Содержание:
Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа - Клинок Шарпа - (Июнь 1812 года) 1
Часть первая - 14 июня, воскресенье – 23 июня, вторник 1
Пролог 1
Глава 1 2
Глава 2 4
Глава 3 7
Глава 4 10
Глава 5 12
Глава 6 13
Глава 7 15
Глава 8 18
Глава 9 20
Часть вторая - 24 июня, среда – 8 июля, среда 23
Глава 10 23
Глава 11 25
Глава 12 28
Глава 13 29
Глава 14 31
Глава 15 32
Глава 16 34
Часть третья - 21 июля, вторник – 23 июля, четверг 36
Глава 17 36
Глава 18 37
Глава 19 39
Глава 20 40
Глава 21 42
Глава 22 44
Глава 23 45
Глава 24 47
Глава 25 49
Глава 26 50
Глава 27 51
Глава 28 52
Эпилог 53
Историческая справка 54
Примечания 55
Бернард Корнуэлл
Приключения Ричарда Шарпа
Клинок Шарпа
(Июнь 1812 года)
Часть первая
14 июня, воскресенье – 23 июня, вторник
Пролог
Высокий всадник был убийцей.
Он был здоровым, сильным и беспощадным. Кое-кто считал, что он слишком молод для полковника наполеоновской Императорской гвардии, но молодость его еще никому не дала преимущества. Одного взгляда его неожиданно прозрачных глаз из-под белесых ресниц, – глаз, из-за которых красивое волевое лицо выглядело смертельно бледным, – было достаточно, чтобы считаться с полковником Леру.
Леру душой и телом был предан императору. Он мчался туда, куда посылал его Наполеон, выполняя все задания своего господина ловко и безжалостно эффективно. Личным приказом императора его занесло в Испанию, и тут полковник Леру допустил ошибку. Он проклинал себя за минутную расслабленность, но в то же время ум его уже пытался найти выход из затруднительного положения, созданного им самим.
Он попал в ловушку.
Вместе с кавалеристским эскортом он прискакал в нищую деревушку, затерянную на краю обширных равнин Леона[1], и нашел там нужного человека, священника. Леру пытал несчастного, сдирая по кусочку кожу с еще живого человека, и, разумеется, в конце концов священник заговорил. У полковника Леру все они говорили – правда, в этот раз пришлось повозиться. И именно в тот победный момент, когда священник, не в силах дальше переносить боль, выкрикнул имя, из-за которого Леру забрался так далеко, в деревню ворвалась германская кавалерия. Солдаты Королевского германского легиона[2], сражавшиеся в этой войне на стороне Британии, рубили французских драгун: их сабли взлетали и падали, копыта коней выбивали ритм, заглушавший крики боли, – а полковник Леру обратился в бегство.
Он взял с собой только одного спутника, капитана кавалеристского эскорта: вместе они, прорубившись через группу легионеров, отчаянно поскакали на север и теперь, час спустя, остановились на опушке леса, выросшего вдоль неожиданно быстрой речушки, впадавшей в Тормес[3].
Капитан драгун обернулся:
– Мы оторвались.
– Вовсе нет, – конь Леру был покрыт пеной, бока его тяжело вздымались. Полковник чувствовал солнечные лучи, невыносимо жарившие через пышную униформу: алый мундир с золотыми шнурами, зеленые рейтузы, подшитые по внутренней стороне кожей, с серебряными пуговицами по всей длине. Черный меховой кольбак[4], достаточно толстый, чтобы удержать удар сабли, висел на луке седла. Легкий ветерок даже и не думал шевелить взмокшие от пота светлые волосы.
Леру вдруг улыбнулся своему спутнику:
– Как вас зовут?
Капитан был обезоружен этой улыбкой: он боялся Леру, и эта внезапная дружелюбность была ему приятна.
– Дельма, сэр. Поль Дельма.
Улыбка Леру была само очарование.
– Итак, Поль Дельма, пока все у нас шло отлично! Давайте-ка посмотрим, нельзя ли сделать еще лучше, а?
Дельма, которому такая фамильярность льстила, улыбнулся в ответ:
– Да, сэр.
Он снова обернулся – и снова ничего не увидел, кроме блеклых лугов под жарким солнцем. Казалось, там ничто не двигалось, лишь ветерок колыхал траву да одинокий ястреб, неподвижно раскинув крылья, тяжело кружил в безоблачном небе.
Полковник Леру не был обманут кажущейся пустотой. Он знал, что немцы, настоящие мастера своего дела, сейчас развернулись в цепь на равнине и начинают загонять беглецов к реке. Он также знал, что британская армия движется на восток, кто-то пойдет и вдоль реки – а значит, они со спутником попадут прямо в засаду. Да, так и есть. Это ловушка, противников больше, но Леру еще не сломлен.
