* * *
- Когда мы прибудем в Персию? - спросил Андрей командора.
- А я разве не говорил, что мы пока идём не в Персию?
Андрей молча, с едва заметной напряжённой улыбкой помотал головой, сам на себя удивившись, что задал вопрос. В Ордене его уже почти отучили от праздного любопытства, да, видно не совсем. Дмитрий видел, что Андрей, можно сказать, созерцает бездну собственного несовершенства, и остался доволен, не собираясь ничего объяснять. Задающего вопросы в Ордене отнюдь не считали нарушающим субординацию, но тот, кто спрашивает нечто без прямой необходимости, показывает, что он неспокоен, а неспокойный тамплиер - не тамплиер.
Они лежали на койках. Оба молча смотрели в потолок, казалось, забыв друг о друге. Потом Дмитрий сказал, ни к кому не обращаясь:
- Мы идём в сторону Индии. Прежде, чем повернём к Персии, у меня будет встреча на бескрайних просторах Индийского океана, в нейтральных водах.
Андрей теперь уже молчал, ведь не похоже было, что командор к нему обращается. Дмитрий продолжил:
- Скоро всплывём.
- Можно будет мне выйти на воздух?
- Можно, но учти, что это будет не больше пяти минут. Меня оставят на поверхности, субмарина уйдёт под воду, а я буду ждать катер наших друзей. Не всем друзьям мы показываем свои игрушки, особенно - самые любимые.
Субмарина всплыла. Андрей почувствовал себя счастливым, увидев солнце и вздохнув океанский воздух. На палубе матрос накачивал небольшую надувную лодку. Он был в чёрной робе и тельняшке. Принадлежность к Ордену выдавал только шеврон на рукаве - красный тамплиерский крест на белом поле. Сверху белого поля была, кажется, чёрная полоса, но её трудно было различить на чёрной робе. Командор Князев был одет так же, только без шеврона на рукаве. Странно было видеть Дмитрия в тельняшке. Впрочем, ему шло.
Дмитрий сел в надувную лодку, стоящую на палубе субмарины. Скомандовали погружение. Андрей почувствовал, что в воду они ушли неглубоко, на несколько метров. Через пару часов скомандовали всплытие. Андрей опять не поленился высунуться на воздух. Надувная лодка болталась теперь метров за двести от субмарины. Командор, приближаясь к ним, энергично работал маленькими вёслами.
В каюту Дмитрий вернулся мрачнее тучи. Не говоря ни слова, встал перед иконой и начал молча молится, время от времени крестясь и отвешивая поясные поклоны. Андрей не решился к нему присоединится, сейчас совместная молитва не объединила бы их. Впрочем, сидя на койке, Андрей тоже молился без слов, не обращаясь к Богу ни с какими просьбами, просто стараясь обратить ко Всевышнему всю свою душу. Ему удалось уберечь свой разум от размышлений о неведомых и, похоже, страшных событиях. Наконец Дмитрий присел на свою койку напротив Андрея и, поставив локти на колени, закрыл лицо ладонями. Так продолжалось ещё некоторое время, Андрей по-прежнему старался уйти в себя, точнее - в Бога, чтобы предоставить командору полную автономность и обеспечить невмешательство а его внутреннее состояние. Через некоторое время Дмитрий убрал ладони от лица и посмотрел на Андрея, с тихой печалью улыбнувшись, впрочем, его голос прозвучал довольно бодро:
- Ислам зовёт?
* * *
- Ислам зовёт и манит, мессир.
- Хотел поговорить о сунитах и шиитах. Я позаглядывал уже в некоторые книги, но так и не смог понять различия между ними.
- Не удивительно. Ты искал богословских различий, а их нет. Христианин привык к тому, что различия между христианскими конфессиями носят богословских характер: католики, протестанты, православные, монофизиты имеют разные мысли о Боге, о спасении души и так далее. А между суннитами и шиитами почти нет богословских различий, они имеют разные мысли о власти. Это вообще не понять, если не уяснить предварительно, что ислам есть политика.
