"Вор Раффалон спал, укрывшись под папоротником, весь день, пока не спадет жара, невдалеке от дороги в лесу, и проснулся от звуков схватки. Перекатился на живот и тихонько вытащил нож, на всякий случай. Лежал неподвижно, пытаясь разглядеть сквозь ветви, что происходит.
Силуэты дерущихся, неразборчивые вопли, шипящие и гортанные одновременно. Приглушенный крик, будто человеку закрыли рот рукой, резкий удар твердого дерева по человеческому черепу. Раффалон не собирался предлагать помощь. Это голоса Вандаайо, граница с землями которых неподалеку отсюда. Воины Вандаайо покидали свои территории только для совершения регулярных ритуалов, группами по шестеро, и никогда не забывали прихватить крюки, сети и дубины. Их регулярные празднества отмечались поеданием человеческой плоти, так что если бы Раффалон попытался вмешаться в охоту на стороне дичи, то лишь стал бы добавкой для этих полулюдей…"
Мэтью Хьюз
Таверна семи благословений
Вор Раффалон спал, укрывшись под папоротником, весь день, пока не спадет жара, невдалеке от дороги в лесу, и проснулся от звуков схватки. Перекатился на живот и тихонько вытащил нож, на всякий случай. Лежал неподвижно, пытаясь разглядеть сквозь ветви, что происходит.
Силуэты дерущихся, неразборчивые вопли, шипящие и гортанные одновременно. Приглушенный крик, будто человеку закрыли рот рукой, резкий удар твердого дерева по человеческому черепу. Раффалон не собирался предлагать помощь. Это голоса Вандаайо, граница с землями которых неподалеку отсюда. Воины Вандаайо покидали свои территории только для совершения регулярных ритуалов, группами по шестеро, и никогда не забывали прихватить крюки, сети и дубины. Их регулярные празднества отмечались поеданием человеческой плоти, так что если бы Раффалон попытался вмешаться в охоту на стороне дичи, то лишь стал бы добавкой для этих полулюдей.
Он подождал, пока бедного пленника связали, привязали к шесту и унесли. А потом еще немного. Вандаайо вполне могли решить, что там, где нашли одного дурака, зашедшего в лес, найдут и другого. Лишь услышав, как птицы и мелкие звери снова занялись своими делами, он встал и начал красться в сторону дороги.
Не нашел ничего, кроме вещей несчастного путешественника, которого уже утащили на восток, в земли Вандаайо. Оглядел их. Потертый кожаный дорожный мешок, бутылка воды, деревянный посох, отполированный ладонью у одного конца. Особенно ничего не ожидая, присел и принялся рыться в котомке. Там была рубаха среднего качества, набор для разведения огня, куда хуже, чем у него самого, и резной кусок дерева размером с ладонь.
Он принялся разглядывать резьбу. Силуэты людей и животных, соединенные между собой, можно сказать, непристойным образом, но, с точки зрения опытного глаза Раффалона, анатомически неправдоподобно. Внутри ромба в центре была глубоко вырезана идеограмма, и вор вдруг понял, что ему трудно сфокусировать на ней взгляд.
Эта сложность заставила Раффалона широко улыбнуться. У предмета есть магические свойства. Наверняка за него можно выручить кое-какие деньги на базаре в Порт-Тэйсе, меньше чем в дневном переходе в том направлении, куда он и так шел. Чудотворцев там было предостаточно. Он перевернул предмет, чтобы посмотреть, что изображено с другой стороны. И внутри что-то слегка переместилось.
Коробочка, подумал он. Еще лучше. Он повертел предмет, разглядывая его с разных сторон, но не нашел ни петель, ни запоров, ни какого-либо очевидного способа его открыть. Еще лучше, коробочка с секретом.
День налаживался. Для Раффалона он начался с бегства в лес на рассвете, по холоду, с парой медных монет в кошельке и половинкой буханки черствого хлеба в заплечном мешке. Он не сошелся во мнениях с фермером по поводу окончательной судьбы курицы, которую вор обнаружил за ветхой оградой курятника. Сейчас уже была середина дня, курица осталась в курятнике, а хлеб он съел по дороге. Остались монеты, да вот эта коробочка, сама по себе ценная, и кто знает, что в ней там внутри?
Кожаный мешок тоже пригодится. Выкинув рубаху, которая ему была явно велика и пахла немытым телом, он закинул лямку на плечо. Открыл бутылку, понюхал содержимое, надеясь, что это окажется вино или арак, но там оказалась всего лишь вода. Убрал ее в мешок. Мгновение подумав, решил не брать посох, пусть ему и предстояло подыматься по крутому склону, до того, как дорога снова начнет спускаться в долину Тэйса. С ножом он все равно лучше управится, если достать успеет.