Его нельзя победить. Еще ни разу он не был побит – тем более он не позволит этого сейчас. Нужно добраться до спасительного укрытия в рядах французской армии. Леру был так близок к успеху – а когда работа будет завершена, он нанесет британцам такой урон, какого они не получали за всю войну. При мысли об этом полковник почувствовал удовольствие. Ей-богу, им будет больно! Леру был послан в Испанию, чтобы раскрыть личность Эль-Мирадора[5] – и сегодня он достиг цели. Оставалось только притащить Эль-Мирадора в камеру пыток и вытянуть из этого британского шпиона имена его корреспондентов в Испании, Италии и Франции, людей, отсылающих донесения Эль-Мирадору в Саламанку. Эль-Мирадор собирал информацию по всей наполеоновской империи, его псевдоним давно был известен французам, но личность его до сих пор оставалась нераскрытой. Леру удалось узнать, кто он, теперь нужно было вырваться из западни и привезти пленника во Францию – тогда вся британская шпионская сеть, работавшая на Эль-Мирадора, будет разрушена. Но сперва – вырваться.
Леру пустил коня шагом, позволив тому укрыться в зеленой прохладе леса.
– Давайте, Дельма! Еще не конец!
Он нашел то, что искал, буквально в нескольких ярдах[6] от опушки: перед кустом ежевики, еще прошлой осенью засыпанной опавшими листьями, лежал подгнивший ствол бука. Леру спешился:
– Надо поработать, Дельма! – голос его звучал оптимистично и весело.
Дельма не понимал, что тот задумал, но боялся спросить и только, подражая Леру, скинул мундир. Он помогал полковнику расчистить пространство под кустом, где им предстояло прятаться, и гадал, как долго придется валяться в колючках, пока германские кавалеристы не прекратят охоту. Закончив с укрытием, он несмело улыбнулся Леру:
– Где же мы спрячем лошадей?
– Минутку, – отрезал Леру.
Казалось, полковник оценивает размеры убежища. Он вынул клинок и потыкал в ежевику. Дельма во все глаза глядел на оружие: это было творение рук настоящего мастера. Прямой тяжелый палаш был сделан в Клигентале[7], как и большинство кавалеристских клинков Франции, но над этим конкретным, выкованным специально для Леру, трудился лучший из тамошних оружейников. Лезвие было длиннее и тяжелее обычного, поскольку Леру был высок и силен. Великолепная сталь отсвечивала зеленью, отражая нависающие кроны деревьев, из той же стали были сделаны эфес и гарда. Рукоять была промотана серебряной проволокой, единственным декоративным элементом, но за кажущейся простотой скрывались убийственное изящество и выверенный баланс. Держа в руках такое оружие, подумал Дельма, можно понять, что ощущал король Артур, когда вытащил гладкий, как полоса серого шелка, Экскалибур из камня.
Леру выпрямился, как будто придя к какому-то решению:
– Погоню видно, Дельма?
Драгунский капитан обернулся, но ничто не нарушало спокойствие окрестных буков и дубов.
– Нет, сэр.
– Продолжайте наблюдение. Они должны быть где-то рядом.
Леру решил, что у него есть минут десять, хватит с лихвой. Он улыбнулся в спину Дельма, взглядом измерил дистанцию и сделал выпад.
Ему хотелось убить капитана быстро, безболезненно и почти бескровно. Дельма не должен был даже вскрикнуть, чтобы никто не услышал за шелестом листвы. Лезвие, столь же острое, как в тот день, когда его последний раз касались руки мастера, вошло Дельма точно в основание черепа. Невероятная сила Леру позволила клинку пробить кость и, проникнув сквозь позвоночник, рассечь спинной мозг. Дельма тихо вздохнул и рухнул лицом вперед.
Снова наступила тишина.
Леру понимал, что плена не избежать, но он также понимал, что британцы никогда не обменяют полковника Леру на любого из британских полковников, захваченного французами. Леру был желанной добычей, он сам этого хотел. Его оружием был страх, даже само имя его наводило ужас. На телах своих жертв он всегда оставлял нетронутым участок кожи с двумя вырезанными словами: "Leroux fecit". Как скульптор, закончив истинный шедевр, он ставил свою подпись: "Это сделал Леру". Когда его поймают, пощады не жди. Но британцам плевать на капитана Поля Дельма.
Он быстро и аккуратно поменялся мундирами с трупом, закинув свою старую униформу вместе с телом Дельма в укрытие. Вход он слегка прикрыл листьями и кустами ежевики: пусть звери пируют. Потом он отвязал лошадь Дельма, не особенно заботясь, куда та пойдет, взобрался на собственного коня, надел высокий медный шлем[8] Дельма и направился на север вдоль реки, надеясь на скорый плен. Пустив коня шагом, Леру даже начал насвистывать, чтобы сделать свое присутствие еще более заметным. У бедра его висел замечательный клинок, а в голове скрывался секрет, который буквально ослепит британцев. Леру нельзя победить.
