Следующие четыре месяца стали временем долгих недель и коротких выходных. Ричард каждый день звонил Джесси, и все уикенды они проводили вместе. Молодой человек начал ненавидеть понедельники.
* * *
Ричард сидел на лекции, посвящённой краху 1929 года, и вдруг обнаружил, что не может сосредоточиться. Как же ему объяснить своему отцу, что он влюбился в девушку, которая стоит за прилавком с перчатками, шарфами и шерстяными шляпками? Отец не поймёт, почему такая умная и привлекательная женщина не сделала карьеры. Будь у Джесси шанс, который выпал ему… Ричард написал её имя в своей тетради. Отцу придётся смириться… Он посмотрел на то, что написал: "Джесси Каин".
Приехав в выходные в Нью-Йорк, Ричард сказал матери, что у него кончились лезвия, и та предложила ему воспользоваться отцовскими.
- Нет-нет, - возразил Ричард. - Мне нужны мои. Ведь мы с папой пользуемся лезвиями разных фирм.
Кэтрин это показалось странным, поскольку она знала, что они пользуются одними и теми же.
Ричард почти бегом одолел восемь кварталов до "Блумингдэйла" и подошёл к прилавку с перчатками, но Джесси нигде не было. Только Мэйзи в углу полировала ногти.
- А Джесси здесь? - спросил он, задыхаясь.
- Нет, она уже ушла домой. Всего несколько минут назад. Она не могла далеко уйти. А вам…
Ричард выбежал на Лексингтон-авеню, пытаясь найти Джесси в потоке людей, спешащих в разные стороны мимо него. Он уже был готов отказаться от поисков, как вдруг заметил красный шарф, который подарил девушке. Она шла по другой стороне улицы в направлении Пятой авеню. Дом Джесси находился в противоположной стороне, и Ричард, терзаемый совестью, решил тайком последовать за девушкой. Дойдя до книжного магазина Скрибнера, она вошла внутрь, а он остановился. Если ей нужна была какая-нибудь книга, то она могла купить её и в "Блумингдэйле"! Ричард ничего не понимал. Он посмотрел в витрину и увидел, как Джесси беседует с продавцом, который ушёл на пару минут и вернулся с двумя книгами. Ричард разглядел названия: "Общество изобилия" Джона Кеннета Гэлбрайта и "Сегодняшняя Россия изнутри" Джона Гюнтера. Джесси подписала счёт - это удивило Ричарда, - и вышла, а он спрятался за углом.
- Кто же она такая? - громко произнёс Ричард, наблюдая за тем, как после "Скрибнера" Джесси зашла в магазин "Бендел". Привратник приветствовал её с уважением, и было заметно, что он узнал в ней постоянного клиента. Ричард ещё раз заглянул в витрину: вокруг Джесси кружились продавщицы, причём их внимание выходило за рамки обычной вежливости. Подошла немолодая дама с пакетом - явно для Джесси. Она открыла его и достала длинное вечернее платье из красного шёлка. Джесси улыбнулась и кивнула, а дама упаковала платье в бело-коричневую коробку. Взяв коробку, Джесси пошла к двери, даже не подписав счёт. Ричард едва не столкнулся с ней в дверях, когда она вышла из магазина и села в такси.
Он перехватил другое такси и велел водителю следовать за первым.
Когда машина проехала мимо дома, возле которого они обычно расставались, Ричарду стало не по себе. Такси, что шло впереди, проехало ещё сотню метров и остановилось перед недавно построенным кондоминиумом, на входе в который стоял привратник в ливрее, открывший перед Джесси дверь. Со смешанными чувствами гнева и удивления Ричард выскочил из машины и пошёл к двери, за которой исчезла Джесси.
- Девяносто пять центов, старина! - услышал он голос позади себя.
- О, извините! - Ричард сунул руку в карман, вытащил пятидолларовую банкноту и быстро протянул водителю, не интересуясь сдачей.
- Спасибо, приятель! - поблагодарил водитель. - Кому-то сегодня крупно везёт.
Ричард побежал к двери и догнал Джесси возле лифта. Он зашёл с нею в лифт, а она уставилась на него, не говоря ни слова.
- Кто ты такая? - потребовал ответа Ричард.
- Ричард, - начала она, заикаясь. - Я собиралась всё рассказать тебе сегодня вечером. Мне никак не удавалось найти для этого подходящий момент.
- Чёрт возьми, теперь тебе придётся это сделать! - воскликнул он, выходя из лифта и врываясь следом за ней в квартиру. - Три месяца ты морочила мне голову всевозможным враньём. Пришло время узнать правду!
