Барон(Встает, преодолевает волнение). О, ты, неведомое, таинственное существо, внемли мне! Я - рыцарь познавания, ответь же мне. Скажи мне, если речью одарила тебя природа, твоя мать и моя, - скажи мне, для чего оделась ты мерцающею плотью и явилось сюда в этот час и в это место?
Таин. существо(Странным нечеловеческим голосом). Трепещите!
Барон. Я трепещу.
Пауза.
Барон. Кто ты?
Фогельштерн. Умрем ли мы?
Барон. О, кто ты? Душа ли, прежде жившая, или та, что будет некогда жить? Дух ли бесплотный, полуплотный или газоподобный или чистая видимость? Знаешь ты больше или меньше нас?
Таин. сущ. Я "Оно"! Падите!
Фогельштерн(тотчас же становясь на колени). Пощади меня!
Барон(Величественно опускаясь на колени). Оно? Ужели ты само великое Оно, воплотившееся для меня, недостойного искателя?
Таин. сущ. Я - "Оно", которого ты ищешь в книгах старых и новых… Я - Оно, которое ты, поэт воспеваешь… В этот час, в этом месте, в человекоподобной форме я - Оно - здесь. Трепещите, молитесь, дабы не погибнуть, ибо видевший ангела смертью умирает.
Фогельштерн. Молюсь, благоговею, преклоняюсь (Сжимается в комок).
Барон. (Медленно и картинно склоняет голову). Чту!
(Ганс Гард просыпается. Он быстро принимает сидячее положение и с крайним любопытством следит за происходящим. Никто не замечает его).
Таин. сущ. Поэт, молись стихами; найди музыку, достойную меня, иначе ты разольешься в волнах эфира бесследно, ибо напрасно я породило тебя, преходящая форма!
Фогельштерн. О, дивное, мой бренный организм сведен судорогой страха, стихи же лежат на дне сердца, оледеневшие от ужаса.
Таин. сущ.(Грозно). Молись, молись, как достойно поэта!
Фогельштерн(Торопливо). Молюсь, молюсь…
О, ты, Оно, Оно, Оно.
Ты - все… И все тобой полно…
О, все они и все они
Ничтожны пред тобой вполне.
Что числа, свойства, аттрибуты…
Века, года, часы, минуты?
Одно - Оно, Оно одно…
Таин. сущ. Ты не поэт… Нет, ты - бревно. Перед тобою душа вселенной, а ты цедишь какие-то жалкие ямбы (Грозно). Говори гекзаметром!
Фогельштерн(В крайнем ужасе).
О, пощади и прости, кто найдет для тебя прославленье?
Славлю тебя я, Оно, страхом, которым я полон.
Славлю дыханьем моим, что прерывисто двигает грудью,
Дробным лязгом зубов, странным движением волос…
Жизнь мне оставь, о, Оно, и когда я немного ободрюсь, -
О, тебе я клянусь, что тебя я наполню тобой!
Таин. сущ.(снисходительно). Это лучше.
Ганц Гардт тихонько встает и прокрадывается к двери. Никто не замечает этого.
Таин. сущ. Философ, ты танцуй в мою честь.
Барон(Удивленно). Танцевать? Но я не танцор.
Таин. сущ. Мудрецы всегда полны дивных ритмов. Я провижу ритм в глубине твоего духа, мною рожденного. Прояви ритмы твоего духа в движениях твоей плоти.
Барон(Встает, чопорно выходит на середину комнаты и становится в комически торжественную позу). Но нет музыки…
Таин. сущ. Поэт, возьми бокалы и отбивай ими ритм. При этом импровизируй стихи.
Фогельштерн(Отбивая ритм стаканами).
Ты являешь ритмы духа,
О, философ и барон,
Я являю их для слуха,
Ты являешь их для глаз,
Я даю ритмичный звон,
Ты танцуешь - раз, два, раз.
Как мистично, непонятно,
Здесь Оно прияло зрак,
Ты идешь вперед, обратно,
Снявши галстух, снявши фрак.
Тлеет углей тусклый свет,
Пляшет тень твоя, барон,
И взволнованный поэт
Издает ритмичный звон.
Барон важно и комично вышагивает, разводит руками, сановито кланяется, отступает. Вдруг Таинственное Существо громко вскрикивает. Это Ганс Гардт, подкравшись сзади, решительно обхватывает его руками. Фогелъштерн взвизгивает еще громче Таинственного Существа и роняет бокалы, которые разбиваются у его ног.
Таин. сущ. Пустите!
Ганц Гардт. Низачто!
Барон и Фогельштернг ошеломлены.
Таин. сущ.(Овладевая собой). Кто не хочет умереть, беги с этого места!
Фогельштерн стремителъно, барон более медленно выбегают за двер.
Таин. сущ. Ради Бога задерните хорошенько занавеску.
