СЦЕНА СОБЫТИЙ
…– То есть как в коме? – Олег опешил: он не мог поверить словам друга. – Это точно?
– К сожалению, да… Не забывай, до того, как стать PR-специалистом, я получил медицинское образование.
– Но… как я оказался в коме?
– Что-то пошло не так. Возможно, "средство" вступило в конфликт с чем-то внутри твоего организма, хоть это и нонсенс: нарк безопасен, это всем известно, – пытался объяснить Константин, стараясь говорить громче, чем выл ветер.
– Так… и сколько у меня времени?
– То есть, когда ты вернешься назад?
– Да.
– Не знаю. Главным образом, это зависит от твоих физиологии и ментальности. А кроме того, от различных менее значительных факторов.
– Но, как только я вернусь, я окажусь внутри бесчувственного тела, которое может… умереть когда угодно.
– Угу. – Привольнов кивнул.
– И я не смогу вернуться в Тот Мир… в смысле, сюда?
– Боюсь, что нет. Люди, находящиеся в коме и при смерти, теряют в активности того участка мозга, с которым взаимодействует нарк…
– Ладно, я понял. Нет времени на долгие объяснения.
Повисло тягостное молчание. Нарушить его решился Олег.
– А что, если впрыснуть нарк, пока я еще нахожусь здесь? Ведь "средство", насколько я понял, активирует деятельность мозга, а новая его порция должна смешаться со старой, и… Понимаешь, к чему я веду?
– Хочешь отсрочить свое возвращение?
– Да, меня не радует перспектива переселяться в неподвижное тело, которое не способно двигаться, смотреть, чувствовать, осязать… и, возможно, "готовится" умереть.
– Хм, что ж… попробую. Но я смогу сделать это, только когда вернусь.
– А ты не знаешь, сколько времени это займет?
– Я ввел себе небольшую дозу – как раз из расчета того, что мне придется уйти обратно.
– Хорошо… Вернее, плохо, ну да черт с ним! В таком случае, нам ничего не остается, кроме как скрасить время.
– И что ты предлагаешь?
– Видишь людей впереди?
Константин прислонил руку козырьком ко лбу и всмотрелся вдаль.
– Да, там кто-то есть…
– Ну так вот, я предлагаю пойти пообщаться с ними.
И Олег бодрым шагом направился к разбившим лагерь путешественникам.
– А что если это "синие"?
– Вот и выясним заодно, – на ходу, не оборачиваясь, бросил Воронцов.
К счастью, люди, которых заметили друзья, оказались "красными". Их предводитель, Вадим, поднялся с корточек, протянул руку, представился. Олег ответил на это рукопожатием и назвал свое имя, затем то же самое сделал Константин.
"Красные" с подозрением и недоверием осматривали двух пришельцев. Один, назвавшийся Олегом Воронцовым, был среднего роста, белобрысым и широкоплечим. У второго, брюнета, представившегося Константином Привольновым, плечи оказались поуже, зато ростом он превосходил друга на полголовы.
– Я бы предложил вам стул, да у нас их нет, – произнес Вадим и усмехнулся. – Приходится путешествовать налегке.
– Понимаю, – сказал Константин.
– Располагайтесь, где вам будет угодно.
Привольнов сел на корточки, а Воронцов плюхнулся прямо на песок. Похоже, весть о том, что его тело в коме, необычным, но кардинальным образом что-то изменила в Олеге.
– Мы слышали о вашей проблеме. – Вадим сделал паузу. – Не уверен, что мы сможем вам помочь, но… как вы смотрите на то, чтобы присоединиться к нашему отряду? Хотя бы на время. Нам нужны люди.
– Мы не против, – за двоих ответил Олег.
– Тогда вам лучше надеть повязки.
– Мне кажется, пока это лишнее. Вначале мы хотели бы поближе познакомиться с вами и вашими методами… ну, вы понимаете…
– Да. Тогда договорились… Вы голодны?
– Я нет, – ответил Воронцов.
– Я тоже недавно поел, – сказал Константин.
– Понятно… А сейчас, к сожалению, вынужден на время оставить вас одних. Обвыкайтесь, я же пока дам отряду несколько указаний.
– Конечно. Спасибо.
Вадим сдержанно улыбнулся и поднялся с песка.
