Мария Федоровна. Ax, mein lieber Иван Павлович, ради Бога!
Кутайсов. Ничего-с, ничего-с, будьте благонадежны, ваше величество! Кстати обедать пора – доложить и попробуем. Малой мышки лев не обидит: я мышкою-с, мышкою-с. Вот так, потихоньку, потихонечку…
Уходит.
Константин(приотворяя дверь и заглядывая). Подкрался. – Слушает. – В щелку глядит. – Скребется. – Отперли. – Вошел. – Ну, что-то будет?
Молчание.
Константин. Вышел!
Входит Кутайсов.
Кутайсов. Премилостивы. После дождика – солнышко-с…
Константин. Идет! Идет!
Входит Павел.
Павел(с изысканною любезностью, целуя руку Марии Федоровны). Прошу извинения, ваше величество, – к обеду ждать заставил – что-то аппетита нет. Вы уж, господа, не взыщите, без меня за стол садиться извольте, а я ужо подойду.
Молчание.
Павел. Да что это вы все, как в воду опущенные? Напугал я вас, видно, давеча моею шуточкой? Ну, не буду, не буду. Пошутил – и довольно… (Марии Федоровне.) А скажите-ка, сударыня, ведь и я человек?
Молчание.
Павел. Ну, что ж? Отвечайте, коли спрашивают – человек или нет?
Мария Федоровна. Человек, ваше величество…
Павел. А если человек, так, значит, могу ошибаться. И вы – человек?
Мария Федоровна. И я…
Павел. Ну, так значит, можете простить. – Простите же меня, сударыня… И вы все, господа, если я в чем…
Все(наперерыв). Ваше величество!.. Ваше величество!..
Мария Федоровна(всплескивая руками). Paulchen!.. Paulchen!..
Плачет и хочет броситься на шею Павла.
Павел(отстраняясь). Ну, ну, перестаньте! Что за комедия! Терпеть не могу…
Молчание.
Павел. Граф Пален, у меня к вам дело. А вас, господа, не задерживаю…
Все, кроме Павла и Палена, уходят.
Павел. Доклад, сударь, готов?
Пален. Так точно, ваше величество!
Подходят к столику у окна.
Павел. Прошу садиться.
Пален хочет сесть спиной к свету.
Павел(указывая на другой стул, против себя). Нет, лицом к свету. Когда я с кем говорю, то привык смотреть прямо в лицо, сударь, слышите, – прямо в лицо!
Пален. Слушаю, ваше величество!
Павел. Ну, то-то же. Извольте докладывать.
Пален. По указу вашего императорского величества, два курьера отправлены…
Павел. Что вы делаете, граф, когда не спится?
Пален. У меня, государь, сон – слава Богу.
Павел. Счастливец! Значит, совесть покойна.
Пален(продолжая доклад). Курьер к его величеству королю Прусскому…
Павел. А дурные сны бывают?
Пален. Намедни снился…
Павел. Что?
Пален. Безделица сущая: будто я – куколка такая, что никак не повалишь – упадет и встанет…
Павел. Ванька-встанька? Да это сон превеселый.
Пален. Нет, государь, скучный: упал и встал, упал и встал – так всю ночь и промаялся… (Продолжая доклад.) Королю Прусскому предписание княжество Ганноверское войсками занять в двадцать четыре часа…
Павел. А мне хуже снилось: будто бы кафтан парчовый натягивают, узкий-преузкий – никак не влезу, а все тискают – так сдавили, что дохнуть не могу. Закричал и проснулся. С тех пор и бессонница…
Пален(продолжая доклад). Другой курьер – в Париж, к господину первому консулу…
Павел. Печку – льдом! Печку – льдом!.. Вот дураки…
Пален. Печку льдом?
Павел. Ну, да. Головой к печке сплю. Велел топить не жарко, а чтобы в спальне – ровно четырнадцать градусов. Пощупаю, бывало, печку – холодна; посмотрю на градусник – четырнадцать; и сплю. А намедни проснулся – горячехонька. Ничего не сказал, только на другой день встал пораньше из-за ужина да прямо в спальню, гляжу – по всему полу рогожи, и печку льдом натирают: стынет до ночи, пока не пощупаю, а за ночь опять нагревается. Шуты гороховые! А все на меня валят – говорят: "С ума сошел!" А я тут при чем, сударь, а? При чем тут я?
