― Да... вот... у нас тут... происшествие...
- Какое происшествие?
- Происшествие... Константин Сергеевич... умер... Только умоляю... никому, никому ни слова!..
Я. Настя, вы знаете, кто такой Станиславский?
Настасья. Станиславский? Нет, нет! И не знаю я! Никакого такого не знаю!
Я. А... Ну, ладно.
Через несколько часов.
Настасья (сконфуженно). Вы спрашивали, знаю ли я Станиславского? Я-то своими мыслями была занята... Ну, как же мне его не знать! Мне Поля позвонила сейчас... Ведь я так люблю сцену!.. И мамочка его так любила... Мы, бывало, сидим с мамочкой и каждый вечер о нем разговариваем... Мамочка говорит: Ах, Настя, Настя! Вот бы от кого букеты да духи получать! И я говорю - хорошо бы было, мамочка!
Теперь-то Оле директором Николая Васильевича посадят! (Записано дословно.)
Ну, вот две сцены. Больше пока писать не буду, приехал Сережа Е(рмолинский). При этом письме от него листок . Целую крепко
Твой М.
P.S. Появился Евгений из Архангельского и придет обедать.
Переписка М.А. Булгакова с И.О. Дунаевским
М.А. Булгаков ― И.О. Дунаевскому
1 декабря 1938 года. (Москва)
Дорогой Исаак Иосифович!
Что же вы не подаете о себе никаких вестей.
Я отделываю "Рашель" и надеюсь, что на днях она будет готова. Очень хочется с Вами повидаться. Как только будете в Москве, прошу Вас, позвоните мне. И "Рашель", и я соскучились по Вас.
И.О. Дунаевский ― М.А. Булгакову
4 декабря 1938 года. {Москва}
Дорогой Михаил Афанасьевич!
Проклятая мотня со всякими делами лишает меня возможности держать с Вами тот творческий контакт, который порождается не только нашим общим делом, но и чувством глубочайшей симпатии, которую я к Вам питаю с первого дня нашего знакомства. Мои приезды на 1-2 дня в Москву настолько загружены разными "делами", что подлинное и настоящее наше дело не хочется ворошить получасовыми налетами на Ваш покой и работу. Я счастлив, что Вы подходите к концу работы, и не сомневаюсь, что дадите мне много подлинного вдохновения блестящей талантливостью Вашего либретто.
Приеду в Москву через несколько дней и обязательно буду у Вас.
Не сердитесь на меня и не обращайте никакого внимания на кажущееся мое безразличие. Я и днем и ночью думаю о нашей чудесной "Рашели".
Прошу передать мой самый сердечный привет Елене Сергеевне.
Крепко жму Вашу руку и желаю здоровья и благополучия.
Ваш И. Дунаевский.
И.О. Дунаевский ― М.А. Булгакову
18 января 1939 года.
Дорогой Михаил Афанасьевич! Считаю первый акт нашей оперы с текстуальной и драматургической сторон шедевром. Надо и мне теперь подтягиваться к Вам. Я получил письмо Якова Леонтьевича - очень хорошее и правильное письмо. Я умоляю Вас не обращать никакого внимания на мою кажущуюся незаинтересованность. Пусть отсутствие музыки не мешает Вашему прекрасному вдохновению. Дело в том, что я всегда долго собираюсь в творческий путь. К тому же первый акт ставит неразрешимые для дальнейших картин задачи. Очень легко сбиться в нем на веселых немецких студентов. Вот тут-то и закавыка. Изволь делать принятые с музык(альной) стороны ариетты и песенки (динь-дон, фи-фи и пр.) и в то же время высмеивать "с бичом сатиры". Над этим следует много и серьезно думать. Вопросы техники меня мало смущают. Но я не хочу марать зря бумагу и терять время (и то и другое дефицитно) на "варианты", ибо оттолкнуться важно от правильных муз(ыкальных) позиций. Поэтому, не оставляя 1 акта, я хочу написать первую ноту своей оперы на лирических темах и, следовательно, уповаю на Вас и ожидаю дальнейших картин. Начнем с б....а мадам Телье. Друг мой дорогой и талантливый! Ни секунды не думайте обо мне иначе, как о человеке, беспредельно любящем свое будущее детище. Я уже Вам говорил, что мне шутить в мои 39 лет поздновато. Скидок себе не допускаю, а потому товар хочу показать высокого класса. Имею я право на длительную подготовку "станка"? Мне кажется, что да. Засим я прошу передать мой самый сердечный и низкий поклон Елене Сергеевне, симпатии которой я никогда не посмею нарушить творческим хамством в отношении Вас. Крепко жму Вашу руку и желаю действовать и дальше, как в картине. Я ее много раз читал среди друзей.
