- …и Кэлвин, - повторила Лоретта. - Ну вот, видишь?
- Отлично вижу, - мрачно ответил Вильям, медленно переводя взгляд с драного свитера Джетро на большой живот Шарон, потом на насупленное лицо Кэлвина. - Если это твой "клуб", Лу, то боюсь, тебе придется поискать для них другое место. Извини, конечно.
- Да ладно тебе, старик! - крикнул Улисс.
- Я же говорил, он нас не пустит, - сказал Дэвид.
- Смотри, какой скот! - заявил Джетро.
Зашаркали по асфальту ноги, ребята напряглись.
- Вильям! Ты же обещал! - взмолилась Лоретта.
Вильям, казалось, не слышал ее. Все свое внимание он теперь сосредоточил на бритвенном лезвии, неожиданно появившемся в руке у Кэлвина.
- Ты что-то задумал, парень? - спросил он у незнакомца.
- Задумал, - ответил тот. Угрюмое выражение на ею лице сменилось улыбкой, точно солнце выглянуло из-за тучи. - Думаю соскоблить эти буковки с вашего окошка. Или пусть так и останется?
Все посмотрели на окно и на золотые буквы, по-прежнему возвещавшие: "Радостная баптистская церковь". Первым засмеялся Джетро, потом басом - Улисс, к ним быстро присоединилась вся компания.
Вильям засмеялся последним. Сердитые морщины вокруг его глаз исчезли, а заодно с ними исчезло и напряжение.
- Как вы собираетесь назвать это место, мастер? - снова помрачнев, спросил Кэлвин. У него, должно быть, всегда такой угрюмый вид, подумала Лоретта. И не агрессивный он, а просто сосредоточенный. - Дайте мне пятьдесят центов. Я сгоняю в магазин, куплю там золотой краски и нарисую все в лучшем виде.
- Так ты, значит, художник? - снова рассмеялся Вильям.
- Да, мастер, я художник, - с достоинством отвечал Кэлвин. - Два года я занимался тиснением и рисунком, а сейчас осваиваю макетирование и иллюстрацию.
- Ладно, художник, - сказал Вильям, - как насчет "Радостной печатной мастерской"? Тогда тебе придется переделать только два слова. А заодно сохраним кое-что от здешней радости. - Вильям протянул Кэлвину долларовую бумажку. - Сдачу оставь себе.
Кэлвин протестующе поднял руку:
- Нет, мастер, я не за деньги. Мне нужна практика. Вот если бы вы разрешили мне время от времени где-нибудь тут рисовать. Дома мне просто негде.
Прежде чем Вильям смог ответить на его просьбу, со всех сторон на него посыпалось:
- А бильярд можно поставить?
- Можно задарма взять автопроигрыватель…
- А мы каждый вечер сможем устраивать клубные заседания?
- Да пошел ты со своими заседаниями. Я плясать хочу!
- А нельзя назвать "Радостный клуб и печатная мастерская"? - предложила Лоретта.
- Я лучше придумал: "Ястребиное гнездо"! - перебил ее Джетро.
- Угу, - одобрил Фрэнк. - Чтобы другие коты знали, что место уже забито.
Тревожные морщинки снова появились на лице Вильяма. Стряхнув со своего рукава дюжину чужих рук, он скомандовал:
- Хватит давить мне на психику! Погалдели - и будет. Это и тебя, между прочим, касается, Лу.
- Послушай, Вильям, - обиженно возразила Лоретта, - если бы не я, не видать тебе этого дома как своих ушей.
- Я знаю, Лу, - согласился Вильям. - Я действительно многим тебе обязан. Без твоей помощи я бы до сих пор сидел у мамы на поводке. Может быть, до конца своей жизни. - Вильям вновь улыбнулся, заметив, что Кэлвин уже принялся соскабливать буквы с окна. - Конечно, твои друзья могут приходить сюда, если хотят. Но давай сначала посмотрим, как у нас пойдут дела, а потом сделаем вам вывеску. Вопросов нету у Лоретты?