- А что означают сами термины?
- Ты ведь наверняка об этом читал, но не запомнил. И не запомнил потому, что значение слов "суннизм" и "шиизм" никак не объяснило тебе разницу между понятиями. Напомню: суннизм от "сунна", дословно - пример, обычай. В широком смысле - руководство для мусульманской общины. Шиизм от "шиа" - соглашение и единогласие двух людей или двух групп в убеждении или в деле. Второе, вытекающее из первого, значение термина "шиа" - последователи, приверженцы кого-либо.
- Шииты, кажется, последователи Али?
- Так точно. Али бин Абу Талиб - двоюродный брат Мухаммада и муж его дочери - Фатимы. Али был, можно сказать, первым мусульманином, поскольку первым откликнулся на "исламский призыв" Мухаммада. Али - ключевая фигура шиизма. Шахристани говорит: "Тех, кто следует Али и признаёт его руководство, называют шиитами". Вот тебе, собственно говоря, и весь шиизм.
- А кто такие имамы, которым принадлежит власть, по представлениям шиитов?
- Это потомки Али и Фатимы, то есть прямые потомки Мухаммада, члены его семьи - Ахл аль Байт. Только им, Ахл аль Байт, по представлениям шиитов, может принадлежать абсолютная и универсальная власть над исламским миром.
- А у суннитов есть какие-то основания не любить Али?
- Отнюдь, сунниты весьма чтят Али. Тут надо вспомнить историю. После Мухаммада мусульмане избрали своим религиозно-политическим лидером Абу Бакра. Он стал первым из четырёх "праведных халифов". Халиф - лидер всех мусульман, в руках которого сосредоточена религиозная, военная и государственная власть. Халифа, заметь, избирали путём демократической процедуры, и претендентом на этот пост мог быть любой из сподвижников Мухаммада. Следующим после Абу Бакра халифом стал Омар, потом - Осман, а потом - Али. То есть для суннитов Али - четвёртый праведный халиф - фигура высокочтимая. То, что он был зятем пророка, конечно, имело для суннитов большое, но отнюдь не решающее значение. Ведь власть он получил только в четвёртую очередь и не в силу своей принадлежности к Ахл аль Байт, семье пророка, а в силу демократического избрания исламской уммой (общиной).
Для шиитов же три первых праведных халифа - узурпаторы. Али, по их представлению, должен был наследовать непосредственно Мухаммаду, и дальше власть должна была принадлежать только потомков Али - имамам. Вторым после Али шиитским имамом стал Хасан инб Али, внук пророка, третьим - Хусейн, второй сын Али и внук пророка и так далее. Всего, по представлениям штатов, было 12 имамов. Последний имам, Махди, не умер, а находится в сокрытии и наступит время, когда он вернётся.
- Какая красивая идея! Загадочный таинственный Махди. Ожидание его второго пришествия.
- О, идея сокрытого имама безусловно обладает величайшим мистическим очарованием. Гейдар Джемаль пишет: "Последний, 12-й имам является живым, находится среди нас всё это время в сокрытии, чтобы явиться в последний момент истории". А вот другой шиитский автор: "Только Аллах знает, когда придёт время пришествия Махди. С приходом имама Махди Аллах посредством его наполнит мир справедливостью и уничтожит ложь и угнетение".
- А ведь эти две трактовки заметно отличаются. Джемаль пишет, что Махди придёт в последний момент истории, а другой шиит полагает, что Махди наведёт в этом мире порядок.
- Верно подметил, но так глубоко мы с тобой не полезем. Пусть шииты меж собой разберутся, чего они ждут от Махди: конца света или социальной справедливости.
- Но в любом случае, идея Махди - мистическая, а не политическая. Она хоть и выросла из вопроса о власти, но на настоящий момент к власти отношения уже не имеет. Ведь в современном исламском мире нет больше ни халифов, ни имамов, следовательно, суннитам и шиитам было бы уже не о чём спорить, если бы они всего лишь делили власть.
