Ромул не понял, узнал ли он их, но взгляд вожака разбойников не сулил ничего хорошего.
- Я Рем, а это мой брат Ромул из Ференты, - ответил Рем. - Мы сыновья Фаустула.
- Фаустула знаю, - кивнул Кальпур. - На вид вы парни что надо. Ладно, поговорим, посмотрим, приму ли. А нет, - добавил он, - живыми вам отсюда не уйти.
Прибывшим повариха подала более изысканный обед в серебряных мисках. За едой Кальпур похвастался удачей с похищением Реи.
- Я напоил их вином с сонным зельем, - рассказывал он, - а сам пару раз сходил в отхожее место и принял рвотное. Скоро все заснули, и я спокойно, никого не тронув, смог положить Рею в тележку и скрыться. Так я сперва и собирался сделать. Но Амулий предложил мне двойную плату, если я истреблю её семью, так что ещё пришлось поджечь дом. Никто не мог этому помешать - все спали, только детям почти не давали вина, и их пришлось придушить. Оставалась одна сложность - нужно было забрать деньги из храма Меркурия. Если бы пожар заметили раньше времени, жрецы сразу бы меня заподозрили и схватили.
- Это почему? - спросил кто-то.
- Да потому, что деньги были сданы под договор, который мы с Агисом заключили утром. И я, чтобы выиграть время, сделал особую зажигательную машину! Взял на кухне медное ведро с водой, поместил в нём поплавок - наполовину утопленный перевёрнутый горшок, сверху положил доску, а на её край поставил три зажжённые масляные лампы. А над ведром на край стола поставил деревянное ведёрко с маленькой дырочкой - так, чтобы струйка воды из него текла в большое. Соображаете? Когда вода в медном ведре достаточно поднялась, поплавок опрокинул доску, и лампы полетели на пол. А для большей надёжности я набросал там папирусных свитков, которых у Агиса был целый сундук. Вот какую машину я сделал. Потом связал спящую Рею, засунул её в подпол тележки и поехал в храм. Там расторг договор и получил назад деньги. Потом уехал из города, укрылся в укромном месте и, глядя на крышу Агисова дома, ждал начала пожара. Вот так-то.
Разбойники, выражая изумление, покачивали головами, но было неясно, одобряют ли они своего вожака.
- Пора, - Рем толкнул Ромула. - Кто нападает первым, тот выигрывает.
Братья вышли из-за стола и стали напротив Кальпура, оставив разбойников между собой и выходом из лощины, чтобы ни у кого не возникло мысли, что они намерены бежать.
- Эй, Кальпур, - провозгласил Рем, - мы, дети Марса и Реи Сильвии, приёмные сыновья Фаустула и Акки, Рем и Ромул, вызываем тебя на поединок кровной мести. Слушайте все! Мы обвиняем тебя в том, что ты не в бою, а исподтишка убил старика Аккила, отца нашей приёмной матери Акки, и убил двух наших сводных братьев и сестру, детей Реи Сильвии.
- И лучшего латинского стихотворца Агиса и уничтожил его творения! - добавил Ромул.
- Взять их! - заорал Кальпур.
Один из приближённых стал было подниматься, но его за одежду дёрнули вниз. Остальные не пошевелились.
- А почему бы, Кальпур, тебе не принять вызов? - спросил второй из приближённых. - Законы кровной мести надо уважать.
За столом зашумели:
- Секст прав! Посмотрим, каков ты в честном бою.
Не ожидая такого оборота дела, Кальпур затравленно огляделся, но быстро овладел собой:
- Аккил был вооружён, что касается детей Реи, то сперва докажите, что вы тоже её дети. Кроме того, я убил их по приказу Амулия, и их кровь на нём!
- А кто взял за это двойную плату, продажная тварь? - крикнул Ромул.
Разбойники повскакали с мест.
- Пусть сразятся, фурии покажут, кто прав! - раздался чей-то голос.
Поединок стал неизбежным. Сразу нашлись знатоки обычая и судьи, распорядителем стал Секст.
- Драться будете по очереди, - объявил он братьям. - Выбирайте оружие.
- Конный бой на мечах, без шлемов, щитов и брони! - с достоинством ответил Рем.
