- Если вопли служат доказательством преданности, то более верного и любящего слуги найти невозможно, - заметил мистер Ламберт.
- Он не спохватился вовремя и оставил ваш багаж в карете вашей тетушки, - сказала миссис Ламберт. - Вам придется надеть белье моего мужа, хотя оно, наверное, сшито не из такого тонкого полотна, к какому вы привыкли.
- Вздор, душа моя! Мои рубашки годятся для любого доброго христианина, - воскликнул полковник.
- Их шили Тео и Эстер, - объявила маменька, на что ее супруг поднял брови и поглядел ей прямо в глаза. - А Тео подпорола и подшила рукав вашего кафтана, чтобы вашему плечу было удобно, - добавила миссис Ламберт.
- Какие чудные розы! - воскликнул Гарри, увидев прекрасную фарфоровую вазу с этими цветами, которая стояла на туалетном столике перед зеркалом в лакированной раме.
- Моя дочь Тео срезала их сегодня утром. Что такое, мистер Ламберт? Ведь она их правда срезала.
Наверное, полковник, считая, что его супруга слишком уж часто упоминает про Тео, наступил на туфлю миссис Ламберт, или дернул ее за платье, или еще каким-нибудь способом напомнил ей о приличиях.
- А вчера вечером кто-то чудесно пел вечерний псалом - или мне это только приснилось? - спросил молодой страдалец.
- И это тоже была Тео, мистер Уорингтон! - ответил полковник, засмеявшись. - Слуги говорили мне, что ваш негр на кухне подпевал так, что потягался бы и с церковным органом.
- Этот псалом поют у нас дома, сэр. Мой дедушка очень его любил. Отец его жены был большим другом епископа Кенна, который его написал, и... и мой милый брат тоже очень его любил, - докончил юноша дрогнувшим голосом.
Я думаю, что именно в эту минуту миссис Ламберт захотелось поцеловать бедняжку. Приключившееся с ним несчастье, жар, выздоровление и доброта тех, кто его окружал, смягчили сердце Гарри Уорингтона и сделали его восприимчивым к влиянию лучшему, нежели то, которому он подвергался последние полтора месяца. Он дышал теперь воздухом более чистым, чем отравленная атмосфера эгоизма, суетности и порока, в которую он погрузился сразу после своего приезда в Англию. Порой судьба, склонности или слабость молодого человека толкают его в объятия легкомыслия и тщеславия; и счастлив тот, кому выпадет жребий оказаться в более достойном обществе, где все светильники заправлены и чистые сердца смиренно бодрствуют.
Очень довольная матрона удалилась, оставив юношу усердно расправляться с цыпленком и рисом мисс Тео, а полковник сел возле кровати своего пациента. Радушие гостеприимных хозяев, вкусная еда - все это привело и дух и тело мистера Уорингтона в весьма приятное состояние. Он стал даже несколько болтлив, хотя обычно - кроме тех случаев, когда бывал сильно увлечен или взволнован, - он был скорее молчалив и сдержан в разговорах и отнюдь не обладал богатым воображением. G книгами наш юноша был не очень-то в ладах, а его суждения о тех немногих романах, которые ему все же довелось прочитать, не отличались ни глубиной, ни оригинальностью. Впрочем, в собаках, лошадях и обычных житейских делах он разбирался намного лучше и с теми, кого интересовали эти предметы, разговаривал вполне свободно.
Хозяин Гарри, наделенный незаурядной проницательностью, хорошо знавший и книги, и скот, и людей, во время этой беседы со своим молодым гостем успел прекрасно понять, с кем имеет дело. Именно теперь наш виргинец услышал, что миссис Ламберт в юности дружила с его матерью и что отец полковника служил с дедом Гарри, полковником Эсмондом, в знаменитых войнах королевы Анны. Он оказался среди друзей. Вскоре он уже чувствовал себя совсем легко в обществе достойного полковника, который держался с большой простотой и сердечностью и казался совершенным джентльменом, хотя одет был в невзрачный саржевый кафтан и камзол без единой кружевной нашивки.
