Стулья, стоящие на задних ножках и прислоненные спинками к стене, с глухим стуком вернулись на место, последовало благоговейное и довольно тревожное шарканье ног.
– Я хотел бы осмотреть пещеру, – заметил Терри решительным, резким тоном, который, как можно было предположить, применяет детектив, – и мне понадобится тот же проводник, что сопровождал мистера Кросби в тот день, когда было обнаружено тело.
– Это Пит Мозер, он на участке пашет, – ответило с полдюжины голосов.
– О, спасибо, кто-нибудь, сходите за ним, пожалуйста. Мы здесь подождем.
Со своей обычной непринужденностью Терри продолжал чувствовать себя как дома. Он сдвинул шляпу на затылок, подобно остальным наклонил свой стул под вызывающим опасение углом и положил ноги на перила. Из всевозможных карманов появились сигары, и атмосфера стала менее напряженной. Все начинали понимать, что детективы – из той же плоти и крови, что и остальные смертные. Я предоставил инициативу Терри, – вернее, правильно было бы сказать, он взял ее на себя, – но мне и в голову не пришло, что он поведет опрос исключительно по-деловому. Он не столько говорил о случае, ради расследования которого мы приехали, сколько мило болтал о погоде, урожае и трудностях в связи с наймом рабочих рук.
Не успели мы как следует расположиться, как из бара вальяжно вышел Джим Мэттисон. Я легко мог догадаться, что он делает в Люрэе. Заинтересованность Мэттисона в этом деле всегда раздражала меня сверх всякой меры. Обычно шериф не занимается тем, что помогает стороне обвинения приводить доводы против одного из своих заключенных. Учитывая же его своеобразное отношение к Рэднору, его вмешательство расценивалось не только как бездействие закона, но и как крайне дурной тон. Моя антипатия к этому человеку стала такой сильной, что я едва мог сохранять вежливость. Я вообще терпел его присутствие только потому, что согласно моей тактике не хотел делать его явным врагом.
Я представил Терри. Несмотря на то, что Мэттисон в отличие от других воспринял его род занятий более спокойно, я все-таки уловил несколько косых взглядов в его сторону и, по-моему, он был впечатлен.
– Рад с вами познакомиться, мистер Пэттен, – заметил он, беря стул и устанавливая его под характерным углом. – Это в некотором отношении довольно загадочное дело. Сегодня утром я прокатился верхом, чтобы изучить некоторые моменты, и я буду рад, если мне помогут, хотя, боюсь, мы не найдем ничего такого, что обрадует вас.
– Меня радует все, что является правдой, – парировал Терри, глядя на шерифа с веселым блеском в глазах. Я знал, что он думает о Полли Мэзерс. – Надеюсь, – прибавил он тоном жесткого профессионала, – вы не позволили людям столпиться в пещере и затоптать все следы.
При этих словах хозяин гостиницы, стоявший в дверях, усмехнулся.
– Мало кого можно было бы загнать в эту самую пещеру даже под дулом пистолета, – заверил он. – Люди думают, что там живут призраки; по крайней мере, таково мнение негров.
– И часто негры туда захаживают?
– Ну, более или менее, – вставил шериф, – когда они по какой-либо причине хотят стать незаметными. В прошлом году там недели две прятался один конокрад, пока мы прочесывали всю территорию в его поисках. Там такое множество мелких впадин, что человека практически невозможно обнаружить. Бродяги там иногда ночуют в холодную погоду.
– Много у вас тут бродяг?
– Не так чтобы очень. Иной раз придет какой-нибудь негр и попросит поесть.
– Чаще всего он берет еду без спроса, – вмешался один мужчина. – Где-то около недели назад моя старуха приготовила сыр, ветчину и целых два пирога для церковного собрания, так они исчезли с подоконника чулана и пикнуть не успев. Не трудно догадаться, что это был негр.
Терри засмеялся.
– Если бы это произошло на Севере, мы должны были бы разыскивать по окрестностям больного мальчика.