Шагая вперед, он продолжал глядеть на коробочку и заметил потертость с одного края. Надавил. Ничего не произошло. Потер. Снова никакого результата. Попробовал сдвигать, туда-сюда. Услышал слабый щелчок внутри. Часть дерева сдвинулась в сторону, открыв дырочку, как от иглы.
Иглы у Раффалона не было, но был нож и куча дерева, из которого состоял лес. Обстругав веточку до нужного размера, он вставил ее в дырочку и надавил. С противоположного конца выскочила деревянная пробка. Понажимав туда-сюда, вор внезапно увидел, как резная часть коробочки съехала в сторону. Она оказалась крышкой, навешенной на потайной петле.
Внутри, на подкладке из пурпурной бархатной ткани, покрывавшей пустое пространство в центре, лежала деревянная фигурка размером с большой палец. Она походила на небольшого пухлого человека, лысого, явно мужского пола, со скромно склоненной головой и скромной улыбкой. Раффалон взял фигурку, чтобы рассмотреть получше.
Когда его пальцы коснулись гладкого дерева, в них слегка закололо. Покалывание пошло по ладони и в руку, все сильнее. Встревоженный, он инстинктивно попытался выбросить фигурку, но пальцы и рука отказались ему повиноваться. Покалывание перешло в дрожь, становящуюся все сильнее. Несколько мгновений вор стоял посреди лесной дороги, дрожа всем телом. Его глаза закатились, дыхание прервалось, колени одеревенели, а сквозь голову, казалось, подул сильный ветер, от левого виска до правого.
И внезапно ощущения прекратились. Тело снова подчинялось ему, за исключением того, что не подчинилась рука, когда он еще раз попытался выбросить фигурку. Предплечье двигалось, а вот ладонь не отпускала ее. Непослушные пальцы плотно сжались вокруг гладкого дерева, и всей воли Раффалона, весьма немалой, оказалось недостаточно, чтобы разжать их.
Тем временем он услышал голос.
Лучше бы нам идти. Если Вандаайо охотятся, лучше рот не разевать.
Особо ни на что не надеясь, вор резко обернулся. Никого не было. Слова звучали в его голове, уши тут ни при чем. Рука разжалась. Он обратился к предмету, лежащему в ладони.
– Кто ты такой?
Долгая история, ответил голос в том месте, где вор привык слышать лишь свой собственный. И на разговор расходуется энергия.
Раффалон согласился со словами насчет разевания рта. Быстро пошел в сторону Порт-Тэйса, поглядывая по сторонам лесной дороги. Но успел сделать всего два-три шага, когда его ноги встали, и он понял, что разворачивается обратно, туда, откуда шел.
В другую сторону, сказал голос. Мы должны спасти Фульферина. В голове Раффалона возник образ рослого худощавого мужчины в кожаной одежде, с длинным подбородком и глазами, будто глядящими вдаль. Вор тряхнул головой, пытаясь избавиться от этого незваного образа. Спасать идиотов не было в его привычках. Но попытка совладать с непослушными нижними конечностями оказалась безуспешной.
Ты тратишь энергию, которая тебе потребуется, когда мы догоним Вандаайо, сказал голос в голове. Внутри его головы возник следующий образ – полдюжины ссутулившихся воинов Вандаайо, с лысыми головами, острыми зубами и ушами и пятнистой кожей разных оттенков зеленого. Они неспешно бежали по лесной тропе, двое из них несли на шесте длинный мешок, опутанный веревками.
Вор уже не стал пытаться избавиться от образа и принялся разглядывать его с некоторым интересом. Он не знал никого, кому довелось бы воочию видеть Вандаайо. Со всей неизбежностью те, кому удавалось увидеть их поблизости, а не на достаточном расстоянии, когда увидевший успевал быстро развернуться и побежать прочь, затем видели перед собой лишь колоду мясника рядом с большим котлом.
Раффалон знал то, что было известно всем, – эта раса создана Ольверионом Олицетворенным, самодовольным чудотворцем прошлой эпохи, который намеревался сделать их проклятием своих врагов. К сожалению, волшебник что-то упустил в процессе создания, и его плоть стала первой человеческой плотью, которую вкусили его создания.
Упорными и непрекращающимися усилиями окрестное население добилось того, что сдерживало людоедов в пределах небольшой долины, когда-то бывшей владением Ольвериона. Но все попытки войти в это глубокое ущелье и раз и навсегда уничтожить чудовищ всегда заканчивались большой кровью. Чудотворец не ограничивал себя, наделяя созданий умением вести бой, а также наградил их непревзойденным талантом устраивать засады.
