* * *
После невероятной тесноты подводной лодки буйство красок сказочного Индостана пьянило и расслабляло. Кажется, шпроты в банке чувствовали себя просторнее, чем они в маленькой субмарине, которая в Персии приняла на борт 11 человек. Андрей искренне недоумевал, вспоминая о том, что Князев говорил ему - это плавсредство может перевести десант до 20-и спецназовцев. "А, впрочем, что тут непонятного? - вяло думал Сиверцев. - Спецназовцы - не туристы, им комфорт никто не гарантирует. Тут единственный критерий - смогут ли они выдержать такое уплотнение? А они смогут".
С ними пошли десять тигров Шаха, да напросился ещё один шиит - двунадесятник, называвший себя Али Каирский. Али симпатизировал христианству, но не имел намерения его принимать.
- Зачем тебе с нами, Али? - печально спросил Князев. - Мы идём защищать христиан и только христиан.
- Люди, которые убивают там христиан, убивают и мусульман. Это наши общие враги. Господин, конечно, знает, какие там гонения на мусульман.
- Али, мы никогда не ответим вам взаимностью и никогда вместе с шиитами не пойдём защищать мусульман.
Али вздрогнул и посмотрел на командора храмовников исподлобья. Его глаза вспыхнули, но он очень быстро справился с собой. Присутствовавший при разговоре Сиверцев подумал: "Настоящий воин". Сделав паузу, Али прошипел, как змея:
- Что ты хочешь услышать, господин, в ответ на свои злые слова?
Князев, кажется, несколько растерялся. Он явно не хотел конфликта, но ещё меньше ему понравилось бы сентиментальное "братание". Али выглядел простодушным и плутливым ребёнком, неустойчивым в своих желаниях, как и все дети, а сейчас Князев подумал, что ошибся как минимум в последнем пункте.
- Я хочу услышать, Али, что ты будешь кричать, когда вместе с нами пойдёшь в бой?
- Господину будет неприятно, если я воскликну "Аллах Акбар"?
Их взгляды жестко встретились. Оба молчали. Так опытные фехтовальщики не торопятся хвататься за клинки, зная, что первый же выпад станет последним. Наконец Али произнёс упругим и непокорным голосом:
- Из уважения к христианам, я буду кричать: "Рух Аллах акбар". Рух Аллах - Дух Божий. Так мы, мусульмане, называем Мессию.
Князев молчал. Душа Андрея сжалась. Ему страшно было даже представить, что происходит сейчас в душе командора. Наконец, Князев сказал так же тихо и печально:
- Ты пойдешь с нами, Али. - По лицу командора не проскользнула даже тень доброжелательной или дружелюбной улыбки. Али так же очень серьёзно отвесил почтительный полупоклон.
Тогда в Персии, они больше не сказали друг другу ни слова. А сейчас они всю дорогу смеялись, балагурили, подтрунивали друг над другом. Им было легко и радостно. О вере не сказали ни слова. О страшных событиях в Индии так же ни разу не обмолвились. Зачем? Будет день и будет смерть. И они, Бог даст, успеют помолиться перед смертью. Каждый по-своему. Это будет. А сейчас они - беззаботные путешественники.
- А зачем мы вырядились индусами, мессир? - несколько дурашливо спросил Андрей. - Если честно, мы с вами не очень похожи на аборигенов. Разве что Али, да и то не очень. Он весь такой… каирский.
- А на кого, по-твоему, должны быть похожи два европейца и перс? Кому угодно бросится в глаза странность нашей кампании, так что выход у нас один - косить под паломников в какой-нибудь храм бахаи, где все религии в куче, или к очередному Саи Бабе, которого, надо полагать, "чтут все народы земли". Такие паломники любят наряжаться индусами. К тому же эта просторная одежда очень удобна, не сковывает движений. Ты ещё оценишь это, когда мы будем резвиться. Да ведь и белый цвет - не чужой для нас.
Андрей понял, что Дмитрий деликатно намекнул на цвет тамплиерского плаща и напрягся, ожидая реакции Али. Последний, не переставая внимательно смотреть в окно, обронил: "У пророка было белое знамя. Не все знают об этом".
