- Я с удовольствием отвечу вам на все вопросы… Итак, первое условие - чтобы вы узаконенным актом на бумаге, снабженной печатью и подписью Великого Невидимого и верховного члена ассоциации, вводящего вас в нее, за неким ручательством, то есть моим в данном случае, изъявили письменное желание вступить в наше общество и приняли на себя все соответствующие этому обязательства: прежде всего вам будет дано имя, под которым вы будете известны всем членам нашего общества, и номер, который будет известен только членам Верховного Совета и Великому Невидимому. Вы обязаны оказывать помощь и содействие всем членам нашего общества, кто назовет вас по имени и предъявит доказательства, что он также член общества. И каждый раз, когда вы получите предписание такого рода: "Предписывается и повелевается номеру такому-то" и т. д., - вы обязаны повиноваться без рассуждения и колебания, без всяких объяснений или разъяснений и безотлагательно. Словом, вы становитесь в руках высшей власти нашей ассоциации, согласно священной формуле "peginde ас cadaver", то есть как труп. У вас нет ни воли, ни личности, ни ответственности. Вы просто номер и бессознательная частица великого механизма, заодно с которым вы действуете.
- И это все?
- Да, относительно первого условия!
- А знаете ли, это условие клонится не более не менее как к тому, чтобы конфисковать в свою пользу и выгоду вашего тайного общества все могущество, которое мне может дать мое изобретение!
- Ведь статут не был создан для вас специально, и вы, конечно, понимаете, что он не может быть изменен для вас!
- Пусть так, но в таком случае я делаюсь простым орудием неизвестных мне лиц, и это ради идей, которых я не имею никакого основания разделять!
- Но эти неизвестные люди представляют собою все, что есть великого на земле, а эти идеи - самое возвышенное, самое благородное: это борьба двух рас из-за обладания полувселенной!
- Я ничего не говорю, но чувствую себя парализованным, уничтоженным!..
- Не в такой мере, как вы полагаете! Наше общество ограничивает свое влияние только чисто политической сферой. Так, например, вы можете получить предписание, когда ваше изобретение получит гласность и станет известным, уничтожить английский флот или германскую армию, и такая идея, конечно, будет достаточно прекрасной, чтобы прельстить человека с вашим характером и запросами. Но в области частной жизни вы будете абсолютно свободны. Вы можете покорять себе народы - кроме славянских, конечно, - можете взлетать так высоко, как вам только вздумается, и наше общество будет только с большею гордостью смотреть на возвышение одного из своих членов!
- Но ведь это тоже политика!
- Я уже сказал вам, что все, что не касается славянской расы, будет дозволено вам!
- Что ни говорите, я, во всяком случае, буду только орудием в руках Великого Невидимого!
- Пусть так! Но кто вам говорит, что вы сами не достигнете этого высокого и завидного положения, которое в связи с вашим могуществом положит весь мир к вашим ногам!
- Ну-с, а остальные условия? - задумавшись, спросил Джонатан Спайерс.
- Принимаете ли вы первое? - осведомился полковник.
- Разве мне не предоставляется принять или отвергнуть их все три вместе?
- Как вам будет угодно! Итак, второе условие заключается в том, что вы обязуетесь после вашей смерти оставить ваше изобретение, со всеми его планами, чертежами, моделями и указаниями к пользованию им и приведению в действие вашего "Римэмбера", нашему обществу Невидимых.
- На это не имею никаких возражений, продолжайте!
- Третье, и последнее, условие совершенно мое личное. Как только "Римэмбер" будет сооружен, вы отправитесь вместе со мною в Австралию, чтобы помочь мне на этот раз наверняка завладеть графом Лорагюэ д'Антрэгом.
- Что же, это личная месть? - спросил капитан Спайерс.
Собеседник его промолчал.
