, - жить в эту пору прекрасную
Уж не придётся ни мне, ни тебе.
Напомню, что Некрасову, когда он сказал это "ни мне", было 43 года. А слова "ни тебе" обращены к маленькому мальчику Ване.
"Так нет же!
Пусть не мне.
Пусть не нам.
Но пусть вам будет дано увидеть ту пору прекрасную, о которой тщетно мечтали многие и многие поколения русских людей".
А потом ужин в ресторане, концерт, танцы. И утром на автобусах на Красную площадь.
Во вторник я пришел в школу и зашел к нашей медицинской сестре Наташе померить давление (ее обязали быть всю ночь с выпускниками, хотя ей идти в ресторан очень не хотелось).
- Как вы после ночи? - спросила она меня.
- Пришел в полвосьмого, лег и через два часа проснулся.
- А я тоже пришла, рассказала Даше, как все было, и тоже спать не могла.
Меня кольнуло в сердце: значит, ее дочь Даша, окончившая школу в этом году, в ресторане не была, потому что не было денег на него.
Я пошел к классному руководителю.
- Сначала родители говорили, что проблем тут не будет, а потом заявили: "Мы за других платить не будем".
Я пошел к директору.
- Мы об этом уже говорили в ресторане, когда обнаружили, что Даши нет, - с горечью сказала она. - Я же специально спросила у членов родительского комитета, что будет, если кто-то из родителей не сможет оплатить ресторан. И они мне сказали, что за одного человека они заплатят сами. Да в конце концов, мы и сами нашли бы деньги, тем более для дочери нашей сотрудницы…
Но, как говорится, поезд уже ушел. А заноза в сердце осталась.
Потом - отпуск, и я пишу эти записки, пытаясь понять себя, своих учеников, современную школу, время - жизнь. "Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу".
А 1 сентября - новый учебный год, пятидесятый мой учительский год в школе.