Когда он отошел на значительное расстояние, Мария приблизилась к нему и шепнула на ухо:
– Ты так добр с ними. Не делаешь ли ты ошибки?
Ответ лидера был жестким:
– Я бы никогда не стал тем, кто я есть, если бы не просчитывал события на два хода вперед. Скорее всего, они просто заблудшие овцы – в этом случае мы ничего не теряем и даже приобретаем двух помощников. Если же они агенты "синих", пусть считают нас недалекими и доверчивыми, пускай расслабятся, а мы подловим их в самый неожиданный момент.
– Смотри, как бы не было поздно.
Вадим сжал губы в тонкую линию, отвернулся от жены и пошел отдавать приказания отряду. Они путешествовали уже достаточно долго – воздействие нарка скоро могло исчерпать себя, поэтому приходилось торопиться…
Отряд "красных" и двое прибившихся к ним людей брели по ядовитого цвета пустыне, оставляя в песке отпечатки ботинок, которые немедленно уничтожал, стирал, обращал в небытие налетавший ветер. Погода злилась все сильнее. Тот Мир словно бы пытался сказать: какую бы эйфорию не дарил я своим гостям, они – всего лишь гости, и им немало нужно превозмочь, если они хотят заплатить цену за нарк и надеются в конце концов обрести Высшего.
Многие люди отправлялось на его поиски, но успеха в них не добился никто – по большому счету, ни один человек даже не приблизился к Высшему. Однако надежда не была утеряна. "И покуда есть нарк – Путешествие продолжается!.." – этой фразой заканчивалась книга Диксона. Олег захватил ее с собой из реального мира. Мужчина пролистал пророческий труд, пока они сидели на привале, а когда Вадим скомандовал "В путь!", убрал книжицу в карман куртки, встал и вместе со всеми двинулся вперед.
Ветер бросал песок в лицо, сыпал за шиворот, ударял им по ногам и животу. Идти так сложно, но еще сложнее – просто идти, будто бы без цели, к странному горизонту, зовущему и в то же время отпугивающему. Олег всматривался в окружающий пейзаж в надежде увидеть город, поселение или хотя бы одинокий домик, но вокруг не было ничего – только загадочное море – пустыня…
…Прошло больше часа – по примерным подсчетам Воронцова, ведь время в Том Мире и Этом никак не связаны, – прежде чем начались изменения. Во-первых, исчез Привольнов. "Действие его нарка закончилось", – понял Олег.
Во-вторых, внезапно прибавилось сил, бодрости, духа. "Наверное, Константин вкатил в мое бесчувственное тело лошадиную дозу "средства". Значит, сработало-таки…"
А в-третьих, впереди наконец показалось… нет, не что-то – кто-то. Один из "красных" дотронулся до руки Вадима, привлекая его внимание, а затем указал в сторону трудноразличимых, скрываемых "потоками" песка темных фигур.
– "Синие"!..
Командир отряда обернулся и отдал приказ:
– Всем приготовиться к бою!
И его рука тут же метнулась под куртку, выхватывая из-за пояса пистолет.
Люди с синими повязками бежали, держа в руках огнестрельное оружие.
– Ах ты гад! Чертов предатель! – Саша, решив, что Олег обманом и хитростью привел их в это место, набросился на Воронцова с кулаками.
Тот попытался защититься, но пропустил пару ударов. Олег упал на песок. Кровь стекала по его лицу.
– Я тут ни при чем! Я шел вместе с вами и не знал, что здесь "синие"!
– Ну конечно! Проклятый ублюдок!
Саша направил на Олега пистолет и выстрелил. Но Воронцов уже бросился на "врага", сбил с ног, и они, сцепившись, покатились по песку.
А в это время вокруг распускалась могильным цветком баталия. Звук свистящих пуль сливался с завываниями ветра. Повсюду слышались рыки и крики. Среди "красных" раненых было больше, однако они на два-три человека превосходили численностью отряд "синих".
Вадим, превозмогая боль в простреленном плече, выпускал во врагов патрон за патроном. Мария лежала на песке с пробитой ногой. Половина "красных" защищала своего командира, а оставшиеся атаковали "синих", некоторые – у кого закончились боеприпасы – с ножами.
Оказавшись сверху, Саша вдавил Олега в песок. Пальцы молодого и сильного парня стиснули шею Воронцова. У того поплыло перед глазами.