Разбойники встретили предложение одобрительным шумом.
- Мой конь устал, - возразил Кальпур.
- Трусишь! - крикнул Рем. - Тебе бы только рубить головы безоружным старикам. Возьми другого. У нас же нет своих коней.
- Согласимся на пеший бой? - спросил Ромул. - Незнакомый конь может подвести.
- Ну нет, - спохватился Кальпур. - Я буду драться на Граче.
- Я бы вам дал своего скакуна, - сказал Секст, - но он погиб в Ференте.
- Это я его застрелил, - сообщил Ромул. - Правда, метил в тебя, но конь вскинул голову, и стрела перебила ему шейную жилу.
- Удачный выстрел, - усмехнулся Секст, - особенно для меня. Ладно, смотрите наших коней, выбирайте любого. Но конь будет один на двоих.
Сражаться первым жребий предоставил Рему. Обнажённые по пояс соперники, рослые, сильные, с играющими под кожей мышцами сидели на конях друг против друга, ожидая сигнала. Кальпур сжимал коленями бока своего Грача, Рем поглаживал гриву жеребца по кличке Рыжий, которого выбрал вместе с Ромулом. Бойцы держали одинаковые острые мечи. Стол сдвинули к скале, зрители уселись на скамьях рядом.
- Что выбираешь: чтобы я обезглавил тебя или, может быть, придушил? - крикнул Рем. - Учти, у меня дубовый венок победителя альбанских состязаний по конному бою.
- Сопляк! - отозвался Кальпур. - Почему я вас только не прирезал лет десять назад?
- Готовы? - спросил Секст и, махнув рукой, крикнул: - Пошли!
Бойцы поскакали навстречу, поравнялись. Кальпур рассёк мечом воздух на уровне шеи Рема, но тот успел пригнуться, и только прядь срезанных волос рассыпалась по его спине. Всадники развернули коней и снова встретились. Кальпур направил коня прямо на противника, и Грач принялся кусать Рыжего. Тот попятился задом к обрыву, Рем поднял коня на дыбы, выскользнул из ловушки и ускакал к выходу из лощины.
И снова всадники понеслись друг на друга. На этот раз Рем сумел оказаться слева от Кальпура. Мгновенно перекинув меч в левую руку, он дотянулся до врага и задел его плечо, вид хлынувшей крови привёл разбойников в восторг. Какое-то время всадники кружили, обмениваясь звонкими ударами и незаметно приближаясь к выходу из лощины.
- Он хочет удрать! - крикнул брату Ромул.
Рем обошёл Кальпура, остановился и преградил ему путь, пересев лицом к хвосту и помахивая поднятым мечом. В этом месте лощина сужалась, справа была скала, слева кусты.
Кальпур решил прорваться и пустил коня в галоп, надеясь проскочить мимо противника. Рем дал ему разогнаться, быстро повернулся лицом вперёд и поскакал в том же направлении, держась правей Кальпура. Ромул увидел, как они поравнялись, как сверкнул в левой руке брата меч и свалилось на землю обезглавленное тело разбойника. Рем повернул Рыжего, на скаку свесился, обхватив коня левой, державшей меч, рукой, правой поднял за волосы голову врага. Чёрный конь, потерявший всадника, последовал за Рыжим. Рем осадил коня напротив зрителей и швырнул окровавленную голову Кальпура на стол.
- Кончено, - объявил Секст.
Рем выпрямился, поднял меч и обратился к разбойникам:
- Кровь Кальпура напоила тени его жертв и очистила вас, бывших под его началом. Согласны ли вы, чтобы я, Рем, сын Марса, стал вашим вождём? Пусть те, кто не согласны, отойдут влево. Они получат справедливую плату и свободно уйдут.
Никто не пошевелился, Рем опустил меч:
- Что ж, отныне мы вместе. Назначаю своим помощником Секста, а казначеем Анка, честность которого знаю с детства.
Новый командир спрыгнул с коня, отдал меч Сексту и пошёл умываться к источнику.
Глава 11. ХРАМ ДИАНЫ
Золота цвет сверкал меж ветвей
его тёмно-зелёных -
Так средь зимы, в холода, порой на
дереве голом
Зеленью чуждой листвы блещет
омелы побег.
