Но снаружи все больше холодало, и Алексей понял, что без зимней шапки и валенок он пропадет. Вздохнув, он отправился на пункт переливания крови, решив на этот раз не мелочиться и сдать сразу пятьсот кубиков. Кровь у него взяли охотно, но каково же было его разочарование, когда количество продуктов, полученных им по окончании процедуры, оказалось ничуть не больше, чем в предыдущий раз. И никакого обеда!
– Паек урезали, – коротко объяснили ему на выдаче.
Когда Алексей вышел на улицу, у него закружилась голова, и его начало подташнивать. "Ничего, отлежусь", – решил он и вечером, как обычно, отправился на сеанс к Глуховскому. Но тут с ним произошел конфуз. В какой-то момент во время чтения романа текст поплыл у него перед глазами, и книга выпала из рук.
– Вам плохо? – раздался чей-то встревоженный голос. Алексей заметил, что Глуховской дремлет, сидя в кресле, а над ним склонилась Маргарита.
– Извините, – пробормотал он. – Я сдал сегодня поллитра крови. Наверное, мне нужно было остаться дома, а я не рассчитал свои силы.
– У вас случился голодный обморок, – сказала она. – Выпейте рюмку конька, он вас взбодрит. Вот так! А теперь скушайте все, что лежит на этой тарелке.
– Да вы настоящая целительница! – невольно воскликнул Алексей.
– Мне пришлось в свое время ухаживать за мамой, так что у меня есть некоторый опыт. Маргарита улыбнулась. – Видите, я не всегда была такой бездельницей, как сейчас. А теперь рассказывайте, зачем вам понадобилось сдавать сразу столько крови?
Алексей не стал сочинять небылицы.
– Мне нужны теплая шапка и тулуп, – чистосердечно признался он.
– Это поправимо, – тут же откликнулась Маргарита. – У Сергея Петровича давно лежит в шкафу кроличья ушанка, которая ему мала. Он не будет ее носить, мы недавно приобрели ему пыжиковую шапку. Подумаем о тулупе. Не вздумайте отказываться! Рассматривайте это, как вознаграждение за хорошую работу. Сергей Петрович очень доволен вашим чтением.
* * *
На следующей день Алексей пошел в институт и разыскал Мирзояна.
– Мне позарез нужны валенки, Самвел, – сказал он ему. – Ты давно промышляешь на базаре, у тебя есть опыт. Выручай!
Мирзоян чувствовал себя на базаре, как рыба в воде. Уверенно торговался с барыгами, бесцеремонно щупал вещи, приценивался, качал головой, цокал языком и двигался дальше. В результате долгих поисков, в обмен на буханку хлеба, пачку сливочного масла и бутылку красного вина Алексею удалось приобрести подбитые кожей валенки, из которых один был целый, а другой слегка прожжен с правой стороны.
– Его легко можно подлатать, – заверил Алексея Мирзоян. – За твои продукты ничего лучше здесь все равно не найдешь.
Между тем, на дворе становилось все холоднее. Алексей поражался стойкости своей квартирной хозяйки. Высунув голову на сорокаградусный мороз и поведя носом, она каждое утро невозмутимо повторяла одну и ту же фразу:
– Морозно, ну дык и не сказать, что ветер дут!
Облачившись в новую ушанку и залатанные валенки, Алексей взбодрился и стал прикидывать, как бы поскорее обзавестись тулупом, но тут произошло событие, перечеркнувшее все его повседневные заботы. Зайдя в институт на очередную встречу с Мирзояном, Алексей увидел, что перед одной из аудиторий толпятся студенты, оживленно между собой переговариваясь.
– Что здесь происходит? – полюбопытствовал он.
– Экзамен по немецкому языку. Набирают переводчиков в армию. Только вот пополнение идет туговато – знатоки-то, сам знаешь, какие.
"Почему бы не попробовать свои силы?" – подумал Алексей и, дождавшись, когда после экзамена в коридор вылетит очередной забракованный студент, вошел в аудиторию. За небольшим столом сидела молодая женщина и что-то записывала в блокнот, а рядом стоял маленький, невзрачный на вид очкарик в форме майора.
– Name? – спросил человек отрывисто.
– Крылов, – ответил Алексей.
– Vorname?
– Алексей.
Человек с интересом взглянул на вошедшего.
– Удивительно, но вы первый, кто правильно ответил на мой вопрос. Дело в том, что, когда у немца спрашивают его имя, он называет фамилию. Откуда вам это известно?
– Очевидно, у меня в детстве были хорошие учителя.
Экзаменатор протянул Алексею книгу.
– Начинайте читать вслух со второго абзаца.
"Забавно, – подумал Алексей. – Еще один сеанс художественного чтения". Но он ошибся. Текст оказался сложным, малопонятным и лишенным всякой романтики. Это был боевой устав немецкой пехоты.