"Вот уж не думал, – промелькнула мысль, – что расстанусь с жизнью так, по-глупому, по ошибке, да еще и в чужом мире. В чужом!.."
Вдруг захват ослаб. Саша закатил глаза, его голова упала на грудь Олегу. Тот спихнул противника, но не успел порадоваться спасению, как что-то тяжелое и твердое ударило прямо в висок. "Приклад ружья…", – вспышкой озарило сознание – которое в следующую секунду отключилось, погребя под нереальным, но неподъемным слоем беспамятства и безжалостную пустыню, и жестокую бойню, и погибающих людей…
…Окружающая действительность вторгалась в разум медленно, рывками. Первой пришла боль, за ней – краснота. "Кровь", – подумал Олег. И поморщился: даже мыслить сейчас было больно. А вслед за этим проступили очертания мира – не знакомого, хоть и ненавистного, а все того же, жуткого, пустынного… не – человеческого…
– Наш гость очухался, – услышал Воронцов чей-то хриплый, грубый голос.
– Дай ему воды.
Олег хотел встать, но не смог двинуться с места. "Связан", – понял он. Осмотревшись мутным взором, Воронцов увидел трех "красных", что лежали рядом с ним. Их руки и ноги также были стянуты веревками. Среди пленников находилась и Мария, с перебинтованной ногой. "А где остальные? Где Вадим, Саша?.. Мертвы?"
– На, пей.
Что-то металлическое ткнулось Олегу в губы. Не сопротивляясь, он стал хлебать из поднесенной чаши прохладную воду.
– Хватит, а то другим не достанется.
Как только емкость убрали, кто-то схватил за веревки и поднял Олега с песка. Затем появился нож, разре́завший путы на ногах.
– Стоять. Стоять, я сказал! Вот так…
Воронцов, все еще борясь с приступами боли, мутным взором озирался по сторонам, но ничего нового не увидел: та же пустыня, та же пустота, та же бесцельность…
И тут кто-то гаркнул:
– Выступаем!
Наверное, это был предводитель "синих".
– Хватит созерцать – пошли, – грубым голосом над самым ухом.
Олега пихнули, и он побрел по глубинно-синему песку вслед за остальными. Ветер неожиданно стих – в пустыне стоял мертвый "штиль". Ни единого, даже самого слабого порыва. Но все равно холодно… холодно и безнадежно…
…Движение ног словно бы не управлялось сознанием. Воспаленный взор с раздражением и злобой глядел на чересчур яркий, ядовитых расцветок Мир. Тело болело, особенно там, где его стягивали веревки. Ужасно хотелось пить, но "синим", видимо, было на это наплевать. Эйфория, рожденная нарком, уже исчерпала себя, а приподнятое настроение давилось приблизившейся бедой, как таракан – рукой человека, существа более сильного, а значит, более достойного. Давилось, будто бы нечто ненужное и вредоносное…
Пару раз Олег падал: не хватало сил идти дальше. Да и зачем? Лучше уж сгинуть без вести в пустыне цвета моря, чем… чем что? Какую участь приготовили ему пленители?..
– Я… я больше не могу… оставьте меня здесь… – бормотал Воронцов, лежа на песке. Он с нетерпением и надеждой ждал момента, когда нарк распадется на составляющие, перенеся его на Землю. Кома или смерть – теперь уже все едино. Лишь бы не эта непрекращающаяся пытка… Сколько они уже идут? Час, два? А может, несколько дней? Или недель?..
Внезапный прилив сил и эйфория, будь она проклята! Старые ощущения вернулись, принеся с собой знание: Константин впрыснул ему в голову очередную порцию "средства". Эх, если бы друг был рядом, если бы смог найти Олега!..
"Синий" охранник витиевато выругался, рывком вздернул пленника на ноги и толкнул, заставив идти.
Когда же это кончится? Когда?..
…Порывы ветра налетали, но не задерживались, как и все в этом мире.
Или в Том?
Олег перестал понимать происходящее и просто шел – туда, куда его вели, куда звал неощутимый, невыразимый, неназываемый глас. Уже и тычки в спину прекратились, и не слышно было окликов его "конвоиров", и цель – прежде неясная, а теперь растекавшаяся кругляшком акварели на листе бумаги – отступала дальше и дальше. За грань. За восприятие. За то, у чего нет имени.