- Убедил, братец Билл, - ответила Лоретта, хотя в глубине души испытывала некоторые сомнения. Достаточно одного маленького ЧП, и Вильям может выставить их всех за дверь. А ведь эти ребята на многое способны. Лоретте хотелось намекнуть брату, что с этими уличными мальчишками ему придется запастись терпением. Он не привык к ним, так как в их возрасте сидел дома. Он не понимал, что как бы они ни вели себя поначалу, он должен доверять им, и тогда в конце концов они станут нормальными людьми.
- Главное для меня сейчас, - продолжал Вильям, - наладить дело. Ничто не должно этому мешать. Потому что, если моя работа не будет окупаться, нам будет не из чего платить арендную плату.
- Так чего же мы ждем? - воскликнул Фесс, до этого молча любовавшийся массивным металлическим станком, стоявшим на тротуаре.
- Да, черт возьми! - поддержал его Джетро. - Давайте втащим эту бандуру.
Вильям отпер дверь. Мальчишки, сгрудившись возле станка, с трудом подняли его и, кряхтя от натуги, потащили внутрь дома. Джетро, отойдя в сторону, командовал ими:
- Эй, впереди, выше поднимай! Куда заваливаете, изверги! Я тебе споткнусь! Под ноги смотрите, гориллы!
- Вильям, можно, ключ будет у меня? - спросила Лоретта у брата.
- Не мешай мне сейчас, - рассеянно ответил ей Вильям. - Ребятки, давайте его в дальнюю комнату. Вон к той стене.
- Можно мне ключ? - повторила Лоретта, не желая, впрочем, испытывать терпение брата.
Вильям посмотрел на сестру таким взглядом, что Лоретта тут же поняла: она добилась как раз того, чего не желала.
- Нет, - ответил Вильям. - Я не хочу, чтобы в мое отсутствие здесь кто-нибудь находился. Я подписал договор об аренде. А значит, отвечаю за все, что здесь творится… Поаккуратнее, ребята! Не волочите его по полу. Если устали - поставьте, передохните, а потом осторожненько поднимите и тихонечко…
Лореттина мечта о клубе сбылась, но тут же пришло разочарование - какой-то станок Вильяму был дороже родной сестры.
Когда Вильям с мальчишками и с печатным станком исчезли в дальней комнате, Лоретта оглядела переднюю залу. При дневном освещении она была похожа на пещеру, темную, пустую и холодную. Может быть, поэтому почти все ушли вместе с Вильямом, а не столпились радостной гурьбой, как представляла себе Лоретта, вокруг пианино и ее самой.
Пианино стояло на своем прежнем месте, большое, черное. Днем оно уже не производило того впечатления, что в сумерках, когда Лоретта впервые увидела его. Корпус его был исцарапан. Подойдя ближе и открыв крышку, Лоретта обнаружила, что нескольких клавиш не хватает, а остальные были пожелтевшими и грязными. Лоретта дотронулась до одной из клавиш. Та отозвалась дребезжащим, фальшивым звуком.
Лоретта потерянно огляделась. Вместе с ней в большой комнате остались только девочки: Шарон, Джоэлла и Флоренс. Вид у них был скучающий, недовольный.
- Давайте споем, - с надеждой в голосе предложила Лоретта.
- Да ну-у! - выпятила нижнюю губу Джоэлла. - Я хочу послушать какую-нибудь музыку и потанцевать.
- Здесь же нет проигрывателя, - заметила Флоренс, высокая тощая девица в брюках и с короткой мальчишеской стрижкой.
- Здесь вообще ничего нет, - уточнила Шарон. На ее лице было написано отвращение. Лоретта так и не поняла, к чему она его испытывала: к состоянию, в котором находилось помещение, или к собственному своему состоянию.
- Пойдем выпьем где-нибудь газировки. Там, где можно посидеть и послушать музыку, - предложила Флоренс.
- У нас же есть собственная музыка! - Лоретта была в отчаянии. Она попыталась играть, но пианино откликнулось на ее попытку новыми фальшивыми звуками. Надо запомнить сломанные клавиши и стараться не нажимать на них во время игры, подумала Лоретта.
- Ты называешь это музыкой? - рассмеялась Шарон. - По-моему, так орут голодные кошки, сидючи на заборе.