Ганц Гардт. Можно. Но раньше я запру дверь, а ключ положу в карман.
Таин. сущ. Заставьте дверь ширмой.
(Ганс Гардт делает это).
Ганц Гардт. Но кто же вы, шалунья?
Таин. сущ. (Сбрасывает светящийся плащ. Это очен красивая, статная женщина в черном шелковом платье. Вид у нее испуганный и беспомощный). Ради Бога - тайна! Тайна… Скажите им, что "Оно" исчезло в ваших руках. И довольно… Посмотрите, далеко ли они. Могу ли я пройти в черном незамеченная до замка?
Ганц Гардт. Графиня, тайну я обещаю вам… Но, чорт меня возьми, если я отпущу вас! Что я раз схватил, того не выпущу: я упрям.
Графиня (Окончательно приходя в себя). Не будьте нахальны, голубчик. Я пошалила, - что же в том? Меня страшно забавляет это. Сколько видов страха перевидала я таким образом. Потом я всегда хохочу до упаду. Ведь выдумка, как - никак, остроумна? Правда? Но меня никто не хватал еще…
Ганц Гардт. А признайтесь, в глубине души вам хотелось именно этого?
Графиня. Вот еще! (Подходит к камину). Ну, довольно. До свидания. (Кладет пальцы на губы). Итак, молчание. Правда?
Ганц Гардт. Вы хотите уйти? Вы в самом деле хотите уйти? Но это же совсем неумно! А я было принял вас за настоящую смелую, горячую, шаловливую, свободную, остроумную женщину. Вы так молоды, так красивы, у вас так горят глаза, так вздымается ваша грудь… Графиня!.. Не уходите!.. Женщина, послушай, не уходи! Все равно я не пущу тебя!.. Умоляю тебя, не уходи… Графиня, умоляю вас… Ада, Ада, не уходите… Мы одни… Тайна, о, да, тайна полная и честное слово рудокопа! Завтра - ранец на плечи, последнее почтительное "Прощайте, сиятельная графиня" - и никогда больше этой дорогой… Слышишь?
Графиня(Пристально и с улыбкой смотрит на него). Как вы смелы!.. В вас совсем нет страха… Хорошо, я поцелую вас… В награду за вашу отвагу.
Ганц Гардт(Радостно). Начнем с этого, графиня. Но, заметьте, я не поэт и не философ!
Голос барона. Ганс, вы живы?
Ганц Гардт(Подходя к дверям, сердито). Жив-то жив, но выходит тут такая чертовщина. Дверь захлопнулась, и ее, оказывается, невозможно отпереть. Вообще тут чорт знает что творится.
Голос барона. Но идет дождь.
Ганц Гардт. Сакрамент! Проваливайте, высокородный господин! Под липами не очень каплет?
Барон. Но…
Ганц Гардт. Гром и молния два раза! Если вы не уйдете, то, поверьте честному слову рудокопа, вы получите незабвенную неприятность. Еще немного, - и я сойду с ума. Я взбешусь, стану драться… Я не шучу.
Голос барона(Фогельштерну). Слышите? Мне кажется, - он сошел с ума.
Гол. Фогельштерна(жалобно). Пойдемте на скамеечку под липы, барон.
Ганц Гардт(Возвращаясь к графине, которая присела на диване и задумчиво улыбается). Время до утра - наше. О, милая, ты не пожалеешь, а я… я всегда говорил, что Оно - она.
Графиня(задумчиво). Ведь вы правы… Я понимаю теперь, что мне хотелось такого конца (Улыбается ему). Но какой ты смелый, Гензель!
Ганц Гардт. Робеть не надо, - страх удачи не дает.
Графиня. Ганс, ты, наверно, не стал бы на колени перед этим Оно?
Ганц. Теперь ты - она, моя она, и перед тобой я стану на колени, да… Ведь на эту ночь ты моя?
(Становится на колени перед нею и обхватывает руками ее колени).
Графиня(Наклоняется и целует его). Твоя..
Занавес.
Король - художник
Комедия в двух картинах
Действующия лица:
Хиальмар XXI, король Нордландии.
Граф Эрих Ульм, первый министр.
Пьер Поль Лоран, архитектор.
Мастер Рагнар Браузе, бронзолитейщик и художник - кузнец.
Тор Эликайнен, молодой скульптор, королевский пансионер.
Пастор Самсон Линдфорс.
Оскар Ценкер, бронзолитейщик.
Доктор Куфеке, придворный врач (без слов).
Юлиан, камердинер короля.
Придворный лакей (без слов).
Принцесса Эльза, кузина короля.
Действие происходит в столице Нордландии в середине прошлого века.
