Но Сари боялся Туйи: если бы он стал докучать ей своими нелепыми страхами, он потерял бы ее уважение. Царица не любила болтливых; необоснованное обвинение было для нее столь же серьезным, как клевета. Лучше уж было молчать, чем показаться пророком, изрекающим недобрые предсказания.
Подавляя отвращение, Сари отправился на конюшни; он боялся лягающихся лошадей, ненавидел общество конюхов, а еще больше - всадников, стремящихся к бессмысленным подвигам. Не обращая внимания на шутки, прозвучавшие при его появлении, наставник принялся искать своего ученика, но напрасно; уже два дня его никто не видел, и все лишь удивлялись, что его нет.
Час за часом, позабыв о завтраке, Сари пытался найти Рамзеса. Уставший, весь в пыли, он, наконец, смирился с тем, что придется вернуться ни с чем, когда спустится ночь. Вскоре он должен будет заявить об исчезновении своего ученика и доказать, что он не имеет никакого отношения к этому прискорбному факту. А как он посмотрит в глаза сестре царевича?
Предаваясь этим мрачным размышлениям, наставник даже не поздоровался с учителями, выходящими из классных залов; завтра с утра надо будет подвергнуть допросу лучших друзей Рамзеса, без особой надежды подумал он. Если не появится хоть малейший знак, придется признать ужасную реальность.
Чем же он, Сари, провинился перед богами, что злые духи так терзают его? То, что его карьера рушилась, было вопиющей несправедливостью; его больше не будут принимать при дворе, его супруга укажет ему на дверь, он будет низведен до положения последней прачки! Придя в ужас при мысли о таких перспективах, Сари сел в своем привычном месте в позе писца, скрестив ноги.
Обычно напротив сидел Рамзес: то внимательный, слушающий его, то мечтательный, всегда готовый подать неожиданную реплику. Когда ему было восемь лет, он уже мог уверенной рукой начертать иероглифы и высчитать угол наклона пирамиды… но только потому, что упражнение ему понравилось. Наставник закрыл глаза, чтобы восстановить в памяти лучшие мгновения своей карьеры.
- Ты заболел, Сари?
Этот голос… Этот голос, уже серьезный и властный!
- Это ты, это правда ты?
- Если спишь, спи дальше, если нет - посмотри.
Сари открыл глаза. Это, действительно был Рамзес, тоже весь в пыли, но с сияющими глазами.
- Нам обоим нужно искупаться. Где ты бродил, учитель?
- Во всяких грязных местах, вроде конюшни.
- Уж не меня ли ты искал?
Сари в изумлении поднялся и обошел вокруг Рамзеса.
- Куда делся твой детский локон?
- Мой отец отрезал его своей собственной рукой.
- Не может быть! Ритуал требует, чтобы…
- Ты подвергаешь сомнению мои слова?
- Прости…
- Садись и слушай, учитель.
Поддавшись тону царевича, говорившего уже как взрослый, Сари подчинился.
- Мой отец подверг меня испытанию диким быком.
- Это… Этого не может быть!
- Я не победил, но я сразился с чудовищем, и я думаю… думаю, что отец избрал меня в качестве будущего правителя!
- Нет, мой царевич. Его преемником уже назначен твой старший брат.
- Он прошел испытание быком?
- Сети просто захотел проверить тебя в столкновении с опасностью, которую ты так любишь.
- Разве он стал бы напрасно тратить время на такие мелочи? Он призвал меня к себе, я уверен в этом!
- Не опьяняй себя надеждой, откажись от этого безумия.
- Безумия?!
- Очень многие влиятельные люди при дворе не любят тебя.
- В чем же меня упрекают?
- В том, что ты - это ты.
- Неужели ты призываешь меня не высовываться?
- Разум требует этого.
- У разума нет силы быка.
- Игры власти более жестокая вещь, чем ты можешь себе это представить; твоей храбрости недостаточно, чтобы выйти из них победителем.