- О, - продолжал тогда капитан, - это для меня совершенно безразлично! Но я должен сказать, что люблю французов, так как один француз спас мне жизнь. Прибыв в Сан-Франциско, я страшно нуждался, не находя нигде работы; я готов был кинуться в Сакраменто, когда случайно проходивший мимо француз удержал меня от этого намерения. Он сунул мне в руку сто долларов и сказал только эти несколько слов: "Работай и надейся!" Я никогда больше не видел его, хотя и искал его всюду, чтобы отблагодарить его и вернуть ему одолженные им деньги. Благодаря ему я мог расстаться со своими лохмотьями, из-за которых меня отовсюду гнали, нигде не принимали на работу; я поступил в Вест-Индскую компанию и стал тем, чем вы теперь меня видите!..
За это время Иванович успел обдумать свой ответ.
- В том, о чем я вас прошу, нет личной мести; от поимки и ареста графа зависит сохранение за обществом Невидимых громадных золотых и серебряных рудников на Урале, оцениваемых в более чем полмиллиарда!
- В сущности, мне это все равно, - равнодушно заметил Джонатан Спайерс, - и ваши два последних условия я охотно принимаю; но что касается первого, то это дело другое. Ведь это дает совершенно новое направление всей моей дальнейшей жизни; это должно изменить все мои планы!
- Тут выбора нет, но на вашем месте я бы принял и это условие, в интересах вашего самолюбия и честолюбия: по прошествии двух лет, если вы сумеете ловко действовать - а я вам обещаю помочь в этом, - вы станете во главе ассоциации Невидимых и будете нашим верховным повелителем!
- Дайте мне срок до завтра на размышление!
- Это невозможно; или сегодня же вечером вы будете навсегда и бесповоротно связаны с Невидимыми, или мы с вами никогда больше не увидимся!
- Ну так дайте хоть один час времени.
Полковник хладнокровно вынул часы из кармана и сказал:
- В вашем распоряжении ровно десять минут!
Джонатан Спайерс, как бешеный, вскочил со своего места, запустил своей чашкой с чаем в стену, где она разбилась в мелкие дребезги, и, скрестив на груди руки и глядя прямо в лицо Ивановичу, произнес:
- Я не такой человек, чтобы изменять свои намерения в 10 минут!
- Значит, вы отказываетесь? - спросил его русский, более взволнованный этою выходкой, чем он желал бы казаться.
- Нет, пусть лучше решит судьба! - И капитан подбросил в воздух золотую монету в двадцать долларов, которую постоянно носил при себе как своего рода фетиш: это были первые полученные им от Вест-Индской компании заработанные деньги.
- Решка! - крикнул он громко.
Монета покатилась сперва по комнате и наконец легла. Иванович устремился туда с лампой и торжествующим голосом воскликнул:
- Орел! Приветствую брата Федора Невидимого! Пусть я первый назову вас этим именем, под которым вас отныне будут знать все наши.
Но капитан Спайерс сидел неподвижно на месте, опустив подбородок на руку, и смотрел неопределенно в пространство, как человек, подводящий итоги прошлого или старающийся проникнуть в тайны будущего. Он продал себя ради осуществления своей мечты. "Perinde ас cadaver!" - шептали его губы. Так, значит, с этого момента Джонатан Спайерс, неукротимый и непокорный Красный Капитан, отрекся навсегда от своей свободной воли, от своей независимости. Но он не хотел оглядываться назад, а пытался заглянуть вперед и искал, какие выгоды может извлечь из своего нового положения. Понятно, он сохранит секрет своего изобретения для себя, а это сделает его столь сильным, столь могущественным, что, когда оно будет осуществлено, никакие силы в мире не помешают ему сказать: "Дальше я не пойду!" Кроме того, Иванович сказал ему, что он легко может стать главой ассоциации Невидимых, и тогда какая власть на земле сравнится с его властью!
- Ну-с, капитан, - пробудил его наконец голос Ивановича, - судьба решила за вас в нашу пользу, или, вернее, в вашу, так как теперь разом устраняются все препятствия к осуществлению вашего заветного желания, и я уверен, что вы всю жизнь будете благословлять этот счастливый случай, положивший конец вашим сомнениям. Потрудитесь убедиться, что монета легла орлом вверх!