Пален. Ни при чем, государь!
Павел. Ну то-то же! Извольте, сударь, докладывать.
Пален(продолжая доклад). В случае неисполнения королем Прусским предписания, господин первый консул приглашается…
Павел. А скажите-ка, граф, в тысяча семьсот шестьдесят втором году, когда государя, отца моего, убили, вы где быть изволили?
Пален. Здесь, в Петербурге, ваше величество!
Павел. Здесь? И что же делали?
Пален. Был молод и в чинах малых. Конной гвардии субалтерн-офицером, ничего не знал про заговор…
Павел. Не знали тогда?.. Ну, а теперь знаете?
Оба встают и молча долго смотрят друг другу в глаза.
Павел. Отвечайте же, сударь! Знаете или не знаете, что меня убить хотят?
Пален. Знаю, государь!
Павел. Знаете… и молчите?..
Пален. Ваше величество, я сам во главе заговорщиков…
Павел. Вы?.. вы?.. Что такое?.. (Отступая в ужасе.) Сумасшедший!..
Пален. Никак нет, государь, я в совершенном рассудке…
Павел. Так я… я… что ли, я с ума сошел?.. Печку – льдом!..
Пален. Государь, умоляю, минуту спокойствия. Если бы я не был уверен, что ваше величество обладает мудростью высочайшею, не столь человеку, сколь Божеству присущею…
Павел(топая ногами в ярости). Да говорите же, говорите, черт побери, что, что, что такое?..
Пален. Дело столь явное, что и говорить почти нечего: я – во главе заговорщиков, дабы знать все, следить за всем и тем вернее охранять от покушения злодейского священную особу вашего императорского величества. И слава Богу, уже все нити заговора в моих руках: шагу не сделают, слова не вымолвят, чтобы я не узнал.
Павел. Умны, сударь, слишком умны, так умны, что с ума свести можете… Ванька-встанька!.. Да как же вы смели не донести мне тотчас же?
Пален. Сколько раз хотел, уже слово было в устах моих. Но, не имея улик достовернейших, – коих и вы, ваше величество, еще не имеете?.. (Пристально глядит на Павла.) Не имея оных улик и милосердствуя, – простите, государь, слово сие из недр души болящей исторгнуто, – милосердствуя к вам, щадя сердце родительское, я медлил – и в том вина моя единственная; видит Бог, мочи моей не было, мочи моей нет и сейчас сказать отцу, что сын его возлюбленный, первенец…
Павел. Александр!..
Пален. Да, государь-наследник – отцеубийца мысленный…
Павел. Сгинь, сгинь, пропади!.. Никогда не поверю я, чтоб Александр… Александр… дитя мое, мальчик мой милый!..
Пален. Я полагал, что ваше величество знать изволит более. (Подавая бумагу.) Вот список заговорщиков: их высочества, оба сына ваши, обе невестки, ее величество и почти все командиры полков, министры, сановники…
Павел(читая). Все, все, все!.. За что, Господи?.. Что я им сделал?..
Пален. Я знал, государь, сколь тяжко…
Павел. Ох, тяжко!.. Тяжко!.. Тяжко!.. Уж лучше бы сразу убили!..
Падает на стул и закрывает лицо руками. Молчание.
Павел(вскакивая). Сию же минуту всех – в кандалы, в Сибирь, в каторгу!.. А его… Александра… его… расстрелять!..
Пален(вскакивая). Ваше величество, взять под арест всю царскую фамилию без явных улик – ни у кого рука не подымется, я не найду исполнителей. Сим возмутить можно всю Россию, не имея через то еще верного средства спасти особу вашего величества…
Павел. Так что же?..
Пален. Одно из двух, государь: или казнить меня извольте тотчас, как изменника, или доверьтесь мне совершенно…
Павел. Не многого, сударь, хотите! Ну, а если вы?..
Пален(встав на колени и подавая шпагу). Пронзите, ваше величество, сердце, пламенеющее верностью, – и с блаженством умру здесь, у ног моего государя!
Павел кладет обе руки на плечи Палена, наклоняется к нему и смотрит в глаза долго.
Павел. Лжет?.. Нет… Так лгать нельзя… А если лжет, то не человек, а дьявол, дьявол, дьявол!..
Пален. Ваше величество!..
Павел. Ну, прости… Верю.
Обнимает и целует Палена, потом отходит к столу и сидит молча, опустив голову на руки.
Пален(вставая). Угодно вашему величеству знать?
Павел. Нет, нет… Потом… Будет с меня!.. А теперь говори скорее, что делать.
Пален(подавая бумагу). Вот указ, на сей случай мною приготовленный: государя-наследника – в Шлиссельбург, великого князя Константина Павловича – в крепость, ее величество – в Архангельск, великих княгинь – по монастырям отдаленнейшим.
Павел. Подписать?
Пален. Токмо указ оный за вашею подписью в руках имея, действовать могу без промедления.
Павел подписывает.
Павел. Еще что?
Пален. Из покоев государыни в спальню вашего величества двери забить наглухо.
Павел. Велел сегодня. Еще?
Пален. Кавалергардского полка офицеров со всех караулов снять.
Павел. Что вы, сударь? Налгали вам: ребята верные – я их всех знаю…
Пален. Ежели, ваше величество, лучше знать изволите…
Павел. Ну, ладно, ладно – делай, как знаешь… Надоело… Устал я что-то… (Зевает.) О-хо-хо-шеньки… Только бы выспаться… Ну, все что ли?
Пален. Все… Виноват, государь, – еще одно…
Павел. Кончай-ка, братец, скорее!.. Говорю, надоело…
Пален. Давеча курьер задержан в Гатчину с подложным указом…
Павел. Аракчееву? Где? Покажи!
Пален подает указ.
Павел. Да это подлинный. Разве не видишь – моя рука?
Пален. Вижу, государь, что генерал Аракчеев, враг мой злейший, на место мое назначается военным губернатором, дабы истребить меня, – вижу и глазам своим не верю…
Павел(разорвав указ). Веришь теперь?
Пален. Верю.
Павел. Ну все?
Пален. Все.
Павел. Когда?
Пален. Завтра или в сию же ночь.
Павел. Опять не спать?
Пален. Почивать извольте с Богом, я за вас не сплю.
Павел. Спасибо, друг… Ну, торопишься, чай, – дела много. Ступай!
Пален, поцеловав руку Павла, отходит к двери.
Павел. Подожди.
Павел идет к Палену и опять, как давеча, положив обе руки на плечи его, смотрит ему в глаза.
Павел. Петр Алексеевич… Петр, любишь ли ты меня?..
Пален. Люблю, государь…
Павел. Любишь?
Пален. Ваше величество, вы сами знаете: у меня только Бог да вы. Я душу мою положу за вас!
Павел. Душу твою за Меня положишь? – сказал Господь Петру – и петух пропел… Ну, прости… Верю, больше верить нельзя. Дай перекрещу… Помоги тебе, Господи… (Крестит, обнимает и целует Палена.) Ну, с Богом, с Богом!
Пален уходит. Павел опускается в кресло, откидывается головой на спинку, закрывает глаза и дремлет. Входит Кутайсов на цыпочках.
Павел(просыпаясь и вздрагивая). Кто? Кто?
Кутайсов. Я, ваше величество, я, Иван.
Павел. А, Иван… Ванька-встанька… Вот напугал… И чего ты все мышью крадешься?..
Кутайсов. Я потихоньку, потихонечку… разбудить боялся…
Павел. Да, вздремнул. Так-то вот днем все дремлется, а по ночам не сплю. А знаешь, Иванушка, ведь нас убить хотят…
Кутайсов. Что вы, что вы, ваше величество!..
Павел. А небось, ежели меня убивать будут, так вы все разбежитесь. Поражу пастыря – и рассеются овцы. И ты, Иванушка, ты первый – мышкою-с, мышкою-с…
Кутайсов. Ваше величество…
Павел. Ну, что мое величество? Струсил, а? Полно. Чего трясешься? Пошутил, а ты и поверил, дурак… Не бойся, брат, мы еще с тобою долго будем жить, поживать, печку льдом натирать.
Кутайсов. Не я, государь, видит Бог, не я…
Павел. Не ты, так я. Оба мы с тобою, видно, Иванушки дурачки. Ступай-ка, доложи княгине Анне, что сейчас буду.
Кутайсов идет к дверям направо.
Павел. Постой.
Пишет письмо, запечатывает и отдает.
Павел. Курьеру в Гатчину к генералу Аракчееву. Явиться немедленно. Скакать во весь дух, чтоб к ночи был здесь. Да никому о том не говори, – никому, слышишь? – ни даже графу Палену. Головой отвечаешь!
Кутайсов. Будьте благонадежны, ваше величество, – я потихоньку, потихонечку!
Кутайсов уходит. Павел опять, как давеча, опускается в кресло, откидывается головой на спинку и закрывает глаза. Потом встает, медленно идет к двери направо, зевает и потягивается.
Павел. О-хо-хошеньки!.. Спать, спать, спать!..
Павел уходит направо. Из двери слева входят Пален и полковник Аргамаков.
Пален. По всем городским заставам и шлагбаумам приказание разослать извольте наистрожайшее, дабы никого в сию ночь не пропускали ни в город, ни из города.
Аргамаков. Слушаю-с.
Пален. Смотрите же, сударь, если, не дай Бог, пропустят Аракчеева…
Аргамаков. Будьте покойны, ваше сиятельство!
Пален. Ну, ступайте. А что же наследник?
Аргамаков. Докладывал. Будут сейчас. Да вот и они.
Аргамаков уходит налево. Оттуда же входит Александр.
Александр. Что такое?
Пален(подавая указ). Извольте прочесть, ваше высочество: указ об аресте вашем и всей царской фамилии.
Александр читает и, чтобы не упасть, хватается за спинку кресла.
Пален(поддерживая Александра). Дурно вам, государь?
Александр. Ничего… Пройдет… (Опускается в кресло.) Я так и знал.
Пален. Еще не все.
Александр. Что же еще?
Пален. Государь сказать изволил…
Александр. Говорите – мне все равно.
Пален. Сказать изволил о вашем высочестве: "Расстрелять его!"
Александр закрывает лицо руками. Молчание.
Александр(опуская руки, тихо). Ну, что ж. Один конец. Так лучше…
Пален. Лучше?
Александр. Лучше я, чем он.
Пален. Не вы одни, но и ваша супруга, матушка, братья, сестры, мы все – вся Россия, вся Европа. За всех перед Богом ответите вы…
Александр. Я?
Пален. Да, вы можете…
Александр. Что я могу?
Пален. Спасти себя и всех.
Александр. Да ведь завтра же…
Пален. Завтра мы погибли, но эта ночь наша. Он поверил мне…
Александр. Поверил, что вы…
Пален. Что я во главе заговора, чтобы предать вас…
Александр. И предали?
Пален. Предал, чтобы спасти…
Александр. Да, вот как. Меня – ему, а его – мне. Но в конце-то, в конце, граф, кого же вы предадите – меня, его или обоих?
Пален. Решать извольте сами.
Александр. Мне все равно.
Молчание.
Пален. Ваше высочество, я человек терпеливый, но есть конец и моему терпению…
Александр. Угроза?
Пален. Мне ли грозить? Я и сам на волосок от гибели…
Александр. А скажите-ка, Петр Алексеевич, вы когда-нибудь плакали?
Пален. Что за вопрос? В младенчестве плакал.
Александр. А потом – теперь?
Пален. В мои годы люди редко плачут.
Александр. Не плачете, зато смеетесь. У вас на лице всегда усмешка. Вот и сейчас…
Пален. Сейчас, кажется, смеяться изволите вы. Ну что ж, воля ваша. Я ношу сию шпагу не даром, но отвечать вам не могу, государь…
Александр. Какой государь! Приговоренный к смерти…
Пален. Ужо успеете плакать, а теперь позвольте же и мне поплакать – я ведь тоже умею, хотя вы и не верите… Завтра вы – государь или ничто, но сегодня – человек. Сегодня мы все – люди – и я, и вы, и он…
Александр. Да, и вы – человек…
Пален. Ну, так как же вы думаете, легко человеку вынести то, что я вынес, когда он тут сейчас обнимал меня, целовал, называл своим другом, благодарил за верность и сам доверился мне, как дитя малое?
Александр. Для кого же вы, сударь, стараетесь?
Пален. Для себя, для вас.