I) Подобно шекспировскому Гамлету, Косьма или Кузьма Прутков достоин и требует обстоятельных "комментариев". Так, между прочим, постыдно промахнулся бы тот, кто не усмотрел бы и не оценил бы в нем одной из важнейших сторон его литературной личности, поразительно верно выражающей вообще образцовые черты современных русских, из числа учившихся и "образованных". Эта, здесь указываемая, сторона его личности заключается - в самодовольстве, в самоуверенности, в решительности и смелости выводов и приговоров. Эти черты господствуют у нас и теперь, едва ли даже не резче прежнего, но теперешняя суть их иная; прежде они исходили преимущественно из внешнего значения человека, а теперь они исходят из внутреннего самодовольства, из уверенности почти каждого в глубине своих поверхностных взглядов и своих маленьких познаний и в принадлежности своей к чину "интеллигенции". Замечательно, что в Пруткове совместились оба эти вида самодовольства и решительности; но не известно ли это от разнообразного богатства его природы или же и в современном ему обществе существовали оба эти вида, лишь не в одинаковой степени, как существуют всегда? Во всяком случае, К- Прутков, живя и действуя в эпоху суровой власти и предписанного мышления, понял силу власти и команды и сам стал властью: он не заслуживает, а требует уважения, почитания и даже любви, и - получает их не только от современников, но и от потомства. Такое отношение к своим читателям и слушателям выразилось у него всего более в афоризмах, в "плодах раздумья". Иногда он действительно вдумывается, и тогда изрекает не наставление или совет, а приказ, команду, предписание; напр., в афоризмах: "если хочешь быть счастливым, будь им!" - "смотри в корень!" - "бди!" и т.п. Иногда же он вдохновляется только прихотью, властью, командой, и столь же повелительно изрекает свои предписания, хотя в них нельзя найти ни повода, ни мысли, ни цели; таковы, напр., афоризмы: "если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану"; "стрельба в цель упражняет руку и причиняет верность глазу"; "в доме без жильцов известных насекомых не обрящешь", и т.п.- Во всех этих случаях он покоряет читателя своею смелостью, требовательностью, самоуверенностью. Он, как зачастую случается в жизни, заставляет своею смелостью признать за ним достоинства и значение. Он завоевывает себе славу, имя поэта, философа, мыслителя и мудреца; так почитали его при жизни, так почитают и поныне. И он тем достойнее такой славы, что приобрел ее не случайно, не прирожденными качествами, но - сознательно, простым хотением заставить общество смотреть прутковскими глазами и думать прутковским умом. А я очень любил Кузьму Петровича Пруткова и потому скажу решительно, что он был гений.
II) По распадении Косьмы Пруткова, т.е. по смерти его, многое печаталось беззаконно и бесстыдно от его имени. Так и доселе поступает редактор журнала "Век", г-н Филиппов. Из числа напечатанного в то время от имени К. Пруткова только в комедии "Любовь и Силин", напечатанной в журнале "Развлечение", № 18, 1861 г., и в малой частице фельетонов "СПб. вед.", 1876 г.- имеется кое-что действительно прутковское; но это "кое-что" смешано со стольким чужим и нисколько не свойственным К. Пруткову, что лишь он один, если б еще жил и пребывал в прежних силах, мог бы очистить свое от примешанного и представить это свое публике, в должной отделке. Но для этого уже миновало время; и потому "Любовь и Силин", а тем паче помянутые фельетоны, должны быть сполна причислены к чьим-то чужим сочинениям, неправильно выданным за прутковские. Кроме поименованного в данном Вам перечне, нет никаких иных творений Кузьмы Пруткова.
Кончая сим, желаю Вам повторительно всего наилучшего.
В. Жемчужников.
От издателей
Вовремя приготовления к изданию настоящего полного собрания сочинений Козьмы Пруткова до издателей дошел слух: 1) что в публике ходят по рукам рукописные пасквильные и неприличные стихотворения, подписанные именем Козьмы Пруткова; и 2) что в журнале "Век" продолжается печатание статей, подписанных подложно этим же именем.
Издатели настоящего собрания сочинений Козьмы Пруткова, как единственные, по смерти графа Алексея Константиновича Толстого, лица, имеющие законное право говорить от имени Козьмы Пруткова и печатать его произведения, уже неоднократно протестовали печатно против злоупотребления этим именем. Они вынуждены теперь повторить свой протест,- не с целию бесполезной попытки исправить литературные нравы, но в предостережение нашей публики от обмана.
В предисловии к настоящему изданию (см. "Биографические сведения о Козьме Пруткове") перечислены те произведения Козьмы Пруткова, которые, принадлежа ему, не вошли в это собрание его сочинений, по соображениям издателей. Засим, все написанное Козьмою Прутковым - в этом издании напечатано. Следовательно, всякие другие произведения, в стихах или в прозе, рукописные или печатные, оглашенные от имени Козьмы Пруткова, не принадлежат ему, т. е. составляют подлог, Лица, прибегающие к такому подлогу, очевидно, желают: или придать своим произведениям значение и вес, облекаясь в популярное имя Козьмы Пруткова, или взвалить на него совершение таких поступков, за которые сами хотят избегнуть ответственности.
Из дневника Алексея Жемчужникова
1883-й год. Ноябрь 27/15. Pension Neptun. Zurich.
Государь Николай Павлович был на первом представлении "Фантазии", написанной Алексеем Толстым и мною. Эта пьеса шла в бенефис Максимова. Ни Толстой, ни я в театре не были. В этот вечер был какой-то бал, на который мы оба были приглашены и на котором быть следовало. В театре были: мать Толстого и мой отец с моими братьями. Воротясь с бала и любопытствуя знать: как прошла наша пьеса, я разбудил брата Льва и спросил его об этом. Он ответил, что пьесу публика ошикала и что государь в то время, когда собаки бегали по сцене во время грозы, встал со своего места с недовольным выражением в лице и уехал из театра. Услышавши это, я сейчас же написал письмо режиссеру Куликову, что, узнав о неуспехе нашей пьесы, я прошу его снять ее с афиши и что я уверен в согласии с моим мнением графа Толстого, хотя и обращаюсь к нему с моей просьбой без предварительного с гр. Толстым совещания. Это письмо я отдал Кузьме, прося снести его завтра пораньше к Куликову. На другой день я проснулся поздно, и ответ от Куликова был уже получен. Он был короток: "Пьеса ваша и гр. Толстого уже запрещена вчера по высочайшему повелению".
Примечания
Первый шаг в развитии "литературной физиономии" Пруткова в начале 1850-х годов сделали А. К. Толстой и Алексей Жемчужников. "Мы, я и Алексей Константинович Толстой... жили вместе и каждый день сочиняли по какой-нибудь глупости в стихах,- рассказывал А. М. Жемчужников И. А. Бунину,- потом решили собрать и издать эти глупости, приписав их нашему камердинеру Кузьме Пруткову" (И. А. Бунин. Автобиографические заметки, 1927 г.).
Сами они на первых порах расценивали эти свои произведения не более как литературные шутки, не представляя еще образ Пруткова, который создавался и дорисовывался постепенно. Так была написана в 1850 году Толстым и Алексеем Жемчужниковым шутка-водевиль "Фантазия" и пять басен: "Незабудки и запятки", "Цапля и беговые дрожки" и др. Однако имя Пруткова появилось в печати позднее, в 1854 году, когда в юмористическом приложении к журналу "Современник" "Литературный ералаш" публиковались его "Досуги и пух и перья".