Так же блестели листы золотые на
падубе тёмном.
Вергилий. Энеида
Тело Кальпура сбросили с кручи на съедение волкам и крысам, оставив без погребения. Разбойники и сами были рады избавиться от своего вожака. Появление молодого, умелого и умного воина, который в честном бою занял его место, избавляло их от лишних склок и обид. До конца дня сын Марса успел познакомиться со всеми членами отряда, осмотреть и пересчитать оружие, припасы, деньги. Рем заявил, что хочет превратить доверившихся ему воинов из изгоев в знатных граждан Альбы.
- Вы будете основой настоящего войска, - пообещал он. - Мы договоримся с торговыми городами, наведём порядок на северной и южной дорогах. Мы построим крепость на Тибре и переманим караваны, идущие через Антемны и Ценину. А когда я стану царём Альбы Лонги, мы будем диктовать свою волю всем латинским городам и защищать край от посягательств соседей. Но сперва нужно сколотить хотя бы одну турму.
Ромул удивлялся, с какой лёгкостью брат очаровывал окружающих и заставлял их беспрекословно подчиняться себе. Но сам он решил не связываться с его отрядом и утром уехал, получив в подарок коня, того самого Рыжего, на котором Рем сражался, меч и немного денег для себя, Фаустула и Плистина.
Ромул ехал не торопясь, погруженный в думы. После переживаний последних дней он чувствовал себя опустошённым. И ещё он обнаружил, что остро завидует брату. Конечно, жребий и победа в поединке - это воля богов, но почему они достались именно Рему? Почему брат получил мешок серебра и два десятка верных воинов, а он, Ромул, как был, так и остался ни с чем?
В плохом настроении Ромул к середине дня вернулся в Ференту, застал там родных и вкратце рассказал им о своих и Рема приключениях, обходя острые моменты.
- Клянусь Марсом, вы отчаянные парни, - сказал Фаустул. - Значит, Рем, как и хотел, получил небольшое наёмное войско? А ты когда начнёшь служить богам?
- Не знаю, - хмуро ответил Ромул, который воспринял его слова как упрёк.
- Да, - вспомнил отец, - утром заходил Муций, спрашивал тебя и Рема.
Пообедав, Ромул отправился к Муцию. Он нашёл друга возле полуземлянки с новой, ещё не потемневшей тростниковой крышей, устроенной после пожара. Муций сидел на бревне и, уткнув конец меча в землю, ожесточённо водил по его острию точильным камнем. Увидев Ромула, он оставил своё занятие и поднялся навстречу.
- У меня к тебе дело. Давай пройдёмся по берегу, поговорим.
Муций убрал меч и точило, и друзья пошли к озеру. Мягкие дневные облака растаяли, ясное предвечернее небо излучало покой и прохладу. Ромул рассказал о вчерашнем поединке Рема с Кальпуром, о планах, умолчав о претензиях на альбанский престол.
- Какие-то дели у него мелкие, - поморщился Муций.
- Это как посмотреть. Вот увидишь, он создаст своё войско. Кстати, собирается предложить тебе место командира десятки.
- Десятки? - презрительно хмыкнул Муций. - Все вы заняты не тем: стремитесь к богатству, власти, военной славе, удачной женитьбе... Только я нашёл истинно достойную цель! Есть богатство и власть иные - дружба с богами.
- Ты тоже избрал жреческий путь? - удивился Ромул.
- Для того-то я и позвал тебя, хочу, чтобы ты мне помог. Знаешь, что будет через три дня? Осеннее равноденствие.
"Равноденствие"! Это слово эхом отозвалось в сердце Ромула и мгновенно перенесло его на полгода назад к равноденствию весны, когда после обряда вбивания гвоздя он познакомился с Герсилией. Тоска на миг захлестнула Ромула, но он быстро овладел собой.
- Осеннее равноденствие? Ну и что из того?
- Не просто равноденствие, а то, которое совпадёт с полнолунием. Говорят, это самый благоприятный день.
- Благоприятный для чего?
Муций укоризненно посмотрел на Ромула и гордо ответил:
- Чтобы стать Царём!
