Диспетчер открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. Он вздохнул и повернулся к помощнику.
- Передай там, чтобы доставили сюда Трэливена как можно быстрее.
- Хорошо, сэр! Только что доложил дежурный офицер пожарной охраны. Он занимается укрытием железнодорожных вагонов и цистерн. Городская пожарная часть уже доставила все необходимое оборудование.
- Хорошо. Когда появится шеф пожарной команды, я бы хотел с ним поговорить. Если 714 доберется до нас, то не хотелось бы, чтобы наши машины мчались к ним через все поле. Если они разобьются, то, вероятно, покроют большую площадь.
Бардик внезапно вскочил.
- Эй, вместе с городскими частями сюда в любой момент может пожаловать пресса!
Он постучал толстым пальцем по зубам, страшась такой возможности.
- Это будет самое худшее, что могло бы случиться с "Мэйпл Лиф". Представляете это будет на первой полосе всех газет! Набитый пассажирами самолет, многие из них отравлены. Пилоты тоже. Возможна эвакуация жителей из домов, стоящих по направлению к мосту. Не говоря уже…
Диспетчер его перебил.
- Лучше бы подключить прессу самим с самого начала. Побыстрее пригласите сюда Говарда. Связисты узнают его домашний телефон.
Бардик кивнул оператору, тот пробежал пальцем по телефонному списку с надписью "В случае ЧП" и начал набирать номер.
- Мы не сможем скрыть от прессы такое ЧП, Гарри! Будет большой шум. Пусть Клифф подумает, как это все представить. Да, пусть передаст газетчикам, чтобы держались от нас подальше. Нам надо работать.
- Ужасная ночь, - простонал Бардик, с отвращением хватая телефонную трубку.
- Что там с доктором Дэвидсоном? - строго спросил он оператора.
- Он выехал на ночной вызов, и мы не можем с ним связаться. Но он уже скоро должен вернуться. Я оставил ему записку.
- Неужели вы этого не знали? Все обязательно случается по ночам. Если вы не найдете его через десять минут, то обратитесь в больницу. Тот доктор, с рейса 714, может быть, нуждается в совете. Алло, алло, - Бардик тяжело дышал в трубку. - Вставайте, вставайте, Клифф, ради Бога! Сейчас совсем не время спать!
В маленьком домике на окраине города беспрерывно звонил телефон, нарушая тишину и покой своей пронзительной трелью. Нежная белая рука высунулась из-под одеяла, застыла на мгновение на подушке, затем медленно пошарила в темноте в поисках выключателя настольной лампы. Зажегся свет. Привлекательная рыжеволосая женщина в белой вышитой ночной рубашке, почти не открывая глаз, с трудом дотянулась до телефона, поднесла трубку к уху и повернулась на бок. Пытаясь разглядеть стрелки маленьких часов, она промямлила:
- Да?
- Это миссис Трэливен? - услышала она твердый голос.
- Да, - ответила она почти шепотом. - А кто это?
- Миссис Трэливен, могу я поговорить с вашим мужем?
- А его нет!
- Нет? Пожалуйста, где я могу его найти? Это очень срочно!
Она оперлась на подушку и пыталась разлепить сонные глаза. Ей казалось, что она все еще спит.
- Где вы? - услышала она голос в трубке. - Миссис Трэливен, мы дозванивались до вас несколько минут.
- Я приняла снотворное, - прошептала женщина. - Послушайте, кто это звонит так поздно ночью?
- Я прошу прощения, что разбудил вас, но у нас приказ безотлагательно связаться с командиром Трэливеном. Это из аэропорта, из компании "Кросс Кэнада".
- О! - она попыталась собраться с мыслями. - Он у своих родителей. Его отец очень болен, и муж дежурит около него.
- Это в городе?
- Да, это недалеко отсюда, - Она дала номер телефона.
- Благодарю вас, миссис. Мы сейчас же позвоним туда.
- А что случилось?
