Он говорил о том времени, когда стал теснить Грузию шах Абас; царь Теймураз тогда растерялся, помощи стал у всех просить, к русскому царю послов послал, в холопы просился, заступничества молил! Грузин, свободных сынов гор, вздумал он отдать в подданство русскому царю; лишь бы только получить несколько тысяч ратных людей! А что получил? Русским некогда было заниматься далеким царством, от которого они мало ждали пользы. Вот они и оставили Грузию беспомощною, слабою, на разор соседним народам, и те стали над грузинами издеваться. Смеялись, говорили: "Вы поддались московскому государю, он вас и должен вызволить; а он вас выдал, за вас не вступается, что ему до вас?" - и стали смелее разорять Грузию. Но Теймураз все не переставал проситься "в холопы" к русскому царю.
Едва на престол московский вступил нынешний царь, он опять униженно написал последнему: "Как у отца твоего был я с сыном своим и со всею Грузинскою землею в холопстве, так теперь и тебе, великому государю, бью челом в холопстве; внука своего пришлю тебе в Москву в холопы. Да вели к нам послать митрополитов, сколько изволишь, государство Грузинское - Божье да твое; и вера так же была справлена, как и в твоем великом государстве". Но царю московскому опять было не до Грузии.
Шах Абас, узнав, что Теймураз бил челом русскому царю, напал на Грузию, разорил ее и убил сына Теймураза, а дочь увел в Персию и выдал насильно за своего отца Сафи, православная грузинка обасурманилась. Тогда Теймураз окончательно испугался нагрянувшей на него беды. Совсем сбили его с толку, и он велел сказать русскому царю, что и послал бы ему своего внука Николая, да боится шаховых людей - они, мол, его не пропустят. И вот только на это предложение из Москвы был прислан наконец Никита Толочанов с соболями, а помощи и ратных людей так народ грузинский и не увидел.
- А по–моему, - закончил свой рассказ седой грузин, - самое лучшее будет, если мы вернемся в Кахетию и уговорим царя собрать имеретинский, дадьянский, гуриельский, гурийский и другие соседние народы и подняться всем нам на шаха Абаса своими силами.
Князь Джавахов, все время молча и внимательно слушавший речь грузина, тяжко вздохнул.
- Ты хорошо говоришь, князь Зичианов, - сказал он, - и все правдиво сказал, но ты забыл, что все соседи мирной Грузии перессорились между собой и никогда не могут действовать согласно. И вот почему из могущественного когда–то царства мы делаемся ничтожными подданными другого царя, чуждого нам по крови и обычаям!
Безысходной печалью веяло от слов старого славного служаки, и слезы грусти блеснули в его глазах.
Царевич Николай слушал речи стариков с нахмуренным челом. Воспитанный в любви и почтении ко всем старшим, он не мог громко возражать на их речи, но в душе ему было больно это осуждение действий любимого дедушки, которого он со свойственным детям обожанием считал безупречным.
Леон слушал прения стариков рассеянно. Он уже давно привык к речам грузинских стариков, к их безрезультатным спорам и легкомысленным мечтам. Ему сделалось скучно, и он стал думать о девушке, виденной им утром в окне.
- Теймураз предлагал своего старшего внука Иоасафа в шурины Алексею Михайловичу, - произнес между тем князь Зичианов, - но, видно, такое родство царю не нравится. А чем? Разве цари грузинские ниже царя московского родом?
- Царь Баграт еще во втором веке пришел царить в Грузию, когда Русь еще и не существовала.
- Зато теперь московский царь могуч, - возразил Джавахов, - а Грузия ничтожна! Родниться с нею какая честь?
- А сколько богатств в Грузии, какая у нас плодородная земля! - возразил Зичианов. - Разве есть на Руси что–нибудь похожее на нее? И отказываться от такой страны!..
- Они все равно не сумеют обращаться с нашей землей, не сумеют добыть из нее богатств, - заметил Джавахов. - Так ты говоришь, - обратился он к высокому грузину, - что наш царь собирается в Москву?