Лоретта решила показать им, на что она способна, и воспряла духом. Она заиграла свой сольный номер, последнее, что она разучила за те полгода, которые занималась музыкой, - самое начало бетховенской "Лунной сонаты". Она боялась, что уже давно забыла ее, но оказалось, музыка до сих пор оставалась у нее в памяти. Она боялась также, что старое пианино не послушается ее, но начало сонаты пришлось главным образом на черные клавиши. Все они были на месте, рождая чистые, как кристалл, унылые, как лунный свет, и прекрасные, как поэзия, звуки.
Где-то в середине она все же сфальшивила, и Джоэлла захихикала, но это лишь укрепило решимость Лоретты доиграть до конца. Закончив, она выжидательно посмотрела на девочек. Вид у тех был беспокойный, неловкий, точно им не хотелось реагировать на то, что они не понимали.
- Милочка, это же никакая не музыка, - наконец произнесла Шарон. - Ты когда-нибудь видела, чтоб под такое танцевали?
- Черт знает что! Какой-то похоронный марш! - добавила Джоэлла.
Но тут появился Фесс.
- Неслабо, Лу, - сказал он. - В этом есть душа.
При всей своей неприязни к Фессу Лоретта была готова тут же расцеловать его. Но прежде чем она успела это сделать, Фесс добавил:
- Но это душа белого. У тебя ничего не выйдет на этом пианино, пока ты не вложишь в него черную душу.
Теперь Лоретта готова была расплакаться. Она даже не знала, что такое "душа", и уж тем более не могла отличить "белую" душу от "черной". А Фесс намекал ей на то, что одна из них - хорошая, а другая - плохая.
Осудив Лоретту так же неожиданно, как похвалил, Фесс удалился в маленькую комнату, а девочки быстро направились к входной двери.
- Давай посмотрим, что делают мальчики! - бодрым голосом воскликнула Лоретта.
Из всех ее предложений за день это оказалось самым удачным. Джоэлла, Флоренс и Шарон обернулись разом, словно близняшки Кларис и Бернис, будто соединенные невидимыми нитями. Очевидно, мальчишки были тем предметом, к которому все трое проявляли одинаковый интерес.
То, чем в маленькой комнате были заняты ребята, к музыке не имело ни малейшего отношения: все помогали Вильяму установить станок и подготовить его к выполнению первого заказа - ресторанного меню.
- Неслабая машина, мужик, - возбужденно говорил Фесс, укладывая в стопку листы бумаги.
- Я думаю о том, как мы можем ее использовать. Можно, скажем, выпускать газету.
- Что это за газету вы собрались выпускать? - спросил Вильям, отрываясь от стола, на котором он смешивал чернила.
- Правдивую газету, - мгновенно откликнулся Фесс. - Мы можем просветить весь район, показать им, как освободиться от рабства. Ведь они до сих пор рабы! Зарубите это себе на носу.
- А кто собирается платить за все это дело? - поинтересовался Вильям.
- Послушай, мужик, у тебя уже есть печатный станок. Ну так не будь эгоистом. Неужели ты не хочешь помочь своему народу?
- Насколько я понимаю, - спокойно ответил Вильям, - ты просишь меня помочь тебе.
Но мальчишки были слишком возбуждены, чтобы обратить внимание на его слова.
- Старик, а как мы назовем эту газету? - спросил Фрэнк.
- "Правда за неделю", - тут же ответил ему Фесс; похоже, он уже давно все обдумал.
- За неделю? - недоверчиво повторил Вильям, но его голос потонул в общем гвалте.
- А сколько мы за нее будем брать?
- Нисколько. Мы будем бесплатно распространять ее.
- Ну ладно, старичок, а чего мы туда напишем? - спросил Джетро.
- Я же сказал - правду, - ответил Фесс. - Мы откроем им глаза на наших местных спекулянтов. Научим их, в каких магазинах отовариваться, а какие обходить стороной. И как через мэрию заставить домовладельцев отапливать их квартиры. И за кого голосовать на выборах. Вот в таком плане.
- А как насчет рассказов и стихов? - спросила Лоретта.
В ответ на ее вопрос раздалось несколько громких стонов. Фесс, однако, задумчиво посмотрел на Лоретту.
- А цыпа дело говорит. Само собой, рассказики, которые она имеет в виду, мы не станем печатать. Никаких стишков про цветочки и мотыльков.
