- Вообще-то я ещё не мастак… но, думаю, научусь.
- Нисколько не сомневаюсь! - подбодрил его тот. - Вот вам ещё две книжечки - разбирайте!
Одну, о Комиссаржевской, взяла пигалица, другую, о Мейерхольде - Степ.
- Ну вот, на сегодня все. Завтра после двух приходите ко мне за пьесой. А послезавтра, когда все прочтут, собираемся здесь в двенадцать. Всем все понятно? Спасибо, тогда до завтра. На прощанье хотел бы сказать: не удивляйтесь, почему я выбрал именно эту пьесу: пьеса странная. Думаю, никто из вас ничего подобного не читал… Потом вам станет понятна причина моего выбора. Мы собрались здесь, чтобы играть в игру, скучно не будет это я вам обещаю! Но игра эта не простая, от неё в жизни что-то изменится уж так устроен театр… Что-то произойдет!
"Ага, изменится, как же! - подумал Егор. - Мама, что ли, в Америку не поедет или Мура в меня влюбится? Ждите ответа! Этого не может быть, потому что этого не может быть НИКОГДА!"
Он весь напрягся и до боли стиснул руки в карманах, намереваясь подойти к Муре и о чем-то её спросить - не важно, о чем… Но Федор Ильич окликнул его - попросил узнать, когда дядя будет чуть посвободнее, чтобы обсудить с ним дела театральной студии…
Он сказал: "нашей студии" точно она уже существовала и собравшиеся на полянке были не кучкой бездельников, а коллективом единомышленников, хорошо понимающих, что они делают и чего хотят…
Когда Федор Ильич отпустил Егора, на поляне уже никого не было. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким.
Глава 3
ПОДРУЖКИ
Поздно вечером, когда в дачном поселке почти везде погас свет и покой нарушал только лай собак у сторожки, в окно Ташиной комнаты тихонько постучали. Она вскочила с кровати и отдернула занавеску. Мура!
- Не спишь? Открывай окно, я влезу на подоконник.
Таша распахнула створки.
- Что-то случилось?
- Руку давай! - Мура бросила в комнату какой-то пакет - с глухим стуком он брякнулся на пол. - Тяни, а то тут не за что зацепиться… Уф, порядок! - она спрыгнула на пол и отряхнулась.
- Слушай, как ты меня напугала! - Таша все не могла успокоиться.
- У, трусиха! Дрыхла, что ли?
- Да нет, читала… ой, у тебя сзади юбка разорвана!
- Да? - Мура мгновение созерцала распоротый край своей длинной цветастой юбки. - Ерунда, мама зашьет. Ну, теперь ясно - там гвоздь!
- Где это ты умудрилась?
- Наверное, когда перелезала через забор. Калитка-то заперта!
- Естественно, время-то позднее, бабушка всегда запирает на ночь калитку. Так что случилось?
- Ничего особенного, просто поговорить надо… - отдышавшись, заявила Мура. - Твои спят уже?
- Мама в город уехала, а бабушка спит, наверное. Тише, не разбуди! Она себя плохо чувствует.
- Не бойся, я буду, как мышка. Холодно, бр-р-р! - она передернула плечиками, скинула босоножки и прыгнула к Таше в кровать. - Давай, тоже лезь, будем греться.
- А это что? - Таша подняла с пола пакет.
- То самое… книжка. Тащи её сюда! - командовала Мура, забираясь под плед.
Таша послушно легла, укрылась… Она уже привыкла к проделкам подруги: та могла выкинуть, что угодно, и Таша предпочитала подчиняться её капризам, потому что любила свою своевольную соседку по даче и совершенно не выносила ссор.
- Ну давай, рассказывай!
- Понимаешь… - Мурин жаркий шепот щекотал Таше ухо. - Прочитала я эту пьесу… это такой ужас!
- Да ты что?
- Ага! Какой-то замок, какая-то башня… В башне сидит королева, которую никто никогда не видел. Сидит и всех пожирает.
- Как это?
