В книге рассказывается о революционной деятельности М.И. Калинина, его участии в революционных событиях 1917 года, в становлении Советской республики, участии в гражданской войне, государственной деятельности в качестве председателя ВЦИК, ЦИК СССР, Верховного Совета СССР.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 7
Глава третья 13
Глава четвертая 19
Глава пятая 24
Глава шестая 32
Глава седьмая 37
Глава восьмая 43
Глава девятая 47
Глава десятая 51
Глава одиннадцатая 56
Глава двенадцатая 61
Глава тринадцатая 64
От автора 69
Глава первая
1
Нет, он не раскаивался в том, что предложил провести заседание в помещении Лесновской районной думы. Нисколько не раскаивался, хотя волновался, как никогда раньше. Всякое бывало в жизни: нелегальные собрания, рискованные партийные поручения, аресты, допросы, - однако спокойствие не изменяло ему. Но тогда было проще, он отвечал лишь за себя. В худшем случае его провал мог отразиться на нескольких товарищах, на каком-то участке работы. А сейчас от него зависела судьба тридцати пяти руководящих работников партии, судьба Ильича. И это в то время, когда обстановка накалена до крайности, когда со дня на день могут грянуть решающие события.
Правительство чувствует угрозу, правительство настороже. В городе полно шпиков, по улицам проносятся казачьи разъезды. Опасность на каждом шагу. И все-таки Михаил Иванович считает, что поступил правильно. Вчера вечером к нему обратился Шотман, человек пунктуальный и осмотрительный, всегда добросовестно выполняющий поручения Владимира Ильича. Сказал, что Ленин подыскивает помещение для расширенного заседания Центрального Комитета вместе с представителями Петербургского окружного и городского комитетов партии и Военной организации Петроградского Совета. Будут также товарищи с фабрик, с заводов, из профсоюзов. На повестке дня важнейший вопрос - о вооруженном восстании.
Для такого совещания Лесновская дума очень удобна. Она далеко от центра, здание стоит особняком в тихом, немноголюдном месте. И полный хозяин в думе - Михаил Иванович Калинин, председатель районной управы.
Утром, еще до приема посетителей, он поговорил с Катей Алексеевой, своим секретарем. Эту милую женщину-большевичку Калинин знал по заводу "Айваз", еще там оценил ее скромность, умение работать быстро и самостоятельно. Достаточно только сказать ей, что нужно сделать, а уж она сама продумает все до мелочей, ничего не упустит.
- Значит, Катя, служащих отпустим пораньше. Особенно эсеров. Чтобы к шести никого не осталось.
- Некоторые долго засиживаются, с ними-то как?
- Убедить надо, - едва заметно усмехнулся Калинин. - Мягко, вежливо убедить.
- А потом?
- Встретишь товарищей у подъезда. Когда все придут - погуляй вокруг дома. Только оденься теплее, промозгло уж больно.
- Охрана будет?
- Евсеич с матросами.
- Он надежный, - обрадовалась Алексеева. - В какой комнате заседание?
- Можно здесь.
- В культурно-просветительном отделе лучше.
Там окна плотно занавешиваются, ни одной щелочки.
- Договорились, Катя. Проверь все сама. А сейчас... Кто у нас первый на прием?
- Землемер.
- Проси.
Тощий и длинный землемер стремительно вошел в кабинет. Развернул на столе подробный план недавно созданного Лесновского района Петрограда. Желчно заговорил о том, что до сих пор не может согласовать в городской думе границы района. На бумаге все выглядело красиво, а фактически граница разрезает частные владения, хозяева жалуются. Вот здесь, на углу, отсекли половину дома. Та часть, которая до арки, оказалась в одном районе, а за аркой - в другом.
- Неприятно это, - согласился Михаил Иванович. - Но ведь дело поправимое, надо ли так возмущаться?
- Как не возмущаться?! - всплеснул руками землемер. - Разделили формально, отрезали по живому, и виновных не сыщешь. Милости прошу, разберите эту проблему с самим городским головой господином Шрейдером.
- С гражданином Шрейдером, - поправил Михаил Иванович. - Шрейдер - эсер, он считает себя борцом за свободу и демократию, а вы его господином величаете.
- Мне безразлично, кем он себя считает, мне надо уточнить границы района.
- К первому ноября, - сказал Калинин. Землемер исчез столь же стремительно, как и
явился. Михаил Иванович едва успел сказать вслед "до свидания". Ему нравились такие увлеченные, болеющие за свое дело люди.
Вошла Катя. Закрыла за собой дверь:
- Приехал подполковник Яропольцев, просят ауди... Ну, как это? Ау...
- Аудиенции?
- Да.
"Зачем он явился именно сегодня? Перед таким ответственным заседанием? Нет, нет, с заседанием этот визит не связан. Если бы власти пронюхали, послали бы шпиков. А Яропольцев строевой офицер..."