Фурор! Знай наших!
Ваш И. Дунаевский.
М.А. Булгаков ― И.О. Дунаевскому
22 января 1939 года.
Получил Ваше милое письмо, дорогой Исаак Осипович! Оно дает бодрость и надежду. В этом письме 11-я картина. От всей души желаю Вам вдохновенья. К этому пожеланию полностью присоединяется Елена Сергеевна. Мы толкуем о Вас часто, дружелюбно и очень, очень веруем. Извините, что пишу коротко, и как-то хрипло-отрывисто - нездоровится. Колючий озноб, и мысли разбегаются...
Руку жму крепко, лучшие пожелания посылаю Вашим.
Булгаков
P.S. Не могу отделаться от мысли, что Шантавуан - бас. Бас, бас! Не согласны?
М.А. Булгаков ― И.О. Дунаевскому
26 января 1939 года.
Дорогой Исаак Осипович!
При этом письме третья картина "Рашели". На днях во время бессонницы было мне видение. А именно: появился Петр I и многозначительно сказал:
- Время подобно железу горящему, которое ежели остынет...
А вслед за ним пожаловал и современник Шекспира Вебстер и то же самое подтвердил:
- Strike while the iron is hot!
Да! Это ясно: ковать, ковать железо, пока горячо. Пишите. Пишите!
От Елены Сергеевны и от меня привет.
Ваш М. Булгаков.
М.А. Булгаков ― И.О. Дунаевскому
7 апреля 1939 года. Москва.
Дорогой Исаак Осипович!
Посылаю при этом 4 и 5 картины "Рашели". Привет!
М. Булгаков.
Приписка Е.С. Булгаковой:
Миша мне поручил отправить Вам письмо, и я пользуюсь случаем, чтобы вложить мою записку. Неужели и "Рашель" будет лишней рукописью, погребенной в красной шифоньерке! Неужели и Вы будете очередной фигурой, исчезнувшей, как тень, из нашей жизни? У нас было уже много таких случаев. Но почему-то в Вас я поверила. Я ошиблась?
М.А. Булгаков ― А.П. Гдешинскому
Телеграмма
4 декабря 1938 г.
Киев, улица Артема 58а, кв.6. Александру Петровичу Гдешинскому . Принимаю все меры достать лекарство, на днях телеграфирую.
Булгаков.
М.А. Булгаков ― А.П. Гдешинскому
7 декабря 1938
Дорогой Саша!
Извини, что на машине. Когда нужно что-нибудь спешно отправить - диктую. Сообщение твое о болезни меня глубоко огорчило. Ведь этакая напасть! Будь добр, не падай духом.
Лекарство, нужное тебе, у меня уже на столе , и завтра я тебе отправляю его почтовой посылкой. Дело только в том, что обе коробки - слабого ятрена. Увы - сильного не было, мне сказали, что это две последние коробки. Теперь ломаем голову, как его упаковать, чтобы в посылке не раздавили. Думаю, что придется, вскрывши коробки, вложить вату между ампулами.
Как только пришло твое письмо, я отправил тебе телеграмму. Получил ли ты ее?
Пока больше ничего не пишу, сейчас займемся упаковкой.
От всей души желаю тебе выздоровления, Елена Сергеевна также. Ларисе Николаевне передай наш поклон.
О себе я напишу в следующем письме, и ты пиши мне.
Твой Михаил.
М.А. Булгаков ― А. П. Гдешинскому
Телеграмма
8.XII.1938
Киев, ул. Артема, дом 58а квартира 6
Александру Петровичу Гдешинскому
Лекарство выслано почтой .
Булгаков
Москва 19, ул.Фурманова, д.З, кв.44
М.А. Булгаков.
М.А. Булгаков ― В. В. Вересаеву
11.III.39
Дорогой Викентий Викентьевич! Давно уж собирался написать Вам, да все работа мешает. К тому же хотел составить наше соглашение по "Пушкину".
Посылаю его в этом письме в двух экземплярах. Если у Вас нет возражений, прошу Вас подписать оба и вернуть мне один .
У меня нередко возникает желание поговорить с Вами, но я как-то стесняюсь это делать, потому что у меня, как у всякого разгромленного и затравленного литератора, мысль все время устремляется к одной мрачной теме о моем положении, а это утомительно для окружающих.
