Подготовка и проведение главного (в Иерусалиме 3 июня 1991, 6000 человек) и ряда подготовительных в ряде крупных городов Израиля митингов:
Натания, май 1991 г., 4000 человек, во время которого полиция избивала участников, в том числе ветеранов борьбы с фашизмом и на котором я был арестован без предъявления обвинения;
- Хайфа, Иерусалиме, Беер-Шева, Тель-Авив, Нацерет-Илит и другие с целью привлечь внимание израильского правительства и общественности к проблемам, с которыми столкнулась алия:
1. Страна живёт под жёстким давлением иудаизма и по законам диктуемым этой религией: министерство религии
- главное идеологическое, политическое и оборонное учреждение страны, в которой нет места лицам отличной от еврейской национальности и религии.
2. Этой стране совершенно не нужны образованные и профессионально подготовленные люди из б. СССР, особенно не евреи.
3. Инакомыслие преследуется даже на уровне членов правительства (Шуламит Алони, Йоси Сарид и др.)
4. Полиция безнаказанно арестовывает, избивает и издевается
5. Министерства абсобции, строительства безнаказанно воруют деньги, предназначенные для алии, дискриминируя приехавших по признаку национальности, религии и страны, из которой они приехали. и т. д. и т. п.
Уже с этого периода начались и продолжались вплодь до самого бегства угрозы расправы со стороны ортодоксально настроенных еврейских организаций за мою приверженность к возвращению так называемых "территорий".
После получения более 70.000 голосов поддержку (Анкеты с подписями) и приобретения высокого избирательного рейтинга мною почти одновременно были получены взаимоисключающие предложения от лидеров трёх крупных партий войти в кнесет в составе их партийных списков: "Авода", "Ликуд" и "Либеральная" партия Израиля, по приказу лидера которой, министра финансов в то время, г-на Ицхака Модаи я был уволен с работы ножного охранника за мой отказ от сотрудничества с этой партией.
Отказ от всех предложений с тем, чтобы сохранить независимость и тем самым возможность бороться за права репатриантов из бывшего СССР (евреев и неевреев) в Кнессете и достигать реальных результатов (даже 70.000 голосов позволяло не менее двум членам моей партии стать членами кнесета). Как результат того, что существующий режим не мог позволить войти в кнесет не управляемой группе "русских" членов, с того времени и вплоть до самого бегства из страны меня преследовали угрозы расправы, в случае если я не прекращу свои попытки защиты людей и буду участвовать в выборах 1992 года.
Июнь-Август 1991года проведение акции "Палаточный Городок" на одной из центральных площадей Тель-Авива "Кикар-А-Медина" как протеста против проводимой правительством дискриминирующей приехавших из б. СССР жилищной политики. За это время я и члены моей партии неоднократно в нарушение закона были избиваемы и арестованы полицией, а ответом на наши жалобы руководству полицией Тель-Авива был отказ.
Сбор доказательств, компрометирующих деятельность государственной строительной компании "Амидар".
Начало разработки "Программы Развития Израиля"
Декабрь 1991- январь 1992: поездка в Москву на Первый Учредительный Съезд Всемирной Сионистской Конфедерации, где у меня было взято интервью центральной российской газетой "Известия" (опубликовано 17 января 1992 г.), в котором я рассказал правду о положении бывших советских граждан в Израиле и посоветовал им не ехать туда.
После возвращения в Израиль обвинения в "предательстве Израиля", увольнение с работы (см. выше), публичная травля в прессе;
Постоянные угрозы расправы со стороны активистов молодёжной организации, созданной при министерстве строительства для борьбы с моей партией и пресечения моих попыток войти в Кнессет.
Создание законченного варианта "Программы Развития Израиля".
Получение на неё восторженной рецензии от группы ведущих экономистов Израиля, профессоров Тель-Авивского университета под руководством профессора Райхмана, которые признали её документом, которым израильское правительство должно немедленно воспользоваться.