- Хорошо, тогда ты поможешь мне.
- Я?!
- Ты знаком с нравами двора; помоги мне распознать моих друзей и врагов, дай мне совет.
- Не требуй от меня слишком многого… Я только твой наставник…
- Ты забыл, что мое детство закончилось? Или ты станешь моим другом и советчиком, или мы расстанемся.
- Ты заставляешь меня сделать необдуманный шаг. Ты не создан для высшей власти, а твой старший брат уже давно готовится к ней. Если ты рассердишь его, он тебя уничтожит!
Глава 3
Наконец-то великий вечер наступил.
Новолуние, ночь темна хоть глаз выколи - все это было на руку Рамзесу. Он назначил решающую встречу всем своим товарищам, воспитанным, как и он, царскими наставниками. Сумеют ли они ускользнуть от охранников и собраться в самом сердце города, чтобы обсудить самое главное - тот вопрос, который жег им сердца, который никто не решался задать?
Рамзес вылез через окно и выпрыгнул со второго этажа. Рыхлая земля цветущего сада смягчила удар. Юноша прокрался вдоль здания. Охранники не пугали его: одни спали, другие играли в кости. Если ему не повезет и он встретит кого-нибудь, кто действительно несет свою службу на посту, он заморочит ему голову или оглушит ударом.
В своем возбуждении он забыл о том, кто в это время не бездельничал: золотисто-рыжий пес средних размеров, коренастый и мускулистый, с висящими ушами и загнутым хвостом. Возникнув посреди дороги, он не лаял, но и не давал пройти.
Рамзес инстинктивно посмотрел ему прямо в глаза; пес уселся, его хвост ритмично задвигался вправо-влево. Юноша подошел и погладил его; дружба возникла мгновенно. На ошейнике из кожи, выкрашенной в красный цвет, стояло имя: "Дозор".
- Не пойти ли тебе со мной?
Дозор согласился и вывел своего нового хозяина к выходу с территории, где воспитывалась будущая знать Египта.
Несмотря на поздний час многочисленные зеваки еще бродили по улицам Мемфиса, старейшей столицы страны; назло всем богатствам южных Фив, она сохраняла свои былые прелести. В Мемфисе располагались самые крупные школы, и именно там царские отпрыски, а также те, кто был признан достойным занять высшие должности, получали образование под усиленным надзором своих строгих наставников. Право быть допущенным в Кап, "место для избранных", столь же престижное, сколь элитное и благотворное, у многих вызывало зависть, но те, кто там жил с самого раннего детства, как Рамзес, не имели иного желания, как сбежать оттуда!
Одетый в тунику с короткими рукавами из обычной ткани, которая делала его похожим на простого прохожего, Рамзес добрался до знаменитой пивной в квартале школы медицины, где будущие врачи любили как следует отдохнуть после тяжелого учебного дня. Так как Дозор теперь не отходил от него, царевич не прогнал его, и они вместе вошли в заведение, доступ куда был закрыт "детям из Капа".
Но Рамзес уже не был ребенком, и ему удалось выйти из своей позолоченной клетки.
В просторном зале пивной со стенами, покрытыми известью, плетеные циновки и табуреты встречали жизнерадостных клиентов - любителей крепкого пива, вина и пальмового ликера. Хозяин заведения охотно демонстрировал свои амфоры, прибывшие из Дельты, оазисов или из Греции, расхваливал качества своих напитков. Рамзес выбрал спокойное место, откуда он мог следить за входной дверью.
- Что ты возьмешь? - спросил слуга.
- Пока ничего.
- Чужие платят заранее.
Царевич протянул ему браслет из халцедона.
- Этого тебе хватит?
- Сойдет. Тебе вина или пива?
- Давай лучшее пиво.
- Сколько кубков?
- Еще не знаю.
- Я принесу кувшин. Когда решишь, подам кубки.