Картина первая
Кабинет короля. Пол устлан дорогим темным ковром. Стена направо занята библиотекой. Наверху шкафов стоят бюсты античных божеств. Над маленькой дверью спальни большое кровавое Распятие испанской работы. Две другие стены обиты темно - тисненой кожей. В глубине два окна с опущенными зелеными драпри. Налево большая выходная дверь. По стенам фотографии, чертежи и гравюры с изображением причудливых зданий; модели каких-то, башен церквей и замков сказочного вида стоят на высоких консолях у стен. Ближе направо письменный стол, заваленный и заставленный прессами, безделушками, книгами, кипами бумаг и чертежами. На нем в богатом севрском вазоне великолепный букет огненно - красных роз. Кресла, стулья, диваны обиты кожей того же типа, что на стенах. У ног рабочего кресла шкура бурого медведя. В углу виолончель, в другом - довольно большая статуэтка скорбящей Богоматери испанской работы. Перед нею особая мебель для молитвы, Рядом пюпитр со старинным рукописным Евангелием, освещенным особой, полускрытой лампочкой. Вообще же в кабинете - зеленый полусвет от драпри.
В кресле сидит король. Это высокий, тонкий мужчина, лет двадцати восьми. Он белокур, волосы причесаны на пробор, завиты и взбиты с одной стороны; небольшие рыжеватые усы; лицо бледное и нервное, не лишенное красоты и выигрывающее от больших синих глаз под почти черными бровями. Руки благородные, подвижные. Одет по - домашнему в черную бархатную куртку, застегнутую доверху; широкий отложной воротник мягкой рубашки перевязан шелковым голубым шнурком с серебряными кистями, падающими на грудь. Брюки широкие, светло - серые, с тонким черным лампасом. Он сидит, закрыв лицо руками. Перед ним стакан, графин с водой и бутылка арак - пунша. Входит Юлиан, вымуштрованный пожилой лакей в желтой ливрее.
Юлиан. Ваше высочество, господин архитектор (Пауза).
Корольмедленно отводит руки от лица и рассеянно смотрит на Юлиана.
Юлиан. Господин архитектор, ваше высочество.
Король. Мосье Лоран? Проси.
(Юлиан уходит. Почти тотчас же входит П. П. Лоран, небольшого роста вертлявый француз во фраке, с цилиндром в одной руке, с портфелем в другой. У него густые усы и фавориты, четкий пробор посредине головы. Кланяется; его лакированная черная голова, рассеченная пробором, долго остается наклоненной).
Король. Bonjour, m-r. Laurans! Отлично, что вы пришли. Рассейте мои мысли дуновением вашего гения.
Лоран. Ваше высочество слишком добры ко мне.
Король. Присядьте, Лоран. Итак?
Лоран(Вынимая чертежи из портфеля). Итак, между северной и восточной башнями я решил на самом верху перебросить мост аркой. Форма будет несколько напоминать Ponte deu Sospiri… В месте, где мост смыкает свои половины будет возвышаться над всем замком ажурная готическая башенка, верх великолепия. Мотив немецкого Ренессанса. Оттуда вы будете иметь единственный в своем роде вид, фасад же примет при этом изумительно оригинальный и нарядный характер. И никто не упрекнет меня в латинизме. Ведь здесь боялись этого. Между тем я - убежденный германист. Ничто меня так не волнует, как пятнадцатый век немецких стран.
Король(Рассматривая чертеж). Это превосходно. Это достойно вас и меня. Мосье Лоран, прошу вас, подымите одну стору.
(Лоран, грациозно скользя, идет к окну и подымает драпри).
Король. Это отлично! (Смотрит на чертеж и в то же время протягивает руку архитектору). Благодарю вас, милый Лоран. Вы красавец душою, гением. Но приготовили ли вы также черновой чертеж усыпальницы?
Лоран(Вынимая другой чертеж). Усыпальница короля, разумеется, должна быть выдержана в египетском стиле.
Король. В египетском? (Задумывается па минуту). Да, вы правы, Лоран… Именно… Благодарю вас (Смотрит на чертеж). Это прекрасно; эти массивные, черные колонны.
Лоран. Живопись однако, как и надписи, по моей идее, должны иметь в себе нечто руническое. Это сделает вашему высочеству мой друг Бонифас де - Бокер, художник, богатый фантазией и разнообразный.