– Это был не мальчик, – во всяком случае, не маленький мальчик, – уверил мужчина, – так как в тот же день пара моих ботинок, которые я оставил в сарае, натурально сделали ноги, а назавтра я нашел их на том конце пастбища. Если мои ботинки были ему малы, то это был довольно рослый малый, – закончил он с ухмылкой.
– Они и впрямь малость бросаются в глаза, – согласился другой, рассматривая ноги хозяина ботинок, ставших предметом разговора.
Я уловил интерес во взгляде Терри, когда он мысленно снимал мерку, и спросил себя, что он задумал, но поскольку в этот момент из-за угла показались наш посыльный и Пит Мозер, я не успел прийти к какому-либо заключению. Терри с громким стуком опустил свой стул на все четыре ножки и поднялся.
– А, мистер Мозер! Рад вас видеть, – воскликнул он с облегчением. – Время позднее, – прибавил он, взглянув на часы, – а я должен разобраться с этим делом как можно скорее, – в Нью-Йорке меня ждет еще одно небольшое дельце. Принесите, пожалуйста, побольше друммондова света. Мы хотим видеть то, что мы делаем.
Мы вчетвером уже собирались в путь, когда Терри остановился на верхней ступеньке и приветливо кивнул собравшимся на веранде.
– Благодарю за информацию, джентльмены. Не сомневаюсь, что это сведения величайшей важности, – и, засмеявшись при виде их удивленных лиц, он повернулся к ним спиной.
Мы с шерифом были одинаково озадачены. Я бы решил, что Терри, вошедший в роль детектива, подшучивает над ними, если бы он явно чего-то не задумал. Неожиданно он с маниакальной нетерпеливостью устремился в пещеру и большую часть пути держался впереди нас.
– Полагаю, – произнес Мэттисон, с провоцирующей неторопливостью взбираясь на изгородь, – мы выбрали более короткий путь через поля. – Полагаю, вы пытаетесь доказать, что Рэднор Гейлорд не имеет к этому убийству никакого отношения?
– И это легко сделать, – бросил Терри через плечо. – Его я исключил давным-давно. Теперь я охочусь за настоящим убийцей.
Мэттисон слегка нахмурился.
– Если вы сможете объяснить, что такого произошло в той пещере, что так сильно его расстроило, то я почти поверю вам.
Терри рассмеялся и, сбавив скорость, пошел с ним в ногу.
– Только то, что, как мне думается, могло произойти с еще парой молодых людей в этой округе, включая, по всей вероятности, и вас.
Не поняв смысла этой остроумной реплики, Мэттисон угрюмо молчал, и Терри добавил:
– Все, что нам теперь следует сделать, это направить все наши усилия на розыски Моисея-Кошачьего-Глаза. Сомневаюсь, что мы сможем в полной мере объяснить это загадочное происшествие, пока не найдем его.
– А этого, – сказал шериф, – никогда не случится! Помяните мои слова: тот, кто убил полковника, убил и Моисея.
– Возможно, – грустно вымолвил Терри, – но надеюсь, что нет. Я прибыл сюда из Нью-Йорка нарочно ради Моисея, и я бы не хотел лишиться знакомства с ним.
Глава XXII
Моисей-Кошачий-Глаз нашелся
Мы зажгли свечи, спустились в пещеру и пошли по столь хорошо знакомой мне дорожке. Когда мы достигли пруда, проводник зажег известковую лампу, чей ярко-белый ослепительный свет озарил небольшую водную гладь и известковые скалы, коснувшись даже украшенного сталактитами потолка высоко над нашими головами. На мгновение мы прищурились, едва не ослепнув, таким внезапным оказался переход от сумрака наших четырех мерцающих свечей. Потом Терри выступил вперед.
– Покажите мне, где вы нашли тело, и укажите место борьбы.
Он заговорил резким, энергичным тоном и был так взволнован, что едва не заикался. Ему больше не нужно было разыгрывать из себя детектива. Он забыл, что когда-либо был репортером, – он почти забыл, что он человек.