"Не оглядываться – просто идти. Иначе не дойдешь, иначе – не сможешь… Зачем? Нет, нет… никаких вопросов… Просто идти…"
И он шел.
А ветер продолжал петь свою одинокую, вечно повторяющуюся, гипнотическую песнь и бросать в лицо "пригоршни" нереально-синего песка…
…Пленка порвалась спустя годы или миллисекунды.
Действие остановилось.
Момент тишины и бездвижия.
Голова медленно поднялась.
Взгляд постепенно сфокусировался.
И – пришло узнавание.
Или даже – слияние.
Робот…
Робот был огромным, затмевающим собой все: от неба до земли. Хотя ни земли, не неба как таковых здесь не существовало – лишь пародии на них.
Олег огляделся – и не увидел ни души: "синие" испарились, так же как и их пленники. Воронцов потер руки и внезапно понял, что не связан. Он осмотрел себя и удрученно хмыкнул: да, не в лучшей форме он находится. Одежда порвана и запачкана, ссадины на руках и ногах, а на голове наверняка огромная шишка, покрытая запекшейся кровью. Чтобы убедиться в последнем, Олег дотронулся до макушки. Боль, точно зверь в норе, пробудилась и оскалила клыки.
Но все это таяло, теряло смысл и очертания перед тем, что возвышалось всего в нескольких десятках шагов. Выросшее, зародившееся, появившееся так близко не казалось картиной Дали или другим видом подмененной реальностью. Оно выглядело по-иному, оно имело иную суть. В нем не было ничего псевдофантасмагорического – только что-то невыносимо знакомое, непередаваемо ясное. Неуловимое сходство понятий. Как познать суть, спрятанную за черной стеной, как увидеть отгороженную метафорой правду?
Граненая, остроконечная голова, невероятных размеров тело, мощнейшие руки, держащие… что это? Подносы? А на них?.. Олег сделал шаг вперед, чтобы разглядеть вещество, лежащее на громадных блюдах, когда основы сознания потряс голос. Казалось, все окружающее содрогнулось от него.
"ЗДРАВСТВУЙ, ИСКОМЫЙ! – прогремело по вселенной, отскочило от каждой песчинки и унеслось в небо, и рассыпалось-расплылось по нему, и ввинтилось во все атомы. – Я ЕСТЬ Я!"
– Кто?.. – выпершил Олег. Уже не было сил удивляться, но открывшаяся картина и голос – Глас, – они не могли не потрясать!
"Я ЕСТЬ Я! Я ЕСТЬ МИР! Я ЕСТЬ ТЫ! ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?"
И, не дав Воронцову ответить, металлическая громадина шагнула ему навстречу. Мир содрогнулся и изогнулся в болезненно-сладострастном припадке. А рот, которого у робота – существа? – никогда не было, продолжал исторгать звуки:
"ТЫ ЗДЕСЬ, ИБО ТЫ – Я! Я ПРИДУМАЛ НАРК! Я ПРИНЕС ЕГО В МИР, ИБО МИР ЕСТЬ Я, А Я ЕСТЬ НАРК!"
Совершенно беззвучно рука вытянулась в сторону Олега, и поднос оказался вблизи человека, всего в паре-тройке шагов от него. Что-то белое и рассыпчатое горкой возвышалось на блюдце цвета меди.
"И СКАЗАЛ Я ИМ, – взревел Глас, – ВАША ЖИЗНЬ – В МОИХ РУКАХ, ИБО СОЗДАНЫ ВЫ ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ МОЕМУ! ТАК ПРИМИТЕ ЖЕ НАРК, ОСВОБОДИТЕ СЕБЯ, НАЙДИТЕ МЕНЯ И БУДЬТЕ СЧАСТЛИВЫ! НО НИКТО НЕ СМОГ, ИБО Я ЕСТЬ ОНИ, НО ОНИ НЕ ЕСТЬ Я. И ТОГДА СОЗДАЛ Я ПОСЛАННИКОВ И РАСПРОСТРАНИЛ ИХ ПО СВЕТУ, КАК БЛАГОСТНЫЙ НЕКТАР. ОДНАКО НЕКТАР СКИС И ПРЕВРАТИЛСЯ В ОТРАВЛЕННОЕ ЗЕЛЬЕ. ЧУМОЙ ЗАРАЗИЛ НАРК МИР, ЧТО СОЗДАЛ Я, МИР, НЕ ГОТОВЫЙ К ИЗМЕНЕНИЯМ И УЛУЧШЕНИЯМ! Я ЕСТЬ СТРЕМЛЕНИЕ ВВЕРХ, Я ЕСТЬ СОЗДАТЕЛЬ НЕБЕС И САМИ НЕБЕСА, Я ЕСТЬ ВЫСШИЙ, НО КАЖДЫЙ ИЗ ВАС ВЫСОК ТАК ЖЕ, КАК Я. ВЫ ЗАБЫЛИ ОБ ЭТОМ, ИЗРИНУЛИ ЗНАНИЕ ИЗ ГЛАВ СВОИХ – И ТОГДА ПОСЛАННИКИ МОИ ОБРАТИЛИСЬ ВАШИМИ ВРАГАМИ".