- Откуда ты знаешь, какие стихи мне нравятся? - рассердилась Лоретта. - Ты вообще ничего обо мне не знаешь.
- Но парочку крепких стихов я бы напечатал, - продолжал Фесс, не обращая на нее внимания. - Ну, вы знаете, вроде того, в котором говорится о линче.
- Верно, старичок, нормальная вещь, - тут же поддержал его Джетро.
- И все мы можем написать рассказы. Массу рассказов.
- Только не я, - возразил Улисс.
- А почему вдруг не ты? У каждого из нас найдется о чем рассказать. Что-то такое ведь было в твоей жизни!
- Было, старик, но я писать не умею.
- А ты давай своими словами. Как было все, так и напиши!.. Короче, даю вам неделю, и чтоб каждый написал рассказ, - обращаясь ко всем присутствующим, приказал Фесс. - Потом отберем из них лучшие и опубликуем в газете.
Вильям нарушил его далеко идущие планы:
- По-моему, я еще никому пока не разрешил печатать газету. Как я, интересно, смогу работать, если вы будете все время галдеть вокруг меня?
Фесс медленно повернул голову и с удивлением посмотрел на Вильяма, словно совершенно забыл о нем и только сейчас вспомнил о его существовании. Потом ласково заметил:
- Ничего, привыкнешь.
Глава 5
После урока английского языка Лоретта задержалась в классе, выжидая, пока мисс Ходжес кончит говорить с пятью учениками. В конце концов класс опустел, и Лоретта осталась наедине с маленькой учительницей, перебиравшей за своим столом тетрадки.
- Ты хотела со мной поговорить, Лоретта? - приветливо улыбнулась ей мисс Ходжес. - О домашнем задании?
- Нет, не о домашнем задании, мисс Ходжес. Но я действительно хотела с вами поговорить.
- О чем же, милая? По моему предмету, насколько я знаю, у тебя не возникает трудностей. Стало быть, речь пойдет о другом.
Лоретта кивнула, но для того, что хотела сказать, не могла найти нужных слов.
- Ладно, бог с ним, - вздохнула Лоретта и направилась к двери, чувствуя, как ее лицо становится пунцовым от смущения. У темнокожих передо мной много преимуществ, подумала Лоретта, и одно из них - они не краснеют.
Она уже добралась до двери, когда за ее спиной раздался голос мисс Ходжес, почти такой же неуверенный, как ее собственный: "Лоретта!"
- Да, мэм? - обернулась Лоретта.
- Если ты хочешь что-то сказать мне, скажи, пожалуйста.
Лоретта все еще не могла решиться.
Мисс Ходжес посмотрела на свои часы.
- К сожалению, я могу тебе уделить только пятнадцать минут. Потом за мной должна зайти моя подруга, к которой я сегодня приглашена на обед.
Лоретта зажмурилась, набрала полную грудь воздуха и затараторила:
- Понимаете, я хотела у вас спросить: не найдется ли у вас времени после школы, чтобы поговорить с моим клубом, который я сегодня организовала. То есть это пока не совсем клуб, а просто компания ребят, и у нас, собственно, и клуба-то нет, а на самом деле это печатная мастерская моего брата, Вильяма, но ребята хотят выпускать газету, и я подумала, что, может быть, им нужна какая-то помощь. Я думала, они хотят организовать музыкальную группу, потому что там есть пианино, но похоже, они больше хотят выпускать газету, и я не знаю, что мне с ними…
- Где находится ваш клуб, Лоретта? - перебила мисс Ходжес.
- На Авеню, дом номер тринадцать сорок три.
- А когда ты хочешь, чтобы я к вам пришла?
- Как можно быстрее, мисс Ходжес. - В голосе Лоретты прозвучала настойчивая нотка. - Понимаете, Фесс хочет издавать газету, и я не знаю, что они собираются поместить туда, но, может быть, вы бы могли им помочь, и они…
Мисс Ходжес постучала по столу карандашом:
- Кто такой Фесс?
- Действительно способный мальчик, мисс Ходжес. Он писатель. Он ходит в "Эмерсон". И он хочет выпускать эту газету и назвать ее "Правда за неделю". Каждый будет писать в нее рассказы, но большинство из них не знает, как это делается. И я подумала, что, может быть, вы поможете им с правописанием, с грамматикой, ну и так далее.