- Оба мои сына в отъезде, - сказал хозяин Гарри, - не то они показали бы вам наши края, когда вы поправитесь, мистер Уорингтон. Теперь же вам придется довольствоваться обществом моей жены и дочерей. Миссис Ламберт уже рассказала вам про одну из них - нашу старшую, Тео, которая сварила вам цыпленка, нарезала для вас роз и починила ваш кафтан. Она вовсе не такое чудо, как кажется ее маменьке, однако малютка Тео прекрасная хозяйка, а к тому же хорошая и веселая девочка, хотя отцу, может быть, и не следовало бы так говорить.
- Я очень благодарен мисс Ламберт за ее доброту ко мне, - сказал молодой человек.
- Ну, она была к вам не добрее, чем положено быть к ближним, и только исполнила свой долг. - Тут полковник улыбнулся. - Я посмеиваюсь над их матерью за то, что она вечно расхваливает наших детей, - добавил он, - но и сам я, боюсь, не лучше. По правде говоря, господь дал нам очень добрых и послушных детей, и с какой стати должен я притворяться равнодушным к такой милости? У вас, кажется, нет сестер?
- Нет, сэр. И теперь я остался совсем один, - ответил мистер Уорингтон.
- Ах да! Прошу у вас прощения за мой неуместный вопрос. Ваш слуга рассказал нашим людям, какое несчастье постигло вас в прошлом году. Я служил с Брэддоком в Шотландии и могу только надеяться, что перед смертью он исправился. Распутник, сэр, но была в нем и честность, и немалая доброта, хоть она и пряталась под грубостью и хвастовством. Ваш чернокожий без всякого стеснения болтает про своего хозяина и его дела. Вероятно, вы спускаете ему эти вольности потому, что он вас спас...
- Спас меня? - воскликнул мистер Уорингтоя.
- От орды индейцев во время этого похода. Мы с Молли и не прдозревали, что принимаем у себя столь богатого человека. Он говорит, что вам принадлежит половина Виргинии, но владей вы хоть всей Северной Америкой, мы все равно могли бы предложить вам только то лучшее, что у нас есть.
- Эти негры, сэр, лгут, как сам отец лжи. Они считают, что прибавляют нам чести, если скажут, что мы вдесятеро богаче, чем есть на самом деле. В Англии поместье моей матери было бы огромным, да и у нас оно считается недурным. Мы не беднее большинства наших соседей, сэр, но и не богаче, а наша сказочная пышность - плод глупой фантазии мистера Гамбо. Он ни разу в жизни не спасал меня даже от одного индейца, а при виде краснокожих сразу бросился бы бежать - как лакей моего бедного брата в тот роковой день, когда его убили.
- И самый храбрый человек обратится в бегство, когда удача против него, - заметил полковник. - Я сам видел, как при Престоне лучшая в мире армия бежала перед ордой дикарей-горцев.
- Это потому, что шотландские горцы отстаивали правое дело, сэр.
- Как по-вашему, - спросил хозяин Гарри, - французские индейцы в прошлогодней битве отстаивали правое дело?
- Негодяи! Я бы скальпировал их всех до последнего, краснокожих убийц! - крикнул Гарри, сжав кулаки. - Они грабили мирных поселенцев и вторгались на английскую территорию. Ну, а шотландцы ведь сражались за своего короля.
- А мы сражались за нашего короля и в конце концов победили, - сказал полковник, засмеявшись.
- Не отступи его высочество принц при Дерби, - вскричал Гарри, - вашим королем и моим был бы теперь его величество король Иаков Третий!
- Кто сделал из вас такого тори, мистер Уорингтон? - осведомился полковник Ламберт.
- Никто, сэр! Эсмонды были всегда верны своему законному государю, ответил юноша. - Если бы мы с братом жили на родине и родились на двадцать лет раньше, то наши с ним головы были бы в опасности - мы об этом часто говорили. Конечно, мы были бы готовы сложить их за дело нашего короля.
- Вашей голове гораздо уютнее на ваших плечах, чем на шесте в Темпл-Баре. Я видел их там, мистер Уорингтон, и это зрелище не из приятных.