Со временем установилось негласное правило. Местные бароны не вели своих воинов в долину, а Вандаайо не трогали их города и деревни. Полулюдям дозволялось хватать добычу только на дороге, идущей через лес к западу от долины, и на тропе, ведущей к горам на северо-востоке. Местным было известно время, когда Вандаайо выходят охотиться, и они избегали этих дорог. Странники же и бродяги, такие, как Раффалон, вор, и Фульферин, божий человек, могли испытывать судьбу на свое усмотрение.
Ноги понесли Раффалона вперед, и образ людоедов исчез из его головы. Он вернулся к месту, где несчастного схватили. Не останавливаясь, он свернул с дороги и пошел через кусты, почти сразу же оказавшись на звериной тропе. Увидел помет оленя и разлапистые отпечатки ног Вандаайо, хорошо отличимые по их перепончатой форме и глубоким отпечаткам от когтей на больших пальцах, заметным в мягкой земле.
Следы вели в земли Вандаайо. Раффалон заметил капли крови на кустах рядом с тропой. Но, даже видя все это, решительно шагал дальше.
– Погоди! – мысленно сказал он. – Нам надо найти тихое место и обсудить это дело!
Шаг его не замедлился.
Что тут обсуждать, спросил голос в его голове.
– Как все это получится, если ты не добьешься от меня согласия!
Похоже, божество задумалось над его словами.
Честно сказано. Это дополнительно ослабит мою энергию. Давай найдем неприметное место.
Тропа вывела их по тихому лугу, который пересекал извилистый ручей. Вор увидел иву с густыми ветвями.
– Вот это подойдет.
Нырнув под ветви ивы, он сел на узловатый корень и огляделся, убеждаясь, что он здесь один. И обратился к небольшому резному куску дерева в руке.
– Кто ты такой? – повторил он свой самый первый вопрос.
Меньше, чем был, и меньше, чем буду.
Раффалон застонал. По его опыту сущности, разговаривающие в такой высокопарной манере, обычно были очень высокого о себе мнения, сравнимой с которым была лишь небрежность к удобствам тех, кто им служил. Неудивительно, учитывая их собственное долгое существование.
С другой стороны, решимость пленившего его спасти незадачливого Фульферина оставляла шанс на некоторое внимание к чужим потребностям. Возможно, следует обсудить условия. Он высказал это предложение куску дерева.
Я не вижу необходимости в условиях, с безумным спокойствием ответил голос. Фульферину необходимо, чтобы его спасли. У тебя сейчас заданий нет. С одной стороны – серьезная необходимость, с другой – простое безделье.
– Кто сказал, что у меня сейчас дел нет?
У меня есть доступ к тайникам твоей памяти, ответил голос, не говоря уже о складе твоего характера. Голос зазвучал сухо. Ты вряд ли потерпишь наставления. Фульферин попадает в другую категорию, лучшую.
– Фульферин висит в сети у Вандаайо и скоро будет вариться в котле. Не та категория, которой взыщут люди его моральных качеств.
Его ноги выпрямились, и он понял, что выходит из-под ивы.
– Погоди! Ты уже потерял одно вьючное животное, которое досталось Вандаайо. Если потеряешь меня, неужели думаешь, что сможешь овладеть одним из этих людоедов, чтобы…
Фульферин не вьючное животное, ответил голос. Он верующий, приверженец. Он знает ритуал, который восставит имя мое.
– Однако пока что он на пути к ужину с Вандаайо. Что мне подсказывает, что кому-то из вас надо очень поспешить.
Его ноги остановились.
Ты говоришь дело, сказал голос. Говори дальше.
– Фульферин необходим? – спросил вор. – Если тебе требуется лишь транспорт…
Фульферин незаменим. Только ему ведом ритуал.
– Значит, я должен спасти его от Вандаайо?
Я же сказал, что это необходимость.
– Почему? Почему я должен рисковать своей жизнью?
По причинам, что за пределами твоего понимания. Причинам возвышенным и непревзойденным.
– Божьи дела, – предположил Раффалон. – Ты поиздержавшееся божество, у которого остался, возможно, всего один последователь. И ты даже не можешь спасти его сам от супового котла.
Фульферин не должен быть сварен.
– И как ты предотвратишь это?
Пошлю тебя.
– Но я не желаю.
Эту проблему я должен решить.
– Что возвращает нас к необходимости договора.
По тишине в голове Раффалон понял, что божество размышляет.
Говори, но быстрее, услышал он.
– Ты хочешь, чтобы спасли твоего последователя. Я хочу жить.
Вполне справедливо. Я приложу все усилия, чтобы ты остался жив.
Ноги вора снова принялись шагать.
– Погоди! Просто выжить мне недостаточно!
Ты не ценишь свое существование?
– У меня оно и так было, пока я тебя не встретил. Если я вынужден рисковать ради тебя, это определенно заслуживает некоторой компенсации.
Опять ощущение, что другой взвешивает возможности.
