Их беседа могла продолжаться долго, но тут дверь спальни открылась и из нее "выплыла" женщина очень больших, даже для Одессы размеров. Она была ростом ниже хозяина, с крупными властными чертами лица, зачесанными назад черными волосами, и очень типичными для одесситки формами.
– Здравствуйте, – протянула она пухлую руку, и плюхнулась на стоящий рядом со столом старый диванчик, который тут же протяжно заскрипел под ее тяжестью.
– Меня зовут Фира Наумовна, а моего мужа, – тут она указала пальцем на мужчину, – Исаак Абрамович.
– Очень приятно, – сказала Таня.
– Так, шоб вы знали, я тоже хочу учить немецкий, иди знай, вдруг пригодится.
Муж удивленно на нее посмотрел, но ничего не сказал.
– Сегодня мы только поговорим за язык, – сказал он, – заниматься будем два раза в неделю, ну и платить будете после каждого занятия. Деньги нам очень нужны. Мы ведь давно на пенсии, а что это за пенсия – слезы!
– Исааk, язык! – грозно сказала Фира Наумовна. Исаак Абрамович продолжал: – Мы с вами живем в Одессе, где издавна жили немцы. Немцы вначале соблюдали свои законы и не перемешивались с русскими семьями. Но прошло много лет. Революции, войны и конечно, они потеряли свой немецкий. Они стали говорить по-русски, думая при этом по-немецки. Помните, как у Бабеля: "– Беня, я имею вам сказать пару слов…". Так вот это немецкое выражение. В любом немецком предложении обязательно стоят слова "иметь" и "быть". Вспомните слова, которые считались одесским сленгом: шнобель, швицер, фраер, лох, штумф. А фамилии: Бирман, Лейдерман, Гимельфарб, Фельдман, Шульман и много других, которые считались еврейскими. Они же, таки да, немецкие. Кроме этого в городе очень популярным был "идиш". Это тот язык, который вымирает, а прежде в городе на нем говорила треть населения. Он очень близок по грамматике к немецкому. Так и возник одесский сленг. Не думайте, что новый язык придет сам собой. Для этого нужно много стараться. Он приходит к каждому по-разному. К одним через год, к другим через два. Но лучше всего учить язык среди немцев, а вы что собираетесь в Германию?
– Да, вот жду разрешение.
– Фирочка, – обратился он к жене. Ты решила, наконец, куда мы едем?
– Нет, дай мне еще время подумать!
– Но время уходит, жить как мы, нельзя, а ты все думаешь.
– Знаете, – обратился он ко мне. Я решил написать письмо президенту ФРГ. Попрошу у него личного приглашения. Хочу ему напомнить, что я воевал, шоб он там сегодня сидел. Шоб он был здоров!
На улице темнело, и Таня решила, что на сегодня ей достаточно. Они встречались с Исааком Абрамовичем еще три раза, но учебы так и не получалось. Старики получили письмо из Германии, где им персонально разрешили подавать документы по категории "беженец", по указанию из приемной президента ФРГ.
Прошел год. Таня уже жила в Германии и вдруг ее вызывали в местное полицейское управление. Серьезный полицейский спросил: – "У вас в Одессе есть тетя?" Что же ей было ответить, когда тети у нее никогда не было. Но она сразу подумала почему-то про Исаака Абрамовича и радостно сказала: – Конечно, есть! Полицейский поблагодарил и на этом разговор закончился. А через шесть месяцев новоиспеченная тетя въехала в Германию, причем, сразу к ней в дом, неся с собой десять огромных чемоданов.
В Германии замечательно решен квартирный вопрос, если бы не так, то неизвестно кому пришлось бы покинуть гостеприимную Германию. Таня им помогла быстро найти квартиру и сегодня они живут, как все эмигранты. Встают утром, идут по врачам. Потом по магазинам, чтобы найти, где что подешевле. После обильного обеда сон, потом – бесконечные сериалы по русскому телевидению. Так и день прошел.
