- Существуют заботы, общие для любого дня, - сказал Глеб. - Вот одна из них - великий князь со своими воеводами позаботился о возвращении домой через земли аланов и лазгов, чьей дружбой они решили заблаговременно заручиться, но подумал ли кто из них, что попасть туда из Бердаа с ранеными и добычей проще всего будет морем?
- Но разве это и так не ясно? Мы поплывём к Бердаа вначале морем, затем по Куре и возвратимся точно так - по Куре, а потом по морю.
- Тогда почему не интересуешься, как может сложиться для вас обстановка на море, когда отправитесь в обратный путь? Или помнишь, как господствовали на море в прошлый раз, не имея на нём достойного противника, и полагаешь, что так будет и теперь?
- На Хвалынском море нет флота, способного противостоять нам, - уверенно заявил Микула. - А жесточайшее поражение, которое мы нанесли в прошлом походе флоту правителя Ширвана Дивдаду, отобьёт охоту вступать с нами в сражение у любого возможного противника, даже превосходи он нас в силах. Мы расспрашивали побывавших на Хвалынском море купцов и в Киеве, и по дороге сюда, и все они в один голос утверждают, что и персидский шах, и арабский халиф располагают числом кораблей, способных оборонить прибрежные города от нападения пиратов, но им не по плечу воевать с нами.
- А сейчас послушай, что скажу я. Вы расспрашивали о персидском и сарацинском флотах купцов, знающих о них понаслышке или видевших боевые корабли издали, а я разговаривал о них с пиратами, которые с этими кораблями сражались. Надеюсь, ты знаешь, что сарацины - превосходные моряки и на равных воюют в Средиземном море с византийцами? А слышал ли ты, что у сарацин имеется свой "греческий огонь", мало чем уступающий ромейскому, который они успешно применяют на суше и море, и что их огненосные корабли именуются "харраками"? Так вот, после вашего прошлого похода на Хвалынском море взамен уничтоженных вами сарацинских кораблей появились несколько харрак, которые наводят ужас на пиратов. По их подсчётам, харрак шесть или семь, все они имеют подменные экипажи и постоянно находятся в море, заходя в порты для ремонта и пополнения запасов питьевой воды и продовольствия.
- Я слышал о харраках, однако точного числа их не знал и думал, что для борьбы с пиратами вполне достаточно двух-трёх. Но даже шесть или семь харрак не представляют для нас в морском бою серьёзной угрозы. Если мы научились сражаться с дромонами и даже топить их, а они превосходят харрак по величине и огневой мощи, то справимся и с сарацинскими метателями "греческого огня".
- С сегодняшними силами - да. Но знаешь ли ты или кто из других воевод, сколько ваших воинов и ладей будет возвращаться из Бердаа, если дела сложатся не в вашу пользу? Вдвое меньше прежнего числа, впятеро? А сколько из оставшихся в живых дружинников будут ранены или больны и не смогут сражаться? Вот тогда по остаткам вашего войска сарацины и нанесут свой удар всеми силами. А может, и наносить не станут, а попросту перекроют вам выход из Куры в море и заставят выбирать: атаковать их харраки, которые начнут жечь ладьи, либо высаживаться на берег, где вас будут поджидать сарацинские сухопутные войска, и попытаться с боями пробиться через горы в земли аланов и лазгов.
- В таком случае сарацины окажутся не первыми, кто захочет нас куда-то не пустить или откуда-то не выпустить, - рассмеялся Микула. - Но обычно подобные игры с нами не удавались. Не слышал, как три года назад ромейский флот перекрыл ладьям великого князя вход в Сурожский пролив и что из этого получилось?