– У вас хорошее произношение, – услышал он голос майора. – Как насчет разговорной речи?
– Полагаю, я ее порядком забыл, – признался Алексей.
– Это быстро восстанавливается. Сейчас под Свердловском организованы месячные курсы будущих переводчиков для освоения военной терминологии и языковой практики. Вот вам направление, – майор протянул бумажку.
– А что потом? – спросил Алексей.
– Потом – на фронт!
– Я не могу вот так все сразу бросить, у меня есть обязательства.
– Подключитесь позже. Запишите телефон. Моя фамилия Чанов. Этого достаточно.
Алексей вышел за дверь порядком ошарашенный. Что вообще происходит? Почему вдруг срочно понадобились переводчики? Среди толпившихся в коридоре студентов нашлись сведущие люди. Они рассказали Алексею, что в Свердловск с Дальнего Востока перебросили 70-ю армию, которая полностью укомплектована, но в ней отсутствуют переводчики немецкого языка. Алексей дождался Мирзояна, и тот подтвердил услышанное.
– Говорят, что первоначально 70-ю армию должны были направить под Сталинград, но после того, как немцев удалось там окружить, необходимость в этом отпала. Теперь армию готовят для прорыва на Курской дуге.
Вечером Алексей отправился, как обычно, к Глуховским, где его поджидал очередной сюрприз. Он застал Маргариту в приподнятом настроении.
– Скоро в Москву! – радостно воскликнула она. – Дела на фронте идут так успешно, что Сергею Петровичу с его институтом нет больше необходимости оставаться в Свердловске. Через неделю – другую уезжаем домой.
– Значит, сеансы чтения заканчиваются?
– Отчего же? Сергей Петрович не любит менять распорядок дня. Пока мы здесь, приходите, как обычно.
Алексей не стал посвящать Маргариту в свои дела. Он все еще колебался, словно ожидая какого-то побудительного толчка. Случилось это неожиданно. Зайдя в очередной раз на факультет, Алексей обратил внимание на памятную доску с фотографиями погибших в боях студентов МГУ, где появилось несколько новых имен. Последним, в правом углу, значился Заманский Олег Михайлович, с короткой пометкой: геройски погиб в боях под Ржевом. В коротко остриженном угрюмом сержанте невозможно было узнать обаятельного Олега, с его красивой шевелюрой и неповторимой улыбкой. Ни секунды не раздумывая, Алексей вышел на улицу и набрал номер телефона Чанова.
– Говорит Крылов Алексей из МГУ, помните меня?
– Вы всегда так долго принимаете решение? – услышал он в ответ.
– Наверное, да.
– Немедленно приезжайте на вокзал.
– Какой?
– С которого составы отходят на запад, естественно. Буду ждать вас у входа на перрон.
"Прощай холодный, неприветливый Свердловск! – мысленно воскликнул Алексей. – Вряд ли мы с тобой еще когда-нибудь увидимся".
Курская дуга
В состав, следовавший на фронт, Алексей попал буквально в последний момент перед отправкой. Размещались новобранцы в теплушках. Посреди вагона – печка, на которой разогревали размоченные в воде сухари. Горячее приносил дневальный по вагону, а спали вдесятером на нарах. Среди новобранцев были, кроме Алексея, еще двое будущих переводчиков. Пользуясь разговорником, они вяло разучивали вслух немецкую военную терминологию и набор несложных фраз для короткого первоначального опроса пленного. Их произношение, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Быстро сориентировавшись, Алексей, словно невзначай, заметил:
– Скучно работаете, господа! Предлагаю оживить занятие: вы выполняете по очереди роль переводчиков, а я буду военнопленным. Договорились?
– Name (имя)? – крикнул переводчик.
– Steinschweinmacher (Штайншвайнмахер)! – ответил на одном дыхании "военнопленный" Алексей.
– Dienstgrad (звание)?
– Gefreiter (ефрейтор)!
– Einteilung (подразделение)?
– Zweiter Zug der dritten Kompanie des ersten Pionierbataillones (второй взвод третьей роты первого саперного батальона), – не моргнув глазом, отчеканил на превосходном немецком Алексей.
Переводчики слегка обалдели.
– Где ты этому научился? – пробормотали они.
– С детства говорю по-немецки, – небрежно заявил Алексей.
На самом деле он успел заглянуть в разговорник рано утром, когда весь вагон еще крепко спал. С того дня его авторитет в теплушке стал непререкаемым, и он мог пользоваться в любое время словарями и разговорником.