- К чему? Я вам верю!
- Нет, я на этом настаиваю, чтобы с меня была снята всякая ответственность в этом деле!
Капитан подчинился его желанию и убедился в том, что монета легла лицом вверх.
Не теряя ни минуты времени, Иванович достал из кармана два совершенно изготовленных договора, где не были только проставлены имя и число.
Капитан Джонатан Спайерс был вписан в договор под именем Федора и получил № 333, кабалистическое число, которое было вырезано на обороте его перстня. На задней странице договора было приписано обязательство уступить после своей смерти его изобретение обществу Невидимых и посвятить Великого Невидимого и Совет Девяти в секрет пользования им. Последнее же, третье обязательство нигде не было вписано.
- Это было личное, между нами, - сказал полковник Иванович, - и я верю вашему слову; с меня этого вполне достаточно!
Помимо верховного владыки, Великого Невидимого, и постоянно состоящего при нем Совета Девяти, все члены ассоциации разделялись на семь классов, причем все высшие должности распределялись между членами первого класса, которого члены обыкновенно достигали путем постепенного повышения по своим заслугам и трудам на пользу общества.
В данном случае Иванович понял, что в интересах самого общества капитана следовало поставить в такое положение, чтобы он мог получать предписания только от одной высшей власти, и потому он зачислил его членом первого класса, то есть сделал равным себе, на что он, в сущности, даже не был уполномочен, хотя и мог сделать это ввиду совершенно исключительных обстоятельств.
Когда все документы были подписаны, Иванович достал из своего кармана чековую книжку на калифорнийский банк и, не задумываясь ни на минуту, выдал капитану чек на сумму в 1800000 долларов, что равняется 9000000 франков, вручив капитану со словами:
- Пользуйтесь этим на пользу и благо общества!
Получив из рук полковника Ивановича этот чек, обеспечивавший ему осуществление его заветной мечты, которая должна была перевернуть весь свет, Красный Капитан испытал такое чрезвычайное волнение, что чуть было не лишился чувств. Впрочем, он скоро овладел собой и оставался наружно совершенно спокоен.
- Теперь нам надо расстаться, - проговорил Иванович, - я должен ехать отсюда с первым утренним поездом в Нью-Йорк. Через двадцать дней я рассчитываю быть в Петербурге, где ваше зачисление в члены нашей ассоциации будет утверждено Великим Невидимым. А когда вы думаете управиться с вашей работой?
- Я раздам заказы на отдельные части аппарата тремстам или четыремстам различным механическим заводам в Сан-Франциско, Нью-Йорке, Балтиморе и Чикаго и надеюсь, что по истечении шести месяцев мой "Римэмбер" будет совершенно окончен и готов к действию! - сказал капитан.
- Прекрасно! - воскликнул его собеседник. - Сегодня у нас 22 сентября, сейчас 27 минут двенадцатого, значит, 22 марта будущего года я буду в Сан-Франциско с поездом, прибывающим из Нью-Йорка ровно в 11 часов. Где я вас найду?
- Здесь, если это вам будет удобно!
- Для меня безразлично! Можете ожидать меня здесь!
- Буду я иметь какие-нибудь вести от вас?
- Нет, это совершенно бесполезно! Ничего такого, что я мог бы доверить почте или бумаге, мне сообщать не придется. А в случае надобности я пришлю к вам человека, которому можно вполне довериться!
По уходу своего гостя Джонатан Спайерс долгое время не мог успокоиться, опасаясь какой-нибудь ловкой мистификации со стороны своих врагов. Двадцать раз перечитывал он договор с обществом Невидимых и исследовал врученный ему чек на Калифорнийский банк. Но все это только усиливало его тревогу.