- Да, действительно, со временем между шиитами и суннитами наметились расхождения, которые с известной степенью условности можно назвать богословскими. Для шиитов вопрос о власти стал вопросом об истине. Власть семьи пророка получила мистическое обоснование. Джемаль пишет: "Пророк попросил Бога очистить людей его дома - это Али, Фатима и их дети - Хасан и Хусейн. Эта милость распространяется на 12 имамов". Для шиитов это означает, что 12 имамов непорочны и защищены от грехов. В силу этого, только имам является гарантом от искажений религии и нововведений, поскольку имам не может ошибаться.
По утверждению шиитов, мусульмане не имеют права сами решать религиозные вопросы, но должны беспрекословно следовать решениям, которые вынесет авторитетный руководитель. Это учение о талиме - авторитетном учении, причём учителем может быть только имам. "Люди не способны судить о Божьих делах, иначе, зачем вообще нужен пророк?" - вопрошают шииты.
- Это похоже на догмат о непогрешимости римского папы.
- Не совсем, но это попытка решить тот же самый вопрос: что является критерием религиозной истины, через какие инструменты и механизмы Бог открывает истины веры? Католики утверждают, что римский папа "экс катедра" непогрешим в вопросах веры и нравственности, то есть голос папы - голос самого Бога. Шиитский имам - нечто в этом же роде и даже более того, поскольку шииты полагают его не только непогрешимым в вопросах веры, но и свободным от личных грехов. Так много римские папы на себя не берут, тут они вполне согласны с утверждением всех остальных христиан о том, что без греха один Бог. Но если римский папа и по сей день может изрекать непогрешимые суждения, то голос шиитских имамов не звучит уже более тысячи лет. Следовательно, для шиитов единственным критерием истины является изучение речений и деяний 12-и древних имамов.
- Похоже, шииты куда мистичнее суннитов: глубже лезут, о таинственном вопрошают.
- Вот-вот. Ещё у ранних шиитов принято было размышлять над вопросами весьма таинственными. Какова природа загробной жизни? Что есть Божественное откровение? Возникла целая тенденция, получившая от её противников название "гуллув" ("преувеличение") - склонность заходить в этих мистических копаниях глубже, чем позволяют религиозные приличия. Между тем, сунниты склонны ограничивать религиозную сферу формальным исполнением шариата, то есть норм и правил. Когда мы говорим о рационализме или юридизме ислама - это относится прежде всего к суннитам, каковых большинство в исламском мире.
- Юридизм суннитов так же заставляет вспомнить про каталицизм.
- Ну да. А есть и ещё сходство. Шииты, критикуя идею халифата, говорят, что халиф - это "жрец-император". Разве это не заставляет вспомнить про римского папу, претендующего одновременно и на религиозную, и на политическую власть? Шиитам не нравится идея такого совмещения.
- А ты говорил, что расхождения между суннитами и шиитами идут только по политическим, но не по богословским вопросам. Но и "талима" и "гуллув" - богословские понятия, никакого отношения к политике не имеющие. И различное отношение к идее скрытого имама показывает богословские, а не политические расхождения.
- Тут, пожалуй, ты меня урыл. Соглашусь: между двумя основными направлениями ислама есть богословские отличия и, отрицая это, я несколько погорячился. В своё оправдание могу сказать, что сами же шииты настаивают: "Основной вопрос шиизма - вопрос о власти". Они вообще большие путаники, у них нет такого же чётко сформулированного учения, как у нас, а потому трудно бывает разобраться, что у них есть, а чего нет. И ещё раз подчеркну, что разошлись сунниты и шииты по вопросу чисто политическому: кто должен наследовать власть Мухаммада, богословские различия появились гораздо позже. К тому же богословские понятия, которые ты вспомнил - чисто шиитские, в суннизме нет аналогичных. Это шииты мучили себя вопросами о том, какие пути ведут к постижению религиозных истин. Суннизм отнюдь не имел другого взгляда на эту тему, он этой темой просто не интересовался.
