Иорданову П. Ф., 14 февраля 1904
4325. П. Ф. ИОРДАНОВУ
14 февраля 1904 г. Москва.
14 февр. 1904.
Многоуважаемый Павел Федорович, наконец-то я собрался послать Вам книги. В Москве все время была такая суетня, что не нашлось ни одной свободной или, вернее, покойной минуты, чтобы запаковать книги и написать Вам. Теперь накануне своего отъезда я пишу, прилагаю накладную и прошу простить.
Уезжаю опять в Ялту, куда и прошу адресоваться - впредь до уведомления. Здоровье мое сносно, лучше, чем было осенью.
Что нового в Таганроге? Есть ли что-нибудь интересное? Будет ли водопровод?
Крепко жму руку и низко кланяюсь, будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Заказное. Таганрог.
Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Миролюбову В. С., 14 февраля 1904
4326. В. С. МИРОЛЮБОВУ
14 февраля 1904 г. Москва.
14 февр. 1904.
Дорогой Виктор Сергеевич, завтра уезжаю в Ялту, буду жить там, по моим предположениям, до 10 мая. Если выеду ранее, то своевременно уведомлю.
Будьте здоровы и благополучны. Напишите мне строчки две-три, ведь в Ялте мне будет скучно, посочувствуйте.
Крепко жму руку, буду писать.
Ваш А. Чехов.
Алексеевой М. П. (Лилиной), 14 или 15 февраля 1904
4327. М. П. АЛЕКСЕЕВОЙ (ЛИЛИНОЙ)
14 или 15 февраля 1904 г. Москва.
Дорогая Мария Петровна, "прощай дом, прощай старая жизнь" - Вы говорите именно так, как нужно. Спасибо Вам громадное за Ваше милое, очень милое, славное письмо, дай бог Вам побольше здоровья и спокойствия. Приеду весной, в первых числах мая или даже раньше.
Крепко жму и целую Ваши обе руки, оставайтесь живы и здоровы, не забывайте преданного и много обязанного Вам
А. Чехова.
Книппер-Чеховой О. Л., 15 февраля 1904
4328. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 февраля 1904 г. По дороге в Ялту.
Милый дусик мой, еду благополучно, поел очень плохого борщу и скучаю по тебе. Теперь ты уже знаешь, что у Левы, напиши мне обстоятельней.
Будь здорова, покойна, весела, дуся моя, не думай о своем муже. Я чувствую себя хорошо, здоровье мое великолепно, не беспокойся, милая моя. Путь чист, задержек нет, едем хорошо. Прошу тебя, пиши мне, пиши подлиннее, ведь в Ялте я буду скучать, пойми это. Поклонись всему "Вишневому саду", даже Муратовой. Целую тебя и обнимаю мою голубку, буду сидеть и о тебе думать.
Твой А.
15 февр., вечер.
Под Орлом.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Чеховой М. П., 15 февраля 1904
4329. М. П. ЧЕХОВОЙ
15 февраля 1904 г. По дороге в Ялту.
Милая Маша, по наведенным справкам, поезд с матерью прошел своевременно и благополучно. Я тоже еду хорошо.
Будь здорова. Уже вечер, темно.
Всего хорошего, счастливо оставаться.
Напиши мне хоть короткое письмо.
Твой Антон.
15-го февр., вечер. Какая станция, неизвестно.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Книппер-Чеховой О. Л., 16 февраля 1904
4330. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
16 февраля 1904 г. Лозовая.
Привет тебе из Лозовой, где я сижу за столом и ем судака. Пока все обстоит благополучно, погода теплая, снегу мало.
Завтра утром буду писать, а пока обнимаю и целую.
Твой А.
Понедельник.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Книппер-Чеховой О. Л., 17 февраля 1904
4331. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 февраля 1904 г. Севастополь.
Здравствуй, моя бесподобная лошадка! Пишу это сидя на пароходе, который отойдет часа через три. Ехал я хорошо, все благополучно. На пароходе Настя со Шнапом. Шнап чувствует себя как дома, очень мил. В вагоне держался он тоже как дома, лаял на кондукторов, всех забавлял; мне он очень обрадовался, теперь сидит на палубе, протянув назад ноги. По-видимому, про Москву он уже забыл, как это ни обидно. Ну, дусик, лошадка, буду ждать от тебя писем. Без твоих писем, знай, я не могу существовать. Или пиши каждый день, или разводись со мной, середины нет.