- А так - думай, что хочешь. В этой пьесе вообще ничего не понятно. Там две сестры и старый правитель, сестры хотят спасти своего маленького братика Тентажиля и королеву эту жутко боятся. Они догадываются, что эта старая кляча, королева, хочет его - того, слопать! Ну, убить, в общем. А он только что прибыл на корабле…
- Слушай, и мы ЭТО будем играть?
- Так я о чем - просто бред какой-то! Слушай дальше. Они втроем сидят и охраняют спящего Тентажиля. Потом засыпают. Приходят служанки королевы, отрезают у сестер пряди волос, потому что брат в них как клещами вцепился… и тащат его. Сестры просыпаются - его нет. Самая смелая Игрэна идет по следу. Там какая-то жуткая дверь без щелей и засовов, за ней - Тентажиль. Игрэна стучит в дверь, толкает. Кто-то с той стороны хватает мальчишку за горло, наверно эта зверюга - королева. Но ничего не видно, потому что на сцене - только Игрэна и дверь. Ну вот, Игрэна вопит: поцелуй меня через дверь! Просит его отпустить… А потом, когда видит, что все, полный облом, кричит: чудовище, плюю на тебя! И всхлипывает.
- И все?
- И все!
- Чушь какая-то… Нет, ну надо же! Ладно, давай почитаю. А может, ты чего не так поняла?
- Да там и понимать нечего! Все, что можно, я тебе рассказала…
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, мотылек бился крыльями о края лампы, за окном ворожила ночь, смешивая лунный свет с ароматами цветущего сада…
- Что это? - Таша вдруг вздрогнула, прислушалась.
- Ничего. Тебе показалось. А что было-то?
- Да нет, ничего… Так, звук какой-то.
- Слушай… - Мура примолкла, потом сказала. - Как тебе наши мальчики?
- Вроде нормальные. А что?
- Ничего. Так спросила. Степ этот такой прикольный - просто обалдеть! И машина у него классная. Я вообще ума схожу, когда парень за рулем. Это на меня так действует… Таш, а ты не хочешь влюбиться, а?
- Не знаю… я как-то об этом не думаю.
- Врешь, об этом все думают! Ты что, замуж не хочешь?
- Пока нет. И вообще, что в этом хорошего? Ты погляди на взрослых какие они все замученные… одни заботы. Все девчонки только и думают, как бы поскорей выйти замуж, а потом локти кусают.
- Ну, так уж и кусают! Ташка, а почему ты от парней шарахаешься? Ты, что, их боишься? Ну, признайся!
- Ни от кого я не шарахаюсь, просто… - она примолкла, нырнув под плед с головой.
- Просто что? Ну давай, рассказывай, ты ведь знаешь - я никому…
- Ну просто я уже однажды влюбилась, - призналась Таша. - А он… в общем, он захотел… ну, сама понимаешь!
- Постели, что ли?
- Ну да.
- А ты?
- А я сказала "нет". Боялась или… в общем, я не могла, понимаешь?
- Очень даже понимаю. А он?
- Он начал с другой девчонкой гулять. Сделал мне ручкой. И я… в общем, с меня хватит - ну их всех, у них только одно на уме!
- Глупости, просто тебе идиот попался, это не значит, что все такие. Ты своего просто пока не встретила. А может, это кто-то из наших. Странно, да? Мы вчера только познакомились, а я их уже зову "нашими"!
- Да, странно… В жизни вообще много странного. - Ташины глаза блеснули в полутьме. - И таинственного. И вот это мне больше всего интересно. А парни… наверное это придет. Но не сейчас, я знаю.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую…
- Таш, а ты гадала когда-нибудь?
- На чем?
- Ну, на чем угодно: на свечке, на воске, кофейной гуще…
- Не-а. Знаешь, говорят, не надо искушать судьбу.
- Ну вот, опять ты всего боишься! Глупости, все гадают! А у тебя свечка есть?
- Есть у бабушки.
- Принеси, а?
- Но она же спит.
- А ты тихонечко…
Таша покорно сползла с кровати и на цыпочках прокралась в комнату бабушки. Там, в ящичке её тумбочки лежали свечи - свет в поселке часто гас, особенно после грозы, и приходилось сидеть при свечах. Такие вечера Таша особенно любила. Она осторожно взяла свечу и вернулась к себе в комнату, прихватив спички.