- Прошу извинения, что не предупредил, - подполковник вошел, улыбаясь. - Незваный гость хуже татарина, но обстоятельства заставили.
- Помилуйте, всегда рад представителям доблестного воинства! - поднялся навстречу Калинин.
- Какая уж тут доблесть, в тылах. Бумаги да речи - того гляди в чиновника превратишься.
"Ты не превратишься, - окинул его взглядом Михаил Иванович. - Так и прет офицерская стать. На какую должность ни поставь, все равно за версту военного будет видно..."
Держится подполковник уверенно. Форма - с иголочки, от лучшего портного. Гимнастерка туго перехвачена портупеей. После февраля многие офицеры как-то стушевались, стараются не выделяться, не привлекать внимания. А этот словно нарочно показывает себя: вот, мол, и офицер, и дворянин - каков есть, таков есть!
- Чем обязан? - спросил Михаил Иванович.
- Неурядицы у нас. Месяц назад договорились с управой о ремонте казарм. Рабочих с завода нам прислали. Они развинтили трубы в бане, сложили их аккуратно. На втором этаже разобрали печи. И... пропали. В результате баней пользоваться невозможно, казарма не отапливается. Люди мерзнут, лазарет переполнен. Агитаторы утверждают, что повинно в этом ни более ни менее Временное правительство, а я считаю, что дело гораздо проще. Прошу повлиять на рабочих.
- У вас ведь целый полк! Столько свободных рук!
- У нас нет ни одного слесаря. Солдаты, как справедливо заметил один из ваших вождей, это вчерашние крестьяне, одетые в шинели. Кроме плуга они не знают никакой техники.
- Но есть же питерцы, мобилизованные с заводов?
- Несколько человек. И они очень заняты. Они заседают, митингуют и принимают решения, - голос подполковника звучал иронически-жестко: - Они все еще делают революцию, не могут остановиться с самой весны.
- А разве пришла пора?
- И давно, на мой взгляд. Царя сместили, свободы получено столько, что не знают, как ею распорядиться. Глотки надорвали на митингах. Пора бы за дело браться.
- Не совсем понимаю вас, подполковник. Насколько я знаю, вы сами выступали против самодержавия, полковой комитет доверяет вам.
- Не отрекаюсь. Я считал и считаю, что самодержавный строй изжил себя, стал тормозом на пути развития страны. История убрала этот тормоз.
- Народ убрал.
- Царя арестовывал не абстрактный народ, а конкретные люди.
- Народ подготовил почву. Суть в общей обстановке, а не в исполнителях.
- Возможно, возможно, - отмахнулся Яропольцев. - Это прошлое. Царя нет, преграда убрана, что еще нужно?
- Очень многое.
- Что же именно, позвольте узнать?
- Крестьянам нужна земля. Рабочим - заводы и фабрики. Всем нужен мир, всем надоело длительное бессмысленное кровопролитие.
- Есть только одна возможность закончить войну с честью и пользой: напрячь все силы и победить.
- Мы вообще против войны и готовы закончить ее сегодня же.
- Кто это "мы"?
- Большевики.
- А, четвертый список! К счастью, сие от вас не зависит. Три года инвалиды и дезертиры подбирались в тылу к власти, в то время как лучшие люди России сражались с немцами и гибли во имя будущего.
- Во имя какого будущего? - поинтересовался Калинин, поправляя очки.
- Во имя могущества страны. Жизни не жалели за это. Три года лилась кровь, и вот теперь, когда Германия задыхается в кольце союзников, когда близка победа, вы предлагаете воткнуть штыки в землю. Слава и честь России для вас - пустой звук. Но вы же политики, практичные люди, вы должны понимать, что побежденная Германия возместит нам ущерб. Страна получит огромные суммы, территорию.
- Народ устал от войны. Народ требует мира.
- Какой народ? Сотрудники вашего учреяеде-ния? Или рабочие, у которых достаточно времени для митингов и демонстраций? Не мир нужен оппозиционным партиям - популярные лозунги нужны, чтобы больше избирателей на свою сторону перетянуть. Народ победы ждет, а вы боитесь победы, потому что она укрепит нынешнее правительство. Оппозиционные партии останутся на мели.
Побывал я на митингах, специально слушал ораторов и понял: сколько партий, столько и правд. Шрейдер в городской думе одно проповедует. Церетели и Чхеидзе в Таврическом дворце - другое. Гоц, Либер, Дан и иже с ними - о своих нуждах пекутся. А для меня существуют только интересы России. И эти интересы требуют сейчас победы над врагом, чтобы возместить понесенный ущерб, чтобы народ духом окреп.