- Я буду снимать шляпу и кланяться им каждый раз, когда пройду там, воскликнул юноша. - И пусть на это смотрят хоть сам король и весь двор!
- Не думаю, что ваш родственник лорд Каслвуд - такой же стойкий сторонник короля за Ла-Маншем, - с улыбкой сказал полковник Ламберт, - или ваша тетушка, баронесса Бернштейн, которая поручила вас нашим заботам. Каковы бы ни были ее прежние привязанности, она отреклась от них, она перешла на нашу сторону, выхлопотала своим племянникам придворные должности, а теперь подыскивает приличных женихов для своих племянниц. Если вы тори, мистер Уорингтон, то послушайте совета старого солдата и держите свое мнение при себе.
- Но ведь я не думаю, сэр, что вы способны меня предать! - сказал Гарри.
- О, разумеется! Не стану возражать. Однако самые близкие родственники иной раз бывают способны сыграть с человеком не очень приятную шутку, и ему приходится расплачиваться за то, что он им доверял. Я не хочу сказать ничего обидного ни для вас, ни для кого-либо из ваших родственников, но ведь у лакеев есть уши, как и у их хозяев, и они разносят по округе всяческие сплетни. Например, ваш негр готов разболтать все, что ему про вас известно, и добавить, по-видимому, еще многое сверх того.
- А он рассказал вам про мою лошадь? - спросил Гарри, пунцово покраснев.
- По правде говоря, мой конюх как будто что-то знает, и, по его мнению, не годится джентльмену продавать такую клячу другому джентльмену, да к тому же родственнику. Я вовсе не хочу брать на себя роль вашего ментора или передавать сплетни слуг. Когда вы поближе познакомитесь с вашими родственниками, вы составите о них собственное мнение, а пока я могу только еще раз повторить совет старого солдата: смотрите, с кем вы имеете дело, и будьте осторожнее в своих речах.
Вскоре после этой беседы гость мистера Ламберта поднялся с постели и оделся с помощью Гамбо, которому он, по крайней мере в сотый раз, пригрозил поркой, если тот и впредь посмеет разглагольствовать в людской о делах своего господина, - и Гамбо торжественно поклялся отныне и вовеки ус нарушать этого запрета. Однако я не сомневаюсь, что он уже выболтал все каслвудские секреты своим новым друзьям на кухне полковника Ламберта, - во всяком случае, хозяйка Гарри вынуждена была выслушать от экономки немало историй про молодого виргинца - о, разумеется, мне и в голову не придет обвинить эту достойную даму, а с ней и весь прекрасный пол, да и наш тоже, в неуместном любопытстве касательно дел наших ближних. Но разве можно помешать слугам болтать между собой или не слушать, когда эти верные, преданные создания что-нибудь вам рассказывают?
Дом мистера Ламберта стоял на окраине городка Окхерст, каковой городок терпеливый читатель, если только не заблудится, найдет на дороге между Фарнэмом и Рейгетом, - когда Гарри упал с лошади, слуги госпожи Бернштейн постучались, конечно, в ближайшие ворота. В сотне-другой ярдов начиналась длинная улица старинного городка, где можно было найти и стол и кров под огромной раскачивающейся вывеской с двумя бочонками, а также и помощь врачевателя, о чем свидетельствовала сверкающая позолотой ступка с пестиком. Но какой костоправ оказался бы искуснее хозяина Гарри, не бравшего с него к тому же никакой платы, и какой трактирщик принял бы его более радушно?