- Слышал, ты сам рассказывал мне об этом. Но великий князь действовал в морском проливе, а не в реке, которая просматривается с берегов на всю ширину, что исключает возможность внезапной атаки. Но даже если вы, понеся значительные потери, всё-таки сможете прорваться в море, что дальше? За вами вдогонку отправится сарацинский флот, у Дербента вас будут поджидать вражеские корабли, обычно находящиеся в его порту. А помимо сарацин, за вами станут охотиться пираты, у которых будут чесаться руки от желания завладеть вашей добычей. Как думаешь, много ваших ладей в таких условиях доберутся до земель аланов и лазгов?
Микула тяжело вздохнул:
- Да, Глеб, заставил ты меня призадуматься. Скажу честно, я мало думал о том, как нам придётся возвращаться обратно. Обязательно обсудим его с тобой и главным воеводой.
- О чём-нибудь ещё хочешь узнать от меня? Если нет, ответь на вопрос, который я тебе задавал.
- Не доходя двух суточных переходов до морского побережья, я отправил отряд в семьсот воинов в сторону хазарского порубежья, другой отряд такой же численности - к Дербентской крепости. Эти отряды конечно же будут обнаружены хазарами и сарацинами, которые примут их за разведку, прощупывающую дорогу для своих главных сил. Этим мы отвлечём внимание сарацин от истинной цели своего похода, Бердаа. Об этих отрядах я сообщил предводителям аланов и лазгов, но, выполняя наш уговор, уменьшил число отправленных якобы на разведку воинов вдвое. Семьсот воинов, о которых я не упомянул, не возвратятся к нам в общий лагерь, а будут ждать моих приказов в укромной бухте на побережье, которую я присмотрел ещё в прошлом походе.
- Хорошо, воевода, воины, о которых не знают наши союзники, нам очень пригодятся. Как и то время, которое придётся провести на побережье, достраивая вместе с аланами и лазгами ладьи. Поскольку о всём этом придётся говорить с главным воеводой, оставим обсуждение этих дел до встречи с ним, а сейчас зайдём ко мне в шатёр и посидим как старые друзья, позабыв на время о походных заботах. Не возражаешь?
- Нет, Глеб. Веди в свой шатёр.
Хозрой любил это душистое, с терпковатым привкусом розовое вино, доставляемое в Хазарию с далёкого Крита, однако сейчас пил его наравне с собеседником, который либо вообще не питал пристрастия к вину, либо был равнодушен к этому сорту. Хотя Хозрой обычно не обращал внимания на вкусы и аппетит людей, с которыми судьба сводила его за кувшином с прекрасной жидкостью, сегодня ему пришлось сделать исключение.
Уже много лет, как он перестал быть просто купцом, а начал служить кагану, выполняя в чужих странах тайные поручения, о которых во всей Хазарии знали всего несколько человек. Чаще всего ему приходилось отправляться с такими заданиями на Русь, где его постоянной покупательницей была сама великая княгиня Ольга, которой его рекомендовали воевода Свенельд и ярл Эрик, чьё благорасположение он сумел заслужить во времена прошлого нашествия русов и викингов на Хвалынское море, сопровождая их войско от начала и до конца похода. Хозрой знал, что являлся самым лучшим агентом Хазарии на Руси. Сведения, которые он доставлял, не мог получить никто другой. Тем не менее он всего второй раз встречался с тем, кто от имени кагана осуществлял все тайные операции за пределами Хазарии, занимая в ней один из высших постов. Первый раз Хозрой видел его в своём шатре на берегу Итиля, когда получал задание подготовить удар в спину русско-варяжскому войску, сразившемуся с хазарами по завершении Хвалынского похода, а сейчас сам являлся гостем одного из влиятельнейших лиц Хазарии и беседовал с ним один на один в его дворце. Это, конечно, неспроста, и Хозрою, по всей видимости, придётся получить задание, сравнимое по важности с тем, когда с его помощью русы и викинги, овеянные славой выигранных на Кавказе и Хвалынском море сражений, в течение трёх дней превратились из победителей в побеждённых, жалкие остатки которых с неимоверными трудностями смогли достичь родных пределов. Вот почему он не мог позволить себе сегодня пить сколько хочет и прикладывался к кубку лишь тогда, когда это делал собеседник.