Утром перед завтраком надо было молится. Андрей опять почувствовал, что назревает неловкая ситуация, но командор уже всё продумал. Он обратился к Али спокойно и уважительно:
- Сейчас мы помолимся, а потом - ты. Хорошо?
Али с дружелюбным пониманием кивнул.
Командор глянул на ручной компас и, определив, где восток, встал на молитву. Андрей присоединился (Али смотрел в окно). Они 13 раз прочитали "Отче наш". Затем командор, ещё раз взглянув на компас и что-то в уме прикинув, показал Али: "Мекка - там". Шиит кивнул с благодарной детской улыбкой. Теперь уже Князев с Сиверцевым пересели к окну, заинтересовавшись пейзажами.
Всё было хорошо. Так хорошо, что лучше и не надо.
* * *
Князев разбил десант на три группы. Две из них, по 5 человек, составляли тигры Шаха. Командор назвал им цели, поставил задачи и отпустил в "автономное плавание", пояснив Сиверцеву: "В бою мне не хотелось бы ими руководить, у них свои командиры, роль которых весьма нежелательно принижать. Да и всё равно пришлось бы разделиться. Тут несколько объектов на значительном удалении". Тигры добирались до своих объектов самостоятельно.
С ними пошли так же три моряка с подлодки - один рыцарь и два сержанта Ордена. Моряков Князев взял в свою группу. Сейчас они ехали в соседнем купе.
И вот уже они вшестером стоят на вокзале - все в белых индийских одеждах. Лица моряков, с которыми Андрей так и не успел познакомиться - суровые, напряжённые, они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Подводные жители не умели играть роль, приспосабливаться к ситуации. Али всё так же восторженно вертел головой, ему и не надо было играть роль - он был без ума от Индии. Поглядывая на Дмитрия, Андрей каждый раз рисковал расхохотаться. Лицо командора приняло торжественное выражение не слишком умного паломника, который очень боится уронить своё достоинство и всем своим видом даёт понять: "Я тут - человек не последний". Опытный оперативник менял обличия, кажется, сам того не замечая, с той же лёгкостью, с которой иной поправляет волосы.
Подкатил небольшой микроавтобус - старый, обшарпанный. Вышедший из него водитель-индус сразу же направился к Дмитрию, такому важному, что не было сомнений - он тут главный. Сам индус был в драных джинсах и жёваной футболке болотного цвета, одеждой своей куда менее напоминая индуса, чем "группа паломников".
- Вы к отцу Джеймсу? - шёпотом по-английски спросил шофёр командора.
- О да, конечно, - с высокомерным британским дружелюбием ответил командор.
* * *
Маленький, аккуратный двухэтажный особнячок со всех сторон утопал в зелени деревьев. Рядом стоял совсем маленький храм западной архитектуры с католическим крестом. К храму прижималась вовсе крошечная хижина со ставнями на окнах. Кругом - цветы, самые невероятные и экзотические, всех возможных оттенков, весьма заботливо ухоженные.
- Вот такие здесь монастыри, Андрюха, - обронил Дмитрий, когда они вылезли из автобуса.
Из хижины вышел высокий сухопарый священник в чёрной сутане, с распахнутыми объятиями и обворожительной улыбкой устремившийся навстречу гостям.
- Вы и есть тот самый мистер Князев? - радостно вопросил священник, пожав протянутую ему руку двумя руками.
- Просто Дмитрий, - сдержанно улыбнулся командор. - А это наши братья. - он каждого представил по имени.
Священник особенно долго и радостно тряс руку Али, чем привёл юного шиита в немалое смущение. Пока представлялись, Сиверцев внимательно рассматривал священника. Когда-то он явно был очень стройным мужчиной, но теперь сильно сутулился. Короткие волосы были совершенно седыми, лицо гладко выбрито. Удивительно благородное и очень доброе лицо. Он никогда, наверное, не переставал улыбаться, но улыбка его было очень грустной. Всегда радостный священник выглядел всегда печальным.
