Майер напряг глаза, всматриваясь в серую пелену перед ними. Ему показалось, что он видит там какое-то движение. Может быть, собака?
- Хубс, - проговорил он быстро, - посмотри туда, где балка, видишь что-нибудь?
- Да, вижу. Кто-то ползёт.
Иоганн снял с предохранителя винтовку, вытащил правую руку из рукавицы и рванулся вперёд, к движущейся цели. Когда тот увидел противника, то вскочил и бросился бежать.
- Хальт! Стой на месте! - крикнул азартный Майер. - Стой!
Красноармеец побежал со всех ног. Иоганн выстрелил ему в голову. Он петлял, потом споткнулся и упал прямо на мёрзлую землю. Затем подпрыгнул вверх как горный козёл, но не продвинулся заметно вперёд.
- Не уйдёшь!
Майер спокойно прицелился. Расстояние было не очень большим, хотя видимость оставалась слабой. Он не мог промахнуться, но Хубс положил левую руку на винтовку.
- Не стреляй… - неожиданно попросил он.
Иоганн опустил ствол в полном изумлении:
- Что это с тобой?
Он выглядел как обеспокоенная птица.
- Может, он сдастся, - Хубс смешно сморщил нос. - В любом случае он не сможет уйти.
Довольно раздражённо Майер побежал к упавшему русскому, напарник следовал за ним. Вдвоём они притащили его в расположение части. Раненый умер через три часа в сарае их отделения, не приходя в сознание.
- Так бывает на войне.
Хубс очень расстроился происшедшим. Иоганн попытался с ним поспорить:
- Послушай, если бы этот человек ушёл невредимым, это могло бы стоить многих жизней нашим солдатам.
Хубс кивнул, во всяком случае, он знал, что ветеран имел в виду. Но Майеру показалось, что, несмотря на это, парень попытается помешать стрелять, если что-либо подобное случится вновь.
- Русские такие же люди, как и мы. – Сказал он через пару дней: – Воевать с ними, всё равно, что биться с братом.
- Геббельс кричит, что они недочеловеки?
- Нечеловечно так поступать с ними.
- Такие речи могут привести тебя в штрафной батальон. – Предостерёг новичка Иоганн.
- Всё равно я стрелять в русских не буду.
- Тогда они убьют тебя…
***
Роту лейтенанта Штрауба, наконец, отвели с передовой на отдых и назначили охранять склады боеприпасов 6-й армии Вермахта. Им приказали занять временные квартиры на западной окраине Сталинграда, в районе, сильно разрушенном бомбардировками и бесчисленными боями.
- Ни тепла, ни даже квартир нам не светит. – Определил опытный Францл.
- А ты думал, нам предоставят апартаменты?
Отделение Иоганна, с посиневшими губами и дрожащих, построили перед парой сараев без окон и дверей.
- Жильё обустроите сами. – Приказал слегка контуженый лейтенант.
- Ни намёка на печку, - вздохнул Фом, произведя беглый осмотр комнат. - Утром что-нибудь найду…
Последними здесь жили, советские бойцы и они, конечно, вытащили из этих помещений всё возможное.
- И эти сараи должны стать нашим пристанищем на ночь, - возмутился Майер. - При температуре десять градусов ниже нуля.
- Вот уж повеселимся, - сказал мрачный Францл.
Остальные солдаты просто использовали весь свой богатый запас ругательств. Фом и Францл стали боксировать, просто чтобы согреться.
- Нашли время для дурачества! – прикрикнул на них Иоганн.
- Я посмотрю на тебя через час…
Поскольку выбора не было, парни начали устраиваться на ночлег.
- По крайней мере, тут просторно. – Засмеялся неунывающий казак.
- Есть где разгуляться сквознякам….
Единственный фонарь "летучая мышь" давал скудный свет, но его хватило, чтобы высветить провод, протянутый через сарай на высоте одного метра от пола.
- Что это такое? – спросил осторожный Майер.
- Пускай себе висит, есть он не просит.
Солдаты не озаботились тем, чтобы убрать его. Они просто сбились в кучу, чтобы стало теплее, и попытались уснуть. Мороз как ядовитая рептилия проникал сквозь одежду и одеяла, кусая за пальцы ног и рук, проползая по рукам, бёдрам и вниз по спинам.
- Какая холодина! - решил озябший Иоганн. - Если не смогу заснуть в течение четверти часа, то пойду наружу и буду бегать всю ночь.
Однако уже через минуту прогремел глухой взрыв. В первый момент после испуга он осознал, что ещё жив и сарай на месте. Но пришлось поспешно выбежать наружу.
- Ах вот оно что! – крикнул Францл и нервно добавил: - Второй сарай разнесло на куски, его как не бывало.
- Неужели сюда долетели русские снаряды?
На месте осталась лишь груда досок и извивающиеся из-под них руки и ноги. Однако большинство ребят выбрались из-под обломков самостоятельно, хотя несколько человек были ранены, но только один тяжело.
- Что случилось? – спросил выживших Майер.
- В нашем сарае был подозрительный провод. – Ответил один из солдат, тряся гудевшей головой. - Мы его высветили, но, когда один из парней вышел за фонарём, он забыл про провод и зацепился за него ногой.
Провод соединялся с наземной миной, предназначенной для уничтожения танков, так что взрыв был направленным, в силу этого обстоятельства люди остались в живых.
- Провод в нашем сарае тоже ловушка. – Предположил перепуганный Францл.
- Эту мину нужно осторожно обезвредить.
- Нам и здесь предстоит грязная работа, - вздохнул Иоганн и закутался в обывательское одеяло. – В этом идиотском городе нигде нет покоя.
- Я бы сказал во всей этой непонятной стране… - буркнул Францл.
На следующее утро, после ночи, которая была такая холодна, что даже чай замёрз в термосах, немцы обнаружили возле казарм сарай меньшего размера, с прекрасной железной печкой в нём.
- Теперь можем погреться! – обрадовались солдаты и бодро забежали туда.
- Зажигай быстрее…
Фом моментально достал бумагу и лучину для растопки и уже собирался зажечь её, когда заметил странный металлический предмет внутри.
- А это что?
К великому изумлению и ужасу товарищей, он выудил оттуда бомбу. Ещё одна нашлась в урне для мусора. Теперь уже все подозревали бомбы за каждой кучей мусора. Францл ступал, высоко поднимая ноги, как старый петух, просто на всякий случай.
- Довольно забавное зрелище при его длинных и тонких ногах. – Засмеялся Иоганн.
- Он похож на бусла! – присоединился к веселью Фом.
- А это что такое? – с подозрением спросил виновник смеха.
- Так у нас называют аистов…
- Тогда можете ржать! – разрешил Францл и сам засмеялся.
Солдаты вскоре приспособили для жилья сохранившийся сарай и примерно через неделю сделали его вполне комфортабельным. Они ухитрились реквизировать у гражданских русских, живших в подвалах, три печки и топили их днём и ночью.
- Но ртутный столбик термометра упал ниже некуда. – Сокрушались бойцы роты. - Стояние в карауле стало пыткой.
- Независимо от того, сколько вещей на тебе надето...
Часовые выглядели как игрушечные мишки: две пары кальсон, две пары брюк, два свитера, солдатская рабочая одежда, полевая форма и толстое меховое пальто, изготовленное специально для несения караульной службы.
- Как в такой одежде можно воевать?
- Зато русским хорошо, - задумчиво сказал Майер. – В своих овчинных полушубках и валенках они чувствуют себя превосходно!
Головные уборы выдали с меховыми наушниками. Открытыми оставались только глаза и нос. Колючий ветер равнодушно проникал сквозь ткань, прикрывающую подбородок, и словно тысяча игл вонзалась в кожу. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не отморозил нос.
- Скоро мы все тут перемёрзнем!
- Не каркай!
Караульную службу несли по два часа кряду, после чего два часа грелись. Ночью давали четыре часа отдыха.
- Чёртова система, - сказал Францл и подышал на озябшие руки, - но каково тем беднягам, кто сейчас на передовой!
- Я уже не рвусь туда. – С иронией сказал Иоганн.
- Раньше нужно было думать…
Доносился гул линии фронта, разлёгшийся недалеко к востоку. Один раз с рёвом пролетел русский самолёт, уничтожая противника всеми имеющимися у него средствами - точными и с недолётом бомбовыми ударами и пулями, вспарывающими снег.
- Куда смотрят наши зенитки?
- Он просто сошёл с ума или заблудился…
Четыре дня подряд лютовала такая сильная снежная буря, что, когда все вышли, чтобы заступить на караул, с трудом могли пробиться к постам.
- Теперь мы не сможем найти склады боеприпасов.
Разбросанные за развалинами завода, они превратились в гигантский снежный холм, очертания обрушенных стен сливались с серым небом. Францл заступал в наряд с Иоганном.
- Хитрые славяне даже погоду заставили служить себе!
- Генерал Мороз непобедим…
Он упрямо нагнул голову и буквально сжался под порывами ветра. Солдаты топтались вокруг в снегу, пытаясь согреть ноги. Иоганн крикнул Францлу:
- Давай подойдём поближе к стене, там не так дует!
- Ты думаешь, это нас спасёт?
Тот вяло пробрался к месту, с которого мог следить за складом боеприпасов. Ступни Майера постепенно стали ледяными от холода и онемели.
- Просто позор, но у нас до сих пор нет сапог на меху.
- Или русских валенок…
В тот же день ближе к вечеру зашёл полевой хирург и спросил, нет ли у кого каких-нибудь жалоб. Иоганн неохотно признался:
- У меня что-то со ступнями…
- Поедешь с нами.
В санях на лошади раненых доставили в штаб батальона. Там было полно народу, и им пришлось долго ждать очереди на осмотр.
- Что у нас больше негде принимать больных? – спросил Майер раненого в руку соседа.
- Мне вчера рассказали, - охотно откликнулся тот, - один врач устроил перевязочный пункт в огромной доменной печи на территории тракторного завода.
- Столько раненых я не видел ни разу в жизни! – согласился Иоганн.
- Тут всё же лучше чем в окопах!
- И безопаснее…
После нескольких попыток Майеру удалось снять сапоги. Когда он стянул носки, к ним прилипли большие лоскуты кожи. Пальцы ног были сплошь в волдырях, а пятки чёрные.
- Боже Всемогущий, что за вид! – раненый солдат зажал нос.
Гниющая открытая рана, но не кровоточащая.
- Приятель! - воскликнул он с брезгливым выражением лица. - Ты же гниёшь заживо!
- Я ничего не чувствую…
- Парень, ну и вонь!
- А ты не нюхай.
Дородный фельдшер осмотрел ногу Иоганна. Кусок за куском, очень осторожно, он удалил остатки кожи с отмороженных ступней.
- Кем работаешь?- спросил он Майера.
- Я поступил в армию сразу после школы, господин фельдшер, - ответил тот.
- Гм-м…
- Что это он делает, - думал Иоганн, когда тот погрузил щипцы глубоко в пятку.
- Что-нибудь чувствуешь? - спросил медбрат и почесал сломанный нос.
- Совсем немного.
- Ну, возможно, тебе все-таки повезло… - пробормотал лекарь.
Теперь Майер и в самом деле забеспокоился:
- Я не лишусь ног?
- По крайней мере, - тихо ответил ему фельдшер, - ты какое-то время не будешь участником этой проклятой мясорубки.
В смотровую заглянул ротный медик и сказал, что принесёт его ранец на следующий день.
- Один день я как-нибудь переживу…
- Ты ведь всё равно никуда не денешься до этого времени?
- Только сообщи Францлу Ульмеру о моей болезни. - Попросил его Иоганн.
- Ладно.
Глава 12
Начавшиеся в середине сентября бои непосредственно за Сталинград военные сразу назвали позиционной, или "крепостной" войной. Время для проведения крупных операций миновало, из просторов степей война перешла на изрезанные оврагами приволжские высоты с перелесками и балками.
Сталинград - крупный промышленный город, расположенный на неровной, изрытой ручьями, пересечённой местности, застроенной зданиями из железа, бетона и камня. В таких условиях километр, как военная мера длины, был заменён метром, карта генерального штаба - планом города.
За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточённая борьба, которая не имела себе равных даже в период первой мировой войны с её гигантским расходом боеприпасов.
Расстояние между войсками противников было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Иногда случались забавные и трагические недоразумения.
Однажды ночью Григорий Шелехов и несколько измученных красноармейцев подобрались к разрушенному школьному зданию.
- Переночуем здесь!
- А чьё энто здание? – засомневался Григорий.
- Какая на хрен разница?!
В пустых классах, оказалось теплей, чем на улице, на полу валялась солома и спали какие-то солдаты. Они улеглись рядом и тотчас уснули. Потом кто-то проснулся и нервно крикнул:
- Мы спим рядом с немцами!
- Russisch!
Все вскочили, в темноте началась беспорядочная стрельба, потасовка, шум, крики, стоны и брань. Били кто кого, не разобрав ничего в сумятице. Григорий получил удар штыком в ляжку, сам ударил кого-то ножом. Потом все разбежались в разные стороны, лязгая от злобы зубами.
- Пошли спать в другой класс! – предложил Григорий и первым спустился на этаж ниже. – Немцам тоже спать надо…
- Такой сон собаки перебили!
- Зато согрелись…
Сняв штаны, Григорий определил по форме шрама, что штык был немецкий, плоский. В санчасть не пошёл, рана заросла сама недели через две.
… Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома. Позиционная война нагрянула совершенно неожиданно для немецких стратегов, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности.
Бои за Мамаев курган продолжались, но не менее ожесточённое сражение развернулось за огромное зернохранилище, ниже по течению реки. Быстрое продвижение танкового корпуса генерала Гота отрезало эту естественную крепость русских от основных частей РККА. Защищали хранилище солдаты 35-й гвардейской дивизии, силы которых были уже на исходе. Ночью 17 сентября к ним смог пробиться взвод морской пехоты под командованием лейтенанта Андрея Хозанова. Взвод располагал двумя станковыми пулемётами и двумя противотанковыми ружьями.
- Теперь нас голыми руками не возьмёшь!
Когда немецкий офицер в сопровождении переводчика вышел на открытое пространство и, размахивая белым благом, потребовал немедленно сдаться, красноармейцы, не раздумывая пристрелили его и подорвали один танк.
- Хрен тебе, а не морковку!
Германская артиллерия стала крушить бетонное сооружение, готовя плацдарм для наступления 94-й пехотной дивизии. 18 сентября защитники зернохранилища отбили десять атак. Зная, что помощи ждать неоткуда, русские строго экономили боеприпасы, пайки и воду. Условия, в которых они продолжали сражаться, были просто ужасны. Солдаты задыхались от пыли и дыма, зерно в хранилище выгорело, а вскоре кончилась и вода. Нечем было даже охладить раскалившиеся от стрельбы стволы пулемётов.
- Отливай славяне! – посоветовал Хозанов и первым охладил ствол "Максима" своей мочой.
К вечеру 20 сентября у русских кончились все боеприпасы, оба пулемёта были уничтожены. Немцы же, напротив, получили танковое подкрепление. Из-за пыли и дыма внутри элеватора ничего не было видно, защитники могли только перекрикиваться.
- Васька ты где?
- В Караганде!
- Что будем делать дальше?
- Пробиваемся к Волге!
Ворвавшиеся в хранилище через проломанные танками проходы гитлеровцы стреляли на голос. Ночью пять чудом выживших красноармейцев выбрались из окружения и скрылись в неизвестном направлении.
- Бетонный элеватор я выбираю в качестве эмблемы Сталинграда. - Паулюс одобрил эскиз нарукавной нашивки, специально разработанной для 6-й армии.
- Отличный выбор мой генерал!
Упорная оборона русскими центра города стоила немцам немало потерь. Гарнизон Красной Армии, состоявший из солдат разных дивизий, стоял насмерть, несмотря на голод и жажду. Ожесточённое сражение развернулось за здание универмага на Красной площади, служившего штабом 1-му батальону 40-го гвардейского полка. В находившемся неподалёку трехэтажном здании красноармейцы держались пять суток.
Самым серьёзным достижением гитлеровцев стал прорыв к центральному причалу. Теперь германская артиллерия могла обстреливать основные переправы через Волгу. Немцы стремились помешать подкреплениям русских проникнуть в город. Главная железнодорожная станция за пять дней пятнадцать раз переходила из рук в руки. В итоге германским солдатам достались лишь жалкие развалины. Чуйков приказал отодвинуть линию фронта, и теперь она проходила всего в тридцати метрах от немецких позиций. Это должно было осложнить действия авиации и артиллерии противника.