- На, зажигай. А на что мы будем гадать?
- Сейчас придумаем! - Мура приладила свечку у края стола, зажгла… Давай на тебя. Когда в тебя кто-нибудь влюбится?
- Мур, перестань, я не хочу! Сама это затеяла - вот на тебя и погадаем.
- На меня? - она пожала плечиками с притворной покорностью - Ладно, давай.
- А что давай - я не умею.
- Это очень просто. Надо закрыть все окна и форточки, чтобы не было сквозняка, зажечь свечку, закрыть пламя ладонями и вызвать чей-нибудь дух.
- Как это?
- Очень просто: сказать, чей дух вызываешь, и спросить, здесь ли он. Если да, то пламя отклонится вправо, нет - влево. Хотя говорят, дух может соврать.
- Зачем?
- Ну, не знаю. Может, просто из вредности, а может у него какие-то свои планы - это ведь дело такое… Еще, говорят, может появиться не дух, а астральная сущность.
- Это ещё что за зверь такой?
- Таш, брось притворяться, ты же про это знаешь побольше меня!
- Ну, читала кое-что… Мне кажется, в таких вещах, когда дело касается потустороннего, надо быть жутко осторожным. Об этом, кстати, везде пишут и предупреждают.
- Ладно, проехали. Так начинаем?
- Давай!
Таша плотно прикрыла форточку, Мура зажгла свечу. В комнате было очень тихо, даже бабочка куда-то пропала. Огонек свечи горел ровно и ярко, освещая Мурины ладони теплым золотисто-розовым светом. Девчонки притихли, не отводя глаз от пламени.
- Вызываю дух Веры Комиссаржевской. Дух, ты здесь?
Пламя чуть поколебалось и отклонилось вправо.
- Дух, скажи, кто-то влюблен в меня?
Свеча ответила: "Да".
- Это Степ?
Пламя не шелохнулось.
- Это Егор?
Огонек свечи задрожал и так резко метнулся вправо, что пламя погасло…
- Ой, Мура, с ума сойти! А почему пламя погасло и что это вообще значит?
- Что Егор в меня втюрился по уши! - сообщила довольная Мура, сияя. Ой, чуть не забыла! Дух, спасибо тебе! Обязательно поблагодарить надо, а то обидится. И ещё по правилам ни за что нельзя задувать свечку - только гасить пальцами… Огонь этого не любит. Да, и ещё надо сказать: злой дух под землю, добрый - на землю. Ну вот, теперь все!
- А что, Комиссаржевская - злой дух? Как-то не верится… засомневалась Таша.
- Просто так надо сказать, когда закончишь гадание - мало ли, кто на самом деле явился, - может, нематериальная сущность, которая притворилась духом Комиссаржевской…
- И все наврала?
- Не исключено, хотя не думаю… Слушай, есть жутко хочется! У тебя нет чего-нибудь пожевать?
- Есть на кухне. Сейчас принесу. А ты что, не ужинала?
- Да мне как-то тогда не хотелось… Давай тащи, а то я сейчас умру с голоду!
Минут через пять Таша появилась в комнате с двумя бутербродами: с сыром и с колбасой, и Мура накинулась на них с таким аппетитом, что у Таши у самой слюнки потекли…
- Ну вот, порядок! Теперь можно баиньки.
- Погоди, давай ещё о чем-нибудь поболтаем, - шепнула Таша, у которой сон как рукой сняло.
- Ой, у меня глаза закрываются, - извиняющимся тоном промурлыкала Мура. - Я вчера всю ночь не спала - Агату Кристи читала, так что уже просто падаю. Завтра потрепемся, хорошо?
- Ладно. Спокойной ночи. Ты осторожнее там, на заборе.
