Во время обратного перелёта Флорентина опять внимательно изучала последнюю страницу путеводителя по Белому дому, а мисс Тредголд читала о происходящем на войне в вашингтонской "Таймс Геральд". Италия практически капитулировала, хотя было очевидно, что немцы всё ещё надеются на победу. За весь полёт Флорентина ни разу не прервала чтение гувернантки, и та уже стала удивляться: неужели девочка так устала от поездки, что у неё нет сил задавать вопросы? По возвращении домой Флорентина была отправлена в постель сразу же после того, как написала благодарственное письмо конгрессмену Осборну. Когда мисс Тредголд зашла в спальню, чтобы выключить свет, Флорентина всё ещё изучала путеводитель по Белому дому.
В половине одиннадцатого мисс Тредголд спустилась в кухню, чтобы приготовить себе чашку какао. Возвращаясь в свою комнату, она услышала что-то похожее на пение. Подойдя на цыпочках к двери комнаты Флорентины, мисс Тредголд прислушалась к тихому голосу, доносившемуся изнутри:
- Первый - Вашингтон, второй - Адамс, третий - Джефферсон, четвёртый - Мэдисон…
Флорентина безошибочно назвала всех президентов.
- …Тридцать первый - Гувер, тридцать второй - Франклин Рузвельт, тридцать третий - неизвестно… - Наступила короткая пауза, затем она начала снова: - Первый - Вашингтон, второй - Адамс, третий - Джефферсон…
Мисс Тредголд на цыпочках ушла в свою комнату и некоторое время лежала в постели, глядя в потолок и вспоминая слова своего отца: "Ты рождена для того, чтобы учить. У Бога для каждого из нас есть свой план, поэтому тебе предстоит учить тех, у кого будет лучшая судьба". Флорентина Росновская - президент Соединённых Штатов?! "Да, - подумала мисс Тредголд, - Флорентина права: ей надо выйти замуж за человека с простой фамилией".
На следующее утро, накормив Элеонору, которая, казалось, ела больше, чем она сама, Флорентина прочитала в "Чикаго Трибьюн", что Рузвельт и Черчилль приняли безоговорочную капитуляцию Италии. "Значит, папа скоро будет дома!" - сказала она матери.
Софья выразила надежду, что дочь права, а затем расспросила мисс Тредголд о том, как вела себя Флорентина во время поездки.
- А как тебе понравился Вашингтон, дорогая?
- Очень понравился, мама. Думаю, что когда-нибудь я буду там жить.
- Почему, Флорентина, что ты там будешь делать?
Флорентина подняла глаза и посмотрела на мисс Тредголд. Немного поколебавшись, она ответила:
- Пока не знаю. Мне просто показалось, что Вашингтон - прекрасный город. Пожалуйста, мисс Тредголд, передайте мне джем.
5
Флорентина не знала, все ли её еженедельные письма доходят до отца. Их надо было отправлять на приёмный пункт в Нью-Йорке, где выясняли местонахождение майора Росновского и откуда уже пересылали письма ему.
Ответы приходили крайне нерегулярно: иногда Флорентина получала три письма в неделю, а затем следовали три месяца без единой строчки. Если письма не было в течение месяца, девочка начинала думать, что её отец убит, но мисс Тредголд объяснила ей, что в армии принято посылать телеграмму, чтобы сообщить семье о том, что их родственник пропал без вести или убит. Каждое утро Флорентина первая спускалась вниз и рылась в почте в поисках либо весточки от отца, либо ужасной телеграммы…
Раз в полгода мисс Тредголд отводила свою подопечную в компании с Элеонорой к фотографу на Монро-стрит. Там девочка садилась на высокий табурет, сажала на ящик рядом с собой собаку и улыбалась фотовспышкам, чтобы майор Росновский по фотографиям мог видеть, как растут его дочь и лабрадор.
- Ну нельзя же допустить, чтобы он не узнал свою дочь, когда вернётся домой, - говорила мисс Тредголд.