Кто такой был, в сущности, этот русский гость и как мог он сам быть так наивен, чтобы довериться ему с первой минуты?! Даже ближайшие друзья его, лейтенант Самуэль Дэвис и врач Джон Прескотт, готовые во всякое время отдать за него свою жизнь, как верные псы, никогда не были посвящены им в тайну.
Как знать, быть может, теперь, в это самое время, этот господин Иванович смеялся над ним, что этот прославленный Красный Капитан так легко поддался на удочку, на которую не поддался бы и ребенок: чек в 9000000. Да это смешно и невероятно!
Джонатан Спайерс едва мог дождаться утра, чтобы явиться с чеком в банк и получить несомненное доказательство издевательства над ним господина Ивановича и его обмана.
Ровно в десять часов утра капитан вышел из дому, приказав своим двум неграм никого не допускать в дом в его отсутствие, и спустя 20 минут уже входил в кабинет главного кассира, которому должны были предъявляться для проверки, как о том гласили надписи на стенах главной залы, все чеки, превышающие сумму в 100000 франков.
Старший кассир был один в своем кабинете, когда к нему вошел капитан Спайерс. Последний ожидал, что его чек будет встречен вежливо-насмешливой усмешкой, сопровождаемой вопросом: "Что должна означать эта шутка?" Но вместо того старший кассир принял чек с самым хладнокровным видом и сказал:
- Хорошо! Сумма эта настолько велика, что нашли нужным подтвердить еще лично и письменно об уплате сегодня утром, хотя это совершенно излишне: одного этого чека было вполне достаточно!
Красный Капитан был поражен, как громом. Кассир продолжал:
- Я сейчас прикажу выдать вам эту сумму, но надеюсь, что вы не рассчитываете унести ее в руках: у вас, вероятно, есть здесь закрытая карета, в которой можно было бы доставить деньги.
Эти слова вразумили Красного Капитана, который ответил самым равнодушным тоном:
- Я попросил бы вас оставить эту сумму в банке и выдать мне на нее чековую книжку, которая позволит мне пользоваться этими деньгами по мере надобности!
- Превосходно! - согласился старший кассир. - Без сомнения, ваши деньги будут в более надежном месте, чем у вас, чековая книжка вам будет выдана сейчас же!
Выйдя из калифорнийского банка, Красный Капитан готов был пригнуться, чтобы не зацепиться головой за солнце: так он вырос в своем воображении и в своем сознании.
Его возбуждение граничило с безумием! Значит, его не обманули-таки, не одурачили. Теперь и сила, и безграничная власть были в его руках; он был близок к бессмертию. Ведь перед ним было еще целых полвека жизни, а за это время он успеет оставить такой глубокий след своего пребывания на земле, что грядущие поколения долго не забудут его, и легенда о нем проживет многие века! Ура! Джонатан Спайерс стал царем всего мира, повелителем всего человечества, и нет на земле власти, которая могла бы сравниться с его властью.
III
Двадцать второе марта, 11 часов 27 минут ночи. - Иванович. - "Римэмбер" и его сателлиты. - Отборный экипаж.
Спустя шесть месяцев после описанных нами событий, 22 марта в 11 часов утра перед домом, где жил капитан Спайерс, в квартале Милон-Бэй, стоял запряженный четверкой дюжих лошадей громадный берлин того типа экипажей, какими обыкновенно пользуются в Америке для далеких путешествий на Дальний Запад. Оба негра, Сэм и Том, сидели на козлах как бы в ожидании своего господина, а крыша кареты была нагружена многочисленными чемоданами, сундуками и тюками, поверх которых лежал, растянувшись, громадный кентуккский дог, отзывавшийся на кличку Стрэнглер (душитель).