- Господа, - несколько смущённо начал священник, - наши сёстры хотели бы хоть одним глазком взглянуть на вас. Монахиням, конечно, не пристало знакомиться с мужчинами, тем более такими красавцами, но и прятать вас от них было бы как-то странно.
- Да, конечно же, - по-прежнему сдержанно обронил Князев.
- А они уже тут за дверью стоят. Очень переволновались. Подглядывают, наверное, во все щели, - отец Джеймс, переволновавшийся, кажется, больше всех, суетливо направился к особнячку и, исчезнув за дверью, через несколько секунд показался с сёстрами.
Неслышными шагами они вытекли на улицу, да так и остались стоять у дверей, не смея приблизиться к гостям. Командор отвесил в сторону монахинь почтительный полупоклон, чему последовали все тамплиеры. Монахини так же поклонились. Они были в белых сутанах и чёрных апостольниках, разного возраста, от совсем ещё юных до стариц. Отец Джеймс о чём-то пошептался с этой стайкой и приблизился к тамплиерам с монахиней лет сорока, на груди у которой висел деревянный крест.
Князев понял ситуацию и счёл за благо сделать два шага вперёд, отделившись от своих парней.
- Это наша игумения, мать Наталья, - отец Джеймс представил Князеву монахиню с крестом. Игумения очень пристально и твёрдо посмотрела в глаза командору и с едва уловимой иронией спросила:
- Значит, благородные господа будут защищать невест Христовых?
- Если это будет угодно Господу, матушка, - спокойно и доброжелательно ответил Князев, не пытаясь попасть в тон.
Игумения опустила глаза в землю, а когда подняла их, они были влажными. Дрогнувшим голосом она сказала:
- Мы будем молиться за вас.
Привычным жестом мать Наталья протянула командору крест, висевший у неё на груди. Князев перекрестился и поцеловал крест, прошептав, не глядя на матушку: "Non nobis, Domine, non nobis, sed tuo nomine da gloriam".
Игумения молча поклонилась и исчезла вместе с сёстрами в недрах своего корпуса.
- Мне очень жаль, господа, что не могу разместить вас достойно, - развёл руками отец Джеймс. - Сами понимаете - женский монастырь. В свою хижину не приглашаю, там даже нам с моим котом тесно. Придётся уж - на полу в воскресной школе, а пока отобедаем там же.
Ведомые священником, они нырнули в какие-то заросли, где обнаружилось ещё одно здание, одноэтажное, но побольше хижины духовника монастыря.
Сдвинутые школьные парты образовали длинный стол, на котором было расставлено скромное угощение: лепёшки, молоко, сыр, овощи, фрукты. Ели молча. Отец Джеймс, кажется, испытывал неловкость, не зная, как начать разговор. Наконец он выдохнул:
- Грэхем много рассказывал мне о вас, Дмитрий. Хотя, может быть, не так уж и много, но только хорошее.
Дмитрий кивнул и спросил:
- Как он погиб?
- Очень просто. Ехал на машине с сыновьями. У него были замечательные мальчики 10-и и 8-и лет. Машину остановили боевики из "Баджранга". Облили бензином и подожгли. У нас сейчас это очень просто, - похоже, отец Джеймс давно уже выплакал все слёзы, он рассказывал о страшной смерти миссионера и его детей, страдальчески улыбаясь.
Сиверцев вспомнил, что Дмитрий, исчезнув на некоторое время посреди Индийского океана, вернулся на субмарину сам не свой. Сейчас стало понятно, что тогда он узнал о страшной смерти миссионера, с которым, по видимому, был хорошо знаком. Ни один тамплиер не проронил ни слова, услышав о страшном мученичестве христиан, но все до единого изменились в лице. Командор пояснил, обратившись к своим:
- Наш друг был миссионером из Австралии. Католик. В Индии он прожил почти всю жизнь, больше 30-и лет проповедовал среди прокажённых. Грэхем понимал, что в любой момент может стать одним из них, и вместе с ними будет гнить заживо. Но Бог миловал. Скольких всеми отверженных и медленно умирающих он привёл ко Христу. Так совершалось чудо: умирающие становились оживающими для жизни вечной. Этот пример - назидание всем нам, братья. Грэхем всю жизнь был готов к смерти, и вот Господь даровал ему мученическую кончину, а значит - жизнь вечную. Отсюда не все мы вернёмся. Счастливой вам смерти, братья.