Рамзес сообразил, что он совершенно не знает цен напитков; наверное, слуга обманул его.
Несомненно, давно было пора выйти из школы, слишком хорошо защищенной от внешнего мира.
Дозор лежал у его ног. Царевич следил за дверью пивной. Кто еще, кроме его товарищей по учебе, решился бы так испытывать судьбу? Он заключил пари, исключив всех слабовольных и выскочек, и в конце концов ограничился тремя именами. Уж эти-то не отступят перед опасностью.
Он улыбнулся, когда Сетау перешагнул порог заведения.
Приземистый, мужественного вида, с выступающими мускулами и матовой кожей, темными волосами и квадратным лицом, Сетау был сыном моряка и нубийки. Его удивительное упорство, так же как одаренность в химии и изучении растений, привлекли к нему внимание преподавателей; учителя Капа не жалели о том, что открыли ему путь к высшему знанию.
Молчаливый Сетау сел подле Рамзеса.
Юноши не успели сказать друг другу и двух слов, как вошел Амени, маленький, худой и щуплый. С бледным лицом, редкими, несмотря на юный возраст, волосами, он был не способен заниматься физическим трудом и носить тяжелые грузы, но превосходил сверстников в искусстве писать иероглифы. Неутомимый работник, он спал по три - четыре часа в сутки и знал великих авторов лучше, чем преподаватель литературы. Сын каменщика, он был гордостью семьи.
- Я смог убежать, отдав мой ужин одному из охранников, - гордо заявил он.
Рамзес был уверен, что он придет. Он знал, что Сетау применит силу, если будет нужно, а Амени прибегнет к хитрости.
Сын Фараона удивился, увидев третьего вошедшего; никогда бы он не подумал, что Аша способен на такой риск. Он был единственным сыном знатных богачей, и пребывание в Капе было для него естественным и необходимым перед началом карьеры высокопоставленного вельможи.
Элегантный, с тоненькими руками, удлиненным лицом, он носил тщательно ухоженные усы. Несмотря на то, что он часто окидывал всех высокомерным взглядом, в его глазах светился ум, и его вкрадчивый голос околдовывал собеседников. Он сел напротив троих друзей.
- Ты удивлен, Рамзес?
- Должен признать, что да.
- Я не против провести с вами вечер - жизнь кажется мне такой монотонной.
- Мы можем подвергнуться наказаниям.
- Они добавят соль к этому блюду. Мы все в сборе?
- Еще нет.
- Неужели твой лучший друг предал тебя?
- Он придет.
С ироническим выражением на лице, Аша заказал пиво… Рамзес не притронулся к нему: беспокойство и разочарование сжимали ему горло. Неужели он так жестоко ошибся?
- Вот он! - воскликнул Амени.
Высокого роста, широкоплечий, с грустными волосами, бородкой, уже украшавшей юное лицо, Моисей выглядел гораздо старше своих пятнадцати лет. Сын евреев, уже несколько поколений живших в Египте, он был принят в Кап еще в ранней юности по причине выдающихся способностей. Его физическая сила равнялась силе Рамзеса, и мальчики не раз сталкивались в различных поединках, прежде чем заключили договор о ненападении и объединились против своих преподавателей.
- Старый охранник хотел помешать мне выйти. Мне не хотелось применять насилие, поэтому пришлось убедить его в обоснованности моего ухода.
Товарищи поздравили друг друга с успехом предприятия и осушили кубки. Вкус запретного плода был восхитителен.
- Мы должны ответить на единственный важный вопрос, - потребовал Рамзес. - Как добиться настоящей власти?
- С помощью иероглифов, - тотчас ответил Амени. - Наш язык - это язык богов, его использовали мудрецы, чтобы передать нам свои заветы. "Подражай предкам своим, ибо они познали жизнь раньше тебя. Власть дается знаниями, а знания дают бессмертие".
- Вздор книжных тупиц, - возразил Сетау.
Амени залился краской.