Грехи молодости
В доме, где проживал Генрих с женой, всегда было тихо, чисто и тепло. Соседи соблюдали все принятые правила общежития в немецких домах: не шумели, ходили спокойно, чинно здоровались, чужие почтовые ящики не открывали, на лестнице с соседями не сплетничали.
И вдруг с первого этажа дома стали слышны крики, шум, громкий вопль по-русски. Кто-то кричал истошным голосом: – "Помогите!".
Любопытная соседка, одинокая тетя Рая, живущая этажом выше, оказалась у соседских дверей первого этажа через 3 минуты. Шум внутри квартиры стоял ужасный, падала мебель, билась посуда. Рая начала громко стучать в квартиру и кричать:
– Откройте или я сейчас вызову полицию!
Ее крик, как видно, подействовал, дверь тихонько приоткрылась. На пороге стояла перепуганная жена Генриха, Люба. Она вообще была женщиной тихой и боязливой. Но сейчас она выглядела ужасно. Ее седые волосы торчали в разные стороны и под глазом "светился" большой синяк. Она впустила Раю в квартиру и приложила палец к губам, направляя Раю в свою комнату. Комнат в квартире было две, обе они выходили в коридор. В одной жила Люба, в другой Генрих. Кроме этого, были еще кухня и ванна. Вполне нормальная квартира для двоих по немецким нормам.
– Что у вас тут происходит? – шепотом спросила Рая.
– Понимаешь, – сказала Любы, – наша квартира для нас двоих тесной оказалась. Генриху одной комнаты мало, и он оборудовал для себя кухню как вторую комнату. Там он установил свой холодильник, телевизор, большое кресло и письменный стол. Для меня там места нет. Сегодня я пыталась ему объяснить, что мы взяли квартиру на двоих, где же я должна готовить? Однако, вместо беседы и поиска компромисса, он бросился на меня с кулаками.
Скандал как будто закончился, но Генрих продолжал кричать из своей комнаты:
– Я вообще считаю, что тебе здесь делать нечего. Ты и так всю жизнь мешала мне жить, я тебя ненавижу и на кухню не пущу. Убирайся куда знаешь. Можешь переезжать к своей дочке.
– Но она не только моя дочь, но и твоя, – из-за двери отвечала Люба.
– Вон отсюда, – кричал в ответ Генрих, бросая в сторону Любы разные предметы, от кастрюль до чашек.
Недавно Генриху исполнилось 70 лет. Он был высокий сутуловатый, мужчина, переживший инфаркт. Лицо у него было землистого цвета, без какой-либо растительности. На голове были остатки бывшей шевелюры, но при этом он всегда ходил в галстуке, а на улице – обязательно в шляпе. Он считал себя высокоинтеллигентным человеком. Когда-то он был доктором наук. Но с тех пор все резко изменилось. Круг его интересов всегда был очень ограничен. Всю свою жизнь он был человеком замкнутым, нелюдимым. Чуждался шумных компаний, никогда не отмечал свои дни рождения или праздники. Он не любил людей, но очень любил книги и считал свой брак с этой чужой для него женщиной – большой ошибкой. Похожие скандалы происходили довольно часто. А в последний день Генрих совсем разошелся, стукнул Любу сковородой по лицу, поэтому она стала звать на помощь.
В своей комнате Люба тихо объясняла Рае, что с Генрихом они живут уже 30 лет. Все эти годы, которые они прожили в Одессе в одной комнате коммунальной квартиры, были для Любы не очень счастливыми. Сама она родилась в России. Приехала в Одессу поступать в институт, познакомилась с Генрихом, забеременела и, естественно, рассчитывала, что он на ней женится. Генрих в те годы, а это был конец шестидесятых, был младшим научным сотрудником в закрытом институте. Родители его погибли в автомобильной аварии, он воспитывался у бабушки. В большой коммунальной квартире в центре города они имели всего одну комнату. Жениться Генрих совершенно не планировал, потому что хотел сделать карьеру. Работа у него была перспективная. Он работал на оборонку и считался хорошим специалистом. Работа для него составляла смысл жизни. И тут Люба со своей беременностью. Как она должна была поступить? Ехать к себе в Саратов с ребенком без мужа она не могла. Вот и пришла к Генриху на работу и заявила, что если он не женится, то она пойдет в партком. Если бы она это сделала, то всей карьере Генриха пришел бы конец. Бабушка его к тому времени умерла и Генрих жил в комнате совсем один. Он очень удивился и разозлился угрозе, но деваться ему было некуда, и регистрация брака состоялась.