- Звучит довольно заманчиво, - отметила мисс Ходжес. - Газета. Гм… Но, насколько я поняла, лично ты хотела организовать музыкальный ансамбль?
- Да - да, мисс Ходжес. Понимаете, там после церкви осталось пианино, и Джетро, и Улисс, и другие ребята всегда любили петь на улице, и я подумала, что, если Вильям пустит их, они тогда будут петь у него в мастерской, и я могла бы им подыграть. Но вот только они…
- …проявляют больший интерес к выпуску газеты, - подсказала мисс Ходжес. - По крайней мере, в настоящее время.
- Да, мэм.
- Лоретта, не надо называть меня "мэм", - мягко поправила ее учительница. - Так говорит прислуга. А ты слишком способная девочка, чтобы стать служанкой, когда подрастешь.
- Да, конечно, мэм, - ответила Лоретта и прикусила язык.
Мисс Ходжес улыбнулась и продолжала:
- Видишь ли, все не так просто, как тебе кажется. Во - первых, я не уверена в том, что твои друзья захотят, чтобы я присутствовала на их встрече. Им это может прийтись не по душе. В конце концов, ведь это их газета.
- Да, мэм, - машинально произнесла Лоретта.
Мисс Ходжес шутливо поморщилась.
- Во - вторых, я не совсем понимаю, о чем ты меня просишь. Ты действительно хочешь, чтобы я помогла твоим друзьям наладить выпуск газеты, или же ты ждешь от меня, что я помогу тебе отвлечь их от газеты и приобщить к музыке?
- А нельзя нам и то и другое?! - так поспешно воскликнула Лоретта, что забыла прибавить "мэм".
- Не знаю. Можно, наверно, - улыбнулась мисс Ходжес, но тут же серьезно продолжала: -
Ты говоришь, печатная мастерская принадлежит твоему брату, Вильяму. А что он думает по поводу вашей затеи?
- Не знаю, мисс Ходжес. Понимаете… он всегда хотел быть печатником, даже хотя мама была против, и это я нашла для него дом, который сдавался в аренду, и он был мне благодарен, и поэтому разрешил привести туда ребят. Но теперь, когда они там, он боится.
- Неудивительно, - заметила мисс Ходжес. - И ты тоже боишься, Лоретта. Я же вижу. Такое впечатление, что вы с Вильямом ухватили за хвост тигра, а теперь ищите того, кто бы помог вам с ним справиться.
- За хвост тигра?
- Ну да. То, что вам двоим не под силу.
- Да, мэм.
- Тебе, ей - богу, надо оставить эту привычку, - сказала мисс Ходжес. - Иначе ты и в сорок лет будешь всюду вставлять свое "мэм". - Учительница глубоко вдохнула и выдохнула с легким стоном. - Ну ладно, насколько я понимаю, бывают привычки и похуже. Так когда ты хочешь, чтобы я к вам пришла?
- Сегодня, мисс Ходжес. Сразу же после школы.
- Что? Сегодня? - недовольно переспросила мисс Ходжес, снова посмотрев на часы. - Да понимаешь ли ты, что сегодня я никак не могу! Я иду на обед к своей подруге! После обеда я должна навестить в больнице маму, а вернувшись домой, проверить сто двадцать тетрадей. Боюсь, что мне всю ночь придется над ними сидеть.
- Да, мэм, - вяло ответила Лоретта и направилась к двери.
- Лоретта! Хорошо, я подумаю. Честное слово. И как-нибудь зайду к вам. Но вряд ли мне это удастся сегодня.
Лоретта даже не потрудилась оглянуться или сказать "до свидания". Следующие полтора часа она провела, сидя на невысокой стене напротив школы и глядя в пустоту.
Вывеска была готова. Сверкающие золотые буквы сообщали: "Радостная печатная мастерская. Вм. Хокинз, влад.".
Но Кэлвин, добавлявший последние штрихи к своему творению, выглядел озабоченным.
- Ну, как тебе? - спросил он у Лоретты.
- Очень красиво, Кэлвин. Но…
Кэлвин отшвырнул бутылку с краской; из нее вытек золотой ручеек и медленно пополз по тротуару к сточному желобу.