С ним перестали разговаривать. Многие просто не замечали его, и у Рыбина было такое Ощущение, что его окружает пустота. Вернуться в Ново-Мариинск он тоже не мог. Рули приказал ему все время находиться среди шахтеров и обо всем подозрительном сообщать. А что он может заметить, если шахтеры сторонятся его и не без основания считают шпиком? К тому же Бирич каждую неделю присылает Еремеева на копи с какими-то бумагами, новыми распоряжениями Совета, чтобы Рыбин их подписал, как председатель Совета. В насмешку, что ли, это делается?
Это были самые мучительные минуты, когда он раскладывал на столе бумаги, прочитывал их и затем расписывался. Все делалось под недобрыми, насмешливыми либо угрюмыми взглядами шахтеров. - Потом Рыбин не стал читать бумаг, а просто ставил подпись, торопился скорее выпроводить Еремеева.
Рыбин подкатил тачку, к горе угля и опрокинул ее. Затем, отогнав пустую тачку в сторону, чтобы не мешать другим, он присел на нее и закурил. Рыбин так задумался, что не заметил, как к черному конусу угля подъехала упряжка. На нартах сидел Еремеев. Он легко соскочил с них и подбежал к Рыбину, тронул его за плечо:
- Слышь!
Рыбин от неожиданности вздрогнул, поднял голову, и на его лице отразилось недовольство и тревога. Появление посыльного Бирича всегда было связано с чем-нибудь неприятным. Рыбин буркнул:
- Что надо?
Еремеев вытер нечистой тряпкой слезящиеся глаза, быстро проговорил:
- Бирич наказал тебе бежать на пост!
- Случилось что-нибудь? - Рыбин тяжело поднялся с тачки.
Еремеев, оглянувшись и убедившись, что его никто не услышит, зашептал:
- Собольков из Марково прибежал. Губанова там шлепнули, а Корякина и Косыгина схватили. Соболькову удалось вырваться.
- Я сейчас. Погоди чуток.
Рыбин сбегал в барак и, порывшись под своим тюфяком, достал небольшой узелок. В нем были завязаны заработанные деньги. Рыбин решил купить гостинцы детям и жене.
На пороге Рыбин столкнулся с Баляевым. Шахтер, увидев Еремеева, понял, что тот приехал за Рыбиным, и немедленно направился - в барак.
- На пост? - преградил Гаврилович дорогу Рыбину. - Хозяин кличет?
- Беда, Гаврилович, - Рыбин сам не понимал, почему он торопится пересказать только что услышанную от Еремеева новость: - В Марково Губанова убили тамошние советчики.
- Губанов - пустогон. Чего он в Марково совался? Знаешь?
Рыбин испугался. Не мог же он рассказать, зачем Совет посылал Губанова и других в Марково. Он отрицательно потряс головой:
- Н-нет, не знаю…
- Врешь! - Баляев взял Рыбина за плечо и, больно стиснув его, сказал с презрением и негодованием: - Не юли!
- Я… не могу, - слабо защищался Рыбин и попытался высвободить плечо, но Баляев его крепко держал.
Шахтер потребовал:
- Говори!
- Ты… меня не выдашь? - Рыбина тряс страх.
- Молчать я умею. Будь спокоен. - Баляев отвел Рыбина от двери, усадил на скамейку у стола, сам сел напротив.
- Ну?
Поглядывая через плечо на дверь, Рыбин быстро рассказывал, чувствуя, что с каждым словом к нему приходит странное облегчение. Наконец он замолчал и облизнул пересохшие губы. Баляев поднялся:
- Верю тебе. Не выдам. Ты же там, на посту, о нас говори, мол, всем довольны, спокойны. Иди.
Рыбин торопливо вышел из барака, Еремеев не обратил внимания на его задержку. Он сидел на нартах и покуривал. Увидев Рыбина, Еремеев сделал глубокую затяжку, бросил окурок на снег:
- Побежали!
Он торопился вернуться в Ново-Мариинск засветло. Рыбин сел на нарты, и тут что-то заставило его обернуться. Он увидел в дверях барака Баляева. Еремеев закричал на собак, и нарта двинулась. "Зачем, зачем, я ему все рассказал?" - с запоздалым раскаянием корил себя Рыбин. Теперь он в руках Баляева, и тот может его выдать или же заставит что-нибудь сделать ужасное. Рыбин судорожно глотнул слюну. Он едва сдерживал слезы.