Вскоре Алексей узнал, что конечным пунктом следования является Курск, где еще недавно были тяжелые бои, но нашим войскам удалось закрепиться в городе, и теперь немцы его ежедневно бомбят. До Курска ехали долго. По пути следования состав несколько раз атаковали "Юнкерсы", но, к счастью, обошлось без потерь. Под чей-то громкий окрик "Все врассыпную!" Алексей, вместе с другими новобранцами, выпрыгивал из вагона и кубарем катился под откос, а по команде "Отбой!" все возвращались в вагон.
В Курске, против ожидания, было тихо. Будущих переводчиков направили в штаб 70-й армии, где им выдали обмундирование и с ними провел собеседование майор. В процессе разговора выяснилось, что полковой переводчик – лейтенантская должность, а у вновь прибывших новобранцев нет вообще никакого воинского звания. Возникла небольшая заминка, и тут Алексей впервые отметил про себя, как быстро принимаются в армии решения.
– Ничего страшного, – сказал майор. – Будете носить пока офицерские погоны без звездочек, а со временем вам присвоят звания. – Если отличитесь, – добавил он. – Или посмертно.
– Посмертно? – оторопело пробормотал один из переводчиков.
Поняв, что сболтнул лишнее, майор резко поднялся с места.
– Вопросы есть? – гаркнул он.
– У меня есть просьба, – тут же нашелся Алексей. – Нельзя ли позаимствовать у вас какой-нибудь разговорник?
– Вот русско-немецкий военный словарь, – великодушно произнес майор, протягивая Алексею книжку. – А ты не теряешься, – похвалил он его. – Так держать!
* * *
До штаба 103-й дивизии, где предстояло распределение переводчиков по полкам, двигались пешком в сопровождении связного сержанта, разбитного малого, который не скупился на рассказы. Вдали слегка погромыхивало. Связной сообщил ребятам, что 103-я дивизия считается одной из лучших в 70-й армии. Что пограничники – отличные кавалеристы, в седле сидят, как влитые, а выправка у них – любо-дорого смотреть! Но дивизию успело потрепать в первом же столкновении с противником. Сразу после тяжелого пешего перехода бросили в бой и дали по пять патронов на человека. Там почти все и полегли, никого вынести не удалось – разве немцы дадут? Связной крепко выругался.
Теперь эта высота находится на нейтральной полосе, а остальные командные высоты так и остались у немцев. В ожидании пополнения наши окапываются и готовятся к длительной обороне.
До штаба дивизии дошли без приключений, только громыхание становилось все громче.
– Это фрицы прицельный огонь по штабам ведут – для острастки, – пояснил словоохотливый связной.
* * *
Штаб 103-й дивизии располагался в бункере. Оттуда Алексею предстояло следовать в 41-й полк в сопровождении помощника командира разведвзвода старшины Волкова, коренастого, кряжистого мужика лет тридцати.
– Командир полка распорядился, чтобы мы прямо в разведвзвод следовали, – сказал Волков.
В отличие от армейского связного, он был угрюм, немногословен и лишь поинтересовался, какое у Алексея звание.
– Считайте, что лейтенант, – с ходу придумал Алексей. – Переводчикам звезд не положено, для камуфляжа, так сказать, – развязно добавил он.
– А может просто звезд не хватило? – мрачно заметил Волков. – У нас ведь, что хочешь, разворуют.
Такого поворота мысли Алексей не ожидал. "Мне еще многому нужно научиться", – подумал он.
Дальше двигались молча. Неожиданно Волков остановился.
– Иди за мной след в след, лейтенант, – сказал он. – Тут мин пехотных немерено.
– Немецких?
– Наших! Немцы свои минные поля огораживают, а наших разве заставишь? Сами же на них и подрываются.
Через некоторое время вблизи громыхнуло, и Алексей непроизвольно наклонил голову.
– Это не по нам, а по артбату, – тут же отреагировал Волков. – Садись, лейтенант, перекурим. Сейчас двигаться все равно нельзя. А головой мотать бесполезно, она у нас одна.
Алексей с удовольствием затянулся самокруткой. Он еще в поезде начал покуривать вместе с новобранцами и не заметил, как это вошло у него в привычку.
– Вставай, лейтенант, немец теперь по соседнему полку долбает, – раздался голос Волкова.
– Откуда вы знаете? – не удержался Алексей.
– Обстрелялся! – коротко ответил Волков и больше на всем пути следования не проронил ни слова.
* * *
– Вот и пришли, – сказал Волков.
Они стояли на склоне небольшого овражка, но Алексей ничего, кроме зеленых кустарников впереди, не увидел.
– Хорошо замаскировались, – одобрительно заметил Волков. – Там блиндаж комвзвода и землянки.
Только теперь Алексей разглядел солдат, валявшихся за кустарниками. Выглядели они странно: на некоторых были тельняшки, на других – немецкие галифе и самодельные украшения в виде цепочек и амулетов, а один солдат вообще скинул гимнастерку, обнажив на груди замысловатую татуировку. "Вылитые махновцы", – подумал Алексей.