- Ты отрицаешь, что писец обладает истинной властью? Умение держать себя, правила вежливости, умение жить, точность, верность данному слову, презрение к бесчестным поступкам и к зависти, владение собой, искусство молчать, осознание превосходства письменной речи, - вот качества, к которым я стремлюсь.
- Этого мало, - вынес свой приговор Аша. - Высшая власть заключена в дипломатии. Поэтому я вскоре уеду в чужие земли, чтобы выучить языки наших союзником и противников, чтобы понять, как устроена торговля между странами, что замышляют на самом деле правители других стран… Эти знания позволят мне управлять ими по своему желанию.
- Вот мечты городского человека, потерявшего всякую связь с природой, - удрученно заметил Сетау. - Город - вот настоящая опасность, которая нам угрожает!
- А сам не говоришь, как ты собираешься завоевать власть, - заметил Аша, задетый за живое.
- Есть только один путь, где непременно сталкиваются жизнь и смерть, прекрасное и ужасное, лекарство и яд, но это путь Змеи.
- Ты шутишь?
- Где живут змеи? В пустыне, в полях, на берегу Нила и каналов, на гумне, в шалашах пастухов, в загонах для скота и даже в темных и прохладных углах домов! Змеи - повсюду, и они хранят тайну Создания. Я посвящу свою жизнь тому, чтобы вырвать у них эту тайну.
Никто не решился противоречить Сетау, который, похоже, долго размышлял, прежде чем принять такое решение.
- А ты, Моисей? - спросил Рамзес.
Юный гигант колебался.
- Я завидую вам, друзья, так как сам я не могу ответить на этот вопрос. Меня волнуют странные мысли, мой разум блуждает, но моя судьба остается скрытой от меня. Меня должны назначить на важную должность в большой гарем, и я готов согласиться, пока не подвернется что-нибудь более интересное.
Тут взоры всех четверых обратились к Рамзесу.
- Существует только одна власть, - объявил он, - власть Фараона.
Глава 4
- Ничего удивительного в том, что ты так говоришь, нет, - со вздохом заметил Аша.
- Мой отец устроил мне испытание диким быком, - поведал Рамзес, - зачем, если не для того, чтобы подготовить меня к будущему царствованию?
При этих словах четверо товарищей Рамзеса потеряли дар речи. Аша опомнился первым.
- Разве Сети не избрал твоего старшего брата своим преемником?
- Почему же тогда не ему, а мне он устроил состязание с этим чудовищем?
Амени сиял.
- Это просто чудесно, Рамзес! Быть другом будущего фараона! Невероятно!
- Не увлекайся, - посоветовал Моисей, - Сети, может быть, еще не сделал окончательный выбор…
- Вы со мной или против меня? - спросил Рамзес.
- С тобой до самой смерти! - ответил Амени.
Моисей утвердительно кивнул головой.
- Этот вопрос требует размышления, - сказал Аша, - если я замечу, что твои шансы возрастают, то я понемногу перестану верить в твоего старшего брата. В противном случае я не стану поддерживать побежденного.
Амени сжал кулаки.
- Да ты… Ты заслуживаешь…
- Может быть, я самый искренний из всех, - предположил будущий дипломат.
- Я так не думаю, - возразил Сетау, - если кто и смотрит на вещи здраво, так это я.
- А как ты считаешь?
- Красивые слова меня не интересуют. Только одни поступки имеют значение. Будущий фараон должен уметь противостоять змеям. В ближайшее полнолуние, ночью, когда змеи выползут из нор, я отведу Рамзеса на встречу с ними. И тогда мы посмотрим, окажется ли он достоин своих честолюбивых замыслов.
- Рамзес, откажись, - взмолился Амени.
- Я согласен, - сказал тот.