Полковник Леру был взят в плен двадцатью минутами позже. Британские стрелки, "зеленые куртки", неожиданно появились из леса и окружили его. На мгновение Леру решил, что совершил ужасную ошибку. Офицерами у британцев, как он знал, всегда были джентльмены, люди, серьезно относившиеся к вопросам чести, но офицер, захвативший его, казался столь же жестким и беспощадным, как и он сам. Офицер был высоким, загорелым, темные волосы беспорядочно свисали по сторонам лица с выделяющимся шрамом. Он не обратил внимания на просьбы Леру быть повежливее, приказав обыскать француза, и Леру встревожился, когда дюжий сержант, еще выше офицера, нашел между седлом и чепраком[9] свернутый лист бумаги. Полковник решил сделать вид, что не говорит по-английски, но привели стрелка, способного на скверный французский, и офицер задал вопрос насчет бумаги: в ней был список имен, все испанские, и возле каждого – цифры, сумма денег.
– Лошадники, – пожал плечами Леру. – Мы покупаем лошадей. Мы же кавалерия.
Высокий офицер-стрелок выслушал перевод и снова взглянул на список. Может, и правда. Он вздохнул, сложил лист бумаги и засунул его в свой ранец. Затем он взял из рук громадного сержанта клинок Леру, и француз вдруг увидел в глазах офицера желание. Стрелок, как бы это ни было странно для пехотинца, тоже носил тяжелый кавалеристский палаш, но если у Леру он был дорогим и прекрасным, то у этого офицера – дешевым и грубым. Британец взял палаш в руки и ощутил великолепный баланс. Он страстно желал это оружие.
– Спроси, как его зовут.
Вопрос был задан, ответ не замедлил ждать.
– Поль Дельма, сэр. Капитан 5-го драгунского.
Леру увидел, что темные глаза изучают его. Шрам на лице стрелка придавал ему ухмыляющееся выражение. Леру понимал, что этот человек умел и жесток, что он вполне может убить француза сейчас и забрать палаш себе. Леру поискал поддержки, но остальные стрелки выглядели столь же безжалостными и сильными. Тогда полковник снова заговорил.
– Он хочет сдаться под честное слово, сэр, – перевел стрелок.
Офицер ничего не сказал. Он медленно обошел пленника, держа в руке замечательный клинок, потом так же медленно и четко произнес:
– А что же капитан Дельма делает здесь в одиночестве? Французские офицеры поодиночке не ездят, они боятся партизан, – он обходил Леру по кругу, тусклые глаза француза следили за его размеренным шагом. – Что-то ты чертовски лощен, Дельма. Шрамов маловато. Ничего хорошего тебя, черт возьми, не ждет, – теперь он был у Леру за спиной. – Думаю, я тебя просто прикончу.
Леру не реагировал, не двигался, даже не моргал, пока стрелок снова не оказался перед ним. Высокий офицер заглянул в глаза пленника, как будто там мог быть ключ к разгадке его внезапного появления.
– Возьмите его с собой, сержант. Но приглядывайте за мерзавцем!
– Да, сэр! – сержант Патрик Харпер подтолкнул француза вперед по тропе, вслед капитану Ричарду Шарпу, уже вышедшему из леса.
Леру наконец-то смог расслабиться. Момент пленения был самым опасным, но теперь, рядом с высоким стрелком, он был в безопасности, а с ним – и тайна, которую хотел узнать Наполеон. Тайна Эль-Мирадора.
Глава 1
– Черт возьми, Шарп! Побыстрее!
– Да, сэр, – Шарп не сделал ни малейшей попытки ускориться. Он тщательно изучал лист бумаги, зная, что его медлительность раздражает лейтенант-полковника[10] Уиндхэма. Полковник в нетерпении постукивал стеком[11] для верховой езды по голенищу высокого сапога.
– У нас нет на это лишнего дня, Шарп! Надо еще выиграть войну!
– Да, сэр, – повторил Шарп вежливым, но упрямым тоном. Он не будет торопиться: маленькая месть Уиндхэму за разрешение капитану Дельма быть свободным под честное слово. Он повернул бумагу так, чтобы отсвет огня падал на чернила.
"Я, нижеподписавшийся Поль Дельма, капитан 5-го драгунского полка, взят в плен английскими частями 14 июня 1812 года, ручаюсь моей Честью не пытаться бежать или Покидать место моего Пленения без Разрешения и не передавать Информацию французским вооруженным силам или их союзникам до тех пор, пока не буду Обменян, Чин по Чину, или Другим образом Освобожден от этого Обязательства. Подписано: Поль Дельма. Засвидетельствовано мной, Джозефом Форрестом, майором Его Британского Величества полка Южного Эссекса".