Потом родился ребенок, и началась семейная жизнь. Хотя и говорят, что "стерпится, слюбится", но в этом случае так не произошло. Генрих возненавидел Любу и ее дочь. Он никогда не занимался ребенком. Детей у них больше не было, и вообще он смотрел на этих двух женщин, большую и маленькую, с презрением и ненавистью. Но у него была любимая работа, поэтому все, что было в семье, уходило на второй план. Он защитил докторскую диссертацию, выезжал на конференции и симпозиумы. Отправлялся в отпуск, но никогда нигде его не видели с женой.
– Ну, а что с твоей дочерью? – спросила Рая.
– Дочь росла только под моей заботой, – отвечала Люба. В 1980 она окончила институт, а в 1982 вышла замуж и переехала к мужу. Отец у нее в доме никогда не был.
– Да, – жаловалась Люба, – видимо, я совершила в жизни ошибку, испортила жизнь себе и ему.
– Понимаешь, – продолжала она, – в 1987 году мой зять от своего завода отправляется в заграничную командировку в Германию. Он взял с собой жену и родившихся у них двух детей-погодок. Работал он там до 1990 года, а потом завод обанкротился, и его срочно вернули в Одессу.
А там ведь, знаешь, какая жизнь началась. Работы нет, денег нет. Детский сад закрыли. Даже институт моего Генриха перестал существовать. Катастрофа.
Сначала мой зять совсем упал духом. А потом вдруг встрепенулся и в один прекрасный день вспомнил немку Маргарет, которая строила ему глазки на том заводе в Германии.
Сначала он втайне от моей дочки начал звонить знакомой немке в Германию. Та его звонку очень обрадовалась и пригласила в гости, но одного. Он, долго не раздумывая тут же уехал, оставив мою дочь с двумя маленькими детьми без средств к существованию.
Спустя 3 месяца он внезапно вернулся и тут же подал на развод, а через неделю после развода снова укатил, но теперь уже навсегда.
И осталась моя дочь одна-одинешенька с двумя малолетними детьми без работы. А вокруг был хаос перестройки.
– Ну, и дела! – сказала Рая.
– Моя дочь в тот период очень хотела покончить с собой, – продолжала Люба, – что было делать? И тут мы с ней вдвоем решили, что она оставит детей в Одессе, а сама поедет снова в Германию, может, там хоть временно найдет какую-нибудь работу. По-немецки она говорила вполне сносно.
Мы заняли денег на дорогу, и она поехала, как бы в путешествие. Прошло какое-то время. Там, в Германии, она снова встретилась со своими бывшими русскоязычными знакомыми. Они помогли ей найти работу "по – черному", где она успешно справлялась. Она мыла полы в чужих домах, бегала за продуктами и за все это получала реальные "ДЕНЬГИ". В одном из таких домов она познакомилась с молодым немцем, сыном хозяйки. Он был примерно ее возраста, но, как многие немцы, в своей жизни сначала делал карьеру и поэтому до 40 лет не женился. И вдруг начал болеть. Точного диагноза ему на тот момент не поставили, и он понял, что пора жениться. А тут бедная, тихая, но очень аккуратная и симпатичная женщина из иностранок. Он начал за ней ухаживать. Но ей пора было ехать на родину. Кончалась туристическая виза. Ганс взял у нее адрес и предложил продолжить знакомство. В тот момент для нее это была удача. Ганс приехал в Одессу через два месяца. А через 5 месяцев Надя вместе с детьми уже ехала в Германию по брачной визе.
Жить в новой семье ей было непросто. Ее новый муж жил в доме родителей. Они полностью обеспечивали его всем. А тут жена-иностранка и двое чужих малолетних детей.