Со временем авторы создали биографию Пруткова с датами жизни и смерти, был даже написан его портрет, стали известны его предки и потомки. В жизнеописании Пруткова очерчены его служебная и литературная деятельность; в характеристиках, данных ему Жемчужниковым и Толстым, запечатлены черты его личности - "самодовольного, тупого, добродушного и благонамеренного" писателя. Это не литературный псевдоним, а "вымышленное в насмешку лицо", комический тип - характерная фигура своего времени.
После публикации в "Современнике" в 1854 году Прутков не появлялся в печати несколько лет. Лишь в 60-х годах возобновилась его деятельность, на которой по-своему отразилась сложная эпоха крестьянских реформ и вызванные ею новые веяния в русской жизни. Прутков "в период подготовления реформ... как бы растерялся,- писал В. Жемчужников.- Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва, и он стал роптать" и, чтобы отличиться, писал "преобразовательные проекты", которые не имели успеха, "стал впадать в уныние, даже приходил в отчаяние. В один из моментов такого мрачного отчаяния он написал мистерию "Сродство мировых сил"... Вскоре, однако, он успокоился, почувствовав вокруг себя прежнюю атмосферу, а под собою - прежнюю почву. Он снова стал писать проекты, но уже стеснительного направления, и они принимались с одобрением. Это дало ему основание возвратиться к прежнему самодовольству и ожидать значительного повышения по службе".
Произведения Пруткова в эти годы печатались в революционно-демократических журналах - "Современнике" и "Искре" и некоторые - в журнале "Развлечение". Продолжали появляться "Плоды раздумья", "Гисторические материалы", "Досуги" и комедии.
В 1863 году в "Современнике" был напечатан "Краткий некролог", извещавший о смерти директора Пробирной Палатки - Козьмы Пруткова. Его сочинения продолжали пользоваться успехом у читателей и в дальнейшем. Творчество К. Пруткова - великолепный образец русской сатирической литературы - ценилось Герценом и Достоевским, Гончаровым и Толстым. В стихах Некрасова и сатирах С.-Щедрина Прутков-живое лицо. Для Фета это был "несравненный поэт" (А. А. Фет. Мои воспоминания, часть II, 1900, с. 25).
По словам Блока, Прутков явился естественной реакцией против "несмеющейся эпохи" (Александр Блок. Соч. в одном томе. М. - Л., 1946, с. 424) - эпохи "предписанного мышления" и торжества благонамеренности. И. А. Бунин "очень любил" Пруткова,- вспоминала поэтесса Г. Н. Кузнецова в одном из писем,- "и часто повторял отдельные "изречения", наслаждаясь их неожиданным юмором".
У Пруткова были свои предшественники и литературные собратья.
В наиболее мрачный период реакции при Николае Первом этот род литературы не имел прочной традиции. Только немногие выдающиеся поэты выделялись на общем фоне мелкой сатиры малозначительных стихотворцев и салонных остряков. Убийственные эпиграммы и пародии Пушкина и Вяземского хорошо были известны. И. П. Мятлев, теперь забытый поэт, сочинял легкие и игривые стихи, представлявшие собой сатиру нравов. В жанре "легких" стихотворений он является наиболее заметным предшественником Пруткова. В пушкинскую пору Мятлев был известен не только в дворянских салонах, но и в литературе. О сборниках его стихов, вышедших в 1834 и 1835 годах, отзывался Белинский. "Ишки Мятлева стихи" упоминает Лермонтов в стихотворении "Из альбома С. Н. Карамзиной" ("Любил и я в былые годы...").
В 1840-е годы привлекали к себе внимание в журналистских кругах пародии на произведения современных писателей И. Панаева, писавшего под псевдонимом "Нового поэта" - неглубокие, лишенные широты взгляда.
В противоположность сатире Мятлева, Панаева, П. Вейнберга - "Поэта из Тамбова", не имевшей существенного влияния на современную жизнь и литературу, часто связанной с незначительными фактами злобы дня, сатирические произведения большого общественного значения, касавшиеся основных вопросов современности, создавали Некрасов и Добролюбов, писавшие в знаменитом благодаря его участию "Свистке". Добролюбов в остроумных стихах и шутках язвительно нападал и обличал крепостничество, помещичий соглашательский либерализм, отсутствие личных свобод и беспринципность. По своим общественным задачам и целям близкой "Свистку" была сатира "Искры" В. Курочкина.