- Да. Ему у царя Александра тяжело, скуден он всем, а в свое государство от неприятелей ехать не смеет.
- А бабушка тоже с ним? - спросил царевич.
- И царица с внуком и внучкою, и всего человек с триста людей.
- А зачем царь едет сюда? - спросила царевна.
- Хочет служить великому царю московскому. Бледные щеки царевны вспыхнули, и губы дрожали,
когда она заговорила:
- Служить? Царь грузинский будет служить!
- Это так, царевна, по–русскому говорится, - объяснил Джавахов, - а поистине он в союзники к нему просится.
- На что такой союзник нужен московскому царю? - с горечью произнесла царевна, но ей никто не ответил.
Уже давно лучшие умы Грузии сознавали, что их царству настал видимый конец; вопрос был только во времени и в том еще, кто именно наложит на него руки. Очевидно, Московское государство, гигантскими скачками поднимавшееся в своем могуществе, не торопится воспользоваться своим преимуществом и не желает налагать на Грузию свою тяжелую длань; кто знает, не раскается ли оно со временем в своем надменном пренебрежении?
Теперь грузин угнетала одна забота, чтобы персы или турки, убедившись, что Грузия не в силах защищать себя, не поделили ее между собою или просто не забрали в свою власть и не обасурманили грузин, обратив их в магометанскую веру.
- Мы много лет прожили в Москве, а ничего для родины не сделали, - проговорил Орбелиани.
- Что же нам делать? - спросила царевна.
- Нам - мало что делать, потому что мы только умеем владеть оружием, а ты, царевна, - женщина… А женщина может все сделать! Подружись с царицей, с царевнами, с этой всевластной боярыней…
Царевна невольно вздрогнула при воспоминании о надменной царской любимице.
- Я знакома с ними, - тихо возразила она.
- Этого мало. Сделайся для царицы тем же, что эта боярыня.
- Разве я могу? - гордо спросила царевна, вспыхнув вся. - Разве я могу стать холопкой?
- Ты не так поняла меня, царевна, - сказал Орбелиа–ни, - я не советую своей царевне поступать, как не подходит ее сану. Но дружба с русской царицей не зазорна грузинской царевне…
- Позвольте мне слово молвить, - вмешался наконец все время молчавший Леон.
Отец, сдвинув сурово брови, глянул на него. С некоторых пор он был сильно настроен против сына. До него стали доходить слухи, что Леон слишком часто бывает у боярыни Хитрово, что его занятия с царевичем идут вяло, что он потакает во всем мальчику. Но главное, что сердило старика, так это таинственное приключение с кинжалом; он чувствовал, что тут что–то произошло, о чем сын не хочет сказать ему, и эта–то скрытность сильно раздражала князя.
- Ну, что ты можешь сказать? - спросил он, недружелюбно посмотрев на Леона.
Последний смешался от такого явного пренебрежения со стороны отца, тем более что отлично понимал причину такового и сознавал, что старик имеет основание сердиться, и замолчал на полуслове.
- Говори, коли начал, - одобрил его князь Орбелиани. - Всякий совет не лишний.
- Я пригляделся к здешним обычаям, - неуверенно начал Леон, - и кажется мне, что надо бы подкупить кое–кого из бояр!
Грузины с недоумением посмотрели на молодого человека, а его отец махнул рукой и, усмехнувшись, промолвил:
- Ну, что же я говорил? Что может он сказать толкового? Совсем с пути сбился молодец!
Леон вспыхнул, хотел резко возразить отцу, но вовремя Удержался и только до крови закусил губы. За него неожиданно вступилась царевна.
- Князь Леон прав, - тихо проговорила она. - Я тоже Думаю, что давно следовало сделать подарки кое–кому из бояр.
- Подкуп бояр? Это опасный шаг! - проговорил какой–то осторожный грузин.
- Да и кого подкупать? - спросил Джавахов.
- Милославского лучше всего, - ответил Леон, - он принимает подарки и пользуется большим влиянием при царе.
- Ой уж мне этот советник! - покачал головой Вахтанг Джавахов. - Введет он нас в беду!