– Ребята отдыхают, им завтра ночью в поиск за "языком". Это переводчик, лейтенант Крылов, – представил он Алексея разведчикам. – Будет ходить с нами на передок. А пока, лейтенант, иди в блиндаж и дожидайся комвзвода. Капитан Погодин сейчас на рекогносцировке.
* * *
Алексей спустился по ступенькам в блиндаж и сел на табуретку. Он устал от долгой ходьбы, и у него начал ныть большой палец на правой ноге. Не успел он скинуть сапог, как в блиндаже появился курносый, конопатый паренек, который тут же бойко отрапортовал:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Вас приветствует ординарец комвзвода Погодина ефрейтор Пчелкин.
Парень широко улыбнулся.
– В отсутствие командира взвода мне приказано вас везде сопровождать – у нас поодиночке ходить не положено.
Если старшина Волков произносил не более двух-трех слов в час, то из Пчелкина они сыпались, как горох из порванной сумки.
– Хорошее звание ефрейтор, удобное, – весело заметил он.
– Почему?
– Вроде ты уже не рядовой, а звание маленькое, потому и спрос небольшой, – пояснил Пчелкин. – Многие ефрейтора за дурачка считают, что, мол, с него взять. Даже анекдоты про ефрейтора есть, может, слышали?
– Нет, не приходилось.
– Ну вот, например, просится офицер к хозяйке на постой, а она спрашивает: "Ты один?". Он ей отвечает: "Нет, со мной еще ефрейтор". "Ну, – говорит хозяйка, – ефрейтора можно и во дворе привязать!"
– Да, забавно, – улыбнулся Алексей. – Только какая же в этом для ефрейтора польза?
– А та польза, что раз тебя за дурачка принимают, тебе и сложную работу не дадут и на передовую отправить побоятся: мало ли чего там натворишь! Одним словом, ты – хозяин положения.
Пораженный этой логикой, Алексей с сомнением покачал головой.
– Тогда бы все дурачками прикидывались, – резонно заметил он.
– Не каждому дано, – возразил Пчелкин. – Вон Кулешова из четвертой роты комбат себе в ординарцы взял, так тот на каждый окрик начинал отвечать: "Имею большое желание исправиться!" До того доотвечался, что комбата вконец разозлил, и он его обратно в роту отправил.
– А как же быть, если в дурачка играть не получается?
– Тогда нужно умельцем становится.
– Как это умельцем?
– Вот вы, например, я вижу, ногу себе натерли, потому что у вас портянка неправильно надета. А я могу вас научить ее в три поворота накручивать, причем на весу. Сразу – почет и уважение!
– У разведчиков?
– Разведчики портянок не носят. У них немецкие сапоги на наш фасон перешитые – любо-дорого смотреть. Со временем и вам добудут, если уважать станут.
Пчелкин ловко намотал Алексею портянку на правую ногу.
– Теперь обувайтесь, а то скоро капитан придет.
– А что еще умельцы делают?
– Да что угодно, лишь бы лучше других. Вот, например, лейтенант Дюднев из службы тыла умеет одним движением бутылку с вином откупоривать. Пошевелит ее немного, и пробка у него в руках.
– Откуда же сейчас такие бутылки?
– В Курске наш полк винный склад захватил, и теперь Дюднев из штаба полка не вылезает.
– А когда вино кончится?
– Дюднев говорит, что умеет плясать и, не сходя с места, коленца ногами выделывать.
– Где же плясать-то?
– В блиндаже у полковника, когда гости приезжают. Там в полный рост можно плясать. Сам я, правда, не видел, – с сожалением добавил ефрейтор.
– Все болтаешь, Пчелкин? – раздался негромкий возглас, и в блиндаж спустился среднего роста худощавый человек в форме капитана.
– Никак нет, товарищ капитан! Ввожу в курс дела вновь прибывшего переводчика.
– Помолчи, Пчелкин, без твоего инструктажа обойдемся, – устало произнес капитан, присев на край койки.
Пчелкина из блиндажа как ветром сдуло, а Алексей вскочил с табуретки и оправил гимнастерку.
– Значит, переводчик. Наконец-то, – произнес Погодин, но радости в его голосе не чувствовалось.
– Так точно, лейтенант Крылов. Откомандирован в разведвзвод по распоряжению командира полка.
Погодин вяло махнул рукой.
– Понял, садись. Завтра пойдешь вместе с разведгруппой в поиск. На тот случай, если языка придется на месте допросить. Только его еще нужно поймать. А вообще-то дело нехитрое, старшина объяснит. Волков!
Старшина возник как из-под земли.
– Покажи переводчику, что к чему, а я ненадолго прилягу.
– Есть, показать, товарищ капитан! Пошли, – сказал Волков, обращаясь к Алексею.