- Не беспокойся, я теперь знаю - там гвоздь! Да, эти пьесы дурацкие оставляю тебе - изучай на досуге. Ну, пока…
Она чмокнула подругу, влезла на подоконник и растворилась в темноте притихшего сада. Таша постояла у окна, вдыхая летучие ароматы цветущих вишен… так хорошо! Стояла бы и стояла… Но одной было как-то не по себе: кажется, кто-то притаился за углом и сейчас прыгнет… Она вздохнула, закрыла окно, задернула занавески и легла, подвернув одеяло под ноги и укутавшись: Таша любила сооружать из одеяла подобие кокона - так уютней! Взглянула на потухшую свечку, снова вздохнула…
"Да, Мура права, я действительно боюсь влюбиться! - подумала она с грустью. - Ну, кому такая понравится: нескладная, толстая, да ещё и думает слишком много. Вот, Мурка - она себе голову не забивает, просто живет и радуется! Делает все, что хочет. Да, конечно, с ее-то внешностью…"
Таша покорно вздохнула, протянула руку к ночному столику, взяла книгу, раскрыла…
- С ятями, надо же! Так, что тут у нас? Не то, не то… А вот, "Смерть Тентажиля". Ну что ж, посмотрим…
И она погрузилась в чтение.
* * *
Когда на следующее утро Мура легко, как птичка, взлетела на крылечко к подруге и направилась прямо к ней в комнату, путь ей преградила Ташина бабушка Надежда Николаевна.
- Тс-с-с… - она приложила палец к губам. - Спит наша Таша. Я к ней в полдесятого заглянула - какое там… Дрыхнет, сонная тетеря! Небось читала вчера допоздна: на одеяле книжка раскрытая.
- А может, проснулась уже? - предположила Мура - ей не терпелось увидеть подругу.
- Ну, посмотри, а я пойду чайник поставлю. Пора уж вставать - день на дворе!
В самом деле, было уже без пяти двенадцать… Мура приоткрыла дверь в Ташину комнату… та спала. Мура вошла, раздернула занавески - яркий солнечный свет плеснул в лицо спящей, та заморгала, прищурилась, села в кровати.
- Ой, сон был какой! А сколько времени?
- Скоро обед! - рассмеялась Мура. - Вставай, лежебока. Пора к режиссеру идти - книжку отдавать. Кстати, зачем ты эту Юлю противную позвала?
- А чем она уж такая противная?
- Ну, какая-то ненастоящая…
- Мур, чего ты выдумываешь? - Таша, зевая, спустила ноги с кровати. Нормальная она девчонка, просто ещё маленькая… Ей же тринадцать лет.
- Ну, не знаю… Я её сейчас встретила: она прямо вся так обрадовалась, как будто я ей сто рублей подарила… а глаза злые. И бегают, точно она чего-то украла! А ненастоящая она, потому что неискренняя. У неё всегда что-то свое на уме…
- Да брось! - Таша быстро оделась. - По-моему, ты преувеличиваешь. Ну, любопытная она, я согласна, а вспомни, разве ты такой не была?
- Я и сейчас такая! - надувши губки, выпалила Мура. - Только эта Юля двуличная! И завидует всем, вот!
- Ох, Мур, ты чего-то сегодня не с той ноги встала!
- Я-то с той, а эта Юля выглядывала что-то сейчас у тебя на участке. Шею вытянула, к забору прилипла… Она вообще все время подслушивает и подсматривает - сколько раз я её за этим занятием заставала, а ей хоть бы что - как с гуся вода. Улыбнется, вякнет: привет! - и пошла себе, как ни в чем не бывало…
Мура выпалила все это одним духом и начала прихорашиваться перед зеркалом, поправляя волосы. Потом, тряхнув головой, обернулась к подруге.
- Ну что, прочитала пьесу?
- Ой, Мур, слушай… - Ташины глаза расширились и стали совсем огромными. - С ума сойти можно!
- Это с чего?
- Да, пьесы, Метерлинк этот - я их все прочитала. Слушай, мне так понравилось!
- Да ну?
- Ты просто вчера была не в том настроении - на них настроиться надо. Это просто здорово: так таинственно и так страшно… Люди живут, мечтают о чем-то… а рядом НЕЧТО! И оно их может сожрать. Ну, не в прямом смысле… Знаешь, потусторонние силы или там рок, судьба… Нет, Мур, ты перечти обязательно.