- Я прошу прощения - нам некогда объяснять. Еще раз благодарю.
Телефон замолчал. Она положила трубку и спустила ноги с кровати. Как жена старшего пилота авиакомпании, она привыкла к неожиданным вызовам своего мужа, считала их неизбежным злом его жизни, но постоянно возмущалась этим. Неужели Поль был единственным пилотом, к которому они всегда обращались, попадая в затруднительное положение? Если он срочно вызывается в полет, то он сначала позвонит домой, чтобы она подготовила форму и принадлежности. Тогда у нее есть время приготовить термос и несколько сэндвичей. Она накинула халат, спотыкаясь спросонья, вышла из спальни и спустилась в кухню.
А за две мили отсюда Поль Трэливен глубоко спал. Его большое сильное тело раскинулось на диванчике в гостиной в доме его матери. Эта решительная энергичная пожилая женщина настояла, чтобы он отдохнул пару часов, пока отцу стало легче, и есть возможность.
Накануне вечером семейный доктор их обнадежил: кризис миновал, и сейчас все зависело от хорошего ухода и внимания. Трэливен был рад возможности отдохнуть.
Тридцать шесть часов назад он вернулся из рейса в Токио, привез обратно парламентскую делегацию и, с тех пор, пока было обострение болезни у отца, он едва успел немного вздремнуть.
Он проснулся от того, что его трясли за руку. Быстро вскочив, он увидел мать, стоящую на коленях рядом с ним.
- Да, мама, - сказал он тяжело, - сейчас я тебя сменю.
- Нет, сынок, дело не в этом. Отец спит, как ребенок. Звонят из аэропорта. Я сказала им, что ты только что прилег отдохнуть, но они настаивают. Я думаю, им должно быть стыдно - не могут подождать до утра.
- О'кэй, мама! Я иду.
Поднимаясь на ноги, он подумал, что хорошо было бы еще поспать. Он был почти одет, снял только пиджак и галстук для удобства. Он шел, бесшумно ступая ногами в носках, к телефону в холле; мать, обеспокоенная, шла за ним следом.
- Трэливен, - сказал он в трубку.
- Поль, это Джим Брайнт, - слова падали отрывисто, тревожно. - Я крайне обеспокоен. Ты нам очень нужен, Поль! Ты можешь сейчас же приехать?
- Зачем? Что случилось?
- У нас - ЧП. Чартерный рейс "Мэйпл Лиф" - это "Импресс С6", один из тех, что после ремонта - летит из Виннипега, много пассажиров и оба пилота серьезно отравлены - пищевое отравление.
- Что!!! Оба пилота?!
- Да, да! Опаснейшая ситуация. Какой-то парень сел за приборы, но он уже много лет не летал. Счастье, что был включен автопилот. "Мэйпл Лиф" не имеет здесь своих людей, и мы хотим, чтобы ты приехал и помог посадить машину. Как ты думаешь, получится?
- Черт возьми, я не знаю! Это невероятно трудно, - Трэливен взглянул на часы. - Когда ожидается прибытие?
- 05.05.
- Но осталось меньше двух часов! Пора действовать! Я - в южной части города.
- Твой адрес? - Трэливен продиктовал. - Патрульная машина будет у тебя через несколько минут. Как приедешь, поднимайся сразу в комнату диспетчера.
- Хорошо. Я уже выхожу.
- Счастливо, Поль!
Трэливен швырнул трубку, вернулся в гостиную и надел ботинки, не завязывая шнурки. Мать подала ему пиджак.
- Что случилось, сынок? - спросила она с опаской.
- В аэропорту серьезное ЧП, мама. Я боюсь, очень серьезное. Сейчас приедет полицейская машина и заберет меня.
- Полиция!
- Ну - ну, - он обнял ее на секунду. - Тебе не стоит так беспокоитъся! Они там нуждаются в моей помощи. Я вынужден покинуть тебя до утра.
Он поискал табак и трубку и положил их в карман.