Не сходя с места, мы указали ему место над прудом, где произошла стычка, площадку под скалой, на которой лежало тело, а также зазубренный обломок скалы, на котором мы обнаружили пальто. Мозер даже распростерся на земле и раскинул руки в той позе, в которой мы нашли тело полковника.
– Превосходно, я понял, – произнес Терри. – Остальным отойти за ограждения, – я не хочу, чтобы вы наследили.
Он осторожно подступил к воде и наклонился, чтобы изучить мягкую желтую глину, из которой состояла нижняя часть берега пруда. И тут же он выпрямился, пронзительно вскрикнув от удивления.
– А негры принимали участие вместе с вами в розысках тела? – спросил он.
– Нет, – ответил шериф, – как сказал старый Томпкинс, после того как нашли полковника, сюда невозможно было заманить ни одного негра. Они говорят, что слышат в окрестностях пруда чей-то скорбный вой, и думают, будто здесь обитает его призрак.
– Они слышат чей-то скорбный вой, так? – неожиданно повторил Терри. – Что ж, я начинаю верить, что они его слышат! А это что такое? – осведомился он, поворачиваясь к нам. – Как вы объясните эти странные отпечатки?
– Какие отпечатки? – спросил я, и все подались вперед.
Вдруг известковый светильник вспыхнул на прощанье и погас, а мы вновь остались в мерцающем свете свечей, но теперь нам показалось, что нас окутала тьма.
– Скорее, запалите другой светильник! – проговорил Терри, сдерживая нетерпение. Он положил руку мне на плечо, и от его цепкой хватки у меня заныла рука. – Вот, – сказал он, как только снова зажегся свет, и показал пальцем. – Что ты об этом скажешь?
Я нагнулся и отчетливо разглядел отпечатки босых ног, удалявшиеся, приближавшиеся и перекрещивавшиеся друг с другом, словно оставленные зверем, мечущимся в клетке. Я поежился. Это было невероятно жуткое зрелище.
– Ну? – сказал Терри резко. Это место тоже начинало действовать ему на нервы.
– Терри, – промолвил я встревоженно, – я никогда их раньше не видел. Мне казалось, что я все тщательно обследовал, но я был так взволнован, что, видно…
– А вы как их объяснили? – перебил он, крутнувшись к Мэттисону, торчавшему у нас за спиной.
– Я… я их не видел, – произнес Мэттисон с запинкой.
– Ребята, ради бога, – нетерпеливо заметил Терри. – Вы хотите сказать, что их там не было или что вы их не заметили?
Мы с шерифом беспомощно переглянулись и ничего не ответили.
Терри стоял, засунув руки в карманы, и хмуро рассматривал следы, пока мы молча ждали, почти не смея рассуждать. Наконец, ни слова не говоря, он повернулся и, дав знак оставаться на месте, принялся исследовать тропинку, шедшую вверх по склону. Он взобрался по трем каменным ступеням и, не отрывая взгляда от земли, медленно приблизился к месту, где произошла схватка.
– Какого роста, вы говорите, был Моисей? – крикнул он сверху.
– Он был коротышкой, не более пяти футов ростом, – ответил шериф.
Терри вытащил из кармана линейку и нагнулся, чтобы рассмотреть следы на месте борьбы. Потом поднялся с удовлетворенным видом.
– А теперь, ребята, я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на те отпечатки на нижнем берегу пруда, после чего поднялись сюда и поглядели на эти. По дороге наверх попрошу вас идти в одну шеренгу и держаться середины тропы.
Он говорил тоном человека, устраивающего показательное выступление перед детсадовской группой. Мы молча повиновались ему, построившись вдоль ограждения в один ряд.
– Идите сюда, – сказал он. – Наклонитесь там, где посветлее. Теперь посмотрите на эти следы. Не видите ли вы в них каких-нибудь отличий от следов внизу?