Ромул не сразу понял, и Муций объяснил:
- Я буду не Муций, сын Муция из Ференты, а Рекс Неморенис, великий Царь Леса!
- Так вот для чего ты точишь меч!..
- Да. И мне нужна твоя помощь. Ты должен отвлечь соперника, быть свидетелем, а может, - Муций невесело усмехнулся, - доставить домой моё мёртвое тело. Нужен ещё один человек. Я думал пригласить тебя с Ремом, но раз его нет, можно взять кого-нибудь другого, например, Тита.
- Да ты спятил! Стоит ли так рано губить жизнь? - стал отговаривать друга Ромул. - Что ты получишь, став жрецом лесной Дианы? Диана ещё более жестока, чем Веста. Ведь ты должен будешь непрерывно защищать эту должность мечом, и новый претендент убьёт тебя рано или поздно.
- Не рано, - усмехнулся Мудий, подвигав широкими плечами. - Ты ничего не понимаешь, Ромул. Быть Царём Леса - очень почётно. Месяц назад туда, к Зеркалу Дианы, поклониться богине сходились молодожёны чуть ли не со всего Ладия. А посредником между ними и божеством был этот злобный тупица! И потом... Ты знаешь, что Диану-охотницу окружают девы?
- Да, и сама она девственница.
- Ошибаешься, у неё был любовник, красавец Эндимион. Так вот, не всем это известно, но служительницы храма Дианы Неморейской не чета весталкам. Царь Лесов владеет ими всеми, и только он один.
- А беременных закапывают живьём? - спросил Ромул.
- Нет, вроде бы просто выгоняют, точно не знаю. Но, главное, на падубе появилась Золотая ветвь, и достаточно низко. Я был там позавчера и её видел. Чтобы вызвать на поединок этого старого волка, нужно сорвать ветку, и лучше это сделать незадолго до полуночи, когда он устанет. Я узнавал, за время правления он уже уложил шестерых. Но со мной у него ничего не выйдет. Ну что, согласен меня проводить?
- Конечно. Но, может, ты раздумаешь?
- Нет, Ромул. Эту мысль я вынашивал годами, и тебе меня не сбить. Через три дня я достигну цели или умру. Как пожелает Диана. Да, кстати, - спохватился он, - ты ещё не слышал? Говорят, Амулию удалось разыскать и доставить к себе Рею Сильвию.
- Откуда это известно? - насторожился Ромул.
- Её мельком видел Аррунт. Говорят, Рею вчера принесли на носилках без сознания двое неизвестных. А когда она пришла в себя, Амулий велел её заковать, объявить безумной и отправил в подвал тюремной башни.
Ромул тяжело вздохнул.
Хорошая погода ещё держалась, когда трое молодых людей под вечер отправились из Ференты на озеро Неми, к храму Дианы. Муций, Тит и Ромул взяли охотничьи сумки с едой, они не имели оружия, кроме ножей, и не могли вызвать никаких подозрений: просто юноши, решившие погулять. Правда, Мудий, скрывший под широкой одеждой меч и кожаный панцирь, двигался немного скованно.
До храма было мили четыре. Священное Неморейское, то есть Лесное озеро, которое в народе называли озером Неми, лежало восточней Альбанского и чуть ниже на похожей, но гораздо меньшей по размеру ступени склона горы. Если первая ступень, кроме большого озера, вмещала Ферентинскую рощу и обширные луга, то вторую почти полностью занимало скромное озеро Неми.
Путники прошли лугами мимо загонов и навесов знаменитого табуна Нумитора, оттуда начинался спуск к озеру. Они ненадолго задержались, любуясь открывшимся видом. Почти совершенно круглое озеро покоилось в крутых берегах, как в чаше, по краям которой рос заповедный дубово-буковый лес. Со стороны горы он упирался в серые, поросшие кустами скалы. Там виднелась нитка водопада, исчезавшая за деревьями. Рядом можно было различить островерхую крышу круглого храма Дианы, какие-то постройки, сходящую к берегу поляну, на которой виднелись люди и лошади. Им был хорошо виден священный дуб и прижавшийся к его стволу вечнозелёный падуб, на котором порой появлялись Золотые осенние ветви.