Слышу, Шнап наверху залаял на кого-то. Вероятно, пассажиры занялись им. Пойду, погляжу.
Итак, все благополучно, слава богу, лучше и не надо. Авось, не будет качки.
Целую мою начальницу и обнимаю миллион раз. Пиши подробнее, не жалей чернил; милая моя, хорошая, славная, талантливая актрисуля, господь с тобой, я тебя очень люблю.
Твой А.
17 февр., Севастополь.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Чеховой М. П., 17 февраля 1904
4332. М. П. ЧЕХОВОЙ
17 февраля 1904 г. Севастополь.
Милая Маша, мать доехала до Севастополя благополучно, теперь она едет в Ялту на лошадях. Погода очень хорошая. Настя и Шнап уже на пароходе. Шнап чувствует себя как дома, все ласкают его, вид у него прекурьезный; лежит, протянув задние ноги.
Теперь еще только 11-й час, а пароход пойдет в 2 часа… Напиши мне про дачу на Клязьме. Дача в Царицыне тем хороша, что ты могла бы жить в ней и зимой и заниматься своими делами. Не знаю, близко ли от станции на Клязьме. Ну, будь здорова и весела, крепко жму тебе руку и целую.
Твой А.
17 февр.
Севастополь.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 февраля 1904
4333. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 февраля 1904 г. Ялта.
Доехали превосходно.
На бланке:
Москву. Петровка. Коровина. Чеховой.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 февраля 1904
4334. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 февраля 1904 г. Ялта.
Милый мой, хороший, славный дусик, я тебя очень люблю. Как ты живешь в Москве? Я только первый день в Ялте, но уже окунулся в здешнюю курортную жизнь: была уже начальница, приехал брат Александр с семейством…Погода так себе, про настроение ничего не знаю; прибыл новый стол, вожусь теперь с ним, перекладываю вещи.
Завтра придет от тебя письмо, я жду и буду ждать с нетерпением. Гости, гости, гости без конца, не дают писать, портят настроение, а один человечек сидит у меня в кабинете весь день. Целую тебя крепко, дуся. Шнап чувствует себя дома; он не скучает, играет с собаками, вообще, мне кажется, он не особенно умен или даже глуповат.
Брат будет жить в Ялте дольше месяца. И семейство его тоже. Стол оказался хорошим, такой же величины, как и прежний.
Брат живет недалеко, на даче Хорошевича.
Лошадка моя добрая, завтра опять буду писать.
Твой А.
18 февр.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Марксу А. Ф., 19 февраля 1904
4335. А. Ф. МАРКСУ
19 февраля 1904 г. Ялта.
19 февраля 1904 г.
Ялта.
Многоуважаемый Адольф Федорович!
Тысячу рублей за рассказ "Невеста" получил, приношу Вам сердечную благодарность. Возвращаю условие, но, простите, у нотариуса подписи не засвидетельствовал, позвольте сделать это в мае - июне, когда буду в Петербурге. Ездить в город, ходить по лестницам, потом ждать у нотариуса - для меня это теперь не совсем удобно.
"Каштанку" (15 экземпляров) я получил сегодня, шлю Вам глубокую благодарность. Кстати, позволю себе напомнить о Вашем обещании - выслать мне географический атлас, когда он выйдет в свет.
От Дедлова (Кигна) получил письмо; он ждет Вашего ответа.
Еще раз от всей души благодарю и желаю всего хорошего.
Искренно Вас уважающий, преданный
А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 20 февраля 1904
4336. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 февраля 1904 г. Ялта.
20 февр.