- Перечту, куда я денусь - ещё роль придется учить. Интересно, кстати, кому какую дадут?
- А ты бы какую хотела?
- Я? Никакую! - Мура состроила капризную гримаску. - Таш, слушай… а как думаешь, это вчерашнее гадание - правда?
Они не заметили, что кто-то подкрался к окну: на подоконник легла легкая тень.
- Не знаю… Я вообще-то к таким вещам всерьез отношусь. Только…
- Что только?
- Мур, я бы тебе не советовала очень лезть в это. Ну, часто гадать.
- А что?
- Понимаешь, есть у меня тетя одна… тетя Женя, мамина двоюродная сестра. Так вот, она говорит, что тот, кто гадает, счастье прогадывает. Нельзя искушать судьбу, говорит, тем более вызывать всяких духов, из-за этого влипнуть можно.
- Интересно куда? - фыркнула Мура.
- Ну, в общем, я в это особенно не вдавалась. Но тете Жене я верю, знаешь, какая она умная!
- Слушай, не бери в голову, чушь все это! А все-таки интересно, влюбился в меня этот Егор или нет…
- Но свечка же ответила: "Да" - огонек отклонился вправо.
- Таш, а давай ещё раз этот дух вызовем! Поподробней расспросим, а?!
- Духов нельзя часто тревожить, это все говорят… Ладно, надо пойти позавтракать, а то и правда скоро в усадьбу. Мур, но какие пьесы, какие пьесы! Я совершенно не ожидала, я из-за них до утра почти уснуть не смогла. Жуткое что-то мерещилось и сон такой странный приснился, знаешь, там…
Девчонки вышли из комнаты, и тот, кто подслушивал под окном, так и не смог узнать, что за странный сон снился Таше.
Глава 4
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ
Пока пьесу отксерили, пока все её прочитали, прошло два дня и кончился май - отшумел, залив землю дождем. Налетавший порывами ветер мял тяжелые гроздья сирени, рвал нежный цвет с яблонь и вишен, и дачные поселки пустели - многие сбежали в Москву. Но будущие студийцы стойко перенесли непогоду, с головой окунувшись в текст Метерлинка.
Поначалу этот текст у многих вызвал то же недоумение, что и у Муры. Но потом все изменилось. "Семеро смелых", - так окрестил ребят их режиссер, и не заметили, как подпали под властное очарование магии пьесы, её ауры, её загадки, они увлеклись театром, увлеклись искренне и всерьез, и немалую роль в этом сыграл Федор Ильич.
- Я знаю, что вы растеряны и ломаете голову: что за дурацкая пьеса, и почему мы должны в ней играть? Конечно, было бы проще поставить комедию или мелодраму, но я не хочу идти проторенными тропами - я хочу столкнуть вас с неизвестностью! Вы даже не представляете, сколько возможностей таит этот путь!
В тот день, когда все собрались, прочитав пьесу, Федор Ильич встретил их на полянке. На этот раз он был необычайно строг и серьезен, на лице не было и тени веселости, а глаза горели каким-то лихорадочным нездоровым огнем. Он пригласил их пройти в пустое просторное помещение первого этажа, где предполагалось соорудить деревянный помост - сцену и разместить зрителей на длинных деревянных скамьях.
Ребята вошли и ахнули: все окна были занавешены плотной тканью, не пропускающей ни луча света, в помещении было темно, а на месте будущей сцены горели свечи. Много свечей! Их колеблемые сквозняком огоньки создавали ощущение чего-то призрачного, по стенам плыли тени, углы зала тонули во мгле, и казалось, что пространство и время подчинились иным законам… Юные актеры уселись прямо на пол перед зажженными свечками, а режиссер стоял перед ними, взволнованный, вдохновенный… Он будто вырос, исполинская тень колебалась у него за спиной, блики огня играли на лице, отражались в глазах… Он показался им вдруг существом из иного мира.
- Это лето, игра в театр дают нам шанс оживить воображение, поверить в возможность невозможного! Вера творит чудеса…. Я хочу, чтоб вы поняли: в вашей воле самим творить мир!
Он помолчал, убедился, что ребята, затаив дыхание, слушают его, и продолжил.