- Минутку, - сказал он остановившись. - А как они узнали, что я здесь?
- Не могу сказать. Очевидно, сначала позвонили Далси.
- Да, может быть. Ты позвони ей и скажи, что все в порядке, да?
- Конечно, конечно! Но в чем там дело, Поль?
- Тяжело заболел пилот самолета. Они хотят, чтобы я помог посадить самолет, если у меня получится.
Мать глядела на него изумленно.
- Что значит помочь посадить? Если пилот болен, кто же будет управлять самолетом?
- Я, мама, с земли по радио. Во всяком случае, я попытаюсь.
- Я ничего не понимаю!
"Возможно, я тоже", - думал Трэливен про себя пятью минутами позже на заднем сиденье патрульной машины, которая увозила его от тротуара. Мимо них быстро мелькали унылые фонари; стрелка спидометра быстро достигла цифры семьдесят пять, в ночной тишине ревела сирена.
- Как темной ночью в поле, - заметил сержант, сидевший рядом с водителем, говоря через плечо.
- Вы можете мне точно сказать, что случилось?
- Почем я знаю! - Сержант сплюнул в окно. - Все, что я знаю - это, что каждая свободная машина направляется в аэропорт, чтобы, в случае необходимости, очистить районы моста. Мы тоже туда направлялись, но тут получили приказ ехать за вами. Мне сказали, что ожидается сильный взрыв.
- А вы знаете, что? - вставил молодой водитель. - Я думаю, что это падающий стратосферный бомбардировщик с грузом ядерных бомб.
- Я тебя умоляю, - сказал сержант с мрачным презрением. - Твоя беда в том, что ты читаешь слишком много комиксов.
Никогда, отметил Трэливен про себя, он не добирался до аэропорта так быстро. Он не заметил, как они добрались до Марполя, пересекли Оак-Бридж и выехали на Лули-Айленд. Затем взяли вправо, снова пересекли устье реки по Си Айленд, миновали полицейские крейсера, чьи команды разговаривали в дверях с домовладельцами, выехали на шоссе в аэропорт, и их встретили огни длинных низких зданий наземных служб. Они резко затормозили, с противным скрежетом покрышек, чтобы избежать столкновения с пожарной машиной, медленно заканчивающей U - образный разворот впереди них. Сержант выругался; коротко, но с чувством. Перед главным корпусом Трэливен выскочил из машины, проскочил в двери и промчался через толпу, слыша, как замирает вой сирены. Отмахнувшись от посыльного, встречавшего его, он направился прямиком в административный блок, в комнату диспетчера. Для человека своего роста он двигался очень быстро. Очевидно, эта раскованная манера двигаться в сочетании с крепким телосложением, красивыми прямыми волосами и мужественными чертами лица привлекали к нему внимание многих женщин. Угловатые, неправильные черты лица, казалось, были вырублены из куска дерева неопытной рукой. Трэливен имел прочную репутацию приверженца дисциплины, и почти каждый член летного состава испытал на себе холодный взгляд его светлых водянистых глаз.
Он вошел в диспетчерскую в тот момент, когда Бардик озабоченно, но с почтением говорил по телефону.
- …Нет, сэр, он не специалист. Он летал во время войны на одномоторных самолетах - и все… Я спрашивал их об этом. Этот доктор на борту говорит…
Диспетчер быстро вскочил и тепло приветствовал Трэливена.
- Я очень рад видеть вас, капитан!
Трэливен кивнул в сторону Бардика.
- Это он о том парне, с "Импресс"?
- Да. Он только что поднял с постели своего президента в Монреале. Старик не в восторге от всего этого - скажу честно, я тоже. Черт, телефон звонит! Заканчивай побыстрее, Гарри!
- Что еще мы можем сделать? - оправдывался в телефон Бардик, обливаясь потом. - Мы попытаемся помочь ему инструкциями с земли. Я обратился к шеф-пилоту "Кросс-Кэнада" капитану Трэливену - он только что вошел. Мы будем наводить их по радио… Мы сделаем все, что в наших силах. Конечно, это огромный риск, а вы можете предложить что-нибудь получше?