Олег молча внимал Гласу, вне желания что-либо ответить, а прервать говорившего ему было попросту не под силу.
"НАДЕВ СИНИЕ ПОВЯЗКИ-СИМВОЛЫ, ОНИ СТАЛИ ТВОРИТЬ БЕЗЗАКОНИЕ, ИБО ТОЛЬКО ТАКОЕ УБЕЖДЕНИЕ ПОНИМАЕТЕ ВЫ, ИБО ТОЛЬКО БОЛЕЕ СИЛЬНЫЙ ПРАВ ПРЕД СИЛЬНЫМ. ПОСЛАННИКИ ЛОВИЛИ ВАС В СВОИ СЕТИ И ПРИВОДИЛИ КО МНЕ, ЧТОБЫ Я ДАЛ ОТВЕТ И ПОКАЗАЛ ДОРОГУ НАЗАД. ИБО Я ЕСТЬ ТА ДОРОГА, ТА ТРОПА, ТОТ ПУТЬ, ЧТО ВЫ ВСЕГДА ИСКАЛИ, НО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛИ. И Я ПОКАЗЫВАЛ ЕГО, МНОЖЕСТВО И МНОЖЕСТВО РАЗ, И ПОКАЖУ СНОВА. А ТЕПЕРЬ Я ОТКРОЮ ЕГО ПРЕД ТОБОЙ, ИБО ТЫ – ИСКОМЫЙ! ИБО ТЫ, КАК И ВСЕ, ПОДОБНЫЕ ТЕБЕ, КАК И ВСЕ, ПОДОБНЫЕ МНЕ, ДОЛЖЕН ТВОРИТЬ И ПОКАЗЫВАТЬ ИСТИНУ. НО ТВОЕ ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ – ТЫ ЗРИШЬ ЕЕ. И СЕЙЧАС ТЫ МОЖЕШЬ УЗРЕТЬ ЕЕ ВО ВСЕХ ЗАПРЕДЕЛЬНОМ ВЕЛИЧИИ И НЕПОВТОРИМОЙ КРАСЕ! ПРИМИ ПОРОШОК – ОТКРОЙ ДЛЯ СЕБЯ ВЕЧНУЮ ЖАЖДУ ПОЗНАНИЯ В НЕИЗМЕРИМОЙ ВСЕСИЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ – МОЕЙ РЕАЛЬНОСТИ! И ШАГНИ ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ!!!" – Последние слова заставили миры скукожиться, завибрировать – а потом сгинули, рухнули в колодец бессловесности, и наступила Тишина.
Воронцов, не до конца понимая, что делает, протянул руку и коснулся порошка. Мягкий, податливый, приятный… как мир… Может, надо было стерпеть, остановиться, поразмыслить… Но внутренне – глубокий, страстно – неостановимый порыв уже гнал его вперед, управлял им, как сильнейший ветер управляет беззащитнейшим листком, – с напором и хаосом внутри. Но то был хаос, который просто обязан куда-то привести… Окончательно вырвавшись из пут, Олег зачерпнул горсть рассыпчатой белой массы, поднес ко рту – и проглотил: сначала небольшую часть, затем – половину от оставшегося, а после и все, что еще не съел.
"С ТЕБЯ ДОВОЛЬНО".
Все так же бесшумно рука вернулась на место. Но сейчас наступало время, когда жуткое обращалось красивым, а красивое – истинным. И он ничего не мог с этим поделать.
Через мгновение эйфория полностью подчинила его себе.
А еще через миг реальность треснула…