Михаил Иванович внимательно смотрел в лицо Яропольцева, заметно побелевшее от волнения. Резко выделялись на нем темные брови.
- Знаете, - негромко произнес Калинин, - я кое в чем согласен с вами. Да, не удивляйтесь, пожалуйста. Лозунг о мире сейчас действительно стал модным, им спекулируют демагоги и соглашатели. Торгуются, разменивают на медяки интересы страны ради собственной выгоды. А мы, большевики, не торгуемся. Мы с самого начала, с самого первого дня заклеймили эту войну как антинародную, империалистическую. Еще в четырнадцатом году, еще в то время, когда все партии угорели от псевдопатриотизма. Нас проклинали и печатно и устно, нас преследовали, сажали в тюрьмы. И все же мы оказались правы. Теперь наши лозунги получили признание масс. И что же - именно теперь мы должны изменить точку зрения, отбросить то, к чему шли с великими трудностями?!
- В последовательности большевикам не откажешь.
- Спасибо и на этом, - усмехнулся Михаил Иванович. - И, к слову сказать, нам с вами, сидя в креслах, легко рассуждать о войне. А каково солдатам в грязных траншеях, под проливным дождем? Голод, холод, вши. И ежеминутно смерть стережет. Любопытно знать, разделяют ли окопные солдаты ваше мнение?
- Правильно, говорить должны прежде всего те, кто испытывает тяготы войны, а не те, кто наблюдает со стороны. Но ваш упрек принять не могу. Я не скрывался от фронта, не отсиживался в тылах, хотя имел такую возможность. В Петрограде оказался только после второго ранения. И не надолго. Завтра уезжаю в действующую армию. Добился разрешения. А нового командира в полку нет, полк без хозяина. Поэтому и пришел к вам. Комитетчики выносят решения, баня разрушается, казарму топить нельзя. Прошу вас к многочисленным заботам своим присовокупить, коли возможно, и эту.
- А вы уверены, что поступаете правильно, уезжая сейчас из столицы?
- Будущее страны решается на фронте, и мое место там. России нужна победа.
- России нужна новая революция, социалистическая революция. И она будет! - сказал Калинин, - А о людях не беспокойтесь, ремонт доведем до конца. Но у меня тоже есть просьба. В районе большая тяга в Красную гвардию.
- Знаю. Наши комитетчики выделили для нее командиров взводов из унтер-офицеров. Я не препятствовал.
- Упустили такую возможность...
- Нет, зачем же. Название этого формирования странное: фиолетовая гвардия, желтая, красная. Гвардия в пальто и кепках - парадокс... Но вреда от нее нет, даже польза. Милиция не справляется с бандитизмом, вооруженный народ помогает.
- Своеобразная точка зрения, - качнул головой Калинин. - Но дело в том, что Красной гвардии в районе не хватает винтовок.
- У вас их почти сто штук.
- И это известно?
- Я человек военный, не люблю неожиданностей.
- Уточняю: у нас восемьдесят четыре винтовки, этого мало. Людей значительно больше. Еще хотя бы сотню винтовок...
- Не имею возможности.
- Сложили свои полномочия? Или другие соображения?
- Для поддержания порядка в районе оружия у вас достаточно. А зачем еще? Я не знаю, против кого будут направлены эти винтовки. Против немцев? Но немцы далеко. Против законного правительства и войск, защищающих оное?
- Мы не скрываем, для чего нам оружие, - улыбнулся Калинин. - Революция не кончилась, нам еще бороться надо, чтобы установить рабоче-крестьянскую власть. А как же иначе?
- Достаточно русской крови льется на фронте, я не хочу содействовать тому, чтобы она лилась и в тылу.
- Думаю, оружие выделит нам полковой комитет.
- Вполне возможно. Но моя совесть будет чиста.
Он кивнул и надел фуражку. Проводив его взглядом до двери, Михаил Иванович сделал запись в памятной тетрадке.
Разговор интересный. Таких, как этот подполковник, среди офицеров немало. Нужно знать, о чем они думают, на что рассчитывают...
Бесшумно вошла Катя Алексеева, спросила, все ли в порядке. Он сказал ей:
- Свяжись с Потаповым, пусть завтра отправит в полк рабочих. Казарму и баню надо привести в порядок. Кто еще у нас? - Калинин посмотрел на часы. Катя перехватила его взгляд, заторопилась.
- Солдатка насчет пенсии. Церковный сторож. Мелкие дела, можно по отделам отправить.
- Нет, люди ждали...
Часа через полтора, поговорив с последним посетителем, Калинин попросил Катю никого не впускать к нему в кабинет. Открыл форточку. С улицы потянуло сыростью. Ветер гнал низкие облака, посвистывал в голых ветвях, срывал последние листья и бросал их в грязные лужи.