Трэливен внимательно прочел все радиограммы от 714. Затем коротко бросил: "Погода", и ознакомился с последними метеорологическими сводками. Покончив с этим, он отложил бумаги, мрачно взглянул на диспетчера, достал свою трубку и, молча, стал набивать ее табаком.
Бардик все еще говорил по телефону:
- …Я думал об этом, сэр! Говард будет заниматься прессой - они еще ничего не знают об этом… Да, да, мы наложили запрет на снабжение продовольствием всех рейсов из Виннипега. Это все, что мы знаем. Я позвонил вам сразу же…
- Что вы об этом думаете? - диспетчер обратился к Трэливену. Пилот, молча, пожал плечами и снова взял радиограммы. Пока он читал, потягивая трубку, лицо его покрылось глубокими морщинами. Вернулся посыльный, распахнув дверь ногой, так как руки его были заняты подносом, уставленным бумажными стаканчиками с кофе. Один он протянул диспетчеру, другой поставил перед Трэливеном, который не обратил на него никакого внимания.
- …Расчетная время прибытия 05.05. по местному времени, - Бардик говорил с плохо скрываемым раздражением. - У меня дел по горло, сэр… Я займусь этим… Я позвоню вам. Я позвоню вам, как только узнаю что-нибудь новое… Да, да… До свидания!.
Швырнув трубку на рычаг, он вздохнул с облегчением. Затем повернулся к Трэливену.
- Очень благодарен вам, капитан, за помощь! Как вам вся эта история?
Трэливен потряс радиограммами.
- Это все?
- Это все, что мы знаем. А сейчас пора садиться за пульт и сажать этого парня. Вы должны дать почувствовать ему машину в полете, навести его и - Боже помоги нам! - помочь ему посадить машину. Вы слышите?
- Я не могу делать чудеса, - беспристрастно ответил Трэливен. - Вы знаете, что шансы человека, летавшего только на боевых самолетах, посадить четырехмоторный пассажирский самолет очень ничтожны, если не сказать хуже?
- Конечно, я знаю это! - взорвался Бардик. - Вы же слышали, что я говорил Барнерду! Но у вас есть другие предложения?
- Нет, - медленно ответил Трэливен. - Пожалуй, нет. Я просто хочу быть уверенным, что вы понимаете, во что мы влезаем.
- Послушайте! - заорал Бардик. - В воздухе самолет, набитый людьми, часть из них, включая пилотов, умирает! Крупнейшая за последние годы катастрофа в воздухе, вот во что мы влезаем!
- Успокойтесь, пожалуйста, - охладил его Трэливен. - Криком делу не поможешь.
Он еще раз взглянул на радиограммы, потом на карту на стене.
- Это будет очень трудная и очень долгая работа, - сказал он, - и я хочу, чтобы все все до конца поняли.
- Ну, что же, джентельмены, - заключил диспетчер. - Вы совершенно правы, командир, что обращаете наше внимание на риск предстоящей операции. Мы все это понимаем.
- Так что же вы выбрали? - настаивал Бардик.
- Тогда очень хорошо, - Трэливен подошел к радиооператору. - Пора начинать. Вы можете напрямую говорить с 714?
- Да, командир, слышимость хорошая. Можем вызвать их в любое время.
- Вызывайте.
Оператор включил "передачу".
- Рейс 714! Вызывает Ванкувер. Как слышите? Прием.
- Да, Ванкувер, - донесся из динамиков громкой связи голос Спенсера. - Слышу вас хорошо. Продолжайте.
Оператор протянул стоящий микрофон Трэливену.
- О'кэй, командир!
- Он меня слышит?
- Да, можете продолжать.