Мы с шерифом напряженно уставились на отпечатки босых ног, которыми была сплошь усеяна территория схватки. До этого мы оба не раз изучали их и сейчас не увидели ничего такого, чего не видели бы раньше. Выпрямившись, мы покачали головами.
– Это отпечатки босых ног, – невозмутимо изрек Мэттисон. – Однако я не вижу, чтобы они хоть чем-то отличались от любых других босых ног.
Терри вручил ему линейку.
– Измерьте их, – предложил он. – Измерьте вот этот четко отпечатавшийся на земле след. А теперь ступайте вниз и снимите мерку с одного из отпечатков у берегов пруда.
Мэттисон взял линейку и повиновался. Когда он склонился над отпечатками на нижнем берегу, мы увидели изумленное выражение его лица в свете свечи.
– Итак, что вы обнаружили? – спросил Терри.
– Следы наверху почти на два дюйма длиннее и на дюйм шире.
– Совершенно верно.
– Терри, – заметил я, – нас нельзя обвинять в том, что мы этого не выяснили. Убрав тело, мы исследовали все, и этих следов внизу там просто не было. С тех пор там кто-то побывал.
– Я тоже делаю такой вывод. А сейчас, Мэттисон, – добавил он, обращаясь к шерифу, – подойдите и покажите мне отпечатки сапог для верховой езды, принадлежавших Рэднору Гейлорду.
Мэттисон вернулся и показал на след, продемонстрированный им на допросе, однако я заметил, что его уверенность слегка пошатнулась.
– Это след полковника Гейлорда, – презрительно сказал Терри. – Вы должны помнить, что он боролся с напавшим на него человеком. Поэтому не всегда наступал ровно. Мы имеем то отпечаток каблука, то носка. В данном случае у нас имеется больше чем отпечаток всей ноги. Как я это расцениваю? Довольно просто. Нога полковника скользнула в сторону. Как видите, в длину след такой же, как другие, только несоразмерно шире. На пятке и на носке он смазан, а с внутренней стороны, на которую пришелся весь вес, он более отчетлив, нежели с внешней стороны. Это совсем не сложно понять. Вы должны были сами это установить. И потом, как вы объяснили тот факт, что там был всего один отпечаток? Человек, участвовавший в драке, должен был оставить после себя гораздо больше следов. Да, все довольно ясно. В тот момент третьего на краю склона не было. Мы имеем дело только с двумя – полковником Гейлордом и его убийцей, причем убийца не носил обуви.
– Моисей? – спросил я.
– Нет, – терпеливо отвечал Терри, – не Моисей.
– Тогда кто?
– Это как раз следует установить. Я пойду по его следу и выясню, откуда он появился.
Терри поднес свечу к самой земле и пошел по тропинке. У входа в маленькую галерею с обломком колонны она разделялась на две дорожки, одна из которых вела в галерею, а вторая – в некую нишу, из которой не было выхода. При виде такого открытия Терри помедлил.
– Принесите еще света, – окликнул он проводника. – Я хочу заглянуть в этот проход. И дайте мне несколько досок, – прибавил он. – Сохранить четкость этих следов для нас крайне важно.
Остальные столпились на двух досках, которые он нам оставил, и с любопытством наблюдали, как он продвигается по коридору. Дойдя до конца, он остановился и стал осматривать почву под ногами. Мы заметили, что он наклонился и что-то поднял. Затем живо вскочил с победоносным криком и побежал к нам, спрятав руки за спину.
– Все, как я и подозревал, – произнес он, возбужденно сверкая глазами. – У полковника Гейлорда был враг, которого он не знал.
– В каком смысле? – спросили мы, обступая его.
– Вот доказательство, – и он протянул нам руки, сжимавшие обглоданную бедренную кость и корку сыра. – Эти продукты некогда предназначались для церковного собрания, пирог, я полагаю, бесследно исчез.
Мы воззрились на него в безмолвном удивлении. Первым опомнился шериф.
– Что общего с преступлением у вот этого? – осведомился он, пренебрежительно оглядывая трофеи.
– Все. Человек, укравший припасы, ограбил сейф и убил полковника Гейлорда.
Шериф недоверчиво хохотнул, а мы с проводником уставились на него во все глаза.
– Больше того, я расскажу вам, как он выглядит. Это огромный, черный-пречерный негр ростом шести футов с лишним. Когда его видели в последний раз, он был одет в сине-белую клетчатую блузу и поношенные рабочие брюки. Его башмаки явно знали лучшие времена, и с тех пор он перестал их носить. В момент совершения преступления он был бос. Короче, – добавил Терри, – он – тот самый человек, который украл курицу и которого выпорол полковник Гейлорд за пару дней до своей гибели, – и он вкратце пересказал поведанный мною случай.
– Ты хочешь сказать, – задал вопрос я, – что он и был "привидением"?
– Да, – промолвил Терри, – он был вторым привидением. В течение двух-трех недель он прятался в родниковой впадине в "Четырех Прудах", скрываясь днем и вылезая ночью, рыскал по округе и тащил все, что попадалось под руку. Несомненно, он заслуживал наказания, но это не помешало ему ожесточиться на избившего его полковника. Услышав эту историю, я сказал себе: "Есть человек, готовый отомстить, если судьба предоставит ему такую возможность".
– Но, – возразил я, – как он оказался в пещере?
– На это я не могу ответить. После избиения полковника он, вероятно, больше не посмел ошиваться в окрестностях "Четырех Прудов". Он ушел в лес и попал в эти места. Занимаясь в округе мелким воровством, необходимо было где-то прятаться днем, и пещера была его самым лучшим убежищем. Мы знаем, что темнота его не пугает: родниковая впадина в "Четырех Прудах" – наиболее мрачное место, которое только способен найти человек. Он устроился в этом коридорчике, чтобы быть ближе к воде. Взгляните, здесь в углу видны капли свечного сала и остатки костра. В день, когда Мэзерсы устроили пикник, он наверняка видел проходившую мимо группу и узнал полковника Гейлорда. Ему припомнилась полученная им трепка. Пока он все еще раздумывал об этом, полковник вернулся один, и парня осенило, что это его шанс. Возможно, вначале он испугался или, движимый более добрыми побуждениями, заколебался. Как бы то ни было, он не напал на полковника сразу, а скрылся в коридоре, и старик прошел мимо, не заметив его, вошел в галерею и взял пальто.
– Тем временем негр решился, и когда полковник шел обратно, он пополз за ним. Распознать следы непросто, поскольку с тех пор по ним прошел другой босоногий человек. Но посмотрите, в этом месте на краю тропинки есть отпечаток ладони, показывающий, где опиралась рука убийцы, когда он припал к земле. Он набросился на старика сзади и они стали бороться над водой, – поддайте свету, пожалуйста, – видите, как утоптана глина по обеим сторонам дорожки, ведущей к обрывистому берегу пруда. И других следов, которые бы стерли эти, здесь нет. Перед нами только двое – полковник Гейлорд и его убийца.
Терри присел на корточки и вынул из расщелины какой-то предмет похожий на камешек, покрытый глиной.
– Смотрите, вот огарок свечи полковника. Наверное, он уронил его, когда человек на него набросился, и в темноте он не понял, кто или что его атаковало. Неистово пытаясь зажечь свет, он выхватил из кармана спичечный коробок, – коробок Рэднора – который также потерялся во время потасовки.
– Теперь, даже если исходным мотивом преступления было не ограбление, а месть, – а я предполагаю, что так и было, – убийца, будучи бродягой и вором, по меньшей мере ограбил бы труп. Однако он этого не сделал. Почему? Потому что увидел или услышал нечто, напугавшее его, и кто бы это мог быть, как не Моисей, который бежал на помощь своему хозяину?
Терри шагнул на ступеньки, ведущие вниз, и, сделав знак следовать за ним, показал на какие-то отпечатки на пологом берегу рядом с тропинкой.