- Мое дело сказать, а ваше - принять или отвергнуть, - задетый за живое, ответил Леон.
Грузины стали совещаться, а князь Вахтанг подошел к сыну и сурово спросил его:
- Где твой кинжал?
- Ведь я уже сказал тебе, отец!
- Ты солгал и должен сказать мне теперь правду. Сейчас говори! Слышишь? Я хочу знать!
Старый князь был страшен в гневе, и сын совсем растерялся, зная, что последует, когда отец узнает, что кинжал потерян.
Но между отцом и сыном вдруг встал царевич.
- Не сердись, князь Вахтанг, - проговорил мальчик, - Леон не виноват! Хочешь, я тебе скажу, что сталось с его кинжалом? Но только отойдем в сторону, а то они мешают своими разговорами!
Царевич отвел старика в противоположный угол комнаты и там подробно рассказал о случае с Леоном.
Мальчик говорил горячо и старался выгородить своего наставника пред отцом, а когда кончил, то, заглядывая под насупленные седые брови в глаза князю, спросил:
- Ты видишь, Леон ни в чем не виноват, не правда ли?
- Так зачем же он скрыл от меня потерю кинжала? - угрюмо спросил старик.
- Леон боится тебя, князь Вахтанг!
- Боится - значит, знает, что совершил нехорошее дело.
- Что же худого он сделал, князь?
- Разве он отмстил обидчику, осмелившемуся оскорбить Джавахова? - сверкнув глазами, спросил князь.
- Но он поразил его кинжалом! - произнес царевич.
- Хорош удар! - презрительно возразил Вахтанг. - Враг остался жив!
- Он не убийца! - гордо повторил мальчик слова юного наставника.
Старый грузин холодно посмотрел на царевича.
- Это тебя Леон научил? - проговорил он. - Хорошему же он тебя учит! Ты не будешь уметь держать оружие в руках с такими понятиями. Нас учили за обиду убивать, - с горечью произнес Вахтанг, - а вас, юношей грузинских, скоро будут безнаказанно бить по лицу!
Лицо царевича перекосилось, глаза засверкали, как у молодого львенка, и он схватился за свой кинжал.
- Потише, потише, мальчик! - остановил его князь, положив свою сильную, загрубелую в боях руку на его плечо. - Ты еще молод, чтобы грозить старику!
- Да, счастье твое, что ты старик, а то я показал бы тебе, что оскорбления не остаются у нас безнаказанными, - надменно произнес царевич.
Эта вспышка очень понравилась старому князю.
- Ну, ладно, - спокойнее проговорил он. - Так помоги вот сыну вернуть наш старый дедовский кинжал!
- Я сам верну его, - вмешался Леон, недовольный тем, что отец дает ему в компаньоны мальчика.
- Что ж ты до сих пор не взял его?
- Некогда было, - хмуро ответил Леон. Царевич стал проситься взять и его на поиски.
- Возьми его, - произнес старик Джавахов, - он славный будет воин.
- Да на что он мне? - уклонился Леон. - Если понадобится, возьму.
В это время кончилось совещание совета. Приближенные царевны решили попытаться одарить боярина Милославского и через его сестру действовать в пользу Грузии.
- Кто повезет подарки? - спросил князь Зичианов.
- Ну, хотя бы ты, князь, - предложили ему.
- Нет, меня увольте! - возразил он кланяясь. - Устал я и стар для этого тонкого дела; лучше просите князя Орбелиани.
- Я сделаю, что мне прикажет моя царевна, - почтительно склоняясь в ее сторону, ответил Орбелиани.
- Я прошу тебя, князь! - скромно опуская глаза, ответила польщенная Елена Леонтьевна.
Порешив на этом, грузины стали расходиться. Все поочередно подходили к царевне и низко кланялись ей. Она сидела не шевелясь, потупившись; возле нее стоял царевич и важно отвечал на поклоны грузинских князей.