Лица тамплиеров, искажённые перед этим страданием, просветлели. Все как-то сразу приняли это простое обстоятельство: сентиментальное путешествие закончилось, они вступили в реальность смерти. В свою реальность.
Неожиданно заговорил рыцарь-моряк, плотный мужчина лет тридцати с чёрной, очень неровно подстриженной бородой:
- Отец Джеймс, мы пришли сюда, чтобы защищать индийских христиан. Мы знали, что у вас начинаются гонения. Но мы, конечно, не представляли, что в Индии - времена Нероновы - христиан превращают в факелы, - он сокрушённо помотал головой. - Расскажите, что у вас происходит? Уже много случаев мученичества? - моряк спрашивал спокойно, несколько даже по-деловому.
- Недавно в одном селении неподалёку отсюда зверски замучили целую христианскую семью: мать, отца и четверых детей в возрасте от 2 до 12 лет. В другом городе беснующаяся толпа сожгла на площади 300 экземпляров Библии. Подробности мне неизвестны, но вряд ли все, у кого эти Библии отняли, остались живы. Мне известно о гибели 64 христиан - это по всей Индии примерно за год. Убивают священников, насилуют монахинь, сжигают церкви. Недавно по Калькуттой разграбили женский монастырь, творили всё, чем это обычно сопровождается. В одном штате на Рождественской неделе было 120 нападений на христиан, сожгли 30 церквей. Как-то пятерых христиан растерзали, обвинив их в смерти священной коровы, хотя обвинение - абсурдное. Наши христиане не настолько безумны, чтобы лакомиться говядиной.
- Чем же вызваны эти дикости, что к ним подтолкнуло?
- В последние годы началось лавинообразное обращение далитов в христианство. Они тысячами принимают Христа. Слышал, что в Нью-Дели ожидалось одновременное обращение целого миллиона далитов, не знаю только, состоялось ли.
- А кто такие далиты?
- Это представители низших каст.
- Разве в Индии до сих пор существуют касты?
- Ещё как существуют. Далиты - отверженные. Они занимают самые низкооплачиваемые должности, выполняют самую нечистую работу - дворники, уборщицы. Многим из них запрещают даже молится в индуистских храмах. Естественно, далиты, поставленные вне общества, оказываются очень восприимчивы к христианству. Что им индуизм, если их свои же в свой же храм не пускают? А христиане принимают далитов, как равных. Для них единственная возможность стать человеком - это быть со Христом.
- А ведь это для любого человека так. Разве без Христа мы были бы людьми?
- Конечно, конечно. А здесь эта духовная реальность очень уж очевидно выражена на общественном уровне. Представители высших каст сами толкают далитов в христианство. Это и радостно, и страшно. Конечно, мы рады за тех, кто становится нашими братьями. Но как не скорбеть при виде бесовской гордыни и озлобленности брахманов? У представителей высших каст мир в головах рушится - низшие касты фактически исчезают, понемногу перетекая в христианство. Этому противодействуют на всех уровнях, включая законодательный. Ещё в 1950 году был издан президентский указ, согласно которому далиты в случае обращения в христианство, теряют ряд предусмотренных законом льгот. Хотя, какие уж "льготы" у отверженных, но они теряют последние законодательные гарантии. Этот антихристианский указ в 1985 году был подтверждён Верховным судом Индии. А в некоторых штатах приняты законы вообще запрещающие обращение индуистов в христианство и ислам.
- В ислам далиты тоже переходят? - вставил слово Али.
- Да, случается. Реже, но случается. Но злоба брахманская обращена в первую очередь против христианства.
Али по-детски насупился, но ничего не сказал. Моряк снова перехватил инициативу:
- Значит, гонения на христиан устраивает само государство?