- Мне кажется, мы не должны зацикливаться на истории. Нам, конечно, важно понять характер первоначальных противоречий и причины их возникновения, но важнее, чем сейчас отличаются сунниты и шииты.
- Сунниты мечтают о создании всемирного халифата. Шииты ждут скрытого имама. Впрочем, первые не только мечтают, но и действуют, да и вторые не только ждут. Современный шиитский лозунг: "Мы должны брать власть и организовывать политическое пространство под скрытого имама".
- Красиво звучит. Завораживает.
- Не увлекайся шиизмом, а то католиком станешь. Говорю же - и у тех, и у других в конечном итоге всё сводится к политике, то есть к обустройству земных дел, а не к заботе о посмертной участи души. Им важно, кто и на каком основании будет править, так что богословские различия между ними, мягко говоря, не актуальны. Впрочем, разница в суннитском и шиитском взгляде на власть носит до некоторой степени богословский характер. Сунниты, как всегда, не сильно морочили себя этой темой: главу мусульманской уммы избирают все мусульмане. Очень обычный, в высшей степени человеческий подход. Шиитский подход другой: "Только Бог выбирает для людей лидера, обладающего абсолютным правом распоряжаться мусульманами и их делами. Подобно тому, как пророка выбирает сам Аллах, так и имама непосредственно назначает Всевышний. Сами люди не в состоянии правильно выбрать имама или правителя на том основании, что только Аллах прекрасно знает, что необходимо людям и что в их сердцах".
- Мне кажется, шиитский взгляд на власть гораздо ближе к христианским представлениях о сакральной природе власти по сравнению с демократическим подходом суннитов.
- Ближе, но не идентичен. На практике в современном мире эти шиитские представления неизбежно приводят к заключению: ни один правитель исламского государства не имеет религиозной власти, никто не имеет права "распоряжаться мусульманами и их делами", пока не пришёл Махди.
Сиверцев обессилено упал на койку и, глядя в потолок, прошептал:
- Теперь мне известна главная причина религиозных войн: легче их всех перебить, чем во всём этом разобраться.
Дмитрий зашёлся в беззвучном смехе:
- Из твоего черезчур радикального суждения можно извлечь некоторую логику. Действительно, для того, чтобы не появилось желания "их всех перебить", необходимо "во всём этом разобраться". Другого пути нет.
* * *
- Как тебе наша субмарина?
- А разве я её видел?
- Ты видел гораздо больше, чем любой из послушников Ордена.
- Не думал, что подводные лодки бывают такими маленькими.
- Конечно, большинство субмарин, не только атомных, но и дизельных - гиганты по сравнению с нашей малюткой. Здесь экипаж - всего 9 человек - три вахты.
- Зато этим кораблём командует сам великий адмирал.
- Нет, великий адмирал не командует этим кораблём, ему подчиняется весь флот Ордена. Адмирал не имеет нашу субмарину постоянным местом пребывания, так что командир здесь есть помимо него. Наш адмирал носится по разным морям на разных кораблях. Сейчас он здесь, потому что ему надо было встретиться со мной, а мне надо было вплотную подойти к территориальным водам Индии. Эта субмарина практически бесшумна и на радарах не отражается. Она хоть и маленькая, но гораздо более современна и совершенна по сравнению с типовыми субмаринами флотов мира. В известном смысле - это спецназовская подлодка. При максимальном уплотнении может взять на борт десант до 20-и человек - несколько боевых групп. Когда речь идёт о боевых подразделениях Ордена - это страшная сила, большего количества бойцов нам никогда не требуется.
- Ума не приложу, куда тут можно запехать 20 человек?