XX
ВОРОЖЕЯ МАРФУША
Внешне избушка ворожеи Марфуши нисколько не изменилась с тех пор, как в ней побывала несколько лет назад боярыня Елена Дмитриевна. Внутри она была все так же грязна и неуютна, и по–старому сидела над котелком с варящимися в нем какими–то травами Марфуша.
Годы точно не коснулись ее худощавого, цыганского лица; на нем так же светились энергией и силой мрачные темные глаза, пытливо высматривавшие из–за нависших над лбом всклокоченных, черных как смоль волос. Только вокруг рта лежала складка не то презрения ко всему окружающему, не то затаенного горя.
Помешав травы, она встала, подошла к маленькому слю–довому оконцу и посмотрела на улицу. Было темно, хоть глаз выколи; кругом пустынно и глухо, только слабое журчанье ручейка доносилось откуда–то неподалеку.
- Никто больше не придет, поздно… да и время не для волшебства, - проговорила Марфуша, и странная усмешка тронула ее бледные губы. - Вишь, Вербная неделя; они ее чтут и ворожить не станут… Верующие ведь! Много ли сегодня наработала?
С этими словами она задернула оконце платком и пошла к маленькому сундучку, стоявшему рядом, в чуланчике. Вытащив его на средину избы, она присела на корточки и замысловатым ключиком отперла свою сокровищницу, на дне которой оказались груды золота и медной монеты.
Глаза ворожеи потускнели, подернувшись точно слезой.
- Сколько бед натворило это золото, - прошептала ворожея, - и все–таки мне еще мало! Этого не хватит, чтобы сделать счастливой мою Танечку! Ах, Таня, Таня, ради тебя терплю я муки, души загубила и свою, и людские, а тело мое слабое ежеминутно адова огня трепещет! Матушка, матушка, - вскрикнула она, - завета твоего не исполнила!
Большой черный кот - непременная принадлежность каждой чародейки того времени, - ласково мурлыча, потерся о ее колени.
Ворожея погладила его по мягкой спинке.
- Бедные мы с тобою, Клубок! Когда–то страда наша кончится?
Кот поднял голову и пошевелил ушами.
- Что, Клубок, или идет кто–либо?
И действительно, возле избы послышались голоса и проклятия.
Ворожея быстро убрала сундучок и боязливо стала прислушиваться. Поздние гости говорили на незнакомом ей языке, а один из голосов был детский. Но скоро ворожея услыхала и настоящую русскую брань.
- Чтобы черти тобой подавились, хрычовка некрещеная! Дома, что ль, тебя нет? Князь Леон, подожди маленько! Ежели нет ее, лешихи, всю избу разнесу! - И тот же голос тихо спросил: - Что, царевич, испугался?
- Я? Вовсе нет! - ответил детский голос, видимо бодрясь.
- Не надо было так поздно, ведь ничего не видно, - проговорил сильный мужской голос.
- Я–то знаю ее чертову избу, - кричал русский, и Марфуша узнала в нем молодого стрельца Прова Степановича. - Да ответишь ли ты, сучья печень? - заорал он во все горло.
- Может, ее и в самом деле нет? - спросил Леон.
- Должна пронюхать, дьяволицына дочь, что мы золота ей кучи навезли!
- Только ты ей не говори, кто мы, - посоветовал Леон, когда под напором стрельца дверь заскрипела.
- Кто там, что надо? - сонным и хриплым голосом спросила наконец Марфуша.
- Открывай, рачье пузо!
- Да ты не больно ори, а сказывай, что надо?
- На то ты и ведьма, чтобы знать, зачем к тебе люди ходят! Разве не почуяла запах денег?
Ворожея постаралась хрипло рассмеяться и отворила дверь, после чего стала рассматривать пришельцев. Она имела довольно много дел с боярами и боярынями, часто толкалась и в теремах, чтобы тотчас же, по осанке, узнать в пришедших знатных людей.
"Какого царства князья?" - думала она и старалась вспомнить, где видела таких чернооких, смуглых красавцев, как этот мальчик и его спутник.