По утоптанной дорожке друзья спустились в лес и пошли к святилищу. Солнце стояло низко, птицы угомонились, царила тишина. В приметном месте Муций отошёл в сторону, снял и спрятал среди груды замшелых камней меч, чтобы не осквернить святилище оружием. Вскоре друзья вышли на поляну перед храмом, где отдыхало несколько групп паломников. Тит остался на берегу, а Муций с Ромулом отправились к святилищу.
Они вошли в храм, где их встретила высокая жрица в длинной, до пола, одежде. Её чёрные волосы двумя толстыми прядями падали на плечи. Муций подал ей деньги на жертвы, а она неожиданно протянула руку и коснулась его груди. Ромул заметил, как вздрогнул Муций, и понял, что она нащупала его панцирь, но жрица благосклонно улыбнулась молодому атлету и негромко проговорила:
- Славный юноша, да пошлёт тебе удачу Диана.
Друзья подошли к негасимому огню перед грубой деревянной статуей богини и поклонились ей, а когда повернулись, чтобы уйти, увидели, как высокий круглый зал святилища пересёк чуть сутулый, немолодой мужчина с хмурым лицом в длинном плаще жреца. Мужчина-жрец здесь мог быть только один - соперник Муция, который сегодня ночью должен был стать мертвецом или убийцей.
Муций и Ромул вышли наружу и остановились полюбоваться священным дубом. Это было могучее дерево с неохватным морщинистым стволом. Его толстые узловатые корни уходили в островок пышной травы, окружённый серой, вытоптанной паломниками землёй. На высоте в два-три человеческих роста от ствола во все стороны расходились ветки, каждая из которых могла бы послужить отдельным стволом. Гигантскую крону священного дуба можно было оценить только издали. Но посетителей храма больше интересовал притулившийся у ствола падуб с россыпью красных ягод. На нём среди тёмно-зелёной листвы в лучах заходящего солнца сияла цепь пожелтевших листьев - желанная Золотая ветвь.
Всё осмотрев, Муций и Ромул вернулись на берег ручья к Титу.
- Он выйдет на закате и будет сторожить всю ночь, - сказал Муций. - За это время я должен сорвать Ветвь и вызвать его на бой.
- У храма есть охрана? - спросил Тит.
- Охраны нет, но незадолго до захода солнца жрицы просят паломников покинуть священную рощу. Мой план таков, - объяснил Муций, - мы вместе уходим назад по дороге, прячемся в лесу и ждём пока стемнеет. У нас не так много времени от угасания зари до того, как луна поднимется. За это время я забираю меч, подхожу к храму вдоль обрыва и скрываюсь в кустах. Вы же спуститесь к воде и пойдёте под прикрытием берега. Там круто, но не настолько, чтобы нельзя было пройти: я пробовал. Только снимите башмаки. Вы осторожно поднимаетесь, не доходя до ручья, примерно там, где мы сейчас сидим, и устраиваетесь вот за этими кустами. Сидите там и ждите, не шевелясь, пока луна не окажется над Ланувийским холмом.
Ромул лёг и посмотрел в сторону озера.
- Интересно, Муций, отсюда из-за деревьев не видно никакого Ланувия.
Муций опустился на землю рядом, чтобы проверить слова Ромула.
- Да, отсюда не видно. Холм Ланувия торчит на уровне вон того сухого дерева. Когда луна встанет над ним, немного потрясите ветки куста и повторяйте это время от времени, чтобы отвлечь жреца. А когда поединок начнётся, выходите. Ждать придётся долго.
Заря погасла, лёгкий ветерок прошумел по вершинам и затих. Несколько раз ухнула ночная птица. Ромул и Тит осторожно достигли берега. Едва видимая пепельно-серая вода озера отражала звёзды. Помощники Муция спустились по травянистому откосу и пошли направо к устью ручья. Они не торопились, то и дело вынужденные опираться на руки или даже ползти, проходя скальные выступы. Остановились, когда впереди послышалось журчание сбегавшей с берега воды. Трава над берегом светилась, и Ромул догадался, что возле храма горит костёр или факел. Тёмная прогалина береговой кромки обозначала тень куста. Юноши выбрались на поляну, устроились за кустом и замерли. Муций продумал всё, шум ручья заглушал звуки.