Но как ни погонял Еремеев собак, они приехали на пост уже в темноте Еремеев остановил упряжку, у дверей дома Тренева. Окна были освещены. Рыбин с бьющимся сердцем вошел в дом. Едва он переступил порог, как услышал недовольный голос Пчелинцева:
- Наконец-то соизволил явиться!
- Наш председатель! - насмешливо сказал Струков. Он был чуть навеселе. - А мы кто? Его подчиненные, Ха-ха-ха!..
Струкова никто не поддержал. Бирич сухо сказал:
- Начнем.
Рыбин пристроился в углу, в тени. Отсюда ему, всех было хорошо видно.
Кроме членов Совета в комнате находились Рули и Стайн. Тренев сидел на своем обычном месте, в дверях, ведущих во вторую комнату, Бирич устроился у стола около лампы.
После гибели Трифона старый коммерсант заметно изменился. Он стал более замкнут, скуп на слова. В тот день, когда Павел Георгиевич узнал о смерти сына, он поклялся отомстить за него - уничтожить всех большевиков и тех, кто им сочувствует. Бирич больше не строил планов стать компаньоном Свенсона или хозяином этой земли. Теперь у Бирича было одно стремление - мстить. Он обратился к Соболькову, который сидел у двери:
- Рассказывай…
Соболькова никто не перебивал. Когда он замолчал, Струков выкрикнул:
- Надо немедленно нагрянуть и всех в расход!
- Может быть, было бы иначе, если бы вы там побывали, - сказал Бирич Струкову и обернулся к Рули: - Как мы ответим на удар марковцев?
- Сейчас никак, - Рули ожидал, что его ответ вызовет удивление, и поэтому он спокойно отнесся к поднявшемуся шуму.
- Почему? - приподнялся с табуретки Бирич.
- Завтра они и нас перестреляют! - Пчелинцев передернул плечами.
- Надо немедленно наказать марковцев, и я за это берусь! - воинственно заявил Струков.
- Марковцы могут на пост напасть! - заметил Тренев.
Чумаков молчал. Он с изучающим любопытством смотрел на Рули. Ему была непонятна перемена в настроении американца. Ведь он же подал мысль о посылке убийц в Марково, и вдруг такое миролюбие, может быть, он чего-то испугался? Чумаков спросил Рудольфа:
- Вы хотите оставить марковцев ненаказанными?
- Пока, - Рули хорошо владел собой. Он неожиданно спросил: - Когда к Ново-Мариинску может подойти первое судно?
- Весна нынче ранняя. - Бирич не понимал, какая связь между началом навигации и тем, что они обсуждали. - В середине нюня пароход может быть здесь.
- Льды уже начали таять, - заметил Тренев. - И через месяц лиман очистится.
- Значит, в конце мая, - раздумывая о чем-то, проговорил Рули. - Сейчас третье мая. Ну что же, ждать недолго.
- Чего? - разок спросили Струков и Пчелинцев. Чумаков насторожился. Рули что-то замыслил. Скажет ли?
- С первым рейсом шхуны "Нанук" сюда прибудет полковник Фондерат.
- Фондерат? - изумленно переспросил Струков.
- Да, - коротко подтвердил Рули. - Вы, кажется, знакомы с ним?
Струков был ошеломлен. Еще не хватало здесь Фондерата! А впрочем, пусть приезжает. Посмотрим, что он тут сможет сделать. Чукотка не комфортабельный кабинет в контрразведке. Пусть Фондерат не рассчитывает на него, Струкова. Он подумал о накопленных мехах и решил, что с первым же судном уберется отсюда.
- Да, я знаком с Фондератом, - подтвердил Струков. - Прекрасный человек и специалист своего дела.
От Рули не ускользнули насмешливые нотки в тоне Струкова, но он не обратил на это вникания и продолжал:
- Вот полковник Фондерат и займется Марково, а нам сейчас необходимо создать в Ново-Мариинске группу коммунистической партии.
- А? - произнес, точно икнул, Тренев.