Почтенное учреждение Капа было потрясено разразившимся скандалом. Ни разу, с момента его основания, такие блестящие ученики не позволяли себе нарушать внутренний распорядок. Сари был выбран против его желания своими коллегами для того, чтобы вызвать пятерых провинившихся и назначить им суровое наказание. За несколько дней до летних каникул задача казалась тем более невыполнимой, потому что для этих пятерых были приготовлены прекрасные посты, воздававшие должное их стараниям и способностям. Для них дверь Капа широко открывалась в активную жизнь.
Рамзес играл со своей собакой, которая быстро привыкла делить пищу с новым хозяином. Бешеная гонка за тряпичным мячом, который бросал Сын фараона, показалась наставнику ужасно долгой, но его царственный ученик не допускал, чтобы кто-либо прерывал развлечение животного, с которым, прежний хозяин, видимо, не слишком хорошо обращался. Тяжело дыша, высунув язык, Дозор лакал воду из глиняной миски.
- Твое поведение, Рамзес, заслуживает порицания.
- А что случилось?
- Ваш мерзкий поступок - побег из учреждения…
- Не надо преувеличивать, Сари, мы ведь даже не напились.
- Тем более глупо, что обучение твоих товарищей подошло к концу.
Рамзес схватил наставника за плечи.
- Прекрасная новость! Говори же, скорее!
- Но… наказание…
- Об этом позже. Итак, Моисей?
- Назначен заместителем управляющего в крупном гареме в Мэр-Ур, в Файюме. Это очень большая ответственность для таких юных плеч.
- Ну что ж, он потеснит старых вельмож, погрязших в своих привилегиях. Амени?
- Он войдет в канцелярию писцов при дворце.
- Прекрасно! А Сетау?
- Он получит свиток врачевателей и заклинателей змей. Ему будет поручен сбор яда для приготовления лечебных снадобий. Но только если наказания…
- А что Аша?
- После изучения ливийского, сирийского и хеттского он отправится в Библос, чтобы занять там место переводчика. Но все эти назначения приостановлены!
- Кем?
- Управляющим Капа, преподавателями и мной самим. Ваше поведение недопустимо.
Рамзес задумался.
Если ситуация обострится, дело дойдет до визиря, а потом и до Сети. Прекрасный способ вызвать царский гнев!
- Сари, правда, что во всем нужно стремиться к справедливости?
- Конечно.
- Тогда пусть накажут единственного виновника происшедшего, то есть меня.
- Но…
- Это собрание организовал я, назначил место встречи и приказал товарищам подчиниться мне. Если бы не мое происхождение, они бы не согласились.
- Возможно, но…
- Объяви им радостное известие, и пусть на мою голову обрушится заслуженная кара. А теперь, когда дело закрыто, позволь мне доставить немного радости этому бедному псу.
Сари вознес хвалу богам: благодаря идее Рамзеса, он наилучшим образом выходил из щекотливой ситуации. Сын Фараона, которого недолюбливали многие преподаватели, был осужден все время, пока будут проходить празднества по случаю разлива Нила, оставаться в Капе. Он должен был углублять свои знания по математике и литературе, и ему было запрещено бывать в конюшнях. На Новый год, в июле, рядом с Сети будет шествовать его старший брат во время празднования рождения Великой Реки. Отсутствие Рамзеса еще раз докажет незначительность младшего.
Вопрос был решен.
Перед тем как начнется его вынужденное одиночество, единственным другом в котором будет рыжий пес, Рамзесу разрешили в последний раз увидеться со своими товарищами.
Амени сердечно попрощался с ним; он не терял надежды на новую встречу: назначенный в Мемфис, рядом со своим другом, он каждый день будет думать о нем и непременно найдет возможность дать о себе знать, передав немного сладостей. После выхода из школы его ждало безоблачное будущее.
Моисей ограничился тем, что просто сжал Рамзеса в своих объятиях; поездка в Мэр-Ур представлялась ему испытанием, из которого он постарается выйти с честью. Мечты теснились в его сердце, но он собирался рассказать о них другу позже, когда тот выйдет из своего заключения.