Убедившись за последние годы в том, что ни одна моя строчка не пойдет ни в печать, ни на сцену, я стараюсь выработать в себе равнодушное отношение к этому. И, пожалуй, я добился значительных результатов.
Одним из последних моих опытов явился "Дон Кихот" по Сервантесу, написанный по заказу вахтанговцев. Сейчас он и лежит у них и будет лежать, пока не сгниет, несмотря на то, что встречен ими шумно и снабжен разрешающею печатью реперткома.
В своем плане они его поставили в столь дальний угол, что совершенно ясно - он у них не пойдет. Он, конечно, и нигде не пойдет. Меня это нисколько не печалит, так как я уже привык смотреть на всякую свою работу с одной стороны - как велики будут неприятности, которые она мне доставит? И если не предвидится крупных, и за то уже благодарен от души.
Теперь я занят совершенно бессмысленной с житейской точки зрения работой - произвожу последнюю правку своего романа.
Все-таки, как ни стараешься удавить самого себя, трудно перестать хвататься за перо. Мучает смутное желание подвести мой литературный итог.
Над чем Вы работаете? Кончили ли Ваш перевод?
Хотелось бы повидаться с Вами. Бываете ли Вы свободны вечерами? Я позвоню Вам и зайду.
Будьте здоровы, желаю Вам плодотворно работать.
Ваш М. Булгаков.
В.В. Вересаев ― М.А. Булгакову
12.III.39
Дорогой Михаил Афанасьевич!
Посылаю Вам один из экземпляров нашего соглашения. Недоумеваю, для чего оно теперь понадобилось. Или явилась надежда на постановку?
15/III я, вероятно, на месяц уеду в санаторий. Но вообще мне, конечно, очень было бы приятно встретиться с Вами, и мне не нужно в этом заверять Вас, Вы должны это чувствовать сами.
Крепко жму Вашу руку.
Ваш В. Вересаев.
М.А. Булгаков ― Н.А. Булгакову
Москва, 9 мая 1939 года
75, улица Оливье де Серр, Париж XV.
Коля, я получил из Лондона от Акционерного Общества "Куртис Браун" сообщение о том, что Захария Каганский предъявил Куртис Брауну какую-то доверенность, на основании которой Куртис Браун гонорар по лондонской постановке моей пьесы "Дни Турбиных" разделил пополам и половину его направляет Каганскому (9, улица Людовика Великого, Париж 2), а половину-тебе (75, улица Оливье де Серр, Париж XV) .
Ответь мне, что это значит? Получил ли ты какие-нибудь деньги?
М. Булгаков.
Москва. 19, улица Фурманова 3, кв. 44.
Михаил Афанасьевич Булгаков.
М.А. Булгаков ― 3.Л. Каганскому
Москва, 9 мая 1939 года.
9, улица Людовика Великого, Париж, 2.
Я получил извещение из Лондона от Акционерного Общества Куртис Браун о том, что Вами предъявлена Куртис Брауну некая доверенность, на основании которой Куртис Браун авторский гонорар по лондонской постановке моей пьесы "Дни Турбиных" разделяет пополам и половину его направляет Вам, а половину - Николаю Булгакову (75, улица Оливье де Серр, Париж XV). Ввиду того, что никакой доверенности, указывающей на такое распределение, а равно и вообще никакой доверенности я Вам не выдавал и не подписывал, будьте добры сообщить мне, что это за доверенность и кем она подписана?
Кроме того, сообщите, пожалуйста, получил ли Николай Булгаков какие-либо суммы по лондонской постановке и в каком именно размере?
М. Булгаков.
Москва 19, улица Фурманова 3, кв. 44.
Михаил Афанасьевич Булгаков.
М.А. Булгаков ― Н.А. Булгакову
Москва, 29 мая 1939
Я получил, дорогой Коля, твое письмо от 19 мая 39 с приложением 3-х копий .
Хорошо, что прервалось молчание, потому что неполучение твоих известий принесло мне много неприятных хлопот.
Вчера я отправил Куртис Брауну письмо-телеграмму (копию его смотри в этом письме).
Об остальном в следующем письме, которое я пришлю тебе в самое ближайшее время.
Прошу тебя все время держать меня в курсе дел.
Твой М. Булгаков
М.А. Булгаков ― В.Я. Виленкину
14.07.1939
Дорогой Виталий Яковлевич!
Спасибо Вам за милое письмо. Оно пришло 11-го, когда я проверял тетради перед тем, как ехать в Комитет искусств для чтения пьесы. Слушали - Елена Сергеевна, Калишьян, Москвин, Сахновский, Храпченко, Солодовников, Месхетели и еще несколько человек.