- Прошу вас выслушать меня внимательно. Вы знаете, что Петропавловск больше не поддерживает, с нами связи. Кто-то сообщил ему о событиях здесь. Там готовятся с началом навигации прислать сюда карательный отряд. Мы должны предупредить большевиков. Полковник Фондерат должен оказаться здесь раньше. Возможно, он прибудет с солдатами. Мы обязаны сейчас вызвать в Петропавловске доверие к себе…
Рули говорил долго и убедительно, Постепенно все пришли к выводу, что Рули прав. Пчелинцев спросил:
- Только где мы возьмем коммунистов?
- Я думаю, что отыскать их нетрудно, - вступил в разговор Бирич. - Сколько человек надо?
- Пятерых будет достаточно, - сказал Рули. - Надо отобрать верных, преданных нам людей, но не из богатых.
- Я думаю, что мы можем рассчитывать на Михалева и Лоскутова, - назвал Бирич имена своих агентов, которые в то же время вели и свою маленькую торговлю. - Михалев принимал, правда, участие в ликвидации ревкома…
- Это не помешает, - подал голос Стайн. - Надо еще одного-двух человек.
- Можно взять еще Учватова, - предложил Чумаков.
- И обязательно его, - Рули указал на Рыбина. - Это будет хорошо. В Петропавловске знают, что он председатель Совета, а тут окажется, что он еще и коммунист.
- Нет, нет! - Рыбин вскочил на ноги. - Не надо! Я не хочу!
- Чего вы так испугались, мистер Рыбин? - спросил Рули. - Вам оказывают честь, доверие, а вы отказываетесь.
- Я… не могу. Я устал.
- На копи можете больше не возвращаться, - Бирич по-своему понял слова Рыбина об усталости. - Будете работать в моем складе. Вы довольны?
- Да… спасибо… - Рыбин понял, что возражать, спорить бесполезно, и он сел на место, бессильно опустив плечи.
На следующий день. Учватов, обливаясь от волнения и страха потом, передавал непрерывно в эфир телеграмму-извещение: "Москва, Совнарком. Иркутск. Военревком. В Анадыре организовалась группа коммунистов-большевиков. Частная торговля, спекуляция, эксплуатация труда в Анадыре места не имеют. Все уездное хозяйство организуется на коммунистических началах посредством трудового фронта, организованного для спасения края от хозяйственной разрухи. Все рыбалки социализированы. Просим телеграфировать все руководящие декреты, мероприятия Советской власти, так как телеграф, ввиду отрезанности края, единственное средство сообщения с центром. Предком группы Михалев, секретарь Соколов, члены Учватов, Лоскутов, Рыбин".
Учватов добивался подтверждения, что Петропавловск, Охотск, Гижига, Иркутск, Москва приняли эту телеграмму. Радиостанции не отзывались. Подтвердил только Ном. Шли дни. Учватов по приказу Бирича продолжал передачу, обращения и запроса, но эфир безмолвствовал… В Ново-Мариинске становилось все тревожнее…
2
- Те, кого мы арестовали в стойбище Аренкау, дали нам подписку, что больше никогда не поднимут оружие против трудового народа и революции. Они все, как мне кажется, искренне раскаялись, что поддались уговорам Черепахина и выполняли его бандитские приказы, - Чекмарев раскрыл папку и пододвинул ее товарищу Роману. - Вот тут их расписки.
- Сколько их? - спросил Роман.
- Восемь человек, ну и плюс Парфентьев, - сказал Дьячков.
- Эту сволочь давно надо расстрелять! - не удержался Каморный. - Хотя бы из-за Новикова…
Лицо Романа помрачнело. Он только сейчас узнал о гибели своего старого друга. Антон с жадностью смотрел на Романа. Вот они и встретились. И где? Разве можно было предполагать такое? Роман добирался до Марково полтора месяца, выглядел измученным, но, отклонив предложение отдохнуть, он сразу же занялся делами.
- А точно установлено, что этот Парфентьев виновен в гибели Николая Федоровича?
- Говорят… - пожал плечами Чекмарев. - Я несколько раз расспрашивал Парфентьева, он утверждает, что Новиков сам спрыгнул с нарт, а ему приказал укрыться в горах.
- На Николая это похоже, - товарищ Роман потер лоб, провел ладонью по лицу. - Надо все точно выяснить. Если Парфентьев виновен в гибели Новикова - судить по всей строгости. Но не спешить. Теперь давайте решим с американцем.
- Он у нас в виде заложника, - улыбнулся Чекмарев.
- Есть и второй американец, - напомнил Дьячков. - Джоу. Его жена бросила и бежала к Черепахину, а затем с другим удрала на факторию в Чаунскую губу.
- Рана его зажила? - спросил товарищ Роман о Мартинсоне.
- Давно, но он хромает, - усмехнулся Чекмарев, - я Утверждает, что не бегал бы от нас, да эта Микаэла его с панталыку сбила.
- Хорошо, что не расстреляли его под горячую руку, - сказал Роман. - Лишних осложнений в отношениях с Америкой не будет. Мы его целехонького доставим в Ново-Мариинск, а оттуда отправим прямо в Штаты!
- В Ново-Мариинск? - спросил Чекмарев. Все с любопытством посмотрели на товарища Романа.
- Есть, товарищи, указание Приморского комитета партии восстановить Советскую власть в Ново-Мариинске.
- Каким образом мы это сделаем? - спросил Клещин. Он вспомнил о Бириче, Струкове, милиционерах и американцах. - Там же хозяйничают колчаковцы и коммерсанты.
- Разве у нас сил меньше? - товарищ Роман удивленно посмотрел на членов Марковского Совета. - Мы должны Дней через десять выступить из Марково. Надо собрать всех, кто с нами.
- У нас небольшой отряд есть, - сообщил Каморный. - Привлечем чукчей из ближайших стойбищ. Рэнто придет со своими. Кабан приведет человек двадцать устьбельцев.
- Ну вот видите, сколько нас! - с улыбкой взглянул Роман на Клещина.
Через чар уже готов был план действий.
Поздно вечером товарищ Роман и Антон сидели за ужином, Нина Георгиевна была за хозяйку. Она возилась у плиты, жарила мясо и старалась как можно реже входить в комнату, не мешать их беседе. Товарищ Роман, выслушав рассказ Мохова о болезни и смерти Наташи, молча пожал Мохову руку. Потом он поднялся и подошел к кроватке сына Антона. Младенец спал, чуть-чуть причмокивая. Товарищ Роман долго смотрел на ребенка, потом вернулся к столу и спросил:
- Кто же кормит его?
- Приходит одна женщина. У нее недавно родился ребенок.
Нина Георгиевна внесла сковородку, на которой еще шипело мясо. Молодая женщина разрумянилась у плиты, да и приезд товарища Романа, о котором она столько слышала, взволновал ее. Товарищ Роман при встрече с ней едва сумел скрыть свое удивление. Это же та женщина, с которой Мандриков был в ресторане, у которой скрывался!
Они, вышли втроем и принялись за еду. В кроватке завозился и заплакал ребенок. Нина Георгиевна торопливо встала из-за стола. Проводив ее взглядом, Роман подумал: "Заменит ли эта красавица Антону Наташу?" По поведению Нины Георгиевны он понял, что женщина решила для себя остаться в доме Мохова навсегда, хотя Антон, вероятно, об этом еще не догадывался.
Непонятная жизнь идет сейчас в Ново-Мариинске, Коммерсанты как-то притихли, словно чего-то ждут. Марковцев за убийство Губанова не наказали, - точно боятся их. Вернувшиеся с промысла охотники шумно выражают свое недовольство высокими ценами на товары. Петропавловск по-прежнему не вступает с постом в переговоры. Молчит и Охотск. Что же это такое?. Из радиостанции выглянул телеграфист:
- Иван Захарович, какой-то пароход нас вызывает.
Учватов вбежал в помещение, сел к аппарату и надел наушники. Сквозь обычную трескотню и шумы настойчиво пробивались короткие попискивания морзянки:
"Ново-Мариинск. Ново-Мариинск. Говорит пароход. "Ставрополь". Отвечайте. Отвечайте. Ново-Мариинск…" Учватов быстро простучал ответ:
"Ново-Мариинск слушает. Принимаю, Слышимость хорошая…"
Учватов нахлобучил шапку и, сунув бланк телеграммы в карман, выбежал из радиостанции. Приход "Ставрополя" может многое изменить в Ново-Мариинске.
Бирич встретил Учватова хмурым взглядом. Он даже не пригласил его в комнату, не предложил присесть. Пока Бирич читал телеграмму, начальник радиостанции внимательно осмотрел старого коммерсанта, и в душе его поднялось приятное злорадство. Павел Георгиевич заметно похудел, плечи начали сутулиться, а в волосах белые пряди стали очень заметными. Бирич был плохо выбрит, на щеке алел свежий порез, "Руки начали дрожать, - усмехнулся про себя Учватов. - Крепко тебя подрезала смерть твоего сынка-алкоголика".
К удивлению Учватова, радиотелеграмма нисколько не заинтересовала Павла Георгиевича. Вначале у него ярко вспыхнули глаза, но тут же потухли. Бирич протянул бланк Учватову.
- Мне это мало интересно. Отнесите… - он поколебался, - отнесите Рули или Свенсону. До свидания.
В квартире Свенсона приятно пахло свежим кофе и сдобным тестом. Олаф и Елена Дмитриевна сидели за столом. Олаф весело встретил Учватова:
- О, мистер Учватофф. Чашечку кофе не желаете? А может, ликеру? Мне телеграмма, из Нома? - Олаф увидел в руках Учватова знакомый желтый бланк.
- Не совсем вам, но… Прочтите.
- О, я по-русски плохо читаю, - засмеялся Олаф и передал бланк Елене Дмитриевне. - Прочитай, май дарлинг!
Елена Дмитриевна откинула привычным жестом на спину распущенные рыжеватые густые волосы, быстро пробежала глазами текст телеграммы и, посмотрев на мужа, прочитала вслух:
- "Пароход "Ставрополь". В четырнадцать часов войду лиман. Груз - товары, продовольствие для Анадырского уезда. Прошу обеспечить быструю разгрузку. Капитан Машевский".
- О-о-о! - протянул Свенсон, и с его лица сбежало благодушное, веселое выражение. Он отодвинул от себя чашку с кофе, быстро встал из-за стола. - Откуда появился этот пароход?
Учватов пожал плечами. Елена Дмитриевна улыбнулась:
- Ты об этом узнаешь от капитана, мой дорогой.
- Мне не до шуток, Элен, - сухо сказал Олаф и приказал Учватову: - Идите на радиостанцию. Все, что будет нового, сразу же несите мне.
Учватов, не допив кофе, торопливо вышел от Свенсона. Он не понимал, почему весть о приходе "Ставрополя" так обеспокоила Свенсона. "Впрочем, поживем - увидим", - философски заключил он и направился к радиостанции. Он еще не дошел до нее, как Олаф уже сидел у Рули.
- Вы же мне обещали, Рудольф, что ни один транспорт с товарами не войдет в лиман. И тем не менее этот пароход появится здесь часа через три. Или, быть может, я вам мало заплатил? Или Бирич…
- Бирич знает, что, теперь товары будут поступать только из Штатов, - успокоил Рули Свенсона. - Я с ним об этом говорил. Да ему сейчас и не до торговли. А появление "Ставрополя" для меня неожиданность. Ну что же, встретим его и отправим немедленно обратно.
- Как же это удастся сделать? - Свенсон недоверчиво смотрел на Рули.
- У нас для этого есть и Совет и компартия, - Рули весело рассмеялся. - Я сейчас же иду к Треневу. Вам не надо там показываться.
- Рули, в моей чековой книжке есть незаполненные листки, - многозначительно сказал Свенсон. - Я бы с удовольствием на одном из них поставил вашу фамилию.
- Я запомню это, - улыбнулся Рули, и они расстались.
Тренев, который еще не знал о приходе "Ставрополя", был удивлен и обеспокоен ранним появлением Рули и его требованием немедленно собрать некоторых членов Совета. Через полчаса в дом Тренева пришли Чумаков, Пчелинцев. Сюда же был приглашен Струков. Рули был краток и требователен:
- Мы не должны принимать грузы с парохода. Пусть он возвращается в Петропавловск. Мы скажем капитану, что у нас все склады забиты товарами и новые некуда помещать. Это произведет выгодное впечатление в Петропавловске.