Флорентина печатными буквами писала свой возраст и возраст Элеоноры на обороте каждой фотографии, а в прилагаемых письмах сообщала отцу о своих успехах в школе, о том, как ей нравится плавать и заниматься волейболом и баскетболом, о том, что её мать вошла в состав благотворительного комитета и проявила интерес к участию в Лиге польских женщин, и многом другом. Каждое письмо заканчивалось одинаково: "Пожалуйста, приезжай домой завтра".
Война продолжалась, и в 1944 году Флорентина следила за успехами союзников по "Чикаго Трибьюн" и по радиопередачам Эдварда Мерроу, которые тот вёл из Лондона. Её кумиром стал Эйзенхауэр, но втайне она обожала генерала Джорджа Паттона, который немного напоминал ей отца. Шестого июня началось вторжение в Западную Европу. Флорентина следила за продвижением союзников к Парижу по карте Европы, которую мисс Тредголд повесила в её комнате ещё в те дни, когда она изучала историю Польши. Девочка поверила, что война приближается к концу и отец скоро вернётся домой.
Летом в Чикаго должны были пройти съезды, на которых Республиканской и Демократической партиям предстояло выдвинуть своих кандидатов на пост президента США. Это давало Флорентине шанс увидеть своего политического героя.
В июне республиканцы выдвинули своим кандидатом Томаса Дьюи, а демократы в июле вновь выставили кандидатуру Рузвельта. Конгрессмен Осборн взял Флорентину в амфитеатр, откуда она слушала речь президента, в которой он соглашался на выдвижение.
Это был самый волнующий день в её жизни, и по дороге домой она рассказала Осборну о своём интересе к политике. Он не стал говорить ей о том, что, несмотря на войну, в Сенате нет ни одной женщины и только две - в Палате представителей.
В ноябре Флорентина написала отцу о том, о чём, по её мнению, он слышать не мог: Рузвельта переизбрали на четвёртый срок.
И тут пришла телеграмма.
Мисс Тредголд не успела её спрятать, и девочка заметила запечатанный конверт в её руке. Гувернантка тотчас же понесла телеграмму миссис Росновской в гостиную, а дрожащая Флорентина пошла за ней следом. Шествие замыкала Элеонора. Софья разорвала конверт, прочитала содержимое и истерически разрыдалась.
- Нет, мама! - воскликнула Флорентина. - Это неправда. Скажи мне, что он просто пропал без вести! - Она выхватила телеграмму из рук матери. В ней было написано: "Получил предписание о демобилизации. Буду дома, как смогу. Люблю, Авель".
Флорентина радостно закричала и бросилась обнимать мисс Тредголд, а та опустилась на стул, чего раньше никогда себе не позволяла. Элеонора, будто поняв, что обычные нормы поведения уже не действуют, прыгнула к ним на стул и стала облизывать обеих, а Софья наконец рассмеялась.
Мисс Тредголд не удалось убедить Флорентину, что фраза "как смогу" на практике может означать довольно длительное время, поскольку в армии существует жёсткая система приоритетов отправки солдат и офицеров домой. Преимущество получают те, кто отслужил дольше, или те, кто был ранен в бою. Флорентина была настроена оптимистично, но недели тянулись за неделями, а её отец всё не возвращался.
Однажды вечером, когда Флорентина возвращалась домой с очередной скаутской нашивкой - на это раз за умение оказать первую помощь, - она увидела свет в окне, которое оставалось тёмным более трёх лет. Девочка тут же забыла о своей нашивке, помчалась к дому и чуть не сломала дверь, пока мисс Тредголд открывала ей. Флорентина взлетела вверх по лестнице в кабинет отца, где и нашла его, беседующего с матерью, бросилась к нему в объятия и не отпускала его до тех пор, пока он сам не отстранил её от себя, чтобы внимательно разглядеть свою десятилетнюю дочь.
- А ты в действительности гораздо красивее, чем на фотографиях.
- А ты цел и невредим, папа.
- Да, и я больше никуда не уйду.
- Без меня - никуда, - сказала Флорентина и ещё раз обняла его.
Все последующие дни Флорентина приставала к отцу с просьбами рассказать ей о войне. Видел ли он генерала Эйзенхауэра? Нет. А генерала Паттона? Да, виделся минут десять. А генерала Брэдли? Да. А немцев? Нет, но был случай, когда он помог спасти раненых солдат, попавших в засаду при Ремагене.
- И что там случилось?
- Достаточно, юная леди! Ты донимаешь меня сильнее, чем сержант перед парадом, - вынужден был оборвать Авель расспросы дочери.
Мисс Тредголд напомнила, как ей повезло, что её отец вернулся домой целым и невредимым, в отличие от многих отцов её одноклассников. А когда Флорентина услышала, что отец Эдварда Винчестера потерял руку под городом Бастонь, она выразила ему свои сожаления.
Авель быстро вернулся к привычному укладу. Джордж Новак, как Авель видел из его годовых отчётов, прекрасно управлял отелями в его отсутствие.
От Джорджа Авель узнал о том, что конгрессмен Осборн избран в Конгресс на пятый срок. Он попросил секретаря соединить его с Вашингтоном.
- Мои поздравления, Генри! Можете считать себя избранным в совет директоров.
- Благодарю вас, Авель. Вам будет приятно узнать, что я приобрёл шесть процентов акций "Лестера", пока вы за границей угощали наших генералов деликатесами, приготовленными на примусе.
- Отлично, Генри. А каковы надежды на то, что мы получим в наши руки вожделенные восемь процентов?
- Шансы очень неплохие. Питер Парфит, который собирался стать президентом "Лестера" ещё до появления Каина на сцене, любит его как мангуста гремучую змею. Питер ясно дал понять, что готов расстаться со своими двумя процентами.
- И что нас держит?
- Он просит за свой пакет один миллион долларов, потому что догадался, что нам нужны его акции, а на рынке осталось не так много акционеров, у которых их можно купить. Но миллион долларов - это много выше их биржевых котировок, на которые вы приказали мне ориентироваться.
Авель посмотрел на расчёты, которые Генри оставил у него на столе.
- Предложите ему семьсот пятьдесят тысяч!
На этом разговор закончился.
Когда Джордж зашёл к Авелю, он размышлял о значительно меньших суммах.
- Я позволил Генри взять в твоё отсутствие кредит, который он до сих пор не вернул, - признался Джордж.
- Кредит?
- Так его назвал Генри, не я.
- Кто кого дурачит? И сколько? - спросил Авель.
- Пять тысяч долларов. Прости, Авель.
- Чёрт с ним! Если это единственная ошибка, которую ты совершил в моё отсутствие, то мне повезло. А как ты думаешь, на что Генри тратит деньги?
- На алкоголь, женщин и развлечения. В этом наш конгрессмен ничем не отличается от других. Но по Чикаго ходят слухи, что в последнее время он увлёкся азартными играми и скачками.
- Вот и всё, что мне нужно было знать о свежеиспечённом члене совета директоров. Следи за ним и дай мне знать, если ситуация обострится.
Джордж кивнул.
- А теперь я хотел бы поговорить о расширении группы. Вашингтон собирается закачивать в экономику по триста миллионов долларов в неделю, поэтому надо быть готовым к экономическому буму, какого Америка ещё не видела. Нам надо начать строительство в Европе, пока земля там дешева, а люди думают только о том, как бы выжить. Давай начнём с Лондона.
- Боже мой, да его же сровняли с землёй!
- Вот и надо начинать строительство, дорогой мой.
- Мисс Тредголд, - сказала Софья. - Во второй половине дня я собираюсь на показ мод в пользу Национального симфонического оркестра и могу не успеть к тому времени, когда Флорентина ляжет спать.
- Я тоже хочу пойти с тобой, - вмешалась в разговор Флорентина.
Две женщины с удивлением уставились на девочку.
- Но до экзаменов осталось только два дня, - напомнила Софья, предполагая, что мисс Тредголд решительно воспротивится посещению такого фривольного мероприятия, как показ мод. - Что ты планировала на сегодняшний день?
- Историю Средних веков, - без колебаний ответила мисс Тредголд. - От Карла Великого до Тридентского собора.
- Может, отложим посещение показа мод до другого раза? - спросила Софья.
Она взяла бы дочь с собой, но понимала, что если Авель узнает, то пострадают они обе. Однако мисс Тредголд удивила её.
- Не уверена, что соглашусь с вами, миссис Росновская, - сказала она. - Это идеальный повод ввести девочку как в мир моды, так и в общество. - И, обернувшись к Флорентине, добавила: - А небольшой перерыв в занятиях за несколько дней до экзаменов не повредит.
Софья посмотрела на мисс Тредголд с уважением.
- Может быть, вы тоже хотите пойти? - поинтересовалась она и впервые в жизни увидела, как мисс Тредголд краснеет.
- Нет, спасибо, это совершенно невозможно. Мне нужно ответить на письма…
В тот день у главного выхода из школы Флорентину ждала Софья, одетая в розовый костюм, а не мисс Тредголд в своём платье цвета морской волны. Девочка подумала, что её мать выглядит исключительно красиво.
Флорентине хотелось пробежать всю дорогу до отеля "Дрейк", где проводился показ, и, когда они добрались до него, ей трудно было усидеть на своём месте в первом ряду. Она могла дотронуться до высоких манекенщиц, которые шли мимо неё по ярко освещённому подиуму. Плиссированные юбки кружились, приталенные жакеты снимались, элегантно обнажая плечи, а утончённые дамы, закутанные в массу шёлкового полотна, и в шёлковых же шляпках, медленно плыли в неизвестном направлении и скрывались за красным бархатным занавесом. Флорентина была зачарована. Когда продефилировала последняя модель и шоу подошло к концу, фоторепортёр попросил у Софьи разрешения сфотографировать её.
Укладывая в тот вечер Флорентину в постель, мисс Тредголд спросила, как ей понравилось мероприятие.
- Очень понравилось, - ответила Флорентина. - Я и не знала, что одежда может сделать женщину такой красивой. И вы знаете, на показе мод собрали восемь тысяч долларов на нужды симфонического оркестра Чикаго! Даже папе это понравится.
На следующий день мисс Тредголд показала Флорентине фотографию её матери в "Уимен Уикли". Под ней было написано: "Баронесса Росновская выходит на сцену мира моды в Чикаго".
- А когда я смогу пойти на показ мод ещё раз? - спросила Флорентина.
- Только после того, как выучишь всё от Карла Великого до Тридентского собора.
- А интересно, во что был одет Карл Великий, когда короновался императором Священной Римской империи?..
Флорентина училась теперь в последнем классе начальной школы, и Авель надеялся, что она завоюет стипендию на обучение в средней школе. Флорентина знала, что отец может позволить себе отправить её в любую среднюю школу, если она не получит эту стипендию, но у неё уже были свои виды на деньги, которые сэкономит её отец, если она получит право учиться бесплатно. Девочка упорно занималась весь год, но не могла сказать, каковы её успехи, до конца последнего экзамена, поскольку в них принимали участие 122 ученика штата Иллинойс, а стипендий было только четыре. Мисс Тредголд предупредила Флорентину, что результаты станут известны только через месяц.
- Терпение - это добродетель, - напомнила она и с притворным ужасом добавила, что первым же пароходом уплывёт в Англию, если Флорентины не окажется в числе первых трёх учеников.
- Не волнуйтесь, мисс Тредголд, я буду первой, - уверенно повторяла Флорентина, но по мере того, как шли дни, она стала сожалеть о своём хвастовстве.
- Наверное, я буду второй, - сказала она однажды за завтраком.
- Тогда я уйду к родителям мальчика, который станет первым, - произнесла мисс Тредголд бесстрастным голосом.
Авель читал утреннюю газету и улыбался.
- Если ты выиграешь стипендию, - сказал он, - ты сэкономишь мне тысячу долларов в год, а если окажешься первой - то две.
- Да, папа, у меня уже есть планы на эти деньги.
- Ах, вот как, юная леди?! А могу я осведомиться, что у тебя на уме?
- Если я получу стипендию, то хочу, чтобы ты вложил эти деньги в акции группы "Барон" до моего совершеннолетия, а если я буду первой, то хочу, чтобы ты сделал то же самое для мисс Тредголд.
- Боже мой, ни в коем случае! - воскликнула мисс Тредголд. - Прошу прощения, мистер Росновский, за дерзость Флорентины.
- Это не дерзость, папа. Если я окажусь лучше всех, то половиной своего успеха я буду обязана мисс Тредголд.
- Если не больше, - заметил Авель. - Я согласен на твои предложения, но с одним условием. - Он тщательно сложил газету.
- С каким?
- Сколько у тебя собственных денег?
- Триста двенадцать долларов, - последовал немедленный ответ.
- Очень хорошо! Если ты не получишь стипендию, то должна будешь пожертвовать эти триста двенадцать долларов мне, чтобы облегчить бремя расходов по твоему обучению.
Флорентина задумалась. Авель ждал, а мисс Тредголд хранила молчание.
- Я согласна, - произнесла наконец Флорентина.
- Я никогда не заключала пари, - сказала мисс Тредголд, - и надеюсь только, что мой отец не узнает об этом.
- Это не должно вас беспокоить, мисс Тредголд.
- Как же это возможно, мистер Росновский? Если ребёнок решает поставить на кон свои триста двенадцать долларов - всё своё состояние, - то и я должна участвовать в этом и внести такую же сумму, чтобы компенсировать расходы по её обучению, раз она не смогла завоевать право на стипендию.
- Браво! - Флорентина обняла свою гувернантку.
- Деньги дураку не пара, - заявила мисс Тредголд.
- Согласен, - сказал Авель, - потому что я проиграл.
- Что ты имеешь в виду, папа? - спросила Флорентина.
Авель перевернул лежащую перед ним газету так, чтобы они увидели небольшой заголовок: "Дочь Чикагского Барона завоевала первое место".
- Мистер Росновский, так вы всё время это знали?
- Именно так, мисс Тредголд, но вы всё равно переиграли меня в покер.
Флорентина сияла от радости и в последние дни в начальной школе оказалась героиней класса. Даже Эдвард Винчестер поздравил её.
- Пойдём выпьем, чтобы отметить это дело, - предложил он.
- Что? - удивилась Флорентина. - Я никогда раньше не пила.
- Такого повода больше не представится, - сказал Эдвард и провёл её в небольшую классную комнату в другом крыле здания. Когда они вошли внутрь, он запер дверь.
- Не хочу, чтобы нас застукали.
Флорентина удивлённо наблюдала за тем, как Эдвард поднял крышку стола, достал бутылку пива и открыл её монетой. Он разлил коричневую жидкость по двум грязным стаканам и протянул один Флорентине.
- До дна, - сказал Эдвард.
- Что это значит? - спросила Флорентина.
- Просто выпей всё.
Наблюдая, как он делает большие глотки, Флорентина собиралась с силами, чтобы отхлебнуть хотя бы чуть-чуть. Эдвард пошарил по карманам и достал смятую пачку "Лаки Страйк", вытащил из неё сигарету, сунул её в рот, прикурил и начал пускать клубы дыма. Флорентина стояла, загипнотизированная картиной. Эдвард достал вторую сигарету и сунул ей в зубы. Она не решалась пошевелиться, а он зажёг ещё одну спичку и поднёс огонь к кончику её сигареты. Флорентина застыла от страха, что Эдвард подпалит ей волосы.
- Вдыхай, глупышка, - сказал он.
Она сделала три или четыре затяжки и зашлась в кашле.
- Ты можешь вытащить её изо рта, ты это знаешь? - спросил Эдвард.
- Конечно, знаю! - Флорентина зажала сигарету между пальцами так, как это делала Джин Харлоу в фильме "Саратога".
- Отлично! - И Эдвард сделал ещё один добрый глоток из своего стакана.
- Отлично! - Флорентина отпила из своего.
Следующие несколько минут она повторяла его движения, дымила сигаретой вместе с ним, и вместе с ним отпивала из стакана.
- Здо́рово, правда? - спросил Эдвард.
- Здо́рово, - ответила Флорентина.
- Хочешь ещё?