Предшественники и современники Пруткова в "легком" жанре высмеивали и обличали конкретные явления жизни и писали пародии на эстетически чуждые и идейно враждебные или отжившие литературные образцы. Цель создания литературного типа они перед собой не ставили даже в тех случаях, когда писали от одного какого-нибудь вымышленного лица. "Госпожа Курдюкова" Мятлева, "Новый поэт" Панаева, "Конрад Лилиеншвагер" Добролюбова- это литературные псевдонимы, которые могли быть заменены и другими, как это делал, например, Добролюбов. Напротив, в шутках, пародиях и сатирах Пруткова вырисовывалась его личность - живое лицо с определенными типическими чертами, воспитанными и развитыми в нем временем, к которому он принадлежал,- предреформенной эпохой. Личность Пруткова столь же неотделима от времени, его породившего, как герои хорошо известных романов, и, подобно им, воспринимается сейчас как исторический тип. Конечно, художественные приемы создания образа Пруткова в известной мере были подготовлены предшествующей литературой - не только произведениями "легкого" жанра, но и сатирой Новикова - писателя XVIII века,- Крылова и Гоголя. Однако самый тип был новый и не имел продолжателей у позднейших писателей.
Первое "Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова" вышло в 1884 году. Над подготовкой его Жемчужниковы работали много лет. В 1883 году В. М. Жемчужников писал издателю М. М. Стасюлевичу, что издание "всего К. Пруткова" он "взял на себя еще при жизни всех трех создателей Пруткова" ("М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке", т. IV. СПб., 1912, с. 318). В. М. Жемчужников, по соглашению с А. К. Толстым и Алексеем Жемчужниковым, приступил к редактированию произведений Пруткова в 1853 году. Тогда же для готовящегося собрания сочинений был литографирован портрет К. Пруткова. Но издание это не было осуществлено. В 1859 году была сделана новая попытка издать сочинения К. Пруткова (сохранилась наборная рукопись с цензурным разрешением этого года), но по неизвестным причинам и на этот раз осуществить издание не удалось. Работа по подготовке собрания сочинений продолжалась, и 2 апреля 1876 года В. М. Жемчужников сообщал Стасюлевичу: "Собрание сочинений настоящего Пруткова приводится мною в окончательный порядок и, по изготовлении, будет Вам показано" (тамже, с. 312).
Главная роль в подготовке собрания сочинений к печати принадлежит Владимиру Жемчужникову. "Отдельное издание К. Пруткова делается собственно моим трудом, с просмотром брата моего Алексея",- писал он в 1884 году (т а м же, с. 325).
В сочинениях Пруткова в издании 1884 года, кроме произведений, публиковавшихся в журналах, впервые были напечатаны также такие, например, стихотворения, как "Новогреческая песнь", "Предсмертное", мистерия "Сродство мировых сил".
Была проведена большая работа по отбору и исправлению журнальных текстов. В. Жемчужников писал Стасюлевичу 18/6 октября 1883 года: "Наконец я сейчас отправил на Ваше имя, под бандеролью recommandee, рукопись "Полного собрания сочинений Козьмы Пруткова". Вышла объемистее, чем я писал Вам в Dinard, потому что, по соглашению с моим братом Алексеем, мы прибавили немало противу того, что когда-либо было напечатано" (там же. с. 317). Для готовившегося издания подвергся коренной переработке "Проект: о введении единомыслия в России" (первая публикация- 1863 г.). Образ Пруткова, угоднически преданного властям гонителя свободомыслия, стал еще более выразительным. Несомненно, что лишь из-за цензуры "Проект" не попал в собрание сочинений. В этом издании в комедии "Фантазия" Жемчужниковы восстановили и отметили в подстрочных примечаниях все цензурные купюры; цензурные искажения текста были устранены также в комедии "Любовь и Силин", которую, как это видно из сохранившихся рукописей, предполагалось включить в собрание сочинений.