Леон и царевич были в русских шубах и шапках, не желая открывать ворожее своего звания. Но их жгучие глаза и гибкие движения скоро навели старуху на мысль, что это могут быть только грузины, которыми она всегда при встрече на улицах любовалась.
"Грузинской царевны, должно быть, сын и его дядька", - подумала она и проговорила вслух:
- Садитесь, бояре!
- Что за варево мастерила? - спросил Дубнов. - Верно, зелье какое? По чью душу?
- Ты разве, боярин, за допросом пришел?
- Не очень–то я верю твоим снадобьям, - проговорил Дубнов, беспечно рассмеявшись.
- Зачем же тогда ко мне–то пришел?
- Куда люди, туда я. Вы, бабы, нюх особый имеете: может, и скажешь что–либо по нашему делу.
- Скажу, скажу, Пров Степанович! - проговорила ворожея, пристально взглянув на стрельца.
- Кой черт! - пугливо озираясь, воскликнул Дубнов. - Кто сказал… тебе мое имя? Воистину ведьма!
Ворожея усмехнулась - в одну минуту из–под лавки выполз Клубок и стал ластиться к гостям.
- Да воскреснет Бог и расточатся врази Его! - прошептал, крестясь, Пров Степанович. - Сгинь, сгинь, рассыпься!
Но кот не "рассыпался", а сильным скачком прыгнул на колени к царевичу.
Тот в одно мгновение выхватил кинжал и занес его над животным.
- Стой, больно прыток! - стиснула ему руку Марфуша. - В чужой избе да убийство учинять? Ишь, волчонок!
- Зачем такая падаль в доме? - сердито сказал царевич, стараясь хорошо выговорить по–русски слова. - Ты, верно, и вправду ведьма?
- А если бы я не была ведьмой, разве ты, царевич, пришел бы ко мне темной ночью, скрываясь от людей?..
Леон и царевич тревожно переглянулись. Их инкогнито было открыто, и это им было весьма неприятно, но этим ворожея подняла в их глазах свой престиж.
- Она действительно всеведуща, - по–грузински сказал царевич Леону.
- Тем лучше: значит, она нам непременно поможет, - ответил князь Леон и, обращаясь к Марфуше, произнес: - Ты права, женщина, мы пришли к тебе, чтобы узнать то, что скрыто для очей простых людей. Какой силой ты узнаешь тайны, известные одному дьяволу, не наше дело. Ты сама за это ответишь, когда придет твое время. А теперь на! - и он бросил ей на стол небольшой мешочек, наполненный медными деньгами, только что пущенными недавно царем в оборот по совету боярина Федора Михайловича Ртищева.
- Нехорошие деньги! - брезгливо поморщилась ворожея. - Много бед наделают медные деньги! - ироническим тоном проговорила она.
После неудачного похода под Ригу, малороссийских замятен и бесконечной тринадцатилетней войны Московское государство, едва успев оправиться от Смутного времени и моровой язвы, искало возможности как–нибудь парализовать последствия всех этих бедствий. От тяжких податей изнемогал народ, а торговые люди изнывали от непосильных налогов. Уже в 1656 году казны недостало ратным людям на жалованье, и государь велел пустить в народное обращение медные деньги, которые должны были по нарицательной цене заменить серебряные. В следующие два года эти деньги действительно ходили как серебряные, но затем стали понижаться в цене, а именно на рубль надобно было "наддавать" шесть денег, а потом "наддача" все подымалась и подымалась. Наступила во всем страшная дороговизна: указы, запрещавшие поднимать цены на необходимые предметы, уже не действовали. Часто случалось, что ратные люди не брали жалованья медными деньгами, явилось множество воровских медных денег, начали хватать и пытать людей. Все стали как огня бояться медных денег.
У ворожеи таких денег не было - она искусно выучилась отличать фальшивые от настоящих и не попадалась впросак; если же и случалось, что она в темноте недоглядела, то она бросала эти "воровские деньги" в реку, протекавшую недалеко от ее дома.
- Ну, что же скажешь ты мне, - начал Леон, - о моей пропаже?
- Какая пропажа? - спросила Марфуша.