- Мы с тобой в этом случае не занимали бы вдвоём целую каюту. Впрочем, скоро ты на себе узнаешь великие возможности местного уплотнения. Сейчас идём в Персию, там пробудем совсем недолго. Возьмём людей и. Думаю, предстоит большая бойня. Ты впервые примешь участие в боевых действиях на стороне Ордена.
На Андрея эта ошеломляющая новость, кажется, не произвела никакого впечатления. Не то чтобы совсем никакого, но ни бурной радости, ни нервного возбуждения в его душе не возникло. Человек, который идёт, не слишком удивляется тому, что сделал ещё один шаг. Конечно, это был судьбоносный шаг, сражаясь вместе с тамплиерами, он фактически становился тамплиером, но он уже понял, что главное - не в плаще и не в посвящении. Главное происходит в его душе, и оно, это главное, уже произошло. Он был спокоен. Теперь - если бой, значит бой. Сиверцев лишь несколько иронично спросил командора:
- Надеюсь, мессир, не шиитов придётся резать? А то я их уже немножко полюбил.
- О, нет. Шииты - ангелы по сравнению с тем зверьём.
* * *
- Мы ничем не отличались тогда. Крестоносцы во имя Христа заливали Палестину кровью. Воины джихада резали крестоносцев, стремясь всех до единого столкнуть в море. Христиане весьма успешно соревновались с мусульманами в жестокости, имея такую же склонность снимать религиозные противоречия при помощи меча. Какие у нас основания утверждать, что ислам - религия войны, а христианство исключительно миролюбиво? - Сиверцев говорил это без внутренней убеждённости, он просто моделировал некую идеологему, пока не зная, что ей противопоставить.
Дмитрий с пониманием кивнул и тихо начал:
- Может быть, мы найдём эти основания в священных книгах наших религий? Коран содержит на сей счёт многочисленные и вполне однозначные указания: "Если же они станут сражаться с вами - убивайте их - таково воздаяние неверных". "Сражайтесь на пути Аллаха". "Аллах любит тех, кто сражается на его пути". "А когда встретите тех, которые не уверовали, то - удар мечём по шее". Это только примеры. Весь Коран - призывает к священной войне. Теперь вспомним Евангелие. Разве Христос хоть где-то хоть раз призывал к войне за веру? "Все взявшие меч, мечём погибнут", - вот пожалуй единственная фраза, выражающая отношение Христа к войне. Чувствуешь разницу с Кораном?
- Спору нет, разница разительная. Коран призывает к священной войне, Евангелие - не призывает. Но вы, мессир, сами говорили, что содержание любой религии никогда не равно содержанию её священной книги. Религия основана на традиции понимания священной книги. И в конечном итоге, и в исламе, и в христианстве всё свелось к одному - режем друг друга, каждый - во имя своих религиозных убеждений.
- Это недопустимая подмена. То, о чём ты говоришь - действия определённых людей, которые не обязательно должны быть равны содержанию религии. Скажем, христиане, убивавшие ради веры - очень плохие христиане, извратившие содержание своей религии. Упрёк этим христианам - не упрек христианству, потому что как раз с точки зрения христианства они заслуживают упрёка. А вот мусульмане, убивавшие за веру, это как раз очень хорошие мусульмане. Они чётко следовали предписаниям своей религии и с точки зрения ислама заслужили только похвалу.
- Значит, Ричард Львиное Сердце, убивая за веру, был плохим христианином, а Саладин, убивая за веру, был хорошим мусульманином? При этом папа римский так же благословил короля, как и халиф благословил султана.
Дмитрий тяжело вздохнул и молчал несколько секунд. Потом продолжил:
- Ты очень красиво и эффектно заостряешь вопросы. Так и надо. Однако, не думай, что на кроткие острые вопросы можно получить такие же короткие острые ответы. Желание получить простой и однозначный ответ оглупляет и примитивизирует духовную реальность, что в конечном итоге и приводит к тупым и грубым столкновениям. Так что наберись терпения. Ответы есть, но они не так просты, как это бывает в исламе.