Держа в руках микрофон и волоча его шнур по полу, Трэливен повернулся спиной ко всем, находящимся в комнате. Расставив ноги, он уставился невидящим взглядом в точку на карте, сконцентрировавшись на своих мыслях. Голос его звучал ровно и неторопливо, с уверенностью, которой он не чувствовал.
- Хэлло, рейс 714! Говорит Ванкувер. Меня зовут Поль Трэливен, я шеф-пилот авиакомпании "Кросс-Кэнада". Моя задача - научить вас управлять этим самолетом. Я не думаю, чтоб у нас было много проблем. Если не ошибаюсь, я говорю с Джорджем Спенсером. Я хотел бы услышать подробнее о вашей летной подготовке, Джордж.
На Бардика, стоявшего сзади, напал приступ нервной лихорадки. Отвислые щеки его честного лица тряслись без остановки.
7. 03.25 - 04.20
Спенсер напрягся, бросив непроизвольный взгляд на девушку, сидевшую в соседнем кресле. Она не сводила с него глаз, блестевших в зеленоватом свете приборных панелей. Спенсер отвел взгляд, внимательно вслушиваясь в сообщение с земли.
Трэливен продолжал:
- Например, сколько у вас часов налета? В радиограмме говорится, что вы летали на одномоторных боевых самолетах. Летали ли вы когда-нибудь на многомоторных машинах? Хотелось бы это услышать от вас, Джордж.
У Спенсера настолько пересохло во рту, что он едва мог говорить. Откашлившись, Спенсер ответил:
- Хэлло, Ванкувер! Я - 714. Рад слышать вас, капитан. Но, пожалуйста, давайте не будем обманывать друг друга. Я думаю, мы оба сознаем ситуацию. Летал я только на одномоторных самолетах, "Спитфайрах" и "Мустангах" всего у меня около тысячи часов налета. Но это было тринадцать лет тому назад. Как поняли меня? Прием.
- Пусть это вас не волнует, Джордж. Это как умение кататься на велосипеде - никогда не забывается. Подождите минуту.
В диспетчерской, на земле, Трэливен отключил микрофон и взглянул на лист бумаги, протянутый ему диспетчером.
- Постарайся вывести его на этот курс. ВВС увидят его на радаре.
Помолчав, диспетчер сказал:
- Судя по голосу он сильно взвинчен, да?
- Да, но как бы ты чувствовал себя в его шкуре?
Сдержав усмешку, Трэливен продолжил:
- Мы должны вселить в него уверенность. Без этого у него нет никаких шансов. Чтобы ни случилось, он не должен потерять присутствия духа. Давай потише, хорошо? - обратился он к говорившему по телефону помощнику диспетчера. - Если этот парень не будет четко меня слышать, то моментально разразится катастрофа, и мы уже ничего не сможем сделать.
Он повернулся к радиооператору.
- Все что угодно, но мы не должны его потерять!
И Трэливен опять включил микрофон:
- 714! Говорит Трэливен. Вы ведь сейчас на автомате?
- Да, капитан, - последовал ответ.
- Хорошо, Джордж. Ты можешь на минуту отключить автопилот, почувствовать машину и попробовать управление. А после небольшой практики мы немного изменим ваш курс. Но сначала внимательно выслушайте меня. Когда ты возьмешь управление на себя, тебе может показаться, что машина реагирует тяжелее и медленнее, чем боевые самолеты. Пусть это тебя не беспокоит, так и должно быть. У вас там вокруг полно самолетов, так что все делайте аккуратно и осторожно. Все время контролируйте свою скорость и не давайте ей упасть ниже 120 узлов, пока не выпущены шасси и закрылки, иначе вы потеряете управление. Я повторяю! Не давайте скорости упасть ниже 120 узлов! Так, еще один момент. У вас там есть кто-нибудь, чтобы вести переговоры по радио и не отвлекать вас от управления?
- Да, Ванкувер. Рядом сидит стюардесса, и она будет вести переговоры по радио. Начинайте, Джанет!
- Хэлло, Ванкувер. Говорит стюардесса, Джанет Бенсон. Прием.