- Слышал ли ты, что на море вновь появились русы киевского князя Игоря? - прозвучал вопрос, заставивший Хозроя отвести глаза от кувшина с вином и сосредоточить внимание на разговоре.
- Да, великий и мудрый, - почтительно ответил он. - Они и викинги ярла Эрика пришли с верховий Кубани на земли аланов и лазгов и строят на побережье ладьи, чтобы по старой привычке подвергнуть опустошительному набегу прибрежные города Хвалынского моря.
- А если на этот раз у них другая цель? Утром мне сообщили, что отряд русов примерно в четыреста копий был обнаружен близ нашей южной границы. Вдруг это разведка, ищущая наилучший маршрут для движения части русских войск на Итиль-кел по сухопутью? Одновременное наступление на Византию по воде и суше принесло князю Игорю успех в войне, возможно, его воеводы решили применить этот приём и против нас?
- Не думаю, великий и мудрый. Успех киевскому князю в войне с Византией принесло не его движение к Константинополю по морю и суше, а многочисленность его войска, привлечение в качестве союзников печенегов, успешные переговоры с болгарами и уграми об их участии в походе против империи. Немалую роль сыграло и то, что основная часть византийских войск в это время была скована в Малой Азии войной с арабами, а флот находился в Средиземном море. Если ты, великий и мудрый, желаешь знать личное мнение твоего слуги, то я считаю, что в войне Руси и Византии выиграла именно последняя, хотя на первый взгляд победа досталась Киеву.
- Твоя мысль интересна, - заметил собеседник, протягивая руку к кувшину с вином. - Может, растолкуешь её подробнее?
- Хорошо, великий и мудрый, - сказал Хозрой, краем глаза наблюдая, как тонкая струйка вина потекла из горлышка кувшина сначала в один кубок, затем в другой. - Конечно, Византия могла бы заключить перемирие с арабами и перебросить в Европу свои малоазиатские легионы, ей не составило бы труда прекратить на время борьбу со средиземноморскими пиратами, нападающими на прибрежные владения империи и нарушающими мореплавание на Средиземном море. Однако перемирие с арабами могло быть куплено только ценой определённых территориальных уступок им, а уход византийского флота из Средиземноморья парализовал бы на нём всю морскую торговлю, приносящую империи огромный доход. А покуда новые легионы и флот прибыли бы к месту боевых действий, русы с печенегами, болгарами и уграми стояли бы под стенами Константинополя, грабя и уничтожая всё в его окрестностях, а русы и викинги на ладьях и драккарах сеяли бы ужас везде, куда только могли бы занести их паруса и вёсла. Даже выиграй затем Византия войну на полях сражений, её денежные убытки, не говоря о людских потерях, оказались бы намного больше того выкупа, который она уплатила киевскому князю, чтобы он убрался с Дуная домой.
- Да, в умении императоров не смешивать деньги с политикой и выбирать, что им в данное время выгоднее, не откажешь, - согласился собеседник. - В войне с Русью Византии было крайне важно избежать тех огромных расходов и разрушений, в которые её могло ввергнуть ведение боевых действий на собственной территории, и она их избежала, предоставив киевскому князю возможность трубить на всю Европу о своей победе. Однако Византия постарается вскоре отыграться и на политическом поприще, прежде всего при заключении с киевским князем договора о мире и дружбе. Мои люди в Константинополе сумели ознакомиться с содержанием договора, над которым трудятся лучшие византийские юристы и политики, и сообщают, что в нём есть направленный против нас пункт. Византия намерена обязать киевского князя, чтобы тот препятствовал нападениям степных народов на имперские владения в Тавриде с их столицей Корсунью. Этим она внушает Киеву мысль, что спорные территории на Черноморском побережье и в Таврических горах, именуемые русами Тмутараканью, на которых окончательно не можем закрепиться ни мы, ни Русь, принадлежат ей, и недвусмысленно призывает киевского князя усилить в Тмутаракани своё военное присутствие. Этим она хочет в очередной раз столкнуть лбами Хазарию и Русь, защитив свои Климаты русскими мечами от набегов кочевников-соседей. Императоры умеют извлекать выгоду даже из собственных поражений, и я опасаюсь, что поход воевод Олега и Свенельда на Кавказ и Хвалынское море замыслен не в Киеве, а в Константинополе, и князь Игорь со своими воеводами являются игрушкой в руках более изощрённых в политике людей.