Дусик мой, лошадка, мне без тебя скучно, холодно, неинтересно, и ты так избаловала меня, что, ложась спать и потом вставая, я боюсь, что не сумею раздеться и одеться. Постель жесткая, холодная, в комнатах холодно, на дворе ноль, скука, весной и не пахнет. Сегодня весь день провозился с прошлогодними письмами и со старыми газетами, других занятий у меня, кажется, нет теперь…
Шнап или глух, или глуп. Он точно не уезжал отсюда, прыгает с собаками и покорно ночует в комнате у матери. Очень весел, но понимает мало.
Настя готовит кушанья, но неважно; надо бы кухарку. Сегодня я ел жареную осетрину, очень вкусную и жирную, и суп, похожий на помои. И холодные, как лед, блинчики.
В вагоне я все съел (это ответ на твой вопрос), все, кроме бутерброда с ветчиной. Ехал хорошо… Стол уже пришел, я пишу на нем. Ящики отворяются туго. Хорош в общем. А вещи еще не пришли. Пришла "Каштанка" - изящно изданная, дурно иллюстрированная книжка, изд. Маркса. В городе еще не был, на двор не выходил. Жены у меня нет, она в Москве, я живу монахом. Жалею, что не взял с собой чашку. Здешняя представляется мне маленькой; быть может, я и ошибаюсь. Арсений обленился или стал забывчив, платье чистит Настя; зубы я держу в чистоте. В баню пойду в мае, когда приеду в Москву, а до тех пор буду сеять на теле кукурузу - все-таки заработаю что-нибудь.
Сегодня пришло от тебя письмецо - первое за этот сезон. Спасибо, ангелок, целую тебя, обнимаю, похлопываю.
Скорее бы побили японцев, а то как-то странно и в газетах, и в обществе; вранья много, курс упал, интерес ко всему, кроме войны, иссяк у общества.
О каких это наших недоразумениях говоришь ты, дуся? Когда ты раздражала меня? Господь с тобой! В этот приезд мы прожили с тобой необыкновенно, замечательно, я чувствовал себя, как вернувшийся с похода. Радость моя, спасибо тебе за то, что ты такая хорошая.
Пиши мне, а то по обыкновению буду колотить. Целую, обнимаю мою радость… Будь весела и здорова.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Книппер-Чеховой О. Л., 21 февраля 1904
4337. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
21 февраля 1904 г. Ялта.
22 февр.
Дуся, немецкая лошадка, как ты себя чувствуешь? А у меня холодище почти нестерпимый, ветер, вообще климат отчаянный. О Москве вспоминаю, как о Ривьере. Шнап окончательно освоился, стал дворняжкой. Много лает.
Был сегодня в городе. Мерзко от холода.
Как Лева? Как решили? О, как это ужасно, ты все еще покупаешь ему игрушки! Ведь это гибель для детей. Впрочем, сие пишу напрасно, мне ты все равно не поверишь.
Ты пишешь, что Лева вертится, бегает. Как же это так? Ведь Конст<антин> Леон<ардович> говорил, что у него отнялись ноги; в одном из писем к тебе я читал.
Спать мне скучно, без тебя мне живется вообще неважно. Что говорят о спектаклях Комиссаржевской? Бываешь ли ты? А какие у вас сборы, дуся моя?
Здесь о войне говорят черт знает что.
Лулу тебя раздражает, но ты, дуся моя хорошая, не поддавайся раздражению, не забывай, что это больная женщина.
Вещи мои еще не пришли. Письмо это пишу за новым столом.
Господь с тобой, не забывай о своем муже; как никак, а он все-таки любит тебя, пожалуй, больше, чем все вместе взятые остальные.
До свиданья, дудочка. Целую тебя в плечи и обнимаю.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой,
Петровка, д. Коровина.
Чеховой М. П., 21 февраля 1904
4338. М. П. ЧЕХОВОЙ
21 февраля 1904 г. Ялта.
"Кофточка белая, батистовая, с шитьем, ночная" - это говорит мать, прося меня, чтобы я написал тебе; она забыла в Москве на твоем диване свою ночную кофточку и просит спрятать ее и привезти или прислать при посылке. (Ольга будет посылать мне сапоги.)
Шнап чувствует себя превосходно. Ночует он в комнате у матери; дни проводит на дворе с собаками. Погода здесь отвратительная: холодно, неприятно. Одним словом, гадость. Здоровье мое хорошо, было бы еще лучше, если бы была у нас кухарка. Ну, будь здорова, пиши. Целую тебя и жму руку.