Что у тебя на уме, услышал он.
– Богатство – большое богатство – всегда желаемо.
Я не распоряжаюсь грубой материей, сказал голос, лишь определенными атрибутами личностей в их отношениях с потоком феноменов.
– В смысле, ты не можешь дать мне кучу драгоценностей?
Даже малейшего количества.
Вор задумался.
– А что за "атрибуты личностей" ты можешь изменить? Силу десятка людей, способность летать, неуязвимость к заточенному оружию? Все это было бы полезно.
Увы, все это не в моей сфере.
Раффалон решил, что, возможно, лучше поставить вопрос по-другому.
– Что именно ты можешь предложить?
Мои силы, сказало божество, лежат в мире вероятностей.
– В смысле, ты можешь делать невероятное вероятным?
Скорее, скажем так, я могу менять шансы, влияющие на избранную личность.
Раффалон просиял.
– Значит, ты можешь сделать так, чтобы я выиграл в заготийской лотерее?
Буду честен, ответил голос. В моем нынешнем состоянии я могу увеличить шанс от одного из миллиона до одного из тысячи.
– Все равно одного из?
Да.
– Итак, в целом, ты божество удачи, но в мелочах?
В настоящее время моя сила ослаблена. Фульферин должен помочь мне восстановить ее.
– Если выживет, – сказал вор. И ему пришла в голову мысль. – Ему твоя удача не очень-то помогла.
Он не призывал моей помощи. Он действовал… наверное, я могу сказать, что на энтузиазме. Кроме того, мне требуется сохранять силу. Коробочка помогает, в качестве изолятора.
Раффалон немного подумал.
– Подытожу. Ты хочешь, чтобы я рискнул своей жизнью в обстоятельствах, в которых отрицательный исход будет весьма болезненным и мерзким. Взамен ты обеспечишь, чтобы я, по ходу дела, не спотыкался и не растрепал волосы.
В соперничестве на равных я склоню исход в твою пользу.
– Я один против полудюжины голодных Вандаайо не соперничество на равных, на мой взгляд.
Это единственные условия, которые я могу предложить, ответило божество.
– Ты можешь управлять моим телом. Можешь хотя бы изменить его?
Раффалон коснулся своего изрядного носа.
– Может, хоть это уменьшишь?
Он коснулся другой части тела.
– Или эту сделаешь более выдающейся?
Я могу лишь контролировать определенные извилины твоего мозга. Они создают поле, которое я могу усилить.
– И только тогда, когда моя плоть касается твоего изображения.
Нет. Если я их изменю, они такими и останутся.
– Есть в этом что-то, – сказал вор. – Но это вовсе не лучшая из сделок, какие я когда-либо заключал.
Это лучшее, что я могу предложить. С другой стороны, мне нет нужды это предлагать. Я могу принуждать тебя, пока твоя плоть касается моего портала.
– Портала?
Деревянного идола.
– Понимаю.
Раффалон отвел в сторону ветви ивы и вышел на лужайку, к тропе. Увидел следы крови, вероятно – Фульферина.
– Если твой почитатель выживет и исполнит ритуал, о котором ты говорил, твоя сила повысится?
О да. Многократно.
– И что тогда насчет заготийской лотереи?
Ты обязательно что-нибудь выиграешь.
– Всякий раз, как куплю билет?
Всякий раз.
Вор вышел на тропу.
– А эта небольшая удача распространится на другие мои попытки?
Он задумался о тех случаях, когда малейшая помощь от божества удачи ему вполне пригодилась бы, в том числе отчаянный побег, который привел лишь к увеличению срока, который ему пришлось отрабатывать на топчаке в качестве покаяния.
Тебе следует спасти Фульферина, и тогда он сможет исполнить все требуемые ритуалы.
– Ладно, тогда договорились, – сказал Раффалон. Повернул свой все еще длинный нос в том направлении, где жили Вандаайо, и двинулся по тропе.
– Может, тебе было бы лучше путешествовать внутри твоей коробочки, обитой бархатом? – спросил он, сделав пару шагов.
Нет. Тогда ты можешь решить, что лучше нарушить сделку.
Операция шла успешно. Вандаайо бежали вперед не слишком рьяно, да и не смотрели за тем, не следит ли кто за ними. Вряд ли кто-то захотел бы бежать по тропе следом за шестью представителями их племени, так что они не бросили ни одного взгляда через пятнистое зеленое плечо. Ближе к вечеру, когда Раффалон спускался по склону в небольшую долину, он увидел движение в зелени среди деревьев на другой стороне ложбины. Полулюди шли, не замедляя шаг, подымаясь по тропе, идущей зигзагами вверх и дальше. Вор увидел, как на одном из поворотов тропы группа остановилась, и двое, несшие груз на шесте, передали его другой паре.