Он решительно прошёл мимо неё, а она беспомощно стояла в прихожей. Холл при входе, большая комната с красивым восточным ковром на полу и бюро в георгианском стиле. Прекрасные антикварные часы рядом со столом, на нём ваза со свежесрезанными анемонами. Комната была обставлена красиво - даже по стандартам собственного дома Ричарда.
- Чудное местечко обеспечила себе продавщица универмага! Интересно, какой из твоих любовников за него платит?
Джесси ударила его по щеке так сильно, что у неё заболела ладонь.
- Как ты смеешь? Убирайся из моего дома!
Девушка произнесла эти слова и заплакала. Она не хотела, чтобы он уходил, - никогда. Ричард обнял её.
- О боже, извини! - сказал он. - Это ужасные слова. Пожалуйста, прости меня. Просто я тебя очень люблю. Я думал, что хорошо знаю тебя, а теперь оказывается, что я ничего о тебе не знаю.
- Ричард, я тоже люблю тебя. Извини, что тебя ударила. Я не хотела обманывать тебя, и у меня больше никого нет, честное слово! - Её голос задрожал.
- Пожалуй, пощёчина - ничто по сравнению с тем, что я заслужил, - сказал он и поцеловал её.
Они крепко обнялись и некоторое время неподвижно сидели на диване. Ричард нежно гладил волосы Джесси, и вскоре её слёзы высохли. Она хотела попросить его помочь ей раздеться, но не говорила ни слова, лишь тихонько теребила пуговицы на его рубашке.
- Ты хочешь переспать со мной? - спросила она тихо.
- Нет, - ответил он, - я хочу, чтобы ты не дала мне спать всю ночь.
Не говоря больше ни слова, они разделись и занялись любовью, нежной и стеснительной, боясь сделать другому больно и отчаянно пытаясь доставить друг другу радость. Наконец она положила голову ему на плечо, и они заговорили.
- Я люблю тебя, - сказал Ричард, - с того самого момента, когда первый раз тебя увидел. Ты выйдешь за меня? Потому что мне совершенно наплевать на то, кто ты, Джесси, и чем занимаешься, но я твёрдо знаю, что оставшуюся жизнь должен провести с тобой!
- Я тоже хочу за тебя замуж, Ричард, но сначала я расскажу тебе всё. Меня зовут Флорентина Росновская, - начала она и поведала Ричарду всю свою жизнь. Флорентина объяснила, почему она назвалась именем Джесси Ковач, - чтобы в магазине к ней относились как к обычной продавщице, а не как к дочери Чикагского Барона. Ричард не перебивал её, а когда она закончила, не произнёс ни слова.
- Ты не перестал любить меня? - спросила она. - Теперь, когда ты знаешь, кто я такая?
- Дорогая, - произнёс Ричард очень тихо, - мой отец ненавидит твоего отца.
- Что ты имеешь в виду?
- Именно то, что сказал. Я единственный раз слышал, как в его присутствии было упомянуто имя твоего отца, и он вышел из себя, сказав, что у твоего отца нет иной цели, как разорить семью Каинов.
- Почему? - воскликнула шокированная Флорентина. - Я никогда не слышала о твоём отце. Откуда они знают друг друга? Ты, наверное, ошибся.
- Хотел бы я, чтобы так оно и было… - И Ричард повторил то немногое, что узнал от матери о ссоре их отцов.
- О боже! Так вот о каком "Иуде" говорил мой отец, когда закрывал свои счета в банке, работавшем с ним в течение двадцати пяти лет. И что же нам делать?
- Сказать им правду: что встретились мы случайно, влюбились, а теперь собираемся пожениться, и ничто не может остановить нас.
- Давай подождём несколько недель, - предложила Флорентина.
- Почему? - спросил Ричард. - Ты думаешь, твой отец сможет отговорить тебя?
- Нет, Ричард, - сказала она, нежно гладя его и кладя голову ему на плечо. - Этого не случится, дорогой. Но давай посмотрим, не можем ли мы сделать это постепенно, не ставя их перед свершившимся фактом. Может быть, их ненависть остыла, а ты этого не заметил. В конце концов, ты же сам сказал, что проблемы у группы "Ричмонд" были двадцать лет назад.
- Нет, их ненависть друг к другу столь же сильна, уверяю тебя. Мой отец будет в ярости, когда увидит нас вместе, я уж не говорю о нашем браке.
- Тем больше причин подождать немного и не оглушать их этой новостью. Нам нужно время, чтобы найти лучший способ сообщить им.
- Я люблю тебя, Джесси! - сказал он и поцеловал её.
- Флорентина.
- Вот ещё одно, к чему мне придётся привыкать. Я люблю тебя, Флорентина!