Родители Ганса напряглись и сказали, что против брака, ничего не имеют, но Надя должна идти работать.
Все это Люба рассказала Рае. За это время Генрих успокоился. В квартире стало тихо.
– Ну, вот, – продолжила Рая, – мне пора ехать к дочке. Я у нее не живу, а снимаю комнату рядом в другом доме. К ней хожу в гости. На следующий день Люба уехала. Сидя в поезде, она бесконечно мысленно возвращалась к прошедшим событиям.
Жить с Генрихом она больше не хотела. Она уже написала заявление в квартирную фирму, где ей обещали через месяц подыскать квартиру.
Что ждет ее у дочки?
Дочка встречала мать на вокзале. Она проводила ее в съемную квартиру, а на следующий день обещала привести к ней внуков. Но ночью случилось непредвиденное. Хансу вдруг стало плохо, и скорая увезла его в больницу. Надя привела детей к маме и умоляла ее посмотреть за ними несколько дней, пока она будет в больнице у Ганса. Ганс находился там всего 5 дней и скоропостижно умер от опухоли мозга.
Как быть иностранке, не прожившей даже трех лет в браке с гражданином Германии? Ее должны были тут же депортировать на бывшую родину. Но там у нее не было ни жилья, ни работы, ни родственников. Она там просто умрет или станет бомжихой.
И понимая это, мать Ганса пригласила к себе Любу.
– Знаете, – сказала она, – у вас очень хорошая дочь. Она прекрасно смотрела за моим больным сыном и ничего не требовала взамен. У меня большая пенсия, я пойду в полиции и сообщу им, что Надю и детей беру на свое содержание. Так и получилось.
Люба была очень благодарна этой совершенно чужой ей женщине.
Прошло несколько лет. Надя получила немецкое гражданство, и ей уже не грозила высылка. Она сняла большую квартиру и забрала к себе маму.
Генрих жив до сих пор, он перестал выходить на улицу, ни с кем не общается и не поддерживает отношений. Его семьей, другом и собеседником является только телевизор с русскими программами. Каждому – свое.
Летун
Каждый вечер, последние полгода Виктор часами гулял по улицам Кельна, размышляя сам с собой, как же жить дальше. В его судьбе за последние 14 лет часто происходили крутые повороты, но прежде ему решение всех проблем давалось легко. А сейчас, с каждым годом он чувствовал себя все неуверенней.
А в это время в городе шумел карнавал. По улицам бегали счастливые люди в масках. Они пели и плясали. Задевали прохожих, но к Виктору это не имело никакого отношения. Он только 7 месяцев назад вышел из тюрьмы, где сидел за экономические преступления. Во время судебного процесса он пытался всех уговорить, что – иностранец, что не знал законов, однако это никому не было интересно. А когда, спустя 4 года, его освободили, оказалось, что жена живет в другом городе, она ушла, забрав с собой дочь и сменив фамилию. Квартира, в которую они вместе вложили столько сил, больше им не принадлежит.
Родился Виктор в маленьком молдавском селе на 10 дворов. Отец был пастухом, мать – домохозяйкой. Он был единственным ребенок в семье, и родители его очень любили. Однако в далеком, отрезанном от цивилизации селе, нормального образования получить было невозможно. Отец считал, что подросший сын должен пасти скот. Но Виктор так не думал. Он окончил восемь классов и поехал в ближайший город поступать на шофера грузовика. Эта профессия была его мечтой. Именно при ней можно увидеть окружающий мир и при этом, совершенно бесплатно, – думал Виктор.
Ближайший от его села город, показался ему большим и шумным пчелиным ульем. Спустя несколько дней он попривык и поступил в школу шоферов. Жизнь казалось налаживалась. Общежитие, стипендия и много симпатичных девочек. Так прошло 3 года, близился армейский призыв. Ему скоро должно было стукнуть 18. Домой его не тянуло, в армию тоже и он решил жениться. Однажды на танцах он познакомился с симпатичной молоденькой одесситкой, которая в этот же год заканчивала учебу и после получения диплома отправлялась домой. Она была в восторге от его предложения и согласилась выйти замуж без благословения родителей. Спустя месяц они расписались.