Сформулированное, обоснованное и доказанное обвинение Израиля в проведении политики
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ГЕНОЦИДА бывших советских граждан, а также откровенное и доказательное вскрытие проходящих в Израиле политических, экономических и социальных процессов привело к отказу всех ведущих израильских газет опубликовать нашу программу. Лишь одна русскоязычная газета, редактор согласился это сделать, уступив моим убеждениям, что эта программа необходима всему Израилю. После выхода четвертого номера, в котором была опубликована часть, содержащая обвинения в геноциде, по приказу из канцелярии Премьер-миниситра (Ицхак Шамир), как мне рассказал владелец газеты, дальнейшая публикация была прекращена. (Кстати, моя иммиграционная комиссия IRB в своём отказе по моему делу заявила, что ей в это не верится: в Израиле, мол, "свободная и независимая пресса"?!)
Весной 1992 г. сбор и передача государственному контролёру г-же Бен-Парат компрометирующих деятельность государственной строительной компании "Амидар" материалов, основанных на заявлениях и оригинальных договорах между этой компанией и бывшими советскими гражданами. Как результат: сначала предложения денег, затем, после отказа - угрозы расправы и нападение с ножом, котрого я избежал, прикрывшись плечём.
Постоянно усиливающееся давление с целью не дать мне возможность участвовать в выборах, запугивания и физические стычки с членами молодёжной организации и, наконец, прозвучавшая угроза расправиться с моей семьёй, вынудили меня принять решение уехать, вернее, бежать из Израиля. Именно это я и сделал после того, как на стройке в Эйлате заработал необходимую для отъезда сумму.
Я также могу добавить к этому то, что мой сын в 12 лет стал инвалидом (недержание мочи в результате сильного испуга) в результате одной из его стычек с одноклассниками в школе, когда они, узнав что мой сын не обрезан,
надругались над ним в туалете: избили и помочились на его голову, приговаривая, что русские издевались над евреями в России, а теперь пора вернуть долг… Могу рассказать о том, как все его одноклассники в ультра-ортодоксальном г. Офаким устроили ему обструкцию и отказались учиться с ним в одном классе.]
Зимой /!!!/ 1991 г. во время дождя внезапно сгорел палаточный городок в Петах-Тикве, теперь на его месте, в сквере по ул. Арлозорова /между улицами Дов Хоз и Ца-Галь/ остаётся, лишь один шалаш.
Антииммигрантские акции - погромы, нападения, избиения, окружение враждебным прессингом соседей, издевательства и преследования инспирировались и поддерживались правительством с целью "выкурить" новых иммигрантов из гостиниц, государственных и съемных квартир и центров абсорбции.
[В статье "Скандал! "Русские! Вон из Израиля" (газета "Вести", номер 634, 21.07.1994), сопровождаемой фотографиями антирусских листовок, рассказывается, что записки подобного рода на иврите были приклеены к дверям комнат новых иммигрантов в центре абсорбции "Бейт-Канада" в Ашдоде. На русском языке добавлялось: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Мы говорим еще раз - Израиль страна евреев. РУССКИЕ! Убирайтесь!" Кроме листовок с угрозами, прибыли письма угрожающего содержания из Тель-Авива. Авторы листовок хорошо были осведомлены о том, кто живет в каждой комнате, это было не слепое хулиганство, а рассчетливый удар, демонстрирующий доступ к сохнутовским анкетам и личным делам людей, живущих в центре абсорбции. И началось это все в разгар спора между жильцами и администрацией центра абсорбции, которая всеми средствами пыталась выселить их из центра. Прибыли эти люди в Израиль по специальной программе профессиональной абсорбции, после подписания еще в СССР контракта, в котором им всем обещали гарантированное прохождение курсов иврита, водителей автобуса и трудоустройство по этой специальности в компании "Дан". Потом оказалось, что государство Израиль и не думает выполнять своих обязательств по контракту. Курс прервали на середине, стало ясно, что контракт - липовый, целью его было только захватить обманом людей и доставить их в Израиль. За это время деньги "корзины абсорбции" закончились, подавляющему большинству жителей центра не удалось найти никакой работы, денег на съем жилья не было. Полиция и администрация центра абсорбции издевательски отказались гарантировать жильцам безопасность, искать тех, кто дважды (!) расклеивал листовки. Отвечавшие на вопросы корреспондента газеты "Вести" были охвачены паникой и страхом.
Та же газета "Время", заметка "Голодовка отчаянья" собственного корреспондента Глеба Якубова ("Время", 10.08.1993):
Голодовка отчаяния
Олег Якубов, "Время"
В тот день, когда в Кнессете разгорелись жаркие споры по поводу того, ввозить ли в страну импортное мясо, несколько новых репатрианток, расположившись напротив здания израильского парламента, объявили голодовку. - Это даже не акция протеста, это жест отчаяния. - утверждает Алена Спиван. - Межминистерская "комиссия" там и не пришла к какому-либо заключению, Кнессет отправился на летние каникулы, а нам, матерям-одиночкам, просто одиноким людям, пенсионерам и инвалидам, каждый день прибавляет страданий. У меня. например, закончился договор на съемную квартиру. Найти другую без посредника я не сумела, а платить за жилье, да еще при этом и маклеру, у меня просто нет никакой возможности. Хозяин "сжалился" надо мной, продлил срок договора еще на шесть месяцев, но если я не найду квартиру в течение этого полугодия, то, по сути, останусь на улице.
Организовать голодовку новым репатрианткам помогла женская международная сионистская организация ВИЦО. В Сад Роз привезли воду. несколько стульев, постельные принадлежности. Поддержала голодающих и общественная организация неполных семей новых репатриантов ИМХА.
- Сколько же времени может продлиться ваша голодовка? - спросил одну из м участниц.
- Однозначного ответа нет, - говорит Евгения Любич. - Либо власти обратят на нас внимание в ближайшие дни и удовлетворят наши требования, либо через какое-то время у нас начнутся проблемы со здоровьем, ибо мы не намерены уходить отсюда без какого-либо результата и будем голодать, попа выдержит организм. Собственно говоря, мы не требуем для себя ничего невыполнимого, мы лишь требуем от правительства выполнить обещания…
Вот отрывки из еще одной статьи - в газете "Новости Недели", за 7 декабря 1992-го года, под названием "Нечаянно подслушанный разговор" (автор - Валентина ГЕЛЬФАНД):
"Возле Главной синагоги в Иерусалиме, на Кинг Джордж, есть молодежная гостиница. Приехали две молодые туристки-американки и направились к вышеназванной гостинице. С чемоданами и сумками в руках, при соответствующих документах, при деньгах. Настроение прекрасное. Сейчас получат номер, умоются, отдохнут, поедят иерусалимских кошерных деликатесов и - гулять, любоваться Иерусалимом.
- Вы куда? остановил их служащий гостиницы.
- К вам. - Американки были удивлены. Куда же еще могут направляться две нагруженные вещами туристки? Отель молодежный? Так у них возраст вполне подходящий - едва за двадцать.
К вам - уверенно повторила одна из них.
- Нельзя!
- Почему? Документы в порядке, деньги есть, вот.
- Мм христиан не принимаем, слиха, - и приятно улыбнулся.
Девушки остолбенели. На шее у каждой висел крестик. Дома, в Штатах, их крестики не замечали. Девушки носили их с детства, с ними приехали и в Израиль. А тут их гонят из гостиницы, как прокаженных. Девушки возмутились, потребовали "босса", но все было тщетно, служащие гостиницы стояли насмерть. Пришлось двум усталым туристкам искать другую гостиницу. Нашли, конечно, не все же в Израиле тронулись на почве чистоты религии н расы.
(…)
- Это безобразие, возмутительно, - одна.
- Это ни на что не похоже. Мы приезжаем, платим деньги. Они живут туристами - нашими деньгами!
- И не только туристами, - поддержала ее подруга. - Недавно получили гарантии от Буша.
- Раз мы христианки, значит, ночуй под открытым небом?
- Не пустить в отель только потому, что мы христианки! Такое возможно только в Израиле! Ненормальная страна!
- Представляешь, - продолжала вторая, - если бы израильтянин приехал в Штаты и его бы ие пустили в отель, потому что он иудей, какой бы скандал поднялся на всю Америку, м весь Израиль, на весь мир! Сколько было бы крику: Антисемитизм! А сами?
И она дала четкое и очень образное определение "самим" всему Израилю, я (…) это слово поняла без перевода, ведь мат интернационален, как и музыка.
Каково было нам, двум свежеиспеченным гражданкам Израиля, слушать такое?
(…)
Брань в какой-то степени относилась и к нам. Нам было стыдно чуть ли не до слез, но что мм могли сделать? Извиниться за того дурака? Так мы и сами от таких натерпелись. Американки ушли вперед, а мы принялись вспоминать о своих злоключениях.
Полтора месяца "выбивала" наши теудат-зеуты чиновница Сохнута, Римма, великое ей спасибо. Почему так долго? При репатриации, в консульстве в Москве в моих документах написали: "дочь еврея". Улавливаете ньюанс7 Не еврейки, а еврея. С этого все и началось. В материнском свидетельстве о рождении от 1910 года национальность не была проставлена. Паспорт ее был сдан в год ее смерти, взамен я получила свидетельство, где все было указано, кроме национальности. В паспорте пятая графа была, а в свидетельстве о смерти - нет. По-видимому, решили отнестись гуманно: какая разница, какой национальности умершая женщина - еврейка или русская? Перед Богом все равны. Не то в консульстве. Мне устроили настоящий экзамен. Почему моя мать Носовицкая Любовь Владимировна, а как ее имя по-еврейски, почему я не знаю идиш?
(…)
Спросили еще раз после многочисленных вопросов. Я растерялась от такой наглости и, запинаясь, ответила все же верно. А ведь вполне могла ошибиться. Пришлось звонить брату, благо живет в Москве, он принес свои документы все, какие мог собрать. Стоим рядышком и думаем: всю жизнь были евреями, родители тоже, деды, бабки тоже, в паспортах всегда писались евреями, дед умер в голодный… - й год…
Они нас гоняли по всем пунктам. И мне невольно думалось если бы в 1941-м году мы не уехали из Харькова с последним поездом, перед отправкой в газовую камеру, с нами бы так не церемонились. Мать из польских евреев, на еврейку не похожа, мы с братом похожи на нее, но все евреи похожи на нас, как ни странно.
Наконец допрос прекратился. Мне было позволено оформляться дальше. "Гожусь" - горько пошутила я, брат молчал. Откуда мне было знать, что хвост того разговора потянется в Израиль и аукнется при получении паспорта? Национальность отца у чиновников не вызывала сомнений - Гельфанд Аркадий Соломонович. Вот и написали: "дочь еврея". Значит, я - не еврейка! Это я поняла через полгода, когда занялась оформлением теудат-зеута.
(…)"
Газета "Вид", русск. 21.08.1995, страница 4, рубрика "Перископ", статья "Беершевский полицейский терроризировал семью репатриантов", и газета "Шева", ивр., 07.1995, статья "Полицейский и члены его семьи избивали нас", автор Секер Абурабия, поместили один и тот же материал
"На четвертом этаже здания проживает семья Михаэловых из трех человек: Мины и двух ее детей - дочери Анжелы и маленького сына, имени которого журналист не называет. Этажом ниже живет сотрудник беер-шевской полиции - с женой и двумя детьми."
Что же произошло? По словам Михаэловых, соседи терроризировали их, преследовали, издевались и травили. "Целью соседа-полицейского было вышвырнуть нас из дома, - говорит Мина. - Он только и делал, что искал малейшего повода для конфликта и издевался над нами."
Семья Михаэловых эмигрировала в Израиль около года назад и с тех пор проживает в амидаровской (государственной) квартире на улице Мивца Йоав в новом беер-шевском квартале "Вав". Мать и дочь говорят, что сосед-полицейский не может смириться с тем фактом, что они проживают в четырехкомнатной квартире…
Анжела рассказывает, что бесчинства соседа-полицейского начались в День Независимости. Когда она вышла выбросить мусор, полицейский и его жена поджидали ее. Полицейский набросился на Анжелу с криками и угрозами, кричал, что она еще не знает, с кем имеет дело. Анжела пробовала ответить, но полицейский закричал "заткнись, проститутка". Все это происходило на глазах у других соседей. Жена полицейского тоже стала осыпать девочку грубыми оскорблениями.
Когда Мина попыталась мирно поговорить с соседями - полицейским и его женой - тот набросился на нее, схватил за горло и стал жестоко избивать. Его жена тоже приняла участие в избиении.
Тогда она отправилась в полицию. Но дежурный в полиции стал надсмехаться над ней и дочерью, позволял себе грязные шутки, презрительно посоветовал отказаться от подачи жалобы. Причину своего отношения он не скрывал - Мина и ее дочь - новые иммигранты.
Важно подчеркнуть, что, так же, как и в предыдущих примерах ("Караванная история", "Dream houses but no buyers", "Уроки амуты Альфа-Цафон" - и др.), в этой истории катализатором преследований явились низменные чувства израильтян к новым иммигрантам: зависть и алчность полицейского, который не мог смириться с тем, что семья "чужаков" проживает в четырехкомнатной квартире.
"Он постоянно твердит, "Зачем вам такая большая квартира", хотя сам живет точно в такой же. Он даже пошел в "Амидар" и пытался добиться нашего выселения, - утверждает Анжела."
Однако, это совершенно ясное проявление ненависти на почве зависти и алчности в Израиле ненаказуемо потому что 1) садист-преследователь должностное лицо (полицейский) и 2) его жертвы - новые иммигранты. Поэтому государство никак не защищает их, но, наоборот, их, жертв, делает виноватыми во всем! Ненависть полицейского-израильтянина к его соседям-иммигрантам имеет явно расистскую окраску:
"А еще полицейского и его родственников выводит из себя фортепиано Дело в том, что, когда Анжела играет на этом музыкальном инструменте, соседи поднимают дружный крик и начинают стучать щеткой в потолок. "Я не играю в те часы, когда люди отдыхают. Получается, что в этой стране вообще запрещено играть! - говорит девочка."
Еще бы - как это только эти новые иммигранты (олим) "бэ русиа" (из России) посмели играть на фортепиано, когда, согласно ясным и повсеместно-принятым в Израиле представлениям, они приехали из дикой и отсталой страны, где не знают, что такое раковина и унитаз, газовая плита, холодильник и телевизор; да как они только посмели играть на фортепиано, ведь даже в Израиле это считается признаком высшей культуры - играть на фортепиано! Это оскорбление израильтянам! Это оскорбление принятых в израильском обществе представлений о России!
Две недели назад жена полицейского расцарапала себе грудь ногтями, вызвала полицию и заявила, что Мина на нее напала. Несмотря на протесты и объяснения Мины, несмотря на всю очевидность инсценировки и наличие прошлых жалоб Мины на ее соседей, Мину арестовали в грубой форме. "Меня заковали в наручники. Сделав несколько шагов, я упала, но меня продолжали волочить по земле как какую-нибудь опасную преступницу или террористку".
Анжела говорит, что у матери от наручников появились раны и боли в руках. Она подчеркивает, что ее мать заковали в наручники, а жену полицейского, которая была - согласно ее же собственным словам и звонку в полицию - участницей инцидента нет, и даже, как это принято, не вызвали на допрос. Что показывает - они всегда правы, "а мы… мы всего лишь и репатрианты". Мина рассказала журналисту и о том, что на днях сын полицейского угрожал ее сыну, сказав "Мы еще прирежем твою мать".