* * *
Ричард выделил полдня в неделю на изучение усобицы между двумя отцами, но через некоторое время она стала всё сильнее занимать его, и он даже начал пропускать лекции. Попытка Чикагского Барона вывести отца Ричарда из состава правления его собственного банка могла бы стать отличной темой для рассмотрения на занятиях в Гарвардской школе бизнеса. Чем больше Ричард узнавал, тем яснее понимал, что его отец и отец Флорентины - непримиримые и сильные враги.
Флорентина взяла выходной в "Блумингдэйле" и слетала к матери в Чикаго, чтобы сообщить ей о том, что случилось, и уговорить рассказать ей всё, что она знает о ссоре Уильяма Каина и Авеля Росновского. После этого разговора у Флорентины ещё теплилась надежда, что мать преувеличивает, но несколько точно сформулированных вопросов за обедом с Джорджем Новаком сделали болезненно очевидным тот факт, что Софья всё описала точно.
Каждые выходные они обменивались знаниями, приобретёнными за неделю и лишь укреплявшими их уверенность в глубине взаимной ненависти отцов.
- Как же всё это низко! - воскликнула Флорентина. - Почему бы им не встретиться и не поговорить друг с другом? Я думаю, они вполне бы нашли общий язык.
- Согласен, - поддержал её Ричард. - Но кто из нас скажет им об этом?
- Рано или поздно нам обоим придётся сделать это.
Шли недели, и Ричард был с нею внимателен и добр, пытаясь регулярными походами в театр, нью-йоркскую филармонию и долгими прогулками по парку отвлечь её внимание от проблемы "рано или поздно", однако все разговоры всегда возвращались к их родителям.
Даже во время виолончельного концерта, который он устроил в её квартире, Флорентина постоянно думала об отце. Ну почему он так упрям? Соната Брамса закончилась, Ричард отложил смычок и посмотрел в её серые глаза.
- Скоро нам придётся им сказать.
- Я знаю, что мы должны сделать это, но мне не хочется причинять боль отцу.
- Я знаю.
Она опустила голову.
- В следующую пятницу папа возвращается из Вашингтона.
- Значит, в следующую пятницу, - сказал Ричард, не выпуская любимую из объятий.
Смотря вслед отъезжающей машине Ричарда, Флорентина подумала, хватит ли у неё сил сохранить свою решимость.
В пятницу Ричард сбежал с утренней лекции и пораньше уехал в Нью-Йорк к Флорентине.
Они провели время за обсуждением того, какие слова скажут своим родителям. Покинув квартиру Флорентины, молодые люди двинулись по Пятьдесят седьмой улице и на Парк-авеню остановились на светофоре.
- Ты выйдешь за меня?
Встревоженная предстоящим разговором с отцом, Флорентина меньше всего ждала такого вопроса. По щеке её потекла слеза, совершенно неуместная в этот самый счастливый момент её жизни. Ричард достал из маленькой красной коробочки кольцо с сапфиром и бриллиантами, надел ей на палец и попытался поцелуем остановить слёзы.
Они условились встретиться в квартире Флорентины, после того как испытание будет позади.
Ричард шёл по Парк-авеню и думал о том, что скажет отцу.
Он нашёл отца в гостиной.
- Привет, Ричард, я надеялся, что ты придёшь пораньше.
- Мне пришлось встретиться кое с кем до того, как прийти домой.
- И с кем же? - спросила мать, не особенно интересуясь ответом.
- С женщиной, на которой я собираюсь жениться.
Родители посмотрели на него с удивлением. Получалось явно не такое начало, которое запланировал Ричард.
Отец первым пришёл в себя.
- А тебе не кажется, что ты слишком молод? Уверен, что ты и Мэри можете подождать ещё немного.
- Её имя не Мэри.
- Не Мэри? - удивилась мать.
- Нет. Это Флорентина Росновская.
Кэтрин побелела.
- Дочь Авеля Росновского? - бесстрастно спросил Уильям Каин.
- Да, папа.
- Ты что, шутишь, Ричард?
- Нет, папа. Мы встретились при необычных обстоятельствах и влюбились до того, как узнали, что между нашими отцами существуют трения.
- Трения?! Разве ты не знаешь, что этот польский эмигрант и выскочка бо́льшую часть своей жизни потратил на то, чтобы вышвырнуть меня из моего же совета директоров? А один раз у него это чуть было не получилось! И ты называешь это "трениями"?! Ричард, ты должен перестать встречаться с дочерью этого жулика, если хочешь оказаться в совете директоров банка "Лестер". Ты подумал об этом?
- Да, папа. Я подумал, и это никак не повлияло на моё решение. Я встретил женщину, с которой хочу провести остаток жизни, и горжусь тем, что она приняла моё предложение.