Твой А.
22 февр.
На обороте:
Москва. Мария Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
Гольцеву В. А., 22 февраля 1904
4339. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
22 февраля 1904 г. Ялта.
22 февр. 1904.
Милый Виктор Александрович, спасибо тебе за окончание статьи (в "Детском чтении"), большое спасибо, никогда не забуду твоего доброго ко мне отношения.
Возвращаю присланные тобою рукописи. Из них ни одна не годится.
А. Писаревой, авторше "Счастья", я написал, рукопись ее тебе посылаю.
Будь здоров и весел, всего тебе хорошего.
Твой А. Чехов.
Лазаревскому Б. А., 22 февраля 1904
4340. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
22 февраля 1904 г. Ялта.
22 февр. 1904.
Дорогой Борис Александрович, поздравляю Вас с новым назначением, с предстоящей интереснейшей поездкой во Владивосток и желаю всего, чего в таких случаях желают, главное - здоровья и побольше молодости. Насчет издания Ваших сочинений Вы напрасно написали мне, потому, во-первых, что Вы не умрете и, во-вторых, что в "Знании" я никакой силы и никакого влияния не имел и не имею. Вы напишите Ваше завещание и пошлите его в "Знание", я же отказываюсь.
Когда Вы приедете во Владивосток, там как раз будет весна, разгар войны, Вам будет очень интересно. Вы не пожалеете, что решили порвать с Севастополем.
С дороги пишите мне.
Крепко жму руку и желаю всего, всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Лефи П. С., 22 февраля 1904
4341. П. С. ЛЕФИ
22 февраля 1904 г. Ялта.
Ялта.
Милостивый государь Павел Спиридонович!
Присланный Вами сборник я получил здесь, в Ялте, приношу Вам мою глубокую благодарность. Когда-то, живя в Таганроге, я понимал греческий язык, говорил немножко по-гречески, теперь же все позабыл; и вот, просматривая Вашу книгу, буду припоминать язык и, быть может, кое-что вспомню. Во мне Ваша книга, ее греческий шрифт, вызвала во мне много воспоминаний, и между прочим я не мог не вспомнить о том, как я и братья мои учились в Таганроге в греческой школе.
Еще раз от всей души благодарю Вас и шлю Вам лучшие пожелания.
Искренне Вас уважающий
А. Чехов.
22 февр. 1904.
Книппер-Чеховой О. Л., 23 февраля 1904
4342. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 февраля 1904 г. Ялта.
Понедельник.
Собачка моя заморская, удивительная, я жив и здоров, несмотря на отвратительную погоду. Не кашляю, ем очень хорошо, помногу. Сегодня за обедом ел суп и севрюгу, очень вкусную. Кухарка у нас новая; ее я еще не видел, но кушанья ее пока одобряю.
Марья Федор<овна> уходит? А это жаль, как бы там ни было. Правда, она актриса обыкновенная, но стоит только ее роль отдать Литовцевой, как разница кажется резкой. Мне кажется, она вернется в Художеств<енный> театр. И кажется также, что Горький тут ни при чем.
У Левы горбика не будет.
Комиссаржевская имеет успех? Вот вам! Эфросы и Любошицы на ее стороне.
Сегодня туман на горах, пасмурно, холодно.
Если бы московская квартира была не так по-дурацки высоко, то я теперь скучал бы по Москве. Дуся моя родная, узнай насчет Царицына! А нет ли еще дач поблизости к железной дороге? Лучше Царицына, мне кажется, не придумаешь. Особенно зимой там хорошо. Только 10 тысяч не стоит; принимая во внимание и самое дачу, и отсутствие удобств (для писателя столь необходимых), и то, что осталось аренды только 11–12 лет, и проч. и проч., надо бы, чтобы она сделала скидку. Ведь там на ремонт придется всадить тысячи 2–3.
Дусю мою обнимаю, целую. Господь с тобой, будь покойна. Я уже все разобрал, все убрал, делать мне почти нечего. Сплю хорошо.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.