Полковник Уиндхэм снова щелкнул стеком, звук показался неожиданно громким в предрассветной прохладе.
– Проклятие, Шарп!
– Похоже, все в порядке, сэр.
– В порядке! Сукин вы сын, Шарп! Кто вы такой, чтобы говорить мне, что в порядке, а что нет! Боже милостивый! Я уже сказал, что все в порядке! Я! Помните меня, Шарп? Вашего командира?
Шарп улыбнулся:
– Да, сэр.
Он передал Уиндхэму обязательство, тот вежливо принял бумагу, привычка к соблюдению тонкостей этикета была в нем выработана годами.
– Спасибо, мистер Шарп. Не дадите ли милостивого разрешения двигаться, черт возьми, дальше?
– Продолжайте, сэр, – снова улыбнулся Шарп. За те шесть месяцев, что Уиндхэм командовал полком Южного Эссекса, полковник начал ему нравиться. Между ним и своенравным, но блестящим капитаном легкой роты даже установилось нечто вроде дружеской приязни. Но сейчас Уиндхэм выказывал все признаки нетерпения.
– Клинок, Шарп! Ради Бога! И побыстрее!
– Да, сэр, – Шарп повернулся к одному из деревенских домишек, где расположился на постой полк Южного Эссекса. На горизонте серой линией забрезжил рассвет. – Сержант!
– Сэр!
– Палаш чертова лягушатника!
– Шарп! – устало попытался протестовать полковник Уиндхэм.
Патрик Харпер повернулся и крикнул в сторону одного из домов:
– Мистер Макдональд, сэр! Палаш французского джентльмена, да поскорее, сэр!
Макдональд, новый прапорщик Шарпа, был всего шестнадцати лет от роду и отчаянно желал угодить своему знаменитому капитану, он уже мчался к ним, держа в руках упомянутый чудесный палаш в ножнах. Юноша так торопился, что запутался в собственных ногах, но, поддержанный Харпером, добрался-таки до Шарпа и передал клинок ему.
Боже, как хочется его иметь! Всю ночь Шарп держал его в руках, чувствуя его баланс, мощь гладкой, блестящей стали, и страстно хотел забрать его себе. Эта вещь была смертельно красива, ее сделал мастер, и она заслуживала великого бойца в качестве хозяина.
– Месье? – голос Дельма был мягким, вкрадчивым.
За спиной француза Шарп увидел Лоссова, капитана германской кавалерии и друга Шарпа, загнавшего Дельма в тщательно подготовленную ловушку. Лоссов тоже держал в руках этот клинок и мог только помотать головой в немом восхищении. Теперь же он смотрел, как Шарп передает палаш французу как символ того, что тот дал слово и теперь ему может быть доверено личное оружие.
Уиндхэм преувеличенно громко вздохнул:
– Ну а теперь-то можно начинать?
Легкая рота шла первой под прикрытием кавалеристской завесы Лоссова. Они хотели выдвинуться на равнину до того, как полуденный жар повиснет в воздухе, заливая глаза потом и забивая легкие горячей пылью вперемешку с песком. Шарп, в отличие от большинства офицеров, шел пешком: он всегда ходил пешком. Попав в армию рядовым, он носил красный мундир линейного полка и маршировал с тяжелым мушкетом на плече. Гораздо позже, невероятным образом перепрыгнув пропасть между сержантом и офицером, он присоединился к элитным стрелкам в узнаваемых зеленых куртках, но те тоже ходили пешком. Он был пехотинцем, шел пешком так же, как шли его люди, и так же нес винтовку, как они несли свои винтовки или мушкеты. Полк Южного Эссекса был красномундирным, но Шарп, сержант Харпер и ядро легкой роты были стрелками, когда-то случайно приданными батальону, и с гордостью носили свои темно-зеленые куртки.
Светало, равнину затопило белесым туманом. Солнце, еще нежно-розовое на востоке, грозило полуденным жаром. Шарп видел темные силуэты всадников на фоне рассвета: британцы наступали на восток, вторгаясь в удерживаемую французами Испанию, их целью был крупный город Саламанка. Большая часть армии была далеко на юге, двигаясь дюжиной разных путей, а полк Южного Эссекса в сопровождении людей Лоссова и горстки инженеров был послан на север, чтобы разрушить небольшой французский форт, защищавший брод через Тормес. Работа была сделана, враги оставили форт, и теперь задачей полка Южного Эссекса было вернуться к основным силам Веллингтона. До соединения с армией было еще дня два, и Шарп понимал, что это будут дни беспощадного жара и бесконечных выжженных равнин.
Капитан Лоссов спешился, чтобы побыть рядом с Шарпом. Он кивнул стрелку: