Многие придворные возражали бы против него. Шенар подумал, что может объединить их и создать оппозицию, которой Сети не сможет пренебречь. Множество вельмож верили в Шенара. Рамзесу достаточно будет пару раз оступиться - и старший брат опять быстро возьмет верх. А если он не споткнется, Шенар выкопает ямы, которых ему не избежать.
Главный распорядитель ритуала вошел и попросил Сына Фараона следовать за ним, так как процессия уже должна была выступать.
Рамзес последовал за распорядителем.
Процессия простиралась от дверей дворца до выхода из храмового квартала. Сына Фараона отвели к ее началу, где стояла царская чета, а перед ней - открыватель дорог. Жрецы с выбритыми головами, одетые в белое, смотрели, как идет младший сын Сети, чье присутствие удивило их. Многие считали его еще подростком, не думающем ни о чем, кроме игр и бесконечных развлечений, подростка, которого ждало бесцветное и легкое существование, не больше.
Рамзес прошел вперед.
Он оставил позади несколько влиятельных придворных и знатных дам в роскошных нарядах. В первый раз младший сын появляется на публике. Нет, это было не в мечтах. Его отец в этот день приобщит его к трону.
Неожиданно его остановили.
Распорядитель ритуала попросил его занять место за великим жрецом Пта, далеко позади царской четы, далеко позади Шенара, который справа от своего отца будет выступать в качестве официально назначенного наследника Сети.
Глава 18
Два дня Рамзес отказывался принимать пищу и разговаривать с кем бы то ни было.
Конечно, для Рамзеса прошла пора неизвестности. Отныне он фигурировал среди придворных, привыкших участвовать в государственных ритуалах, но место, которое ему определили в процессии, делало из него просто присутствующего. Наследником короны оставался Шенар.
Амени, осознающий все разочарование своего друга, постарался быть незаметным и не нарушать молчания. Как тень, он следил за Сыном Фараона, не досаждая ему.
Рыжий пес тоже чувствовал грусть своего хозяина и не требовал от него ни игр, ни прогулок.
Чувствуя их понимание и поддержку, Сын Фараона вышел из тюрьмы, в которую сам себя запер. Дав поесть Дозору, он, наконец, и сам согласился принять пищу, которую уже не раз предлагал его личный писец.
- Я глуп и тщеславен, Амени. Мой отец преподал мне хороший урок.
- К чему терзать себя?
- Я думал, что не так глуп.
- Неужели власть имеет такое значение?
- Власть - нет, но осуществление своего назначения - да! Я был убежден, что мое истинное предназначение - царствовать. Мой отец удалил меня от трона. Я был слеп.
- Ты смиришься со своим уделом?
- А он у меня еще есть?
Амени боялся, что Рамзес впадет в безумие. Его отчаяние было так глубоко, что оно могло привести к любому безрассудному поступку, он мог подвергнуть себя саморазрушению. Только время смягчит его боль, но терпение было добродетелью, не знакомой Сыну Фараона.
- Сари зовет нас на рыбную ловлю, - тихо сказал Амени, - ты пойдешь?
- Как захочешь.
Амени едва сдержал порыв радости. Если Рамзес вновь вкусит радости жизни, он быстро вылечится от своей тоски.
Бывший наставник Рамзеса со своей супругой собрали блестящих представителей просвещенного юношества, чтобы посвятить их в утонченное удовольствие - рыбалку на искусственном озере, где специально разводили рыбу. Каждому участнику полагалась треногая табуретка и удочка из дерева акации. Самый ловкий объявлялся победителем конкурса и выигрывал великолепный папирус, рассказывающий о приключениях Синухета. Это была классическая повесть, любимая книга многих поколений образованных людей.
Рамзес уступил свое место Амени, который очень ценил это изысканное развлечение. Как объяснить ему, что ни дружба, ни любовь Красавицы Изэт не смогут потушить огонь, который жжет его? Время лишь раздует это ненасытное пламя,' которое сейчас он должен был поддерживать. Каков бы ни был его удел, он не смирится с посредственной жизнью. Его пленяли только два человека: его отец, Фараон, и мать-царица. Он хотел разделить их видение мира, и ничье другое.
Сари с нежностью положил руку на плечо своего бывшего ученика.
- Эта игра тебе не нравится?
- Твой прием удался на славу.
- Твое присутствие обеспечило ему успех.
- Ты иронизируешь?
- Я и не собирался шутить. Теперь у тебя прочное положение. Многие придворные нашли тебя великолепным во время праздничной процессии.
Сари, радуясь, казался искренним. Он увлек Рамзеса к палатке, где наливали прохладное пиво.
- Должность царского писца наиболее завидная из всех, - объявил он с энтузиазмом. - Ты пользуешься доверием Фараона, тебе открыт доступ к сокровищам и запасам, ты получаешь немалую долю жертвоприношений после их посвящения храму. Ты хорошо одет, у тебя есть быстрые кони и легкая ладья, ты живешь в красивом поместье, получаешь доходы от своих полей. Ревностные слуги заботятся о твоем спокойном и приятном времяпрепровождении. Твои руки не устают, они остаются белыми и нежными. Твоя спина крепка, ты не носишь тяжелых грузов, не работаешь лопатой и киркой, ты счастливо избегаешь тяжелой и неприятной работы, и твои приказы расторопно исполняются. Палитра, перья и свиток папируса обеспечивают благосостояние и делают из тебя богатого и уважаемого человека. А слава? - спросишь ты меня. Но она у тебя будет! Современники ученых писцов погрузились в забвение, а писателям потомки возносят хвалу.
- "Будь писцом, - наизусть прочитал Рамзес безразличным голосом, - ведь книга живет дольше стелы и пирамиды. Она сохранит твое имя лучше, чем любое сооружение. У писцов есть книги мудрости для будущих поколений. Жрецы, справляющие их погребальные ритуалы, - это их книги. Их сын - табличка, на которой они пишут. Камень, покрытый иероглифами, - их супруга. Самые прочные здания стираются в пыль и исчезают, а произведения писцов проходят через века".
- Великолепно! - воскликнул Сари, - ты не потерял ни крохи из той науки, что я преподал тебе.
- Это наука наших отцов.
- Конечно, конечно… Но передал тебе ее я.
- Я благодарен тебе за это.
- Я все больше горжусь тобой! Будь хорошим царским писцом и не думай ни о чем другом.
Тут другие гости завладели вниманием хозяина дома. Они болтали, пили, ловили рыбу, делали друг другу якобы искрение признания, а Рамзес скучал, чуждый этому мирку, вполне довольному своей посредственностью и своими привилегиями.
Старшая сестра нежно взяла его за руку.
- Ты счастлив? - спросила Долент.
- Разве не видно?
- Скажи, я красива?
Он отодвинулся и оглядел ее. Платье на ней было довольно экзотическое, с обилием ярких цветов, парик- слишком вычурный, но она казалась мене утомленной, чем обычно.
- Ты прекрасная хозяйка дома.
- Комплимент от тебя… Это такая редкость!
- Значит, тем больше ты должна ценить его.
- Всем понравилось, как ты выглядел во время ритуала жертвоприношения Нилу.
- Я оставался неподвижен и не произнес ни слова.
- Вот именно… Это был приятный сюрприз! Двор ожидал другой реакции.
- Какой же?
В язвительном взгляде сестры мелькнула злая искра.
- Протест, возмущение… или даже открытое нападение. Ведь когда ты не получаешь то, что хочешь, ты обычно гораздо более бурно себя ведешь. Неужели лев стал ягненком?
Рамзес сжал кулаки, чтобы не дать ей пощечину.
- Знаешь ли ты, что именно я хочу, Долент?
- То, чем владеет твой брат и чего у тебя никогда не будет.
- Ты ошибаешься, я не завистлив. Я ищу свою правду, ничего больше.
- Наступило время каникул, в Мемфисе становится слишком душно. Мы уезжаем в загородный дом в Дельте. Поехали с нами, семья так редко собирается вместе! Ты научишь нас управлять лодкой, мы будем плавать и ловить рыбу.
- Моя обязанность…
- Поезжай, Рамзес! Теперь, когда все стало ясно, удели внимание твоим близким и насладись их привязанностью.
Один из участников конкурса рыбной ловли испустил радостный крик победы. Хозяйке дома пришлось отойти, чтобы поздравить его, пока ее супруг вручал ему папирус.
Рамзес сделал знак Амени.
- Моя удочка сломалась, - признался юный писец.
- Пошли.
- Уже?
- Игра окончена, Амени.
Шенар пышно одетый, подошел к Рамзесу.
- Я жалею, что так поздно пришел и не смог посмотреть на твою великолепную технику.
- Меня заменил Амени.
- Временная усталость?
- Думай, как хочешь.
- Это хорошо, Рамзес, ты с каждым днем все лучше сознаешь свои пределы. Однако я надеялся получить от тебя благодарность.
- За что же?
- Если ты и был допущен в эту великолепную процессию, то только благодаря моему вмешательству. Сети желал вообще исключить тебя из нее. Он опасался - и справедливо - недостаточной сдержанности. Но, к счастью, ты неплохо повел себя: продолжай в том же духе, и мы останемся в хороших отношениях.
И Шенар удалился в сопровождении целой группы последователей и льстецов. Сари и его супруга поклонились ему, счастливые, что он почтил их дом неожиданным визитом.
Рамзес гладил по голове своего пса. Дозор в блаженстве закрыл глаза. Сын Фараона смотрел на околополярные звезды, которые считались вечными. Согласно мудрецам, в ином, небесном мире они составляли сердце воскресшего Фараона, после того, как божественный суд признает его справедливым.
Обнаженная Красавица Изэт подошла и обвила шею Рамзеса.
- Забудь об этой собаке хоть на минуточку. Я, в конце концов, начинаю ревновать тебя к ней. Ты любишь меня, а потом бросаешь!
- Ты заснула, а мне не хотелось спать.
- Если ты меня поцелуешь, я открою тебе маленькую тайну.
- Я ненавижу шантаж.
- Мне удалось сделать так, чтобы твоя старшая сестра пригласила и меня. Так тебе будет менее одиноко в твоей дорогой семье, и мы подтвердим слухи, по которым мы уже давно муж и жена.
И она стала такой ласковой и нежной, что Сын Фараона не смог не ответить ей тем же. Он взял ее на руки, пронес через террасу и уложил на кровать.
Амени был счастлив: к Рамзесу снова вернулся его ненасытный аппетит.
- Все готово для отъезда, - объявил он с гордостью, - я сам проверил багаж. Эти каникулы принесут нам пользу.
- Ты заслужил их. Надеюсь, ты рассчитываешь выспаться?
- Когда я начинаю какую-нибудь работу, я уже не могу остановиться.
- У моей сестры ты не отдохнешь.
- Боюсь, что нет. Твоя должность предполагает необходимость входить в многочисленные дела и…
- Амени! Ты умеешь расслабляться?
- Какой хозяин - такой и слуга.
Рамзес взял его за плечи.
- Ты мне не слуга, а друг. Последуй моему совету: отдохни несколько дней.
- Я попытаюсь, но…
- Что-то тебя беспокоит?
- Эти негодные чернильные бруски, эта подозрительная мастерская… Я хочу узнать правду об этом.
- А она нам доступна?
- Ни Египет, ни мы сами не можем терпеть подобные злоупотребления.
- Ты рассуждаешь, как государственный деятель.
- Я уверен, что ты согласен со мной.
- Я попросил мою мать помочь.
- Но это… это чудесно!
- Пока нет никаких результатов.
- Мы их добьемся.
- Мне нет дела до этих чернильных брусков и этой мастерской, но я хочу увидеть в лицо человека, который пытался убить меня и того, кто приказал ему это сделать.
Решимость, прозвучавшая в голосе Рамзеса, заставила вздрогнуть его личного писца.
- Я ничего не забываю, Амени.
Сари нанял изящный кораблик, где удобно расположились три десятка его приглашенных. Он заранее предвкушал, как они поплывут по настоящему морю, образованному разлившейся рекой, и достигнут удобного жилища, уютно расположенного на вершине холма среди пальм. Там будет легче переносить жару, и дни протекут в зачарованном безделье.
Капитан торопился с отплытием. Речная стража только что дала им разрешение выйти из порта. Если он пропустит свою очередь, придется ждать еще два или три часа.
- Рамзес опаздывает, - с сожалением сказала Долент.
- Однако Красавица Изэт уже на борту, - напомнил Сари.
- А его вещи где?
- Уже на корабле, их занесли еще на рассвете, до жары.
Долент нетерпеливо топнула ногой.
- А вот и его писец!
Амени бежал мелкими шажками. Не привыкший к таким упражнениям, он задыхался, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог что-либо произнести.
- Рамзес исчез, - сообщил он.
Глава 19
Путешественник нес на спине свернутую, перехваченную ремнем циновку, его сопровождала рыжая собака с висящими ушами. В левой руке у него был кожаный мешок с набедренной повязкой и сандалиями, в правой - палка. На привале он разворачивал циновку в тени какого-нибудь дерева и засыпал под охраной своего верного спутника.
Сын Фараона, Рамзес, проделал первую половину пути на корабле, вторую - пешком. Выбирая узкие тропинки, протоптанные на холмах, вдалеке от воды, он прошел через множество деревушек и часто обедал с крестьянами. Устав от города, он открывал спокойный тихий мир, всегда живущий в неизменном ритме смены времен года и праздников.
Рамзес не предупредил ни Амени, ни Красавицу Изэт. Он хотел путешествовать один, как любой египтянин, отправляющийся навестить свою семью или идущий на одну из многочисленных строек, на которых и во время разлива кипела работа.
Там, где дорогу преграждала вода, он подзывал перевозчика, переправляющего бедных и тех, у кого не было даже примитивной ладьи. На широкой поверхности воды встречались десятки судов самых разных размеров, некоторые - полные детей, которые, отчаянно размахивая руками и хохоча, в конце концов падали в воду и бросались плыть наперегонки.
Время отдыха, игр и путешествий… Рамзес чувствовал дыхание египетского народа, его спокойную и сильную радость, основывающуюся на доверии к Фараону. Тут и там с уважением и восхищением говорили о Сети. Его сын испытывал гордость за отца и поклялся быть достойным его, даже если останется обычным писцом, наблюдающим за поступлением зерна или записью указов.
На въезде в Файюм, зеленеющую провинцию - царствие Собека - бога-крокодила - царский гарем Мэр-Ур ("любимец небес") простирался на несколько гектаров, за которыми следили самые опытные и лучшие садовники. Хитроумно устроенная сеть каналов обслуживала это обширное владение, которое многие считали красивейшим местом в Египте. Пожилые знатные дамы спокойно проводили здесь остаток своей жизни в обществе великолепных молодых женщин, допущенных к работе в прядильных мастерских и учебе в школах поэзии, музыки и танца. Мастера по эмали совершенствовали здесь свою технику рядом с создателями украшений. Как настоящий улей, гарем гудел от непрерывней деятельности.
Прежде чем предстать у входа во владение, Рамзес сменил набедренную повязку, надел сандалии и стряхнул пыль со своего пса. Решив, что вид у него сносный, Рамзес подошел к стражнику.
- Я пришел навестить друга.
- У тебя есть рекомендательное письмо, юноша?
- Оно мне не нужно.
Стражник вздернул подбородок, взглянул строже:
- Почему такая самоуверенность?
- Потому что я - Рамзес, сын Сети.
- Ты что, смеешься надо мной?! Сына Фараона всегда сопровождают слуги.
- Мне хватает моей собаки.
- Иди своей дорогой, мальчик. Твоя шутка не удалась.
- Я приказываю вам пропустить меня.
Твердость тона и резкость взгляда удивила стражника. Что делать: оттолкнуть этого самозванца или принять меры предосторожности?
- Как зовут твоего друга?
- Моисей.
- Подожди здесь.
Дозор уселся в тени дерева. Воздух благоухал, сотни птиц щебетали в деревьях гарема. Существовала ли еще где-то более приятная жизнь, чем здесь?
- Рамзес!
Оттолкнув стражника, Моисей подбежал к Рамзесу. Друзья расцеловались, потом вместе вошли в дверь, за ними побежал Дозор, не зная, к чему принюхиваться - столько приятных запахов доносилось из кухни сторожевого поста.
По вымощенной плиткой аллее, вьющейся между высокими сикоморами, Моисей и Рамзес подошли к озерцу, покрытому белыми кувшинками с широкими листьями. Они сели на скамью из трех кусков известняка.
- Какой приятный сюрприз, Рамзес! Тебя назначили сюда?
- Нет, мне просто захотелось с тобой увидеться.
- Ты приехал один, без сопровождения?
- Ты удивлен?
- Нет, это похоже на тебя! Что ты делал с тех пор, как распалась наша компания?
- Я стал царским писцом и решил, что мой отец избрал меня в качестве наследника.
- С согласия Шенара?
- Нет, это просто мечта, но я упорствовал. Когда же отец открыто дал мне понять обратное, иллюзия рассеялась, но…
- Но…
- Но какая-то сила, та самая, что заставила меня переоценить свои возможности, продолжает руководить мною. Погрязнуть в лени, как любой вельможа? Это у меня вызывает отвращение. Что делать с нашей жизнью, Моисей?
- Ты прав, это единственный важный вопрос.
- А как ты отвечаешь на него?
- Не лучше тебя. Я один из помощников хозяина по гарему, работаю в прядильной мастерской, кроме того, проверяю работу гончаров. У меня есть дом с пятью комнатами и садом, изысканная пища. Благодаря библиотеке гарема, я, еврей, имею в своем распоряжении всю мудрость египтян! Что еще можно пожелать?
- Красивую женщину.
Моисей улыбнулся.
- В них здесь нет недостатка. А ты уже любишь кого-нибудь?
- Может быть.
- А кого?
- Красавицу Изэт.
- Можно сказать, царский удел. Я бы тебе даже позавидовал. Но почему ты говоришь "может быть"?
- Понимаешь, она великолепна, мы прекрасно ладим, но я не могу утверждать, что я ее люблю. Я по-другому представлял себе любовь: более сильной, более безрассудной, более…
- Не терзай себя и наслаждайся настоящим, разве не так советуют поступать арфисты, которые чаруют наш слух во время пиров?
- А ты нашел любовь?
- Я был несколько раз влюблен… Но ни разу не любил по-настоящему. Меня тоже сжигает какой-то огонь, но я не могу понять, что лучше - забыть о нем или дать ему разгореться.
- У нас нет выбора, Моисей. Если мы попытаемся бежать от него, то исчезнем, как злополучные тени.
- Думаешь ли ты, что этот мир есть свет?
- Свет в этом мире.
Моисей поднял глаза к небу.
- А разве свет не скрывается в сердце солнца?
Рамзес заставил друга опустить глаза.
- Не смотри прямо на него, оно слепит тебя.
- Я найду то, что скрыто.
Крик ужаса прервал разговор. По параллельной аллее со всех ног убегали две ткачихи.
- Теперь моя очередь удивить тебя, - сказал Моисей, - пойдем, накажем демона, который пугает этих несчастных.
Виновник и не пытался ускользнуть. Опершись одним коленом о землю, он спокойно подобрал змею красивого темно-зеленого цвета и засунул в мешок.
- Сетау!
Заклинатель змей никак не выразил удивления. Когда Рамзес спросил, что он здесь делает, объяснил, что продажа змеиного яда в лаборатории гарема обеспечивает ему независимость.