Король. Да, да… Но отчего же я так долго не вижу его у себя, этого дорогого живописца, которого уже люблю потому, что вы любите его?.. Бога ради, Бога ради, Лоран, не затягивайте сооружение Серебряного Дворца. Моя судьба так тесно сплетена с судьбою этого великого здания! Все, что я строил до сих пор, - замок в Хиальмарскрони, большой охотничий, замки, воздвигнутые этим неудачником Брендом и педантом Бормилиусом, - все это ведь игрушки по сравнению с задуманным теперь мною и вами. Я не скрою от вас, какое значение в моей жизни должен играть этот дом любви, смерти и бессмертия. Едва он будет закончен, как я введу в него мою новую подругу, новую королеву, которая утешит меня в моей потере… которая подарит мне наследника. Вот почему дом мой должен носить характер гнезда, истинно - королевского гнезда. За этим-то нужны мне: брачная зала, большая капелла, апартаменты во вкусе принцессы Эльзы, детские, оранжереи, зимний бассейн и прочее. Но путь мой открывается перед моим взором весь до конца. Ибо я взошел уже на вершину холма жизни. Вдали я вижу кипарисы. И я уже сейчас думаю о моей усыпальнице… Любовь, красота, надежды и вечность слиты для меня в каждой мысли. Лоран, когда я начинаю думать об этом, священная экзальтация овладевает мной, обильные слезы текут из глаз, и мне кажется, что звучит музыка, которая торжественно сопровождает каждый шаг мой по жизненному пути (Встает и в волнении ходит по комнате). Ах, Лоран, зачем я не поэт? Зачем не композитор? О, Лоран, дайте, дайте мне поэта, дайте мне композитора, который сумел бы пассивно повиноваться велениям фибр души моей, дайте мне их, как бы божественные инструменты, - и я создам сквозь их дух, их умением, их талантом неслыханные еще по глубине и совершенству произведения (Останавливается посреди кабинета и торжественно протягивает руку кг бюсту Аполлона). О, ты, Феб - Аподлон, дай мне быть прекрасным во все дни моей жизни (Обращается к Распятию, умоляюще сложив руки. В голосе его слышны слезы). Спаситель мой, ведь я знаю: ты не низверг во ад бедного, тобою побежденного, но светлого демона - Аполлона… В страхе бывший бог прибежал к тебе среди громов, возвещавших твою победу, и пал перед тобой. Ты же простер пронзенную руку и каплями своей крови крестил его и тем дал нам Аполлона христианского, моего патрона… Силы небесные, дайте мне жить красиво и по - христиански (Садится к столу и задумывается).
Лоран(Тихо). Я поражен… Я благоговею… В словах вашего высочества слышится нечто пророческое…
Король. Вы думаете? Мне самому кажется, что так (Небольшая пауза). Но вернемся к предмету нашего разговора. Почему друг ваш де - Бокер не здесь еще?
Лоран. Приходится, наконец, открыть причину вашему высочеству. Я уже говорил вашему высочеству, что друг мой находится на юге Франции и что, очутившись временно в денежном затруднении, он не может предпринять путешествия без некоторой помощи со стороны вашего высочества.
Король. Но, Боже мой, вы удивляете меня, мосье Лоран! Не говорил ли я вам тысячу раз, что вы можете брать деньги на все относящееся к построению Серебряного Дворца? Берите безотчетно. Зачем вновь и вновь разговоры о деньгах? Кого это интересует?
Лоран. Но, ваше высочество, я не осмелился бы…
Король. И не надо, не надо, Лоран… Будьте другом, - никогда о деньгах. Берите на постройку, на себя, на ваших друзей, сколько вам надо. Приносите с собою ордеры казначейству на такую-то сумму, я не читая подпишу, и поскорее к действительности, к настоящему делу, к красоте.
Лоран. Ваше высочество, я рад поступить согласно вашей воле…
Король. И будем друзьями. Довольно об этом! (Меняя тон). Видались ли вы сегодня с моей кузиной? Какая сегодня погода в этой прекрасной, но изменчивой душе?
Лоран. Ваше высочество, позвольте мне, как мне ни тяжело, вернуться к вопросу о деньгах.
Король(С досадой). Вы сегодня несносны, Лоран (Принимает вид скучающий и надутый).
Лоран. Простите… Но… Как это ни странно… Граф Ульм отдал приказ не выдавать больше денег по королевским ордерам, не контрасигнованным его подписью.
Король (Тихо и весело смеется). О, старый чудак, старый чудак этот мудрец! Вы знаете, это замечательный человек. Он - автор большого труда по политической экономии, переведенного на английский язык и о котором этот скучный Милль отозвался с большой похвалой. Кроме того он написал "Введение в науку об обществе", а сейчас кончает первый том своей "Науки об обществе" - "Первобытные общества дикого севера". Вы знаете, Лоран, его книги, которые я имел терпение просмотреть, не лишены стиля. Да, да… это литератор и по - своему, поэт. Но у него много черт чудаческих. Так, он считает мое королевство конституционным. Принимает всерьез сейм и держится за права министра, ответственного перед страной… Бедная, детская, некультурная, не вышедшая еще из полуживотного существования, страна моя! Ты так нуждаешься в любящих и снисходительных правителях, а тебе навязывают странную и смешную роль стада, контролирующего своего пастыря. Ха - ха ха! Граф Ульм хочет быть псом, ответственным перед баранами и ослами за действия пастуха. Ха - ха - ха!