Собеседник приложил к губам кубок с вином, сделал три-четыре медленных глотка, поставил кубок на стол. С трудом удерживаясь от искушения опустошить кубок до дна, Хозрой тоже отпил из своего несколько маленьких глотков и приготовился слушать собеседника дальше. Он уже изучил манеру разговора своего начальника с подчинёнными - тот не нуждался в их пространных рассуждениях, от них требовались лишь ответы на задаваемые вопросы.
- Я согласен с тобой, что поход вряд ли направлен против нас, - заговорил собеседник. - У русов с викингами и их кавказскими союзниками не хватит сил даже захватить Итиль-кел, не говоря о достижении ими более серьёзных целей. Да и будь замыслен поход против Хазарии, аланы и лазги поостереглись бы стать союзниками киевского князя. Они - соседи Хазарии, и, возвратись русы домой, каган в ближайшее время сполна рассчитался бы с теми и другими за набег. Нет, сегодня у Руси другой противник. Но какой? Кстати, я забыл упомянуть, что утром получил ещё одну весть о русах - у них произошла серьёзная стычка с арабами в окрестностях Дербента. Может, этот случай и есть ответ на наш вопрос? Как думаешь?
Конечно, Хозрой не поверил, что собеседник по забывчивости не сообщил ему о столь важном событии, как выдвижение разведки русов к Дербенту. Он сделал это специально, чтобы вначале узнать мнение Хозроя о реальности угрозы Хазарии со стороны появившихся вблизи её южных границ русов и лишь потом, предоставив ему дополнительные сведения, обсудить, куда могут направить русы свой удар. Что ж, начальник прав - первым делом нужно быть наверняка уверенным, что опасность ни при каких обстоятельствах не грозит родному дому, а затем думать, каким образом извлечь наибольшую для себя пользу из несчастья соседей.
- Я в этом уверен. Иначе для чего в прошлом походе великий князь лично проводил разведку окрестностей Дербента? Причём это было сделано перед возвращением русов домой, когда они сверх всякой меры были обременены захваченной добычей, а понесённые потери не позволяли им взять штурмом такую твердыню, как Дербент. Значит, производя разведку, киевский князь помышлял о будущем походе на Кавказ, в котором одной из главных целей должен стать Дербент. После заключения мира с Византией у Руси появилась возможность без ущерба для себя направить на Хвалынское море часть своих войск, и боевые действия на сей раз русы решили начать с захвата Дербента. Тем более что владение этой крепостью позволит им установить связь с землями союзных аланов и лазгов не только по морю, но и по суше.
- Дербент, Дербент... - задумчиво проговорил собеседник, пощипывая свою жидкую бородку. - Тебе приходилось бывать в нём? Если да, то когда в последний раз?
- Я был там три года назад, когда со своими судами искал в его гавани спасения от преследовавших нас пиратов.
- Каково твоё впечатление от города? Имею в виду не его караван-сараи и базары, а укрепления на суше и крепостные стены, которыми обнесён дербентский порт.
- Я не знаток фортификации, однако понимаю трудности наших военачальников, которым не удаётся овладеть так нужным нам Дербентом, - осторожно ответил Хозрой.
- Главная трудность наших военачальников заключается не в фортификационных сооружениях Дербента, а в отсутствии у них воинского таланта и просто ума, - улыбнулся собеседник. - И русы это докажут, если в их планы действительно входит захват Дербента.