- Ну не совсем так. Кровавые зверства государство, конечно, не санкционировало, во всяком случае - открыто. Это всё на совести фанатиков-фундаменталистов, в основном из организации "Баджранг". Но антихристианское законодательство фактически провоцирует баджранговцев. Даже Конституция Индии "не предусматривает права обращать другое лицо в свою веру". Получается, что убийцы на свой манер стоят на защите Конституции. Один из лидеров "Баджранга" Паранд так и сказал: "Истинной причиной насилия является возмущение индусов прозелитической деятельность христиан".
- Никогда не думал, что индуизм отличается такой крайней степенью религиозной нетерпимости.
- Индуизм весьма неоднороден. Это даже не религия, а группа религий, которые заметно отличаются. Вишнуисты, как правило, спокойнее, терпимее, хотя в массе своей они отнюдь не борцы за права низших каст. Но главный источник ненависти - шиваистские культы, в основном - культ богини Кали. Среди её поклонников немало настоящих убийц-маньяков. Их вполне можно считать сатанистами.
В разговор вмешался Дмитрий:
- Отец Джеймс, вы считаете, что гонения будут нарастать?
- Я не считаю, я знаю. "Баджранг" готовит нечто масштабное, нечто вроде того, что устроили в своё время сикхам, - обращаясь уже ко всем, священник пояснил, - В 1984 году в ответ на убийство премьер-министра Индиры Ганди здесь расправились с пятью тысячами сикхов в течении трёх дней. Это было ужасно. Многих сикхов не просто убивали, а сжигали заживо, мальчиков кастрировали.
- Что за сикхи? - спросил моряк.
- Местная религиозная группа. Их вероисповедание являет собой нечто среднее между исламом и индуизмом. Подробнее долго объяснять.
Али встрепенулся при слове "ислам" и спросил Князева:
- Тогда ваши братья, господин, не пытались вступиться за сикхов?
- Не пытались и сейчас не стали бы пытаться.
Али неожиданно взорвался:
- Для вас только христиане - люди! На всех остальных вам наплевать, пусть режут кого угодно, вы и пальцем не пошевелите. Есть ли в вас хоть капля благородства? - Али замолчал так же неожиданно, как и взорвался. Под пристальным, холодным взглядом Дмитрия в нём словно что-то надломилось.
Командор выдержал паузу и тихо-жёстко спросил:
- Ты всё сказал?
- Да, - буркнул Али, глядя в стол.
- Теперь скажи: ты зачем с нами пошёл?
Али молчал.
- Напомню: ты пошёл с нами для того, чтобы защищать индийских христиан. Ты помнишь о том, что я не хотел тебя брать?.. Я спрашиваю: ты помнишь?!
- Да.
- Теперь последний вопрос: ты воин или сентиментальная барышня-правозащитница, страдающая склонностью к истерии?
Али окончательно обмяк:
- Простите, господин.
Все за столом напряжённо молчали, понимая, что сейчас только командор имеет право говорить. И командор заговорил:
- Поясню нашему другу Али, его преподобию и всем братьям: горстка тамплиеров не может защищать весь этот мир от него самого. И не считает нужным! Сегодня мы поможем сикхам против шиваистов, а завтра сикхи начнут резать шиваистов. Мы опять должны помочь? Мы что, наёмники? Мы - рыцари Христа и Храма, мы делаем своё дело - защищаем христиан. Если завтра среди далитов-христиан окажутся сикхи, мы не прогоним их, не лишим нашей защиты, не станем делить людей на чистых и нечистых. Но в чужие свары мы ввязываться не будем. Всё.
Подчинившись неожиданно возникшему желанию, Сиверцев встал и в гробовой тишине спокойно произнёс:
- Деус вульт.
Все так же встали и дружно-тихо сказали:
- Деус вульт.
Князев сел, за ним - все остальные. Выдохнув, командор сказал:
- Теперь вернёмся к делам. Отец Джеймс, вы можете сказать, когда и где "Баджранг" готовит главный удар?