В январе 1884 года собрание сочинений Пруткова в одной книге вышло в свет. По свидетельству современников, оно "через неделю, через две после своего выхода исчезло из книжных лавок". "Успех, можно сказать, давно небывалый",- писал один из рецензентов газеты "Новое время" (1884, 30 марта, № 2905).
На второй же месяц после выхода книги, в феврале 1884 года, Владимир Жемчужников повел переговоры со Стасюлевичем о ее переиздании. Он писал своему издателю: "Жаль начать теперь же печатать второе издание, потому что в намерениях моих и моего брата Алексея было - дополнить второе издание, а для этого потребно время: кое-что не удалось мне отыскать и доселе (об одном из неотыскивающихся произведений К. Пруткова я пишу сегодня же А. Н. Пыпину, на случай возможности разыскать оное в архиве последних годов "Современника"), а кое-что не готово. Кроме того, надо исправить во 2-м издании некоторые ошибки первого, вкравшиеся, вероятно, в моей рукописи. Надо также выкинуть некоторые афоризмы, вошедшие в 1-е издание, но плоховатые; всего бы лучше заменить их новыми, а также новые надо сочинить не в одиночку, но по соглашению с моим братом Алексеем ("М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке", т. IV. СПб., 1912, с. 327).
Однако столь значительных изменений во втором издании сделано не было. Афоризмы остались те же, только некоторые из них улучшены стилистически, остался прежним и весь остальной состав книги, снята лишь предварявшая собрание сочинений 1884 года небольшая заметка "От издателей". Пополнить книгу произведением, затерянным в архиве "Современника", не удалось. Несомненно, В. Жемчужников имел здесь в виду рукопись комедии "Торжество добродетели" ("Министр плодородия"), которая не была пропущена цензурой (см. с. 265 наст. изд.). 28 марта / 9 апреля 1884 года В. Жемчужников сообщал Стасюлевичу, что, "кроме корректурных исправлений, никаких перемен в тексте 2-го издания К. Пруткова, по всей вероятности, не пожелаем сделать: ни мой брат Алексей, ни я" ("М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке", т. IV. СПб., 1912, с. 329).
В архиве Института русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский дом) сохранился экземпляр "Полного собрания сочинений Козьмы Пруткова" издания 1884 года, с многочисленными поправками Владимира Жемчужникова. Но далеко не все поправки внесены во второе издание, вышедшее в 1885 году; по-видимому, в корректуре авторы продолжали работу над текстом. До 1916 года сочинения Пруткова переиздавались еще десять раз.
Наиболее полно издавался Прутков в советское время,- научно-исследовательские работы советских ученых явились новым этапом в изучении творчества Козьмы Пруткова. В 1927 году вышло "Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова", под редакцией Б. Томашевского и К. Халабаева, в разделе приложений которого даны произведения, ранее не включавшиеся в собрания сочинений К. Пруткова. В издании "Academia". M.- Л., 1933 (редактор П. Н. Берков), отдел приложений еще более расширен, а научный комментарий включает важнейшие варианты текстов и подробные библиографические сведения о Пруткове. Но в этом издании не учтены как авторская переработка произведений, так и структура собраний сочинений 1884 и 1885 годов: тексты напечатаны по журнальным публикациям и в той последовательности, в какой они появлялись в периодической печати. Впервые тексты собрания сочинений 1885 года были взяты за основу Б. Я. Бухштабом - редактором "Полного собрания сочинений Козьмы Пруткова". М, "Советский писатель", 1-49 (большая серия "Библиотеки поэта"). В примечаниях к этому изданию также впервые опубликованы многие варианты текстов.