При последних словах он быстро вскинул глаза и посмотрел в лицо Хозроя, видимо желая насладиться впечатлением, которое на того должно было произвести его замечание. И Хозрой постарался доставить ему это удовольствие, выразив на лице одновременно удивление и растерянность.
- Если... если в их планы входит захват Дербента? - пробормотал он. - Но если русы не собираются нападать ни на Хазарию, ни на Дербент, зачем они прибыли?
- Вот и давай подумаем над этим, - предложил собеседник, с довольным видом откидываясь на спинку кресла. - Киевский князь - опытный военачальник и перед отправленным на Кавказ войском поставил цели, которые тому по плечу. Почему бы нам не определить, какие задачи могут решить воеводы Олег и Свенельд, исходя из численности своих войск? Кстати, сколько, на твой взгляд, у них мечей вместе с союзными аланами и лазгами?
- Полагаю, что русов и викингов не больше полутора десятков тысяч, число аланов и лазгов известно точно - около четырёх тысяч. Получается, что у главного воеводы Олега приблизительно двадцать тысяч воинов. При сегодняшней ситуации на Хвалынском море, где учли уроки прошлого похода русов, этих сил достаточно лишь для крупного набега на два-три прибрежных города, но никак не для серьёзной, длительной войны.
- Поэтому мы сразу исключили возможность их нападения на Хазарию, - заметил собеседник. - А при здравом рассуждении приходится отказаться от мысли, что целью их похода является Дербент. Ты был в нём три года назад, а я прошлой осенью. Его крепостные стены отремонтированы, гарнизон увеличен, в порту находится постоянно не менее четырёх-пяти крупных боевых кораблей. Уверен, что, узнав о походе русов к побережью, дербентский гарнизон подготовился к обороне. Однако русы и викинги, имеющие опыт взятия крепостей в Византии и на Балканах, это не наши ал-арсии, привычные сражаться в степи верхом на конях, и арабам не устоять перед штурмом их твердыни воинами киевского князя. Но и победители заплатят за успех такую цену, что, подойди затем к Дербенту арабское войско, им придётся сдать его. А киевский князь отправил на Кавказ своё войско с лучшими полководцами вовсе не для того, чтобы брать и сдавать крепости. Так ведь? - посмотрел собеседник на Хозроя и, нагнувшись, положил ладонь на ручку кувшина с вином. - Как думаешь, зачем всё-таки князь Игорь послал войско на Кавказ, если в его планы не входит ни воевать с Хазарией, ни захватывать Дербент?
Совсем недавно этот вопрос задавал себе сам Хозрой, и, как ему показалось, нашёл на него верный ответ. Твёрдой уверенности в этом у него тогда не было, потому что вопреки логике его рассуждений русы могли всё-таки напасть на Дербент, чтобы сделать его своим оплотом на Хвалынском море. Но после сообщения, что отряд русов имел в окрестностях Дербента схватку с арабами, для Хозроя всё встало на свои места. И появление русов на границе с Хазарией, и бой их мнимой разведки у Дербента преследовали одну цель - отвлечь внимание от места, куда они на самом деле наметили свой удар. Но они могут пытаться ввести в заблуждение кого угодно, только не Хозроя.
- У киевского князя более серьёзная цель, чем обычный набег на Хазарию или ведение бесконечной войны за Дербент, который ему придётся постоянно защищать. Он намерен захватить облюбованный им заранее город, который превратит со временем во второй Дербент, и станет таким же хозяином на Хвалынском море, каковым сегодня является багдадский халиф. А чтобы овладеть этим городом с наименьшими потерями, он, отвлекая от него внимание, затеял ложные ходы у нашей границы и в окрестностях Дербента.
Рука собеседника, которой он начал клонить горлышко кувшина в сторону своего кубка, замерла, в его глазах зажёгся интерес.