Весь одноэтажный дом был освещен, и, судя по хлопотливому движению в окнах, можно было безошибочно решить, что здесь готовились к отъезду. В столовой был сервирован превосходный ужин и чай; за столом сидели Красный Капитан, Самуэль Дэвис, Джон Прескотт, его двое верных друзей и, кто бы мог этому поверить… высокочтимый Джонас Хабакук Литльстон, который в силу особого стечения обстоятельств, о чем мы сообщим впоследствии, очутился в компании этих авантюристов. Пять рослых и сильных матросов, бывших механиков с парохода "Калифорния", безгранично преданных своему капитану, заколачивали какие-то ящики в большой зале нижнего этажа.
- Двадцать минут двенадцатого, - произнес наконец капитан Спайерс, взглянув на часы, - остается еще 7 минут. Поезд только что дал свисток; он несколько запоздал сегодня! Ивановичу трудно будет поспеть сюда раньше половины. Вы исполнили все мои поручения, Дэвис?
- Да, капитан, все!
- И "Таблицу подводных течений"?
- Да, капитан!
- И мой астрономический бинокль?
- Да, капитан!
Эти слова "да, капитан" были единственными, какие когда-либо произносил Самуэль Дэвис в разговоре со своим капитаном. Дэвис был воплощенная дисциплина, и на судне он отдавал все распоряжения по свистку. Никогда не обращался ни с одним словом даже к матросам, исключая даже те случаи, когда приходилось делать им замечания. Передавать их устно виновному было дело мастера, он же сам вписывал все поутру в журнал, и только.
Джон Прескотт, напротив, был невероятно говорлив. Привыкнув, живя в постоянном сообществе безмолвного Дэвиса, говорить один за двоих, он стал совершенно невозможным собеседником ввиду своей феноменальной болтливости.
Из этих двух господ и состоял теперь личный штаб Красного Капитана, причем в самое последнее время он присоединил к ним еще высокочтимого Джонаса Хабакука Литльстона в качестве комиссара по счетной части.
Несколько месяцев тому назад миссис Литльстон переселилась в лучший из миров, и мистер Литльстон перенес это несчастье с величайшим стоицизмом благодаря утешительной мысли, что впоследствии он соединится с ней; но вслед за этим его постиг новый удар. Сменивший старого, новый председатель суда, принадлежащий к демократической партии, заменил мистера Литльстона одним из своих единомышленников, и высокочтимый Джонас Хабакук Литльстон остался не у дел - и без жены, и без места. Джонатан Спайерс, узнав об этом, предложил ему место у себя, которое тот и принял с величайшей радостью, хотя в условии и было сказано, что он обязуется служить капитану по счетоводному делу в течение пяти лет на суше, на море и в воздухе. Слова "в воздухе" были даже подчеркнуты в контракте, но это не испугало высокочтимого Литльстона, и он подписал это условие.
В описываемый нами вечер должно было состояться взаимное представление друг другу трех старших чинов экипажа "Римэмбера", которым отныне суждено было жить вместе на этом судне.
Весь экипаж "Римэмбера" должен был состоять из пяти человек матросов-механиков, о которых уже было говорено выше, обученных и подготовленных самим Красным Капитаном, и поставленного над ними боцмана, или мастера, по имени Холлоуэй, двух негров для личных услуг и китайца Фо, возведенного в должность эконома.
Теперь нам только остается ознакомиться с таинственным "Римэмбером" и его двумя спутниками "Осой" и "Лебедем".
Часы на камине у Джонатана Спайерса показывали ровно 27 минут двенадцатого, когда к его дому подъехал экипаж, из которого выскочил Иванович и поспешно направился в столовую капитана.
- Вы аккуратны! - заметил капитан, пожимая его руку.
- Все ли у вас готово? - спросил прибывший. - Вы уже делали испытания с "Римэмбером"?
- Я ожидал только вас! Я уверен в своих вычислениях и хотел, чтобы эти испытания происходили в вашем присутствии!
- Когда мы отправляемся?
- Я к вашим услугам!
- Ну так отправимся сейчас! Мне не терпится узнать, не выкинули ли мы девять миллионов на ветер. Прикажите захватить мой чемодан, дайте мне выпить чашку чая, и я к вашим услугам!