- Она надула тебя и заманила в силки для того, чтобы помочь своему отцу отобрать у меня мой банк. Ты что, не разглядел их планы?
- Папа, ты ведь и сам не веришь во все эти бредни!
- Бредни? Он однажды обвинил меня в том, что я виноват в смерти его партнёра Дэвиса Лероя…
- Отец, Флорентина ничего не знала о вашей ссоре, пока не встретила меня. Спустись на землю!
- Она сказала, что беременна и поэтому ты должен на ней жениться?
- Отец, это недостойно тебя! Флорентина никак не давила на меня с того момента, как мы встретились, наоборот. - Ричард повернулся к матери. - Хотите, я вас обоих познакомлю с ней, может быть, тогда вы поймёте, как всё случилось?
Кэтрин собиралась что-то сказать, когда отец Ричарда закричал:
- Нет! Никогда! - И попросил Кэтрин оставить их вдвоём. Когда она вышла, он обратился к сыну: - Теперь послушай меня, Ричард. Если ты женишься на этой девчонке Росновской, я оставлю тебя без цента!
- Как и все предыдущие поколения Каинов, папа, ты вообразил, что за деньги можно купить всё. Твой сын не продаётся!
- Но ты же можешь взять в жёны Мэри Бигелоу! Она девушка с хорошими данными, из респектабельной семьи.
- Разве такую прекрасную девушку, как Флорентина, может заменить кто-то из семьи, принадлежащей к кругу бостонских аристократов?
- Ты что, и наши корни считаешь недостойными - как этот глупый поляк?
- Отец, никогда не думал, что мне придётся выслушивать подобные слова, полные предубеждений, от нормального, здравомыслящего человека!
- Убирайся! - взорвался Уильям Каин. - Ты больше не член моей семьи! И никогда им не будешь.
Покинув родительский дом, Ричард думал только о том, как с подобной задачей справится Флорентина. Он поймал такси и поехал к ней домой.
Никогда раньше он не чувствовал себя так свободно.
Добравшись до дома на Пятьдесят седьмой улице, Ричард спросил у привратника, не вернулась ли Флорентина. Она не возвращалась, и он сел под навесом ждать её, уже начиная волноваться. Погрузившись в глубокие размышления, Ричард не заметил, как подъехало такси и из него, прижимая платок к окровавленной губе, вышла Флорентина. Она подбежала к нему, они быстро поднялись в квартиру, и там Ричард начал свой рассказ:
- Отец угрожал, что оставит меня без цента. Когда же они поймут, что нам наплевать на их деньги? Я попытался заручиться поддержкой матери, но даже она не смогла укротить ярость отца. Он потребовал, чтобы она вышла из комнаты. Раньше он никогда так не обращался с моей матерью! Я ушёл, не дав ему договорить… А что было у тебя, когда ты рассказала отцу?
- Он ударил меня. Впервые в жизни. Думаю, он убьёт тебя, если увидит нас вместе. Ричард, дорогой, нам надо убираться отсюда, пока нас не обнаружили, а он начнёт поиски именно с этой квартиры. Я так напугана.
- Тебе нечего бояться, Флорентина. Мы уедем сегодня же вечером и как можно дальше отсюда, и к чёрту их обоих!
- Сколько времени тебе нужно на сборы? - спросила Флорентина.
- Нисколько. Я же не могу теперь вернуться домой. Упаковывайся ты, и мы уезжаем. У меня с собой сто долларов и виолончель, которая стоит у тебя в спальне. Как насчёт того, чтобы выйти замуж за человека, у которого есть только сто долларов?
- Наверное, для продавщицы универмага это предел мечтаний. Ты, должно быть, захочешь приданого, - сказала Флорентина, проверяя содержимое своей сумочки. - Вот, у меня есть двести двенадцать долларов и карточка "Америкен Экспресс"…
Через полчаса Флорентина была готова. Она написала отцу письмо, в котором сообщила, что не увидится с ним до тех пор, пока он не примирится с Ричардом, - и положила его на столик у кровати.
Ричард вызвал такси.
- Айдлуайлд, - сказал он, положив три сумки Флорентины и виолончель в багажник.
Приехав в аэропорт, Флорентина набрала телефонный номер и с облегчением вздохнула, когда ей ответили. Закончив разговор, она сообщила новости Ричарду, и тот заказал билеты на авиарейс.
Самолёт "Суперконстеллэйшен-1049" авиакомпании "Америкен" вырулил на взлётно-посадочную полосу, чтобы начать семичасовой полёт.
Ричард помог Флорентине пристегнуть ремень. Она улыбнулась ему.
- Ты хоть догадываешься, как я люблю тебя, мистер Каин?
- Думаю, что да, миссис Каин, - ответил он.