За выходившими на проезжую дорогу высокими воротами с геральдическими чудищами на столбах подъездная аллея поднималась по склону к аккуратно выложенной камнем широкой террасе, на которой стоял Окхерст-Хаус квадратное кирпичное здание с каменными наличниками на окнах, множеством печных труб и крутой крышей, обнесенной изящной балюстрадой. Позади тянулся обширный сад с огородом - места там хватало и для капусты, и для роз, а перед домом, отделенный от него проезжей дорогой, простирался большой луг, где паслись коровы и лошади полковника. Над центральным окном те же чудища, которые гарцевали и резвились на воротах, поддерживали геральдический щит, а увенчивала этот щит коронка. Дело в том, что дом этот был некогда собственностью владельцев Окхерстского замка, расположенного поблизости, его трубы и башенки вздымались над темной летней зеленью парка. Дом мистера Ламберта считался первым в городке, но замок был куда важнее всего городка. Между замком и этим домом существовала давняя дружба. Отцы их нынешних владельцев сражались бок о бок в войнах королевы Анны. Перед домом стояли две маленькие кулеврины и шесть перед замком, - эти восемь пушек были сняты с каперского судна, которое мистер Ламберт и его родственник и начальник лорд Ротем привели в Гарвич, когда были посланы из Фландрии в Англию с депешами герцога Мальборо.
Наконец Гарри Уорингтон с помощью Гамбо завершил свой туалет: его белокурые волосы были тщательно причесаны этим же темнокожим искусником, больная рука удобно уложена в привязанный к шее платок, распоротый рукав кафтана прихвачен лентой, и молодой виргинец вслед за своим хозяином вышел из спальни и по широкой дубовой лестнице, вдоль которой висели старинные пики и мушкеты, спустился в квадратную прихожую с мраморным полом, куда выходили двери жилых комнат. Стены прихожей также украшало всевозможное оружие - пики и алебарды прошлых веков, пистолеты и мушкетоны, отслужившие свою службу сто лет назад в кромвелевских войнах, разорванный французский значок, с которым скакал французский кирасир при Мальплаке, и два тяжелых обоюдоострых шотландских меча, которые, побывав у самого Дерби, были брошены на роковом Куллоденском поле. Тут висели кирасы и черные каски солдат Оливера, а с ними рядом - портреты суровых воинов в кожаных куртках и с коротко остриженными волосами.
- Они сражались против ваших предков и короля Карла, мистер Уорингтон, - сказал хозяин Гарри. - Я этого не скрываю. Они приехали в Эксетер, чтобы присоединиться к войску Оранского. Мы всегда были вигами, молодой человек, и более того: генерал-майор Джон Ламберт - родственник нашего дома, и мы все в той или иной мере предпочитали короткие волосы и длинные проповеди. А вам, по-видимому, не по вкусу и то и другое? - Действительно, лицо Гарри, рассматривавшего портреты воинственных сторонников парламента, не выражало ни малейшего восторга. - Но не тревожьтесь: теперь мы стали верными сынами англиканской церкви. Мой старший сын скоро будет рукоположен. Сейчас он в качестве гувернера путешествует с сыном лорда Ротема по Италии. Ну, а все женщины в нашей семье - ревностные англиканки и не позволяют мне сбиться с пути истинного. Любая женщина - тори в сердце своем. Правда, мистер Поп употребил тут словечко "распутница", но "тори" звучит менее обидно. Ну, так пойдемте же к ним. - И, распахнув темную дубовую дверь, полковник Ламберт ввел молодого виргинца в гостиную, где сидели его жена и дочери.
- Вот это - мисс Эстер, - сказал полковник, - а это мисс Тео, варительница супов, швея и певунья, аккомпанирующая себе на клавикордах, которая убаюкивала вас вчера. Сделайте реверанс джентльмену, девицы! Ах да, я забыл: Тео - хозяйка тех роз, которыми вы столь недавно восхищались у себя в спальне. Мне кажется, две из них она сберегла на своих щеках.