До призыва оставался еще месяц, а он уже жил в другой стране. Украина практически ничем не отличалась от Молдавии. Все говорили по-русски, везде ты был дома. В семье Ирины его приняли хорошо, им выделили отдельную комнату в большой благоустроенной квартире. Он устроился на работу. А в это самое время в Молдавии начался военный конфликт. Тирасполь, Бендеры, Кишинев встали под ружье. Танки на улицах, артиллерия и взрывы гранат. Домой в село к родителям он после этого больше не возвращался. Что с ними, когда умерли его родители и где похоронены он не знал.
У них с Ириной вскоре родилась дочь. Но дыхание войны докатилось и до Одессы. Стало беспокойно жить, и Ирина предложила ему выехать в Германию. Ее родители планировали выезд, были еще не готовы ехать. А вот Виктор согласился с удовольствием, потому что понимал, что рано или поздно военкомат его найдет.
Одновременно с этой глупой войной в Молдавии шла война в Чечне, откуда постоянно привозили цинковые гробы. Поэтому перспектива идти солдатом была не радостная.
И вот они в Германии, это была именно та страна, о которой тогда мечтали многие. Трудности переезда они преодолели быстро. Сразу сняли трехкомнатную квартиру, и начали обустраиваться. Каждому, приехавшему из бывшего СССР кажется, что вот именно здесь и можно стать богатым или очень богатым. Однако для этого необходимо много трудиться. А для новой жизни понадобились деньги, и не малые. Виктор особенно напрягаться не хотел, и вдруг узнает, что можно неплохо заработать, занимаясь страховкой. Что такое страховка и "с чем ее едят", в 1996 году в бывшем СССР не знал никто, все было новым и неизвестным.
"А вот и клад", – подумал Виктор. Ему казалось, что здесь он сразу обогатиться и начнет вести ту самую жизнь, ну как в кино.
Его прямо сжигало странное желание много заработать. При этом он активно стал постигать секреты страхового дела, имея при этом минимум воспитания, порядочности, сохранив свой деревенский менталитет. В обычной жизни ему постоянно приходилось играть роль очень интеллигентного человека. Но это была только роль. Углубляясь в тонкости страхового дела, правила и законы, он все больше убеждался, что именно здесь деньги просто лежат под ногами.
Обучаясь в русскоязычном отделении страхового бизнеса, он знакомился не только с правилами обслуживания клиентов, но и тому, как их правильно обмануть. Так прошли первые 6 месяцев их жизни в новой стране. Ремонт в их квартире был почти окончен. Им еще повезло, рядом на лестничной площадке поселилась учительница немецкого языка из Ленинграда. Теперь можно было без проблем с ее помощью читать и переводить многочисленную почту. По необходимости у нее можно было оставить девочку, которой уже исполнилось 5 лет.
Ирина, совсем не замечая поведения мужа, была полностью погружена в свои проблемы. Ремонт, уборка, покупка новой мебели и ребенок практически занимали все ее время. Девушкой она была красивой, стройной и очень нравилась молодым людям. Но для того, что бы "выйти в свет", – как прежде говорили в Одессе, ей было необходимо смотреть за собой, посещать парикмахерскую, сауну и многое другое. На все это у нее пока не было ни денег, ни времени.
И тут Виктора, как героя известного произведения-Остапа, понесло. Он активно включился в изучения правил оформления документов, купил автомобиль и сдал на права. Вокруг города, в котором они жили, находилось много маленьких поселков, в которых стояли общежития для иностранцев: – немцев переселенцев, еврейских эмигрантов.
Именно туда и отправился Виктор. Он приезжал в самые отдаленные места, где никто из русских не знал о страховке. Он проводил встречи с жителями этих домов, которые собирались где-то снимать квартиру, искать работу, покупать машину, и им очень нужно было знать правила и условия дальнейшей жизни.