Редкие прохожие шли торопливо, подняв воротники. Вдали появилась из-за угла группа военных. Юнкера. И у них воротники шинелей подняты, винтовки закинуты за спины. В центре группы, понурившись, шагал какой-то человек без шапки, в долгополом пальто. Михаил Иванович поправил очки, всмотрелся. Нет, не знакомый.
Навстречу юнкерам катила пролетка. Офицер поднял руку. Юнкер схватил лошадь под уздцы. Короткий разговор, угрожающий жест - из пролетки вылез господин в шляпе. Он возмущался, но на него не обращали внимания.
Юнкера затолкали под черный навес пролетки арестованного, двое сели вместе с ним. Офицер устроился рядом с извозчиком.
Тревога вновь захлестнула Михаила Ивановича. По этой мокрой разбитой мостовой придут сегодня руководители партии. Как уберечь их от случайностей? Можно вызвать красногвардейцев, целый отряд. Но не вышло бы хуже. Это привлечет внимание посторонних. А сил у Керенского достаточно, чтобы справиться не с одним отрядом...
Лучше уж надеяться на осторожность, на строгую конспирацию.
Вопрос сегодня такой, что наверняка вспыхнет на заседании дискуссия. А готов ли он к ней, нет ли у него сомнений и колебаний?
Еще можно подумать, взвесить. Главное ему ясно. Он полностью согласен с Владимиром Ильичем, который требует быстрейшей подготовки вооруженного восстания. Ждать больше действительно нельзя. Да и чего ждать? Пока противник окрепнет? Об этом он говорил еще пятого октября, на заседании Петербургского комитета партии. Вопрос стоит так, что сейчас мы идем к захвату власти. Мирным путем мы ее не возьмем. Нам сейчас трудно учесть, сможем ли мы завтра выступить, но для успешной борьбы нельзя терять время. Надо только найти момент для стратегического нападения.
А через несколько дней обстановка еще более прояснилась: Владимир Ильич Ленин, нелегально вернувшийся в Петроград, провел заседание Центрального Комитета, где было решено начать вооруженное восстание в ближайшее время.
Вчера вечером Петербургский комитет снова собрался, чтобы обсудить ленинскую резолюцию о восстании. Выступая там, Калинин назвал это решение одним из лучших. Прямо так и сказал: это одна из лучших резолюций, которые когда-либо ЦК выносил. Она призывает организацию к политическому действию. Мы практически уперлись, подошли к вооруженному восстанию.
Тут ему все понятно, это решение он будет отстаивать и нынче, если найдутся несогласные или просто колеблющиеся. Но разговор, вероятно, пойдет не столько об этом, сколько о конкретной готовности к вооруженным действиям. Владимир Ильич всегда особенно интересуется положением на местах. Ему не нужны общие фразы. ему подавай факты и цифры.
Ну что же, Калинину есть о чем сообщить Центральному Комитету. Прежде всего Трубочный завод, где он числится в инструментальной мастерской токарем по металлу. На этот крупнейший завод, где больше двадцати тысяч рабочих, его направила партия. За последние месяцы большевистская организация завода окрепла. Настроение боевое, люди готовы выступить с оружием. Вот самые свежие новости. Три дня назад переизбирали завком. Голосование было тайное, по партийным спискам. Результаты примечательные. Из пятнадцати тысяч человек, участвовавших в выборах, без малого десять тысяч отдали голоса большевикам. За эсеров - около трех тысяч. А меньшевики вовсе сошли на нет.
Большевистская фракция располагает теперь в завкоме подавляющим большинством голосов и пользуется доверием рабочих. На трудовой люд Трубочного завода партия может рассчитывать.
В Лесновском районе, где он возглавляет управу, положение сложнее. До недавних пор здесь была дачная местность, промышленных предприятий мало. Ко всему прочему Лесновский район - ближайшая к Финляндии часть Петрограда. А в Финляндии расположены крупные гарнизоны, власть над которыми держат соглашательские комитеты, не раз заявлявшие о своей верности Временному правительству. Даже угрожающие резолюции оттуда в район поступали: будете, мол, бунтовать - задушим. Пришлось лесновским большевикам связываться непосредственно с солдатскими массами, обходя комитеты. Самых надежных товарищей туда посылали. Теперь многие солдаты готовы идти с большевиками. В некоторых частях даже комитеты переизбрали. Подполковник-то Яропольцев не к своему командованию обратился, не в городскую думу, а в Лесновскую управу пришел, к большевику. Как ни крути, а факт показательный.
Красногвардейский отряд в районе растет. Задержка за оружием, но оно дня через два или три будет - об этом надо договориться с солдатами.
Два участка работы доверены Калинину, и сегодня он может доложить Центральному Комитету, что партийные организации Трубочного завода и Лесновского района готовы выполнить резолюцию о вооруженном восстании.