И правда, пока папенька говорил, мисс Тео, делая реверанс, стыдливо порозовела. Я не собираюсь ее описывать, хотя до конца этой истории нам придется видеться с ней очень часто. Ослепительной красавицей она не была. Гарри не влюбился в нее по уши с первого взгляда, коварно изменив той... той, другой особе, которой, как мы знаем, еще совсем недавно было отдано его сердце. У мисс Тео были кроткие глаза, приятный голос и румяные веснушчатые щечки, а на ее округлую белую шейку из-под белого чепчика, какие в те времена носили молодые девицы, падали пышные пряди волнистых темно-каштановых волос. В ней не было заметно ни томности, ни чувствительности. Ее руки, открытые по моде тех времен по локоть, были полненькими и розовыми. Ножки ее вовсе не отличались такой миниатюрностью, что разглядеть их можно было бы только в подзорную трубу. И талией она не могла бы соперничать с осой. Ей было шестнадцать лет, но она казалась старше своего возраста. Право, не знаю, зачем ей понадобилось краснеть, когда она делала реверанс незнакомому молодому человеку. Таких глубоких церемонных реверансов нынче уже не увидишь. Когда мисс Тео выпрямилась после этого приветствия, папенька взял ее за подбородок (довольно пухленький) и со смехом продекламировал строку, которую читал накануне:
- Так что вы скажете о нашем новом друге?
- Вздор, мистер Ламберт! - воскликнула маменька.
- Но вздор иной раз бывает разумнее всякой мудрости, - возразил полковник Ламберт, и на лице его гостя появилось озадаченное выражение.
- А вам нравится вздор? - спросил полковник у Гарри, заметив по глазам юноши, что тот не любит и не понимает подобного рода шутки, которые ему самому были очень по душе. - У нас в доме он поглощается в больших количествах. Мой любимец - Рабле. Жена отдает предпочтение мистеру Фильдингу и Теофрасту. Тео, кажется, больше всех нравится Том Браун, а наша мисс Этти любит доктора Свифта.
- Папенька говорит то, что любит сам, - возразила мисс Этти.
- И что же это такое, мисс? - спросил отец у младшей дочери.
- Но ведь вы сами сказали, сэр, что любите вздор! - ответила юная девица, своенравно вскинув голову.
- А кого из них предпочитаете вы, мистер Уорингтон? - спросил добряк полковник.
- Из кого из них, сэр?
- Кюре из Медона, настоятеля собора Святого Патрика, честного Тома или мистера Фильдинга?
- А кто они были такие, сэр?
- Они? Они писали книги.
- Неужели? А я про них в жизни не слышал, - сказал Гарри, потупившись. - Боюсь, я дома не очень-то сидел над книгами, сэр. Вот мой брат прочитал, наверное, все книги, какие только есть на свете. Он мог бы говорить с вами о них без конца.
Пока Гарри произносил эту небольшую речь, миссис Ламберт посмотрела на старшую дочь, а мисс Тео, покраснев, опустила глаза.
- Ну, ничего, честное сердце куда лучше книжных знаний, мистер Уорингтон, - воскликнул полковник. - Можно быть очень достойным человеком, не прочитав ни одной из тех книг, о которых я говорил, тем более что некоторые из них могут доставить вам больше удовольствия, нежели пользы.
- Я лучше разбираюсь в лошадях и собаках, чем в латыни и греческом, сэр. Мы, виргинцы, почти все такие.
- Как сыны Персии, вы умеете ездить верхом и говорить правду.
- А что, пруссаки хорошие кавалеристы, сэр? Я бы очень не прочь посмотреть на их короля и повоевать с ним - хоть на их стороне, хоть против них, - сообщил гость полковника Ламберта.
Почему Тео вдруг посмотрела на мать и почему лицо этой доброй женщины стало печальным?
Почему? Неужели, по-вашему, молоденькой девушке должны быть чужды романтические мечты только потому, что она выросла в маленьком провинциальном городке? Неужели, по-вашему, она не способна ни о чем думать сама только потому, что она скромна и еще прячется под материнским крылышком? Что в конце концов случается, несмотря на все меры предосторожности, которые принимают король и королева, дабы оберечь свою ненаглядную принцессу? Несмотря на всех их драконов, непроходимые леса и неприступные железные башни? Прекрасный принц проходит через непроходимый лес, отыскивает уязвимое место в стальной чешуе дракона и берет верх над всеми людоедами, охраняющими железную башню. К нему навстречу выбегает принцесса. Она узнала его сразу. Все ее лучшие наряды и драгоценности уже уложены в саквояжи